Перемирие

– Во время, – усмехнулся Ингвар. И тут же подумал: «Если вы рассчитывали ввести какой-нибудь новый закон или подзаконный акт, а потом наложить лапу на технологию создания «Иглы», то можете на это не рассчитывать».

– Простите, а почему этот патент вы решили зарегистрировать именно на Лагосе? – поинтересовался Никас Гордон. – Ведь господин Джордан Стомп является гражданином Конфедерации, не правда ли?

– А это имеет принципиальное значение? – изобразив удивление, спросил Ингвар. – У нас есть технология, есть постоянно расширяющаяся сеть передатчиков. Мы готовы дать вам возможность пользоваться этой сетью за символическую абонентскую плату. А вы, вместо того чтобы согласиться или отказаться, пытаетесь задавать вопросы, не имеющие к процессу продажи никакого отношения.

– Символическую? – ошарашенно переспросил Каменских. – Вы считаете сумму в пятьсот миллионов кредитов символической?

– Простите, Михаил! Но пятьсот миллионов – это не абонентская плата! Это единовременный платеж за подключение к системе. Абонентская плата составляет пятьдесят миллионов кредитов в год, – усмехнулся Жало. – Обе эти цифры взяты не с потолка: любой из вас, пользуясь преференциями, которые дает межсистемная связь, отобьет эту сумму за три-четыре месяца. А потом начнет зарабатывать. И еще… Если бы вы действительно считали ее неподъемной, то встречаться со мной по второму разу не захотели бы. Разве не так?

– Ну… мне, например, было интересно услышать ваши ответы на те вопросы, которые мы планировали вам задать, – выкрутился бизнесмен.

– Что ж, значит, из списка потенциальных абонентов сети «Гэлэкси-комм» я вас вычеркиваю. – Гурниссон потянулся к своему комму и сделал вид, что вносит в файл какие-то изменения.

– Я не говорил, что отказываюсь от вашего предложения! – дернулся Каменских. – Ведь переговоры еще продолжаются?

– Пока – да, – добавив в голос металла, негромко ответил Жало. И, мрачно оглядев бизнесменов, собравшихся в комнате для переговоров, добавил: – Однако я начинаю уставать от пустопорожних разговоров. Через два часа я планирую прыгнуть к Кальтору. На переговоры, аналогичные этим. Меня ждут люди, готовые заниматься делом. Поэтому давайте не будем тратить мое время зря.

– Что ж… Не будем, – снова подал голос неприметный человечек, и Ингвар мысленно усмехнулся: представитель силовых структур готовился нанести удар. – Итак, если я вас правильно понял, то в настоящее время на территории Конфедерации сотрудниками вашей компании развернута сеть передатчиков «Игла», аналогичных тем, которые уже функционируют в системах Квидли, Арлина и Дабога.

– Угу. Правда, вы почему-то забыли про экземпляр, который мы построили на Лагосе, но это несущественно. Кстати, а вы бы не хотели представиться? Если я не ошибаюсь, то на прошлой нашей встрече вас не было. То есть мои юристы не сочли вас фигурой, имеющей финансовые возможности оплатить первый взнос за подключение к сети «Гэлэкси-комм». Или они ошиблись?

– Полковник Кшиштоф Йошек, ОСО ВКС Земной Конфедерации.

Приподнявшись над креслом, Жало ухмыльнулся:

– Простите, полковник! А вы рядовой исполнитель или лицо, наделенное достаточными полномочиями, чтобы принимать РЕШЕНИЯ?

Йошек, не ожидавший такой реакции на свою должность, зло поджал губы:

– Я имею право принимать любые решения. А что это меняет лично для вас?

– В настоящее время юристы нашей компании готовят иск против правительства Конфедерации, и им крайне важно понимать, какое из министерств должно отвечать за правовой произвол. Теперь, после ваших слов, я могу сделать вывод, что это ВКС Конфедерации. Соответственно, я сейчас наберу небольшое текстовое сообщение. – Жало пробежал пальцами по виртуальной клавиатуре комма и, прикоснувшись к сенсору отправки, добавил: – И оно через сеть «Гэлэкси-комм» отправится на Кальтор. К нашим юристам. Вернее, не отправится, а уже там.

– Простите? Какой правовой произвол вы имеете в виду?

– Ну, ваши люди, не имея санкции суда, вломились в здания, принадлежащие «Гэлэкси Энтертеинмент», захватили оборудование МП «Игла» и, не заключив с нами никакого договора, начали использовать его в своих интересах. Мы считаем, что это противозаконно, и в настоящее время завершаем подготовку всех необходимых документов для обращения в суд. Кстати, могу вас «порадовать» – по подсчетам наших экспертов, в результате этого «правового беспредела» мы недополучили порядка пяти миллиардов кредитов прибыли. Соответственно, ваша контора будет вынуждена нам их компенсировать.

– Вы уверены? – Полковник достойно выдержал удар, однако в его глазах мелькнуло странное выражение, чем-то напоминающее уважение.

– Угу. Мало того, так считаю не только я. Но еще и господин Борис Игнатьев, который будет представлять наши интересы в суде. Ознакомившись с имеющими у нас документами, он заявил, что ваши шансы выиграть это дело равны нулю.

– Сам Борис Игнатьев? Из «Игнатьев, Свирский и Ко»? – ошарашенно поинтересовался Харишчандра Дханпатрай.

– Именно, – кивнул Гурниссон. – А его мнению можно доверять.

– Если за дело взялся сам БИГ, то я вам сочувствую, сэр. – Посмотрев на военного, с каменным лицом набирающего на виртуальной клавиатуре своего служебного комма какое-то сообщение, владелец «The Times» задумчиво прищурился. А потом, приняв какое-то решение, повернулся к Ингвару: – Итак, господин Гурниссон, я готов подписать договор. Мне нужна такая связь. Как воздух. Единственное, что бы мне хотелось уточнить, – это дату начала эксплуатации предоставленного мне канала.

– Вы сможете выйти в сеть «Гэлэкси-комм» через любое устройство, имеющее выход в обычный Галанет. И из любой точки планеты. Сразу после того, как на счета нашей компании упадет прописанная в договоре сумма. Кстати, связь с системами Окраины, с Ньюпортом и Кальтором уже работает. График ввода остальных станций мы приложим к договору.

– Секундочку, – нахмурился Кшиштоф Йошек. – Сеть межсистемной связи является краеугольным камнем безопасности Конфедерации, поэтому должна быть подконтрольна ее правительству! А пользоваться ею должны те, кто…

– Простите, полковник, вы хоть немного разбираетесь в законах государства, которое представляете? – удивленно поинтересовался Ингвар. – Вон, посмотрите на господина Переверзева. Вас не удивляет, что за все время нашей беседы он не сказал вообще ни одного слова? А ведь он – один из самых известных юристов Земли. И как профессионал наверняка проанализировал и каждую строку предлагаемого нами договора, и все имеющиеся у нас лицензии. Я практически уверен, что будь в наших позициях хотя бы одна зацепка, к которой можно было бы прицепиться, то он бы сделал все, чтобы как минимум заставить нас снизить стоимость первого взноса. Я прав, Леонид Олегович?

– Да, – кивнул глава одной из крупнейших консалтинговых компаний Земли. – Те, кто готовил ваши документы, знают свое дело более чем хорошо. Кстати, если господин Игнатьев по каким-то причинам вдруг откажется представлять ваши интересы, то моя компания с удовольствием поможет вам решить любые проблемы, связанные с МП «Игла». Как на территории Конфедерации, так и за ее пределами.

– Так… – Офицер ВКС кинул взгляд на свой комм и, видимо, ознакомившись с пришедшим сообщением, угрюмо посмотрел на Ингвара: – Вы хотите сказать, что собираетесь оставить правительство и военно-космические силы Конфедерации без мгновенной межсистемной связи?

– Господин полковник! Цена за пользование услугами компании «Гэлэкси-комм» уже определена. И скидок, даже для государственных компаний, мы делать не собираемся. Так что, если у вас найдется пятьсот миллионов кредитов, то мы обязательно пойдем вам навстречу. Но… – Ингвар сделал эффектную паузу, – только после того, как вы освободите незаконно захваченные помещения и переведете на наши счета сумму, указанную в исковом заявлении.

Глава 3

Ирина Орлова

Несмотря на раннее утро, в «Подкове», как обычно, было многолюдно. Полтора десятка «Оборотней» и человек восемь пилотов «МЗшек», устроившись под голоэкраном, на котором крутилась запись одного из боев с участием звена Вильямс – Форд, ожесточенно жестикулируя, обсуждали какой-то маневр вражеских корветов. Толпа Демонов из второй-третьей очереди и парни из Четвертого Истребительного, оккупировав десяток столиков в центре зала, терзали вопросами страшно делового Томми. Ну а группа диспетчеров Башни, пытаясь перекричать не на шутку разошедшиеся компании, по очереди диктовала заказ склонившемуся над их столом Толстому Тэду.

Естественно, наше появление не осталось незамеченным – стоило мне и Линде возникнуть в дверном проеме, как кто-то из молодежи радостно взвыл:

– Господа офицеры! Встать! Смирно!!!

Повскакали все. Даже господин Волович, недавно получивший подполковника.

– Привет, бездельники! – ослепительно улыбнувшись, поздоровалась Горобец. – Соскучились?

– Угу! Еще бы! Как слетали? Записи боев покажете? – увидев улыбающееся лицо лучшего оружейника подразделения, зал сообразил, что вернулись все, и мгновенно взорвался вопросами.

Решив, что пребывающая в великолепном настроении Линда справится и без меня, я скользнула в сторону и, пройдя сквозь толпу уступающих мне дорогу офицеров, добралась до нашего столика.

– Привет, Тень! – рухнул на стул рядом со мной Томми. – А где Большой Демон?

– Вызвали куда-то. Надеюсь, что прилетит еще сегодня. А что ты такой недовольный?

– Да как тебе сказать? – вздохнул мальчишка. – Если честно, то я к вам здорово привык. И мне будет грустно с вами расставаться.

– Расставаться? – не поняла я. – Вы с Тэдом куда-то переезжаете?

– Мы? Мы как раз остаемся. А переезжаете вы. Ты что, не в курсе? – удивленно посмотрев на меня, поинтересовался Чейз-младший.

– В курсе чего? – спросила я, и в этот момент к ОКМ подключился Лутц:

– К сведению тех, кто в баре. Перед «Подковой» только что сел флаер Роммеля. Готовьтесь встречать гостей.

– Спасибо, Герман! – отозвалась я и, пропустив мимо ушей ответ Томми, рявкнула: – Господа офицеры! Встать! Смирно!!!

В баре мгновенно установилась мертвая тишина. А секунд через двадцать в дверном проеме возник президент Лагоса собственной персоной.

– Здравствуйте, дамы и господа! – оглядев стоящих навытяжку офицеров, улыбнулся он. – Как там у вас в армии говорят? Вольно?

– Так точно, сэр! – усмехнулся ввалившийся следом за ним Роммель. И, услышав слитное «Здравия желаю, господин президент», гордо выпятил грудь: – Ну, чем не орлы?

– Крыльями, сэр, – не удержалась Линда. – Да и оперение не катит.

– Зато заклюете кого угодно, – развеселился генерал. И, притворно вздохнув, поинтересовался: – Столик для голодного начальства найдется? Или нам так и стоять в дверях?

– Со столиками – засада, сэр! – увидев, что Роммель улыбается, ответила Горобец. – Но если вы пообещаете, что не будете приставать к любимой женщине нашего командира, то я, так и быть, провожу вас к месту для ВИП-персон.

– Знаете, майор, мне иногда кажется, что вы летаете не с тем напарником, – расхохотался генерал. – Впрочем, в паре со Шварцем вы бы были невыносимы.

– У Гельмута проблемы со зрением, сэр! Такого выбора второго номера я ему никогда не прощу, – обиженно выпятив губу, вздохнула Горобец. – Вот вы – мужчина и наверняка видите женщин насквозь! Скажите, разве вы смогли бы выбрать не меня?

Сообразив, что заткнуть Линду, пребывающую в таком игривом настроении, Роммелю удастся не скоро, я рванула ему на помощь:

– Господа! Предлагаю выбрать… завтрак! И прошу к нашему столу.

– Спасибо, майор! – улыбнулся Фарелл. И, жестом предложив мне пройти вперед, двинулся следом.

Завтрак начался в «теплой и дружеской» обстановке. Начальство делало вид, что прилетело в «Подкову» просто так, а я и подтянувшиеся в бар ребята из Первой Очереди изображали, что искренне в это верим. Впрочем, вскоре мысли о целях их прилета куда-то улетучились. Причем и у нас, и у начальства: Линда и Гельмут несли такое, что стены бара периодически дрожали от гомерического хохота. А Томми, раз съехав со стула, решил продолжить ржать под столом.

О делах начальство вспомнило только часа через два с половиной. После того как президент, ненароком посмотрев на часы, с трудом удержал отваливающуюся челюсть:

– Ого! Уже половина двенадцатого! Как же быстро летит время.

– Угу, – мгновенно посерьезнев, кивнул Шварц. – Если вы торопитесь, то переходите к делу. Впрочем, если место неподходящее, то…

– Могу я попросить вас собрать всех свободных от полетов офицеров подразделения «Демон» в тактическом зале казармы? – почему-то посмотрев на меня, поинтересовался президент.

Взбираться на трибуну Элайя Фарелл не стал. Вместо этого он по-простецки уселся на край возвышения и, жестом попросив тишины, негромко заговорил:

– Дамы и господа! Странно, но я не знаю, с чего начать. Предложения, которые приходят мне в голову, кажутся либо слишком сухими, либо полными ненужного пафоса. Поэтому… я попробую просто изложить факты. Итак, в настоящее время в подразделении «Демон» более двухсот человек. И скоро вас станет значительно больше. Все время, свободное от полетов, вы живете в казарме. И не видите ничего, кроме своих кораблей и тренажеров. Рейды, полеты в патрулях, тренировки и иногда посещения «Подковы». Ваша жизнь чудовищно однообразна. А ведь вы молоды, полны жизни и сил! Не так давно, общаясь с вашим командиром и двумя его прекрасными заместителями, я пообещал, что сделаю все, чтобы на Лагосе вы, Демоны, никогда не чувствовали себя ущемленными. И сегодня с гордостью могу сказать, что начинаю выполнять свое обещание.

Сделав небольшую паузу, Фарелл прикоснулся к своему комму, и перед ним возникла небольшая голограмма:

– Итак, полуостров Новая Италия. Тысяча четыреста двадцать километров от Базы. Климат – субтропический. Среднегодовая температура – двадцать шесть градусов по Цельсию.

– Для тех, кто не в курсе – это территория национального парка «Аэлита», – поддакнул ему Роммель. И, усмехнувшись, добавил: – Для тех, кто не знает, что такое национальный парк, объясню просто, по-армейски: местность, лежащая под сектором Т-411, закрытым для полетов.

– Так вот, на юго-восточном побережье этого полуострова закончено строительство и комплектация объекта «А-1». – Кивнув генералу, президент прикоснулся к комму, и изображение полуострова начало увеличиваться в размерах.

С высоты птичьего полета объект «А-1» напоминал музей под открытым небом, экспозиции которого демонстрировали зрителю новейшие достижения современной архитектуры. Каждое здание в городе выглядело музейным экспонатом. Или воплощенной в стекле и пластобетоне мечтой какого-нибудь талантливого студента. Причем эта мечта настолько удачно вписывалась в окружающий ландшафт, что казалась не построенной, а выросшей из утопающего в зелени склона горы. А все в совокупности складывалось в такую потрясающую картину, что от одного взгляда на нее у меня захватывало дух.

Тот, кто планировал этот город, умудрился объединить в одно целое и прелесть нетронутой природы, и блага цивилизации. Скажем, рядом с каждым зданием находился сад, парк или кусочек самого настоящего леса. И стилизованный под небольшое озеро бассейн с беседкой, посадочная пятка подземного ангара, на которую при желании можно было посадить даже «Беркут», и стеклянная башенка лифта. Улиц как таковых в городе не было, однако добраться от здания к зданию или пляжам на берегу океана можно было либо по паутине вымощенных камнем дорожек, либо по движущимся дорожкам подземного комплекса, в котором располагалась вся инфраструктура городка, начиная с косметических салонов и заканчивая развлекательными комплексами. Единственным нежилым зданием, которое архитектор оставил на поверхности, был огромный учебно-тренировочный центр, стоящий на самой вершине горы.

«А из окон учебного центра ваши дети смогут любоваться океаном…» – про себя повторила я слова Элайи Фарелла и с трудом удержала рвущиеся наружу слезы.

– Ну что, выбрала? – сообразив, почему я так тяжело вздохнула, Линда попробовала отвлечь меня от мрачных мыслей.

– Пока нет, – снова вздохнула я. – Да и без Вика как-то не хочется.

– Ну, вот, начинается, – возмущенно уперев в бока кулаки, поддакнула ей Вильямс. – А о нас ты подумала?

– А вы при чем? – не поняла я.

– Как это при чем? Право первой ночи… вернее, выбора дома принадлежит сладкой парочке номер один, Большому Демону и его Тени, – усмехнулся Гельмут. – А вот когда вы ткнете пальцем в свое логово, начнется ночь длинных ножей.

– И мы передеремся за возможность занять дом поближе к тебе и Вику, – захихикала Бренда Стоун. – Кстати, ты на кого ставишь?

– Болтуны, – фыркнула я и, опустив флаер чуть ниже, повела его по второму кругу. Пытаясь понять, в каком из домов мне бы хотелось жить. И ломая голову над тем, откуда об объекте «А-1» мог узнать Томми.

Глава 4

Генерал Харитонов

Остановившись на пороге кабинета, профессор Бергман прищурился, механически пригладил и без того идеальную прическу, одернул пиджак и посмотрел на генерала:

– Я только что прошел последний контрольный осмотр. Что дальше?

– Здравствуйте, профессор! – улыбнулся Харитонов. – Рад за вас! Вот теперь вы смотритесь лет на тридцать моложе. Располагайтесь – теперь мы можем продолжить начатый неделю назад разговор.

– А зачем? – На лице Бергмана появилась кривая ухмылка. – Нет, конечно же, в качестве благодарности за бесплатное омоложение я могу с вами пообщаться. Но особого толку от этого не вижу. Ибо, несмотря на столь неожиданное предложение «привести себя в порядок» еще «до начала серьезного разговора», я все равно не собираюсь отступать от своих принципов. Или вы считаете, что в благодарность я должен был броситься вам на шею?

– Я предложил вам пройти эту процедуру не потому, что пытался вас купить. У меня нет необходимости придумывать столь экзотические способы для вербовки, – усмехнулся Владимир Семенович. – Те, кто на меня работает, работают или за идею, или по принуждению.

– Есть и такие? – удивился профессор.

– Да. И достаточно много.

– И вы так спокойно об этом говорите? Зная, что я за человек? – удивился Бергман.

– А почему вы думаете, что я должен кривить душой? Те, кого я заставил работать, знали, на что шли. И им воздалось по их же делам. Не более. Кстати, ваше досье я изучил и прекрасно представляю, что вы за личность. Скажу больше: ваше упрямство и болезненная принципиальность мне импонируют. А желание работать только с теми, кого вы уважаете, полностью устраивает. Впрочем, вы это поймете чуть позже. А пока не тратьте время на анализ моего поведения. Я не собираюсь с вами играть. И принуждать ВАС – тоже. Мне кажется, что вы примете нужное мне решение самостоятельно.

– Что ж, посмотрим. Тогда я хочу услышать, что именно вам надо от меня.

– Мне надо, чтобы вы вернулись к работе над проектом «ACL-312».

– Смеетесь? – Лицо Бергмана покрылось красными пятнами, а на шее вздулись вены. – Вы вообще представляете, о чем говорите? Знаете, чем для меня закончилась работа над этим проектом? Восемнадцать лет после ареста и суда я не жил, а существовал! Нищенская пенсия, которой хватало только на оплату коммунальных услуг, питание и одежду! Крайне ограниченный круг лиц, с которыми мне было рекомендовано общаться! Запрет на пользование коммами, локалками и Галанетом!

– Честно говоря, не представляю.

– Я вот тоже не представлял, – криво усмехнулся Бергман. – До моего ареста я считал себя чуть ли не полубогом! Как же, сервер моего комма был завален предложениями поработать в самых известных институтах Конфедерации! Суммы, которые мне предлагали за обычную консультацию, поражали воображение! Чуть ли не каждая проведенная мною операция вызывала фурор среди коллег, а принципы моей работы изучали чуть ли не с первого курса института. Согласись я на любое предложение из перемещенных в корзину – и я бы сейчас был миллионером. Однако я был молод, наивен и искренне считал, что талант должен работать на Человечество! Поэтому… поэтому я стал работать на правительство. А когда его политика слегка поменялась, я даже и не понял, чем это грозит лично мне. Так как корпел над исследованиями и делал дело, которое считал ДОСТОЙНЫМ.

– Человечество – это не только правительство, профессор, – дождавшись паузы, вздохнул Харитонов, – но и простые люди.

– Да. Я это понял во время допросов. Когда «простые люди», «добросовестно» выполняющие должностные обязанности, попытались заставить меня оговорить и себя, и десятка полтора своих коллег. Кстати, после суда и вынесения приговора легче мне не стало. А вы знаете, что такое потрошение[20]? Знаете, каково просыпаться после того, как тебе очередной раз промоют мозги?

– Очередной раз? – удивился Владимир Семенович. – А что, «потрошений» было несколько?

– Несколько?! А тридцать шесть не хотите? – взвыл профессор. – Их повторяли раз в полгода! В первую неделю мая и в последнюю неделю ноября! Где-то за месяц до потрошения у меня начисто пропадал сон и аппетит. И заодно интерес к жизни. Ну а после процедуры я раз пять впадал в кому. Ну а к кошмарам, которые снятся мне почти каждую ночь, я практически привык.

– Но ведь ваша статья не подразумевает повторного сканирования.

– Это в теории! А на практике… на практике все по-другому! Сканирование используют как кнут! Чтобы наказывать непокорных. Если бы не мой возраст и состояние здоровья, то меня бы потрошили еще чаще.

– Как же вы умудрились выжить?

– Я загрузил себя работой, – слегка успокоился Бергман. – Решил написать книгу. Мысленно. Заучивал наизусть каждую ее главу, предложение за предложением. Правда, после потрошения некоторые куски иногда забывались. И мне приходилось «писать» их заново. Сизифов труд. Но альтернативы у меня не было. Никакой.

– Мда. Я себе представлял наказание несколько иначе, – мрачно посмотрев на стоящего у дверей Тишкина, буркнул Харитонов. – То есть получается, что до такого состояния вы довели себя намеренно? Чтобы уменьшить количество процедур?

– Смеетесь? Если вы – поднадзорный, то омоложение вам не грозит. Про него просто «забывают». Контроль за вашим здоровьем – минимальный. Медблок квартиры и датчики чипа, вживленного в кости черепа, настроены реагировать только на критические состояния. Ну, и на выход за пределы разрешенной зоны. Все остальное – твои проблемы. Живи как хочешь. Вернее, в тех пределах, которые тебе дозволены. В моем случае – это четыре стены квартиры и короткая прогулка к куратору и обратно. И все! Никаких магазинов, спорткомплексов или врачей. Нет, заниматься собой официально не запрещено: хочешь тренироваться – в твоем распоряжении аж шестнадцать квадратных метров жилплощади! Четыре шага от стены до стены. Пять – от двери до окна. Шесть с половиной – из угла в угол по диагонали. Кровать, стол, два стула, система централизованной доставки. Впрочем, есть даже возможность поразвлечься – сходить в комитет по надзору за заключенными и обратно. Два раза в день. Утром и вечером. Дорога от дома до него занимает четыре минуты двадцать секунд. Если не торопиться. Вернее, занимала. Первые три года. Потом… я стал чувствовать себя заметно хуже. И добирался до куратора за семь с половиной. В этом году я преодолел десятиминутный барьер.

Представив себе картину, нарисованную профессором, Харитонов сделал пару пометок в своем комме. И, заметив, что его собеседник угрюмо замолчал, тяжело вздохнул:

– Ладно. Не будем о прошлом. Давайте поговорим о вашем будущем. Надеюсь, вы не против?

– О моем? Какое будущее может быть у дряхлого и никому не нужного старика? – поморщился Бергман.

– Посмотрите на себя – ближайшие лет двадцать вспоминать о старости вам не придется. А насчет ненужности – ваши знания и навыки нужны всему человечеству, профессор.

– Кому? Не смешите меня, генерал! – фыркнул Бергман. – Человечество – это стадо, которое послушно бредет туда, куда его гонит пастух с кнутом! Щелкнуло над правым ухом – люди послушно поворачивают налево. Щелкнуло над левым – направо. Пнули под зад – прибавляют шаг. Уж вам ли этого не знать?

– Позвольте с вами не согласиться. Кстати, что вы знаете о Лагосе? – поинтересовался Харитонов.

– Только то, что так называлась одна из систем Окраины, – пожал плечами профессор. – По-моему, одна из самых близких к сектору цивилизации Циклопов. Я же вам говорил – без Галанета следить за новостями практически невозможно. А что, ее еще не уничтожили?

– Нет. Как видите, мы все еще живы и здоровы, – усмехнулся генерал. И, потянувшись к сенсорной панели перед собой, добавил: – Смотрите. Я вам покажу, на что способно «стадо» с этой планеты.

Минуты две после завершения показа Бергман задумчиво смотрел сквозь стену. А потом, сфокусировав взгляд на Харитонове, негромко поинтересовался: