Ловкач

Засев с дымящейся в зубах сигаретой за комп, я быстро набрал текст объявления и нажал на распечатку. Пока трудился принтер, я успел основательно перекусить; затем разрезал готовые объявления и сосчитал. Получилось двадцать штук. Угробив еще четверть часа на то, чтобы аккуратно перерисовать надпись с внутренней стороны крышки портсигара на бумагу, я невольно смахнул с лица капельки пота. Ну вот. Теперь можно собираться в дорогу! Одевшись попроще и прихватив тюбик с клеем, я вышел на улицу.

«Вольво» Кольки Суворкина по-прежнему стояла у моего подъезда и грелась на солнышке. Никто из его ребят перегонять ее не торопился. Грех этим не воспользоваться!

Я сел в машину и не спеша доехал до улицы Лермонтова. Затормозив у того места, где вчера ночью высадил несчастного графа, я задумался. Пожалуй, глупо было клепать эти дурацкие объявления. Может, я что-то и выясню, но наверняка огребу приключений по самое некуда! Можно бы отдать портсигар в милицию… Нет, там его точно прихватизируют… Узнать бы побольше об этом графе Шахматове! В городском архиве должны быть сведения о нем.

Кстати, а ведь у меня там знакомый работает! Значит, проблем с пропуском не будет. Забросив объявления в бардачок, я развернул машину и погнал в сторону городского архива, который находился почти в центре города, но в таком неудобном месте, что приходилось вертеться ужом, чтобы попасть на нужную улицу. Я выбрал путь более долгий, но менее беспокойный, послав «Вольво» в объезд. Не хватало мне в этих тесных переулках стукнуться с каким-нибудь балбесом! Отвечай потом за неумышленное причинение вреда транспортному средству перед Колькой! Никакая автостраховка не поможет.

Досыта попетляв по переулкам и тупичкам, я подрулил к городскому архиву.

Всего пару лет назад архив выехал из старого дворянского особняка и вселился в новенькое бетонное здание без окон, своей причудливой формой напоминающее запломбированный коренной зуб. Недавно в магазине я встретил Костю Лузина, с которым мы учились в одном классе и сидели за одной партой. Костя был круглым отличником и примером для всех, я – полной противоположностью, двоечником и разгильдяем. Меня даже собирались исключить из школы за прогулы, а потом чуть не оставили на второй год. Но Костя меня выручил. Его приставили ко мне, чтобы помогал отстающему. Ну, в общем, он взял надо мной шефство, если можно так сказать. Только на самом деле еще неизвестно, кто кого и чему учил. То, что Лузин давал мне списывать все контрольные и выполнял за меня все домашние задания, это, конечно, хорошо: я не остался на второй год и не вылетел из школы. Но именно я научил Костю курить, игре в «21», известной в народе как «очко». На пару мы с Лузиным ходили по баб… пардон, по девочкам в десятом классе. Вот такое это было взаимовыгодное сотрудничество.

В общем, встретил я недавно Лузина и выяснил, что он работает в городском архиве после своего филфака – «факультета невест». Правда, Костя сказал, что надолго в городском архиве не задержится, что архив для него нечто вроде стартовой площадки в большую жизнь. Я ему верил. У Кости была хватка. Сам научил.

Так что прибыв на место, я знал, кого мне искать. И нашел. После моего звонка по мобильнику через минуту Лузин вышел на улицу. Мы поздоровались. Перебросились парой-тройкой ничего не значащих фраз.

Костя бросил оценивающий взгляд на «Вольво».

– Крутая тачка!

– Неплохая, – кивнул я.

– Твоя?

– Хорошего друга.

– А… – разочарованно протянул Лузин, блеск в его глазах, спрятавшихся за толстыми линзами очков, сразу померк. – Так ты чего хотел?

Я кивнул на здание городского архива.

– Сам знаешь, я тебе по мобиле все сказал. Пробраться в святая святых!

– А на фига оно тебе понадобилось? – Костя подозрительно прищурился.

– Надо помочь одной знакомой, – соврал я и глазом не моргнув. – Девушка – пальчики оближешь!

– Ну и что? – Лузин фыркнул.

– А то, что она учится на истфаке в педуниверситете. И ей дали задание – сделать доклад о графе Шахматове!

– Шахматове? – удивленно переспросил мой школьный друг.

– Ну да, – как можно беззаботней кивнул я. – По-моему, типичное задание. А почему тебя это так удивило?

– Да нет, ничего. Ладно. Ты подожди меня тут, я попробую выписать на тебя пропуск! Только, сам понимаешь, охраннику надо подбросить дровишек…

– Да, да, конечно! О чем разговор, – сказал я и принялся шарить по карманам. В левом заднем кармане джинсов оказалась измятая десятидолларовая бумажка. – Этого достаточно?

Лузин взял купюру, повертел в руках.

– Настоящая?

– Не-а, только что нарисовал.

– Подожди, я сейчас, – сказал Костя и исчез в здании городского архива. Проводив его спину долгим взглядом, я подумал, что со дня окончания школы прошло не так много лет, но Костя здорово изменился. Сейчас он меньше всего напоминал отличника учебы.

Через минуту Лузин вернулся с пропуском.

– Поднимешься на второй этаж и прямо по коридору, – сказал он, глянув на меня поверх очков. – Все понял? Не заблудишься?

– Костя, за мной стакан! – ответил я, забирая пропуск и толкая высокую дверь городского архива. Спиной я чувствовал на себе пристальный взгляд Лузина. Ну, его-то мысли мне как раз были понятны. Что может делать бывший двоечник в городском архиве? И в историю с кралей с истфака Костя не очень-то поверил. Ну, да это его проблемы. Лично мне по барабану, что он обо мне думает. Главное, я добился, чего хотел!

Я поднялся на второй этаж, дошел до конца коридора и вскоре нашел того, кто мне был нужен.

– Вас интересует Шахматов Алексей Константинович? – спросила меня пожилая женщина в больших очках с толстыми линзами.

– Граф Шахматов! – поправил я ее и улыбнулся.

– Сведений о нем очень немного, – сказала служащая и принялась листать какую-то толстую книгу с выцветшими, пожелтевшими страницами. – Шахматов… Шахматов… – приговаривала она, время от времени слюнявя палец и перелистывая страницы. – Вот! Граф Шахматов Алексей Константинович, родился в 1846 году, в Новгороде; в 1908 переехал в наш город вместе со своей семьей, умер в 1921 году в Париже. Кстати, у него есть наследники, они проживают во Франции, – сказала женщина и посмотрела на меня. – Не так давно с нами связывался его внук.

– Внук? – удивился я.

– Кажется, да. – Женщина поправила очки и снова принялась листать книгу. – Все правильно. Шахматов Сергей Степанович. После того, как власти отказались вернуть ему имение и заплатить компенсацию, неоднократно бывал в России. Послушайте, молодой человек, а зачем вам это надо?

– Статью собираюсь написать про графа, – на ходу придумал я и сделал сосредоточенное лицо, чтобы не выглядеть полным дураком.

– Больше я вам ничего сказать не могу, – развела руками служащая и захлопнула книгу так, что в воздух взвилось серое облачко книжной пыли. Не удержавшись, я громко чихнул и, извинившись, направился к выходу. У дверей я снова наткнулся на Лузина.

– Ну, узнал, что хотел? – спросил Костя, глубоко затягиваясь сигаретой. Его взгляд снова переместился с моей чуть помятой персоны на серебристую машину, жизнелюбиво отражающую солнечные блики.

– Кое-что, – ответил я, доставая пачку «Парламента».

– Слушай, если честно, а чего это ты графом заинтересовался? – Костя неприятно улыбнулся, обнажая мелкие, заостренные зубки.

– Я же тебе сказал, не для себя стараюсь! Подруге надо помочь. Ну и потом, все-таки интересно, это же наша история…

– Что-то я раньше не замечал у людей вроде тебя большой любви к истории, – ехидно заметил Лузин и шутливо пихнул меня локтем.

Я сделал серьезное лицо.

– Времена меняются, Костя, и люди тоже. Понимаешь, после школы я полностью пересмотрел свою линию поведения и отношение к жизни. Так что перед собой ты видишь совсем другого человека, – я деланно вздохнул. – В общем, я далеко уже не тот двоечник Эдик, которого едва не оставили на второй год в седьмом классе!

Костя снова усмехнулся, но промолчал, хотя было заметно, что очередной вопрос так и вертелся у него на его языке.

– Ну, мне пора! Спасибо за помощь!

Костя осторожно пожал мою руку, как будто опасался, что я сожму его узкую интеллигентную ладонь своими тисками. Но я был сегодня не в том настроении, чтобы прикалываться. Были дела поважнее.

– Ты заходи, если что-нибудь снова понадобится! – сказал Лузин и махнул рукой.

– Обязательно, – ответил я, забираясь в прохладный, обработанный продвинутой системой климат-контроля салон «Вольво». Я нажал на клаксон, трижды музыкально просигналил однокашнику и направил машину к перекрестку.

Часы показывали половину третьего. Интересно, как там Колька, неужели все еще дрыхнет? – мелькнуло у меня в голове. И почти тут же зазвонил мобильник. Колькин голос я узнал сразу.

– Долго жить будешь! – сказал я, перехватывая мобилу поудобнее. – Я о тебе только что подумал.

– Нашел о ком думать! – хмыкнул Суворкин. – Представь себе, сколько я выдул этого шампанского под орешки. Ни того, ни другого теперь видеть не могу. Лечусь исключительно огуречным рассолом!

– Ты сейчас где? – спросил я.

– Где, где, не в Караганде! В коттедже, естественно, – мрачно доложил Колька. – В квартире появляться пропала охота. Кстати, ты – свинтус. Обещал пожить у меня, а сам домой слинял! И вот я сижу и пялюсь на своих телохранов. Тошнит.

– Так пригласи девочек, сразу полегчает, – хмыкнул я в трубку. – Вчерашних подружек!

– У меня эти подружки уже вот где! – буркнул Суворкин. – Хочется посидеть в чисто мужской компании, побазарить по-человечески, за жизнь! Ну так что, подгребешь?

– А ты мне адрес сказал? – злорадно осведомился я.

– А разве нет? – растерялся Колька.

– Конечно, нет. Ты же так спешил на эту вечеринку!

Колька вздохнул.

– Ладно, извини. Слушай… – Он продиктовал адрес, но я не стал его записывать. Пригородный коттеджный поселок я знал хорошо.

– Скоро подъеду, – сказал я и отключил телефон. Дорога впереди делала крутой поворот, и я взялся за кожаный обод руля обеими руками.

У меня из головы все никак не шел этот несчастный граф. Значит, он хотел, чтобы ему вернули имение? Любопытно. А власти отказали. Но он все равно приехал… Н-да. Что ему здесь могло понадобиться после отказа? Или мы имеем дело с острым приступом ностальгии? Жил там у себя жил до старости дожил и прискакал. Ладно бы – навсегда. Нет, он приехал с какой-то целью, и Кеша в курсе этих дел. Только ведь его не спросишь. Ну и не надо, может, само как-нибудь прояснится?

«Вольво» тихо катила по правой полосе, пока я одной рукой придерживал руль, а другой набирал номер рабочего телефона капитана Кузьмина.

– Да! – ответили мне спустя несколько секунд. – Говорите!

– Анатолий, это ты? – задал я вполне дурацкий вопрос.

– А что, незаметно? – Кузьмин хмыкнул и уже серьезно добавил: – Подожди одну минутку!

Ждать пришлось не минуту и не две. Я с грустью смотрел на часы, а невидимый счетчик отсчитывал невидимые баксы. Под ложечкой вдруг засосало. Перед мысленным взором предстал большой бутерброд с окороком, колечками лука, ломтиками свежего помидора и маринованного огурчика, того самого, который с пупырышками. Я не удержался и шумно сглотнул.

– Слушаю, – наконец раздался в трубке голос Кузьмина.

– Ты куда исчез? Я тебе уже в который раз звоню, а тебя все нет!

– Да у нас тут проверка нагрянула, – нехотя ответил эфэсбэшник, – начальство понаехало. Носом землю роют. Ищут, к чему бы придраться.

– Понятно, – посочувствовал я. – Слушай, помнишь, я тебе вчера вечером звонил? Ты что-нибудь выяснил?

– Я же тебя сразу предупредил – дело глухое напрочь! Сам должен понимать – ни одной зацепки. Если бы ты хоть номера запомнил… Да и то, думаю, вряд ли бы проклюнуло.

– Тогда у меня к тебе просьба…

– Какая? – насторожился Кузьмин.

– Есть такой граф Шахматов, Сергей Степанович, кажется. Живет во Франции, а бегает сюда. Интересно, за каким лешим? Можешь выяснить?

– Шахматов? Постой, сейчас посмотрю в компьютере! Только учти, если сведения закрытые – не обижайся, ничего не скажу.

– Жду, – ответил я.

– Шахматов Сергей Степанович, – услышал я вскоре голос Кузьмина. – Проживает на улице Пичугина, дом десять, квартира тринадцать. Теперь понял, что его здесь держит? У старика двойное гражданство.

– Улица Пичугина, дом десять, квартира тринадцать, – автоматически произнес я, запоминая цифры. – Спасибо за информацию.

– Зачем она тебе? – насторожился эфэсбэшник.

– Да так… – замялся я. – Надо кое-что проверить.

– Если ты по дури в какое-нибудь дерьмо вляпаешься, смотри! Я тебя вытаскивать не буду!

– А куда ты денешься, – фыркнул я в ответ. – Не бросишь ведь!.. Ладно, спасибо за информацию и – до скорого. – Я откинулся на спинку сиденья и, переключив передачу, послал «Вольво» в ближайший переулок.

Колькин особняк оказался больше похожим на дворец, нежели на здание, именуемое скромным словом «коттедж». Хотя в этом поселке все дома были, как на подбор. Эдакая Рублевка в миниатюре. Но удивляло даже не это, а дикое разнообразие стилей и форм, от замков с башнями до супернавороченных теремов в духе славянских фэнтэзи. Были и дома из стекла и бетона, построенные по самым современным технологиям, с применением спецтехники, уродливые, чем-то напоминающие знаменитую Пизанскую башню махины в четыре-пять уровней. А вот дом так дом! Я невольно притормозил, уставясь в окно машины. Каково было мое удивление, когда за пятиметровым кирпичным забором я рассмотрел коттедж, как две капли воды похожий на Дом культуры железнодорожников. Удовлетворив любопытство, я свернул к коттеджу Суворкина.

Когда у Кольки дела пошли по накатанной, он вовремя купил здесь участок, вскоре построил красивый двухэтажный особняк с большим гаражом, подземными коммуникациями, баней в виде высокого терема, и даже тайным ходом, о котором Колька проболтался по пьяни.

Увидев прямо по курсу дом друга, я сбросил скорость и, свернув на обочину, остановил машину у высокого кирпичного забора, по углам которого были расставлены камеры наблюдения. Меня встретил один из постоянных Колькиных охранников – Жорик, бывший мастер спорта международного класса по метанию молота.

– Привет, – поздоровался я с ним, проходя на территорию особняка с ровненьким зеленеющим газоном, декоративными деревцами и кустарниками, между которыми фигурной плиткой были проложены дорожки, ведущие к дому, гаражу, подсобным помещениям и бане.

– Здорово, – ответил Жорик, пожимая мою руку и закрывая тяжелую металлическую дверь на замок.

– А где шеф?

– Собрал пацанов и поехал на стрелку, – зевнул Жорик, прикрыв рот лопатообразной ладонью. – Где-то с полчаса уже…

– На какую еще стрелку? – замер я от неожиданности и вытаращился на охранника. – Ты, наверное, что-то перепутал! Николай в бандитские дела не лезет!

– То-то и оно, – кивнул Жорик. – А тут какие-то пацаны заявились, типа от Шаха, сказали, что тот желает с боссом перетереть по одному делу. Время даже назначили. Вот они и отправились на стрелку.

– Шах? Это что за фрукт?

– Да есть тут один такой, – ответил Жорик, присаживаясь рядом со мной на скамейку. – Чечен, что ли… Недавно перебрался сюда, сколотил банду, взял кое-кого из торгашей под свое крыло.

– А причем тут Николай? – удивился я и полез за сигаретами.

– Не знаю, – пожал охранник саженными плечами. – Наверное, интересы пересеклись. Да они, я думаю, скоро должны подъехать, – добавил он и посмотрел на часы. – Ладно, я, пожалуй, пройду в гараж – посмотрю, что со створкой, а ты подожди, они скоро подгребут…

– Ага, – сказал я. – Кстати, а что случилось со створкой?

– Заедает, – пожаловался Жорик и вразвалочку направился к гаражу.

«Этого только не хватало! – подумал я, затягиваясь сигаретой и выпуская дым. – Колян отправился на стрелку с каким-то Шахом, да еще чеченцем! Что тому понадобилось от Суворкина? Какие такие общие «проблемы»?

Я сразу забыл про графа Шахматова и нервно заходил взад-вперед по дорожке. Дураку понятно, что ничего хорошего подобного рода стрелки не сулят. Конечно, сейчас бандиты уже не те обмороженные качки середины девяностых, но все равно и по сей день на подобных встречах дело частенько доходит до стрельбы.

Николай Суворкин со своей свитой прибыл спустя полчаса. За это время я успел выкурить четыре сигареты! Увидев его и всю команду целыми и невредимыми, я бросился им навстречу.

– Ну, что? Как дела? Как закончилась стрелка с Шахом?

– А ты откуда узнал? – опешил Суворкин.

– Жорик рассказал.

– А… – немного разочарованно протянул Колян. – Пошли в дом, там все расскажу. Черт, до чего же выпить охота!

Мы прошли в дом и разместились в гостевой комнате на первом этаже. Охранники остались в коридоре.

– Ну! – произнес я. – Рассказывай! Не томи!

– Погоди, Эд, – отмахнулся Колька. – Дай в себя прийти. У меня после вчерашнего до сих пор башка туго соображает… – Он достал из мини-бара бутылку «Джони Уокер», два пузатых бокала и, посмотрев на меня, произнес:

– По сравнению со вчерашним – тонизирующий напиток. Выпьешь со мной? Всего-то по пятьдесят капель для поднятия настроения…

– Ты же вроде огуречным рассолом лечился! – прищурился я.

– Не помогает, – вздохнул Колька.

– Ну, разве что для поднятия настроения, – улыбнулся я. – Наливай за компанию!

Виски цвета спитого чая приятно щипал кончик языка, обжигал горло, огнем разливался внутри. Крякнув, Колян схватил дольку лимона, отправил ее в рот и сладко сощурился,

– Понимаешь, только-только я проснулся, открыл глаза, как заявились какие-то стремные чуваки и стали меня стращать своим Шахом! Если бы не Леня-боксер, я бы точно послал их на три буквы! Они, чуханы неумытые, пришли ко мне с предьявой, прикидываешь?!

– Погоди! Ты давай по существу, – сказал я ему. – Ты этого Шаха видел?

– Видел.

– Ну и что он тебе сказал?

– Представляешь, принялся интересоваться моими тачками! – усмехнулся Колька. – Спрашивает: серебристая «Вольво» с такими-то номерными знаками случайно не твоя ли будет? Я ему в ответ: что за дела? Тебе-то что до моих тачек? Серебристая «Вольво», может, и моя, а может, и нет… У меня машин много, разве все упомнишь?

– А дальше? – перебил я друга.

– Дальше еще круче! Говорит, что, типа, в моей тачке вчера ночью их человек обронил одну дорогую вещицу, а теперь с горя убивается. Вроде бы надо эту штуку отдать, и чем, мол, быстрее, тем для меня же лучше, прикидываешь? Он мне, Суворкину, угрожать вздумал, сволочь этакая! Его счастье, что я не отморозок голимый, а деловой человек. Бизнесмен, раз твою так!!!

– А ты ему что на это сказал? – спросил я, переваривая информацию.

– Ответил, что ничего не знаю. Я вчера вообще был на приеме у мэра. Что я мог ему еще сказать? Разошлись пока по-мирному, а дальше не знаю, что будет. С чеченами связываться – себе дороже. Они же на голову ушибленные! С мозгами совершенно не контачат! Но если они меня начнут доставать, я ведь и обидеться могу! А ты знаешь, чем это чревато!

Я знал, что чревато это нешуточными разборками, но промолчал. И тут меня будто током ударило. Я вдруг понял, что все это значит!

– Коля, я, кажется, понял, в чем дело! – прямо заявил я.

– Да? – от удивления он вскинул брови и уставился на меня. – Ну, и в чем же?

– Вчера я раньше тебя ушел с вечеринки, помнишь? Я у тебя машину попросил, взял твою «Вольво» и отправился домой.

– Точняк!

– А Кеша меня попросил одного типа подвезти, – продолжил я. – Он сел на заднее сиденье и закурил, а когда я закрывал машину, то на заднем сиденье увидел здоровенный серебряный портсигар!

– Стой! – закричал Суворкин. – Выходит, человек Шаха обронил в машине обыкновенный портсигар, и из-за этого поднялся такой хай?!

– Так это же не простой человек, – сказал я. – Все-таки граф!

– А для меня что граф, что барон, все одно не авторитет! – отмахнулся Суворкин. – Ты лучше скажи, где этот портсигар сейчас находится?

– Да у меня дома лежит на холодильнике, – ответил я.

– Отлично! – потер руки Колька. – Тогда сгоняй за ним прямо сейчас и привези сюда. Завтра у меня еще одна встреча с Шахом. Верну ему портсигар, и дело с концом!..

Вот это да! Значит, старика умыкнули пацаны этого Шаха, а теперь требуют портсигар! И еще издеваются, гады! Граф Шахматов – человек Шаха! Это же какую наглую рожу надо иметь, чтобы такие вещи заявлять? Однако теперь ясно, что произошло. Надо срочно позвонить Кеше, может, ему что-нибудь удастся сделать? Может, старик еще жив? Хотя, вряд ли. Эти отморозки выбили из Шахматова все, что им надо, и свернули ему шею. Да, скорее всего. И… Черт возьми! Я не собираюсь совать свой нос в это дело! Так и без носа останешься! Если бандиты требуют портсигар, значит, отдам – и никаких проблем!

Я сел в серебристую «Вольво» Коли Суворкина и, вжав педаль акселератора в пол, послал ее в сторону центрального проспекта. О бандите по кличке Шах я старался больше не думать, целиком переключившись на серебряный портсигар и его истинного хозяина. А если они его все-таки отпустили? Если он сейчас спокойно сидит дома и пьем чаек? Если вся эта компания в сговоре?! Впрочем, это легко проверить. Адрес Сергея Степановича у меня имелся: улица Пичугина, дом десять, квартира тринадцать. И я решил его навестить. Тем более, что мне было по дороге…

Автомобиль с изяществом бабочки лавировал в транспортном потоке, приближаясь к намеченной цели.

Притормозив, я пропустил встречный грузовик, включил пониженную передачу и свернул в тесный старый дворик, с протянутыми от дерева к дереву бельевыми веревками, на одной из которых, словно полотнище пиратского флага, развевались на ветру семейные трусы.

Я притормозил у детской площадки, вышел из машины и глянул на часы. В запасе у меня было минут десять, не больше, Коляну я обещал вернуться с портсигаром максимум через час. Так что нужно поторопиться.

Я зашел в подъезд, поднялся на третий этаж и, увидев перед собой дверь с табличкой «13», надавил на кнопку звонка. «Здравствуйте, Сергей Степанович здесь живет? Прошу прощения, я хочу узнать, все ли у него в порядке. Дело в том, что я подвозил его вчера вечером…» – Такую фразу я заготовил на случай, если мне откроет дверь не хозяин, а кто-нибудь другой. Однако к двери никто не подошел. Тогда я еще раз нажал на звонок и долго не отпускал кнопку. Казалось, что тишина за дверью сгустилась в темную грозовую тучу. Может, звонок не работает? Или в доме отключили электричество? Все может быть…

Подождав немного, я три раза стукнул кулаком в дверь, и та вдруг, тихо скрипнув, приоткрылась. Черт, что еще за шуточки? Я воровато оглянулся, приоткрыл дверь пошире и, набравшись духу, шагнул в квартиру.

– Эй, хозяин! – крикнул я в прихожей. – Есть тут кто живой?..

Ответом была все та же тревожная, непроницаемая тишина. Я сделал еще несколько шагов и остановился.

Первого брошенного второпях взгляда хватило, чтобы понять: кто-то уже побывал здесь до меня и здорово накуролесил. Перевернул все вверх дном, раскидал по квартире вещи. Набуянил будь здоров! Я прошел в другую комнату – и тут царила та же обстановочка. Полнейший разгром, словно сюда залетел маленький смерч! Старинные дорогие вазы разбиты на сотни мелких осколков, полотна картин искромсаны ножом, а растрепанные книги валяются на полу. Квартира была пуста. Одно из двух: либо тут что-то усердно искали, либо ворвались с одной целью: все разгромить и изувечить! А может, как раз вчера ночью этот самый Шахматов пытался найти у Кеши защиту от братков? Это он напрасно. Кеша в такие дела не вмешивается, сам под Богом ходит.

Сунув руки в карманы джинсов, я направился к выходу, осторожно ступая кроссовками по битому стеклу. Перед тем как выйти из квартиры, я решил заглянуть в ванную. Приоткрыв дверь, я заглянул внутрь и в ужасе отпрянул назад. Человек с широко распахнутыми, полными ужаса глазами лежал в наполненной до самых краев ванне. Этот утопленник совершенно не был похож на графа. Из ванны высовывалась рука с тяжелой золотой печаткой на указательном пальце. Воротник дорогой рубашки был разорван, лицо сведено страшной судорогой. И все-таки я узнал его. Это был Кеша!

Я остолбенело пялился на него, чувствуя, как леденящий ужас проникает в меня, отнимая остатки самообладания. Мне казалось, что еще минута, и я с воем брошусь вон из квартиры, ничего не соображая, ничего не видя на своем пути. Я несколько раз глубоко вздохнул и огляделся. Что бы там ни было, но убийство произошло скорее всего рано утром. Убийцы давно уже смылись, так что прямой угрозы, кажется, нет. Когда я сюда входил, меня никто не видел. Уже хорошо. Теперь надо так же незаметно уносить отсюда ноги, и побыстрей, черт подери!

Вытащив из кармана носовой платок, я наспех протер им дверную ручку и выключатель; выскочил из квартиры и стремглав бросился вниз. Выбежал на улицу, на ходу отключил сигнализацию и разблокировал дверные замки автомобиля.