Завтрак для людоеда

– Я не нарочно…. Меня возмутило жульничество господина Загребалкусмана. Я нервничаю…

– Это, наверное, оттого, что вы встали на путь воинствующего вегетарианства, – подытожил Иерохим.

Кабинет содрогнулся от хохота трёх людоедов.

– А я тут… кстати… между прочим… к слову сказать… как-то одного коррупционеришку подхватил, – вдруг стал оправдываться господин Вердухай, видимо, желая окончательно дистанцироваться от приписываемого ему вегетарианства.

– Подхватить можно только заразную болезнь, – грубо оборвал Вердухая господин Загребалкусман. – Коррупционеры вообще несъедобны! Его с какого боку ни возьми – смердит тюрягой, хоть тресни!

– Согласен, – поддержал банкира господин Председатель. – Паршивый продукт! Его только в крайнем случае можно. С голодухи.

– Да, нет, я серьёзно! Вполне безобидный попался, – настаивал господин Вердухай. – Брал по мелочи. Видать, у него с головой проблемы были…

– Или никто больше не давал! – подхватил на смехе Марахулл.

Но Вердухай мужественно завершил рассказ о своём завтраке.

– Ничего, съел в охотку. Даже не рыгал. Только вот со стулом была задержка…

Фраза господина Вердухая о стуле была жестом примирения со своими насмешниками.

В общем, хорошо посидели, расслабились на славу. Выиграл, как и следовало ожидать, Загребалкусман. Иерохим остался в дураках один раз, Марахулл – три, а Вердухай – целых восемь. Проигравшие сбросились на выпивку, и большая часть денег пополнивших кассу клуба, пришлась на кошелёк господина Вердухая, получившего после нынешнего заседания Совета прозвище Вегетарианец. Потом, как и полагается, загнали его под стол и заставили прокукарекать восемь раз кряду. Остальные откупились деньгами.

Под конец игры вдоволь напившись и повеселившись, три людоеда пригрозили четвёртому, что если он где-нибудь и когда-нибудь во всеуслышание вякнет о своей склонности к вегетарианству, они его самого, в обход людоедского закона «не есть своих», вымочат в уксусе, нашпигуют трын-травой, зажарят и подчистую слопают на дружеской вечеринке.

5

На ужин Мариола предложила отцу отварную вырезку из спины наёмного футболиста и хорошо прожаренные почки популярной писательницы.

– Чем ты меня кормишь? – возмутился Иерохим. – Мясо воняет потом, а от почек несёт тошнотворным гламуром! Словно пудру смешали с омолаживающим кремом да ещё добавили туда ложку помады для цвета да шампанского для куражу и подали в качестве питья! Смерть для моего старого организма!

– Папан, не начинай. Я тебе всё вчера высказала. И пока ваш МКЛ будет бездействовать, ничего другого предложить не смогу. Так что утри свою мудрую бороду и жуй, что дают.

И снова, как и в прошлый раз, старый людоед отвёл душу, разговаривая перед сном с внуком.

– Я тебе открою страшный тайну, малыш: наш род происходит от людей.

– От людей? – удивлённый внук широко раскрыл рот.

– По теории нашего старого учёного позапрошлого века, Чарла Барвина, наш род, род Людоедов, ведёт своё начало от обезьяноподобных человеков. Есть, правда, гипотеза, будто людоедское семя было занесено на землю с других планет…

– Значит, мы – инопланетяне?

– Маловероятно. Такого, как у нас, нигде не может быть. Я же говорю, гипотеза. Для дураков. Чистокровный людоед – определённо детище матушки-земли. У нас немало традиций чисто земного свойства. К примеру, раньше, когда кто-то клялся, ему говорили: «Ешь землю!» И он ел. А на других планетах земли просто нет. У нас много чего было интересного. Были и свои кумиры, на которых мы воспитывались. Один Отец народов чего стоит. Или тот же Фюрер, к примеру. Их аппетиту можно было позавидовать. Столько людей за свою жизнь пожрали, нам и не снилось. Были, конечно, и отщепенцы, воинственно вставшие на путь вегетарианства.

– А как их звали?

– Тебе не надо знать.

– Ну, дедушка, назови хоть одного!

– Ладно, не канючь. Не люблю этого. Лет сто назад был один Граф… всё мужика из себя изображал, бородой землю пахал, девок, словно кур, щупал. Но его отлучили от нашего стола, и о нём, к счастью, в истории людоедства не принято говорить.

– Почему?

– Дабы не оскорблять память предков отказом от привычного рациона. Если бы мне кто-то сказал раньше, что я когда-нибудь откажусь от людоедства, раскаюсь, я бы не плюнул ему в лицо, как это делают некоторые слабаки из нашего рода, нет, и я бы не стал съедать его за один присест по примеру наших Собакевичей, а отрезал бы по маленькому кусочку и употреблял бы, как лакомство, как деликатес, смакуя и тщательно пережёвывая. Конечно, со временем с продовольствием у нас возникли проблемы…

– Проблемы? Какие, дедушка?

– Ох, и не спрашивай… продукт стал, мягко говоря, недоброкачественный.

– А почему недоброкачественный?

– Прогресс донимает.

– Как это?

– Ну, как тебе сказать, попроще… бессортица пошла в ход. Ещё лет сто назад было из чего выбрать. А теперь всё перемешалось… Видишь ли, съедобность человека зависит от места рождения, образа жизни, от пищевого рациона, ну, от профессии, конечно, и от занимаемой должности. И от пола, разумеется. Баба и мужик всегда были очень разные на вкус. Баба всегда была ядрёней, а мужик острей. А теперь… не различают, – Иерохим безнадёжно махнул рукой. – Но самое нежное и вкусное мясо когда-то было у крестьянских детей, оно экологически чистое. А сейчас крестьян ноль целых ноль десятых. Все в город подались. Всё так перемешалось… Одна химия да нитраты. И алкоголь. От алкоголя у людей мясо делается горьковатым. Да и желчи хватает. А то ещё курильщики бывают. Его, конечно, съесть можно, хоть он и табаком приванивает. А внутренности гнилые – сразу на помойку. Одна поганая слизь. Такой продукт пошёл, что хоть не ешь – вымачиваешь его в артезианской воде, вымачиваешь, а он, собака, всё равно горчит! Да что мы всё о еде да еде!

– Ну, дедушка! Так интересно!

– Интересно ему, вишь! Раньше у нас Кодекс чести беспрекословно соблюдался: своих не есть.

– А теперь?

– А теперь из-за отсутствия экологически чистого продукта никто не может положиться, что и в Кодексе не грядут изменения. Вот недавно меня на наше телевидение приглашали, просили поделиться кулинарными секретами прошлого и настоящего. Я, конечно, не стал информировать о нынешнем положении вещей. И говорил больше о меню из прошлого. А ведь сегодня возникла реальная опасность быть съеденным своим же собратом. А телевизионщикам палец в рот не клади, руку откусят. Могу рассказать, что я там наговорил, если хочешь. Ты же телевизор не смотришь.

– Мама не разрешает.

– Да ты всё равно б не увидел – ночью показывали. Начал я с того, что перед едой продукт надо тщательно обчистить. А то и зуб сломать недолго.

– Почему?

– Как почему! Попадётся какой-нибудь там ключик от квартиры, где деньги лежат, или кошелёк со стальными заклёпками… тут нужен глаз да глаз. Потом обмыть. Затем, если слишком большой, расчленить по заданной схеме, разложить по сортам. А тогда уж готовь, что тебе нравится. Раньше-то мы живьём глотали. А теперь в связи с недоброкачественностью продукта на огне обжигаем или варим. И тут уж дело вкуса. Хочу предупредить: ребёночек или, попросту, дитятина в нынешних условиях – незрелый продукт. Раньше – да, а сейчас – нет. Да и всякую химическую дребедень сосут не переставая. И живую химию пьют типа всякой колы. Лучше не рисковать. Пусть он сначала подрастёт, образумится, нальётся соком, выучится чему-нибудь полезному, устроится на хорошую работу, женится по любви, народит детей, словом, глотнёт счастья под завязку – вот тогда мы его и слопаем в охотку! Мозги – лучший деликатес. Есть надо запечённые в духовке в фольге и обязательно десертной ложкой. Лучше серебряной.

– А почему серебряной?

– Для дезинфекции. И опять же не всякие мозги хороши. Надо выбирать такие, в которые ещё ни одна мыслишка не забредала. Они мягкие и нежные, как печёночная паста на сметане. Одним словом, невинные мозги. К счастью, такого добра пока навалом. Затем нужно учитывать род занятий продукта и занимаемые им должности. Начальство, к примеру, есть можно только глазами, а в рот – ни боже мой!

– Почему?

– Можно насмерть поперхнуться. Ну, если только в порядке исключения, грудинку, скажем. Она холёная и потому не застревает в зубах. Зато задняя часть очень жирная. А мозгов на микроскопическую порцию, да и то они какие-то сильно пахучие, то ли от застойных процессов, то ли от обилия задних мыслей. Словом, здесь следует воздержаться. Также спортсмены и авантюристы малосъедобны. Мясо у них жилистое, в нём много адреналину, а он потом отдаёт. Да и всякие допинговые препараты дают о себе знать. Также трусы неприятны на вкус. У страха мерзкий запах, вроде сероводорода с примесью какой-то невообразимой тухлятины. Ну, и не лишним будет сообщить тебе, что людоедство всегда подразделялось на международное, национальное и местечковое. Но в последнее время мы, людоеды, склонны к глобализму. Пищу следует разнообразить. Нельзя отставать от времени. Не то получишь несварение желудка. Французы – ничего, правда, иногда лягушатиной отдают или морепродуктами. Хотя от постоянного употребления вина, мясо у них нежное и ароматное. Мой прапрадед даже Наполеона как-то хотел попробовать… правда, он был нечистый француз, корсиканец. Но понюхал и отпустил.

– Почему?

– Порохом от него несло за километр. И тщеславием. У тщеславия вкус протухшей рыбы. А вот итальянцы из-за их любви к пению, перевариваются не сразу. Целый час потом от них рыгаешь, словно тебе хочется спеть один в один, кого съел, а голоса Бог не дал. Испанцев следует есть охлаждёнными…

– Почему?

– Уж больно горячие. После них тянет на поножовщину. Японцы тоже… то ли рыбой пованивают, то ли крабами, но съедобны. Англичане до смешного напыщенны. Корчат из себя аристократов, хотя на самом деле всё это в прошлом. Куда ни зайдёшь – «сэр! сэр!» Откроешь дверь в сортир, тебе тут же бумагу протягивают для подтирки – «сэр!» Даже если ты не сэр. С утра налегают на овсянку и потому слишком худосочны. И спортом увлекаются, а от спорта – жилистость. Немцы – тоже не фонтан. Во всём пунктуальность и расчёт. И некая упёртость часто не по делу. А от этого продукт суховатый получается. Умники, а сердца никакого. Сочности не достаёт, как ни приготовь. А от русских нынче уж больно несёт то снобизмом – а это ой какое вонючее вещество! – то дохлятиной. Больше, конечно, – дохлятиной. Хотя от снобизма такой дикий запах, что иногда перебивает и дохлятину. Правда, бывают и такие, что цимис! Пальчики оближешь. Они себя называют интеллигенцией – учёные, музыканты, писатели, философы. Ну, ещё инженеры. Но таких основательно подъели за последние сто лет. Поэтому надо переходить на американцев. У тех снобизм в рамках государственности и общий запах пока нейтральный. Правда, жирного много. Но жирных – перетопить на сало, впрок! А в меру упитанных – на шашлык! И еще они, дураки, думают, что свободные. А это придаёт продукту пикантность. Американцев ещё лет на двадцать хватит, а там придётся за китайцев приниматься. Их рынок и сейчас зашкаливает. Но я, слава богу, не доживу. У меня аллергия на желтизну.

– А на востоке, дедушка, есть продукт?

– А как же. Но тут надо различать дальний восток и ближний. Дальний ещё куда ни шло. А вот с ближним лучше не связываться.

– Почему?

– Ну, как сказать… восток – дело тонкое. Он может тебе и улыбаться, и даже сам в глотку полезет. А за пазухой у него может при этом оказаться заряд с немыслимым тротиловым эквивалентом. Не заметишь, съешь его, а потом и до туалета не добежишь. Разорвёт тебя на куски в самом неподходящем месте.

– Значит, надо хорошенько обчистить его до этого?

– Соображаешь! Обчистить, да потом положить в бетонный бункер на какое-то время, чтоб отлежался.

– А зачем в бункер?

– А вдруг он проглотил его, этот самый эквивалент. Так уж пусть самого разорвёт. А вообще, я тебе так скажу: человека надо брать на свежачка. Если его вовремя не съесть, он начинает думать о себе, что несъедобен и развивается не в ту сторону. Пудрит мозги другим… А там, знаешь ли, и до насильственной смены власти недалеко. И сейчас людоедство подошло вплотную к этому рубежу. И ему грозит если не гибель, то неотвратимое банкротство. Надо принимать решительные меры к модернизации продовольственного сектора. Подрастёшь, займёшься этим. Перспективная, между прочим, работа. Это тебе не адвокатура. Можно достичь невообразимых высот, если поднатужиться… Я тебя потом на телевидение сосватаю, будешь вести какую-нибудь кулинарную программу типа «Смак». Или там «Цимис», к примеру. Как назовёшь, так и будет.

– А если я назову «Кот в сапогах»?

– Тогда лучше не приходи домой. Хочешь, чтобы меня кондрашка хватила раньше времени? Тоже, придумал!

– А кто такая кондрашка?

– Состаришься, узнаешь. Да, совсем забыл… про индусов… так вот индуса есть небезопасно.

– Почему, дедушка?

– А он, собака, реинкарнирует потом в кого-то ещё.

– А как это… реин… карнирует?

– Ну, перевоплотится в другого, значит. У них это запросто. И будет помнить, что ты его съел в прошлой жизни. И станет тебе мстить. Нарочно нажрётся какой-нибудь несусветной гадости, а тебя потом пронесёт со страшной силой. Или живот скрутит до самого немогизма. А то и заворот кишок может случиться… Или, того хлеще, третий глаз вылупится где-нибудь в неподходящем месте… и станет подглядывать, стервец! А я не этого люблю.

– В каком месте, дедушка?

– Так тебе и скажи.

– Ну, скажи, дедушка, а то я не усну, пока не узнаю.

– У индусов – на лбу обычно. А у нас и на заднице может выскочить или ещё где… тьфу-тьфу-тьфу! Смотря, что тебя больше интересует. Так что надо остерегаться… Ладно, спи. Завтра продолжим.

6

Людское сообщество в панике. Клан Людоедов объявил ему ультиматум: в течение месяца решить проблему с поставкой доброкачественного продукта, согласно Бархатному соглашению, иначе людоеды ни за что не отвечают и даже готовы пойти против своих продовольственных интересов и уничтожать почём зря всех подряд. В тот же день Премьер созвал министров на экстренное совещание.

ПРОТОКОЛ

экстренного заседания правительства

от 5 марта Третьего тысячелетия

(видеозапись прилагается).

ПРЕМЬЕР (он заметно нервничает). Господа министры, господа помощники, я только что из представительства МКЛ. Посол сообщил о сроках новых поставок продукта и особо предупредил о качестве. Людоеды выказывают недовольство. Поэтому сегодня в срочном порядке обсуждаем наиважнейшую проблему… Можно сказать, жизненно важную… проблему своевременного обеспечения Клана Людоедов качественным продуктом. Мы их должники. И отступать некуда. Прошу высказываться.

ВОЕННЫЙ МИНИСТР. У меня встал вопрос. И требует удовлетворения.

Общий гогот.

ПРЕМЬЕР. Посерьёзней, господа! (Военному министру). Что за вопрос?

ВОЕННЫЙ МИНИСТР. А как же двухстороннее Бархатное Соглашение? Разве сроки не истекли?

ПРЕМЬЕР. Спохватился! Вы что, никогда в правительственные документы не заглядываете?

ВОЕННЫЙ МИНИСТР. Я в них ничего не понимаю.

ПРЕМЬЕР. А напрасно. Предыдущее правительство пролонгировало Бархатное Соглашение на двадцать пять лет. И нам его ни за что не отменить. Кишка тонка. Так что ничего не остаётся, как исполнять его. А вот с исполнением у нас возникли неожиданные трудности.

ВОЕННЫЙ МИНИСТР (стукнул кулаком по столу). Ух, долбоё… извините, кретины!

ПРЕМЬЕР (почесав подбородок). Не думаю. Воевать с людоедством нам пока не по силам. Министр здоровья, а вы почему молчите?

ВОЕННЫЙ МИНИСТР. Ему сказать нечего. Он пока здоров, а остальные, как хотят.

МИНИСТР ЭКОНОМИКИ (лукаво посмотрел в сторону министра Здоровья). Смотрите-ка, удобную позицию выбрал – молчит и улыбается!

МИНИСТР ЗДОРОВЬЯ. Я не улыбаюсь. У меня лицо такое. Мне ещё мама об этом говорила, когда я в садик ходил…

ВОЕННЫЙ МИНИСТР. Ходить надо в сортир, а не в садик.

Общий гогот.

МИНИСТР ЗДОРОВЬЯ. Солдатский юмор.

ВОЕННЫЙ МИНИСТР. А какой он должен быть у военного министра?

МИНИСТР ЗДОРОВЬЯ. По крайней мере, генеральский.

ВОЕННЫЙ МИНИСТР. А вы думаете, есть разница?

ПРЕМЬЕР. Господа, господа! Призываю к корректному поведению. Пора привыкнуть. У него действительно такое лицо. И поначалу кажется, что он идиот. Правда, иногда и на самом деле… Против природы не попрёшь. (Обращаясь к министру Здоровья). Как у нас со здоровьем людей?

МИНИСТР ЗДОРОВЬЯ (хлопает глазами, улыбаясь). Работаем. Пока всё идёт нормально, по плану. Старые вовремя умирают, новые… простите, молодые раньше времени выздоравливают.

ПРЕМЬЕР. У вас, как ни спросишь, всегда всё нормально. Где ж нормально, если МКЛ жалуется на недоброкачественность… как его?..

МИНИСТР ЭКОНОМИКИ. Продукта, господин Премьер.

ПРЕМЬЕР. Вот именно, продукта. И по какому плану вы работаете?

МИНИСТР ЗДОРОВЬЯ. Просто у большинства людей нет хороших лекарств. И потому они болеют.

ПРЕМЬЕР. Так обеспечьте. На то вы и министр.

МИНИСТР ЗДОРОВЬЯ. Зарубежные – дорого. А отечественные – как мёртвому припарки. А то ещё и отравиться можно.

ПРЕМЬЕР. Слушайте, не рассказывайте сказки! В этом году на медицину в бюджет заложено вдвое больше, чем в прошлом. Едите вы их, что ли, эти деньги? Президент за это по головке не погладит.

МИНИСТР ЭКОНОМИКИ. По чьей головке?

Военный министр вдруг заржал.

ПРЕМЬЕР. Ещё один шутник объявился… Министр Экономики, вы на чьей стороне?

МИНИСТР ЭКОНОМИКИ. В смысле?

ПРЕМЬЕР. Я неясно выразился?

МИНИСТР ЭКОНОМИКИ (уклончиво). В этом году наша экономика не то, что в прошлом. Или, скажем, лет десять назад. А даже как-то наоборот. Если посмотреть внимательно. Я плотно занимаюсь вопросами экономики.

ПРЕМЬЕР. Так плотно, что во многих местах дыры образовались. Протёрлись, наверное, от плотного общения.

МИНИСТР ЭКОНОМИКИ. Наращиваем капиталы.

ПРЕМЬЕР. И в каком месте вы их наращиваете, хотелось бы знать… ладно, об этом после. Так что мы можем ответить МКЛ? Ваши предложения.

МИНИСТР ЭКОНОМИКИ. Можем предложить пока закупать зарубежный продукт.

ПРЕМЬЕР (махнув рукой). Это они и без наших рекомендаций делают.

МИНИСТР ЭКОНОМИКИ. Клан всегда наседал на село. Потому что там никогда ни лекарств не было, ни химии всякой. Сплошная экология. Пусть они им и подавятся.

ПРЕМЬЕР. Во-от! Уже наклёвывается какая-то определённость, если опустить последнюю фразу. А, министр Села?

МИНИСТР СЕЛА. Дохлый номер.

ПРЕМЬЕР. Что значит, дохлый? Почему? Опять птичий грипп? Или свиная лихорадка?

МИНИСТР СЕЛА. Птичий грипп и свиная лихорадка тут ни при чём. Село основательно подъели ещё лет эдак… назад. Никакой перспективы. Почти никого не осталось. С кем работать?

ПРЕМЬЕР. Ну не знаю, о чём вы раньше думали.

МИНИСТР ЗДОРОВЬЯ. А что если им отдать пенсионеров и детские дома?

ВОЕННЫЙ МИНИСТР (горячо). Ни в коем случае! Накалим обстановку.

ПРЕМЬЕР. Аргументируйте, пожалуйста.

МИНИСТР ЭКОНОМИКИ. Он за ветеранов заступается.

ВОЕННЫЙ МИНИСТР. А хотя бы и за ветеранов. Чем они вам насолили?

ПРЕМЬЕР. Говорите по существу.

ВОЕННЫЙ МИНИСТР. Во-первых, пенсионеры… жёсткие. Старый людоед, извиняюсь за выражение, может оставшийся зуб сломать. А нам потом отзовётся.

ПРЕМЬЕР (опустил глаза и через паузу продолжил разговор). А во-вторых?

ВОЕННЫЙ МИНИСТР. А во-вторых, если уж говорить начистоту… невкусные. Болячек много.

МИНИСТР ЗДОРОВЬЯ. Кто это вас надоумил? Или вы их сами, лично, пробовали?

ВОЕННЫЙ МИНИСТР. Это провокация. На глупые вопросы не отвечаю.

ПРЕМЬЕР. Действительно, такая осведомлённость настораживает. Вы, случайно, не по ту сторону баррикад? А то я устрою вам внезапную проверочку, знаете ли. «Оборотни в погонах» и прочее…

ВОЕННЫЙ МИНИСТР. Вы меня обижаете недоверием. Я подам в отставку.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Да ладно. Шучу.

МИНИСТР ЗДОРОВЬЯ (с напором). А почему детские-то дома нельзя?

ВОЕННЫЙ МИНИСТР. Потому что дети – незрелый продукт.

МИНИСТР ЗДОРОВЬЯ. Ну, это несерьёзно. Тогда вам, господин министр, следует отказаться от телятины. Я слыхал, вы на телятину налегаете.

ВОЕННЫЙ МИНИСТР. А при чём здесь телятина? Телятина это скот. Не знаю, как хотите, а призывников я им ни за что не отдам! Самому нужны.

МИНИСТР ЗДОРОВЬЯ. Выражайтесь яснее. Для чего они вам нужны?

ВОЕННЫЙ МИНИСТР. Да заткнись ты, салподеин просроченный!

ПРЕМЬЕР. Тихо, тихо! Это что такое? Наше заседание записывается. Какую же видеозапись я покажу президенту! Совсем оборзели!

ВОЕННЫЙ МИНИСТР. А вы ему подсуньте прошлогоднюю. Как всегда делали.

ПРЕМЬЕР. Военный министр! Возьмите себя в руки! И попрошу без оскорблений, знаете ли. Иначе – за дверь.

ВОЕННЫЙ МИНИСТР. А я и не знал, что салподеин – оскорбление. И чего он ко мне пристал… намекает на что-то.

ПРЕМЬЕР. У меня такое впечатление, что мы сейчас не на заседании правительства, а на малышовых разборках в детском саду. Придите в себя. Положение серьёзней некуда. Или вы хотите, чтобы нас в скором времени слопали, как простых граждан?

ВОЕННЫЙ МИНИСТР. А в чём он меня подозревает?

ПРЕМЬЕР. Подозреваю вас только я. В том, что вы проваливаете военную реформу. Где обещанные контрактники в полном объёме? Где всеобщая компьютеризация воинских частей? Где квартиры для семей военнослужащих? Почему до сих пор в армии царит дедовщина? Мне продолжить?

ВОЕННЫЙ МИНИСТР. Не надо.

ПРЕМЬЕР. Давно пора поставить, знаете ли, надёжный заслон людоедству. Сколько можно терпеть. Так они скоро и за нас примутся. А я, например, ещё не готов к этому. Кто-нибудь из вас готов?

МИНИСТР ЗДОРОВЬЯ. К этому никогда нельзя быть готовым.

МИНИСТР ЮСТИЦИИ (со значительным лицом). Можно сказать?

ПРЕМЬЕР. Нужно!

МИНИСТР ЮСТИЦИИ (не сразу). А подумать можно?

ПРЕМЬЕР. Нужно!

Министр Юстиции наливает в стакан воды, пьёт и смотрит в потолок.

ПРЕМЬЕР (ждёт, что скажет министр Юстиции). Ну что ж вы, мы вас слушаем.

МИНИСТР ЮСТИЦИИ. Я думаю.

ВОЕННЫЙ МИНИСТР. Нашёл время думать! У нас заседание.

ПРЕМЬЕР. Да, думать надо было до заседания.

МИНИСТР ЮСТИЦИИ. Много, знаете, дел было по коррупции, по всякого рода злоупотреблениям… Я… когда придумаю что-нибудь, обязательно сообщу.

ПРЕМЬЕР. Да уж, будьте любезны. А пока я вас лишаю министерского кресла.

МИНИСТР ЮСТИЦИИ. Но я, возможно, уже завтра что-нибудь надумаю.

ПРЕМЬЕР. Хорошо. Завтра и поговорим. Сдайте свой портфель и свободны. И приготовьтесь к тому, что вас запишут в качестве продукта в следующей поставке МКЛ. На всякий случай снимите мерку для пошива деревянного… ой, прошу прощения! Для пошива крафтового упаковочного костюма.

Министр Юстиции с убитым лицом кладёт перед Премьером свой портфель и траурной походкой покидает зал заседаний.

Ваньку тут перед нами решил повалять. Иуда! Военный министр, организуйте слежку за бывшим министром Юстиции. На предмет его причастности к тайному сговору с МКЛ. И возьмите с него подписку о невыезде.

ВОЕННЫЙ МИНИСТР. С огромной радостью!

ПРЕМЬЕР. Радоваться тут нечему. Предлагаю в рабочем порядке создать комиссию для разработки мер по выявлению слабых сторон Бархатного соглашения и дальнейшей активизации переговорного процесса с МКЛ. А параллельно, как негласное дополнение, так сказать, предлагаю действовать в диверсионном порядке. Решительно, но скрытно.

ВОЕННЫЙ МИНИСТР. То есть?

ПРЕМЬЕР. Надо найти добровольца.

ВОЕННЫЙ МИНИСТР. Добровольца? За каким хреном? (Под тяжёлым взглядом Премьера стушевался). Извините. В каком смысле добровольца?

ПРЕМЬЕР. Надо, чтобы кто-то из людей встал им поперёк горла. Тогда у них возникнет повод искать альтернативу, отказавшись хотя бы на время от традиционной пищи. А там видно будет.

ВОЕННЫЙ МИНИСТР. Умно. Не скажу, что это решит нашу проблему, но умно. Даже сверхумно. (Демонстративно захлопал в ладоши).

ПРЕМЬЕР. Оставьте эти штучки. Мы не в театре.

ВОЕННЫЙ МИНИСТР. В театре теперь нечему аплодировать. А вы заслужили.

МИНИСТР ЗДОРОВЬЯ. Никогда не видел людоеда. Даже страшно подумать. Какие у него глаза?

ПРЕМЬЕР. А многие наши соотечественники перед тем, как оказаться в его желудке, их видели. Но, увы, сообщить нам об этом уже некому. И если мы не решим нашу проблему, глаза людоеда увидите и вы, уважаемый министр Здоровья. Очень скоро и совсем близко. Когда он насадит вас на вилку и понесёт ко рту.

МИНИСТР ЗДОРОВЬЯ (его передёрнуло). Не дай, бог! А в какое место они вилку втыкают?