Дикая Роза

– Ну и что? – язвительно спросил Рикардо.

– Может быть, и ничего, сеньор Линарес, – остался невозмутимым лейтенант, – но в этом час обычно «Радио 1000» передает сообщения о происшествиях и несчастных случаях. Сегодня же я выясню: говорили ли о смертях женщин, связанных с лиценциатом Роблесом.

– Брат! – включился в разговор Рохелио – Я думаю, что это бы все и объяснило. Ты помнишь, как пять лет назад болезненно реагировала Кандида на все, что было связано с Роблесом и его личной жизнью. Она услышала о смертях этих женщин, вообразила себе неизвестно что и получила шок.

Зазвонил телефон. Трубку сняла Роза:

– Да, дом Линаресов. Да, сеньор Рохелио Линарес находится здесь. Пожалуйста, сейчас он будет с вами говорить.

– Рохелио Линарес слушает. О, вы меня и здесь нашли, детектив Кастро Что-о? Да как же это? Я немедленно выезжаю…

Рохелио побледнел и так и застыл посреди гостиной, продолжая сжимать в кулаке телефонную трубку.

– Эрлинда, – произнес он наконец. – С ней несчастье, отравление газом. Извините, я должен спешить.

– Я с тобой, – решительно сказала Роза, – я сама тебя довезу, что-то мне не нравится твой вид…

Друг за другом вылетели из ворот дома Линаресов «ягуар» Розы, «мерседес» Рикардо и потрепанная «тайота» лейтенанта Фабилы с Эрнесто Рохасом на месте пассажира. Полицейский принял решение сначала встретиться с детективом Кастро, а лишь потом посетить госпиталь.

Бенито Элиас Кастро не слишком любил свою прошлую работу в полиции, хотя дело свое делал всегда добросовестно и был на хорошем счету у начальства. Ему не хватало в полиции свободы действий, а, главное, свободы мыслей. По поводу почти каждого преступления, в расследовании которого принимал участие и он, у Кастро появлялись свои соображения, но ими мало кто интересовался даже тогда, когда в конце концов выяснялось, что прав-то был именно он, сержант Кастро. И получалось, что чем дальше он служил, тем больше был в конфликте – и не столько с начальством, сколько с самим собой. «Чего же я хочу? – спросил он однажды себя и тут же ответил: – Заниматься тем же самым, но в одиночку, никому не подчиняясь и делая лишь то, что считаю нужным». Немного было жаль десяти лет в полицейском районном управлении в колонии Рома, но лицензия частного детектива была куда как заманчивей для человека его склада характера – самостоятельного и волевого.

Но каково же было разочарование Бенито Элиаса Кастро, когда он на самом себе испытал не столько увлекательность, сколько рутинность и прозаичность обычных занятий частного детектива.

Как правило, его нанимали для слежки: муж хотел знать, что поделывает жена в его отсутствие, жена хотела иметь доказательства неверности супруга, любовница подозревала, что она не одна у своего пылкого кавалера, бизнесмен хотел убедиться, что партнер не надувает его, и все такое прочее. Иногда дело было интересным по своим деталям, по техническим трудностям, которые приходилось преодолевать, но в общем и целом Кастро занимался подобной работой лишь по финансовой необходимости. Житейская грязь претила ему и, как только средства позволяли, детектив избегал такого рода поручений, предпочитая ничего не делать, чем участвовать в разрушении семей, впрочем, и без того уже фактически рухнувших.

Как ни странно, самые интересные и загадочные дела приходили к Бенито из полиции. Сначала прежние сослуживцы, потом и офицеры других участков уголовной полиции, время от времени рекомендовали обратившимся к ним людям связаться с частным детективом Кастро. Это происходило не столько по старой дружбе, хотя и по дружбе тоже, сколько по необходимости предпринять хоть что-то тогда, когда у обратившегося в полицию не было, по сути, ни фактов, ни даже предположений, а только тревога и беспокойство.

Вот и сейчас у него появилось одно такое загадочное дело. Очень красивая и богатая сеньора, которой ни за что нельзя было дать ее сорока лет, донья Фелиситас де лос Анхелес Сильва обратилась в полицию по поводу исчезновения мужа, талантливого ученого микробиолога. Полиция пошла по следу и обнаружила сначала, что пропавший сеньор Сильва по-прежнему пользуется своим банковским счетом, а потом увидела и самого его в одном из лучших ресторанов в обществе очаровательной блондинки. Донье Фелиситас сообщили, что муж ее жив и здоров, скорей всего, он решил покинуть ее и, очевидно, скоро он к ней обратится по поводу развода. Сеньора Сильва умоляла полицейских только об одном: дать ей нынешний адрес или телефон ее мужа. Но в полиции заявили, что это не их дело и направили встревоженную женщину к частному детективу Кастро.

Донья Фелиситас де лос Анхелес Сильва не изображала горящую негодованием брошенную жену, похоже, ей вообще было чуждо всякое притворство. «Поверьте, сеньор Кастро, – сказала она, – если бы у мужа кто-то появился, он бы прямо и честно сказал бы мне об этом. Мигель не тот человек, который способен завести тайные интрижки. Мы женаты двадцать лет и всегда во всем доверяли друг другу. Потом… женщина всегда чувствует такие вещи, когда мужчина начинает охладевать к ней. Ничего подобного не было. Хотя у нас и нет детей, Мигель никогда не переставал меня любить, а в последнее время стал нежен даже более, чем в молодости. Скажу даже больше, сеньор Кастро, он жил только своей работой и мной. Даже если предположить невозможное, что он охладел ко мне, то как же он мог одновременно пренебречь еще и делом всей своей жизни – наукой. Ведь он работал в лучшей подобной лаборатории в Мехико и вот неделю назад они получили с каким-то посыльным его собственноручное послание об увольнении. Полиция считает, что он, достаточно состоятельный, чтобы не работать, просто-напросто сменил подругу и весь образ жизни. Но, поверьте, для Мигеля эта работа значила всегда больше чем… чем все остальное…»

И Бенито Элиас Кастро поверил этой красивой, дородной женщине и начал свое расследование. Довольно скоро он выяснил, что сеньор Мигель Сильва, ничуть не прячась, появлялся за это время еще в двух ресторанах отелей Мехико: в «Гамбурге» и «Ницце». Видели его также в устричной у моста Инсурхентес. Внешность у него была достаточно яркая, а потому его легко узнавали на фотографии и служащие отелей, и официанты ресторанов. «Да-да, – говорили они Кастро, этот сеньор у нас был, исключительно дорогой, изысканный заказ, лучшие блюда и вина, очень щедрые чаевые… Да, сеньор был не один, с очень хорошенькой спутницей – блондинка, лет двадцати трех, дорогое платье, украшения с бриллиантами…»

Кастро давал им деньги и просил позвонить, как только сеньор Сильва появится в их заведении снова, но в глубине души не слишком на это надеялся и наугад заходил в самое разное время дня и вечера в другие шикарные рестораны, бары и устричные колонии Рома и Розовой Зоны, слепо и суеверно веруя, что рано или поздно ему повезет. А донья Фелиситас, не скупясь, оплачивала любые его расходы, но не скрывала и своего недоумения: никогда ее муж не был не только гурманом, но и вовсе считал большие обеды расточительством времени и тратил на еду как можно меньше времени. Представить его регулярно обедающим и ужинающим в ресторане, где прием пищи – целый обряд, такому сеньора Сильва отказывалась верить, несмотря на все факты. Так или иначе, главное и единственное пожелание ее было, чтобы детектив Кастро нашел ее мужа и сообщил его местонахождение ей, вот и все.

Когда рано утром Рохелио Линарес позвонил ему и рассказал о страхах своей жены, первым желанием детектива было отказаться: не в правилах Кастро вести сразу несколько дел. Но те же внутренние правила гласили: никогда не отказывать старым клиентам. Решив, что в расследовании с Мигелем Сильной все равно наступила пауза – вчера Кастро раздал его фотографии двум десяткам уличных торговцев, размещавшимся поблизости от хороших ресторанов и кафе, – детектив, скрепя сердце, дал согласие Рохелио Линаресу и тут же выехал к его дому.

Если бы не десятки операций, в каких он сам был и в роли того, кто «пасет» «объект», и том, кто раскрывает слежку за своим клиентом, Кастро бы не почувствовал того, что в данном случае все обстоит куда как серьезно. Он привык верить своему подсознательному чутью, внутренней тревоге, возникающей при обнаружении и анализе самых незначительных признаков опасности, грозящей тому, кто обратился к нему за помощью. Сейчас эта внутренняя тревога была сильна, как никогда. Смертельную угрозу уловил Бенито Элиас Кастро вокруг дома, в котором жила Эрлинда Линарес с сыном Артуро и мужем Рохелио. Жаль, что ему не удалось убедить в этом сеньоров Линаресов, может быть, тогда бы они и были бы с ним более откровенны и дали хотя бы ниточку к загадке – кому и зачем надо преследовать сеньору Эрлинду да еще в ее интересном положении. Конечно, позже он обо всем узнает, а сейчас у него одна задача: уберечь сеньору от покушения, если такое готовится, и выяснить поточнее: кто за ней следит и на кого работает.

Вернувшись из офиса «Рироли», Кастро переговорил с агентом Рочей, выяснил, что ничего подозрительного не происходило: фургон стоит на одном месте, а тип из кафе напротив все там, бутылка перед ним уже почти пуста. Наказав Роче не спускать с трезвого пьяницы глаз, детектив, оглядевшись по сторонам, поднялся к Эрлинде.

– Сеньор Кастро, – сказала она, – я очень беспокоюсь за сына. Можно, я отведу его к соседям. Там муж работает дома, две служанки и маленький мальчик, с которым мой Артуро с удовольствием играет. В пять часов я должна буду уйти к врачу, мне не хотелось бы брать сына с собой. Вы понимаете меня?

– Понимаю, сеньора, и согласен о нашими действиями, хотя мне и не кажется, что за вами следят с целью похищения вашего мальчика. Но лучше уж подстраховаться. Я подожду, когда вы выйдете из дома и незаметно проследую за вами к врачу и обратно. Может быть, это поможет обнаружить преследователей.

Кастро вошел в кафе, сел за столик, заказал филе под грибным соусом и кока-колу. Ни Рочи, ни его «подопечного» там уже не было. Детектив, не торопясь, ел – до пяти еще было немного времени. В семь минут шестого он закурил вторую сигарету подряд: Эрлинда должна была уже появиться, но ее не было и это начинало беспокоить сыщика. В пятнадцать минут шестого он сорвался с места и, не оглядываясь, ринулся к знакомому дому. Лифт, еще сорок минут назад вполне исправный, застрял где-то между этажами и, чертыхаясь, Кастро понесся вверх, перепрыгивая через две ступени на третью.

Запыхавшись, он с разбегу позвонил в дверь и отчетливо услышал, как трель гулко прозвучала внутри. Никакого движения навстречу к двери Кастро не услышал, а чуткий нос детектива уловил какой-то резкий, специфический запах, понемногу выходящий на лестничную площадку. Не раздумывая ни минуты, сыщик разбежался и с налету высадил довольно-таки крепкую входную дверь и этот запах, теперь ничем не удерживаемый, ударил в носоглотку уже в полную силу: газ. Кастро бросился на кухню и едва не споткнулся посередине ее об тело женщины. Он выключил на полную мощность включенные четыре конфорки, перекрыл кран подачи и распахнул окно. Поднял Эрлинду на руки и понес ее в большую комнату, где газа было меньше, а потом распахнул лоджию, бросил на ее пол подвернувшийся плед с дивана и опустил на него находящуюся без сознания беременную жену Рохелио Линареса.

Пульс был, она дышала. Кастро вызвал по телефону скорую помощь, открыл окна во всех комнатах и стал обследовать помещение. Он не верил и никогда не поверит, что здесь произошел несчастный случай или, скажем, покушение на самоубийство. Но если он опоздал, если сеньора Линарес не придет в себя, то полиция так и посчитает: либо несчастный случай, либо самоубийство. Ибо только Эрлинда может рассказать, что с ней произошло, как она оказалась в кухне на полу и кто открыл газ. Следов взлома на двери никаких, не похоже, что кто-то проникал и через лоджию. Значит, она сама открыла дверь, а, уходя, преступник ее захлопнул? Но он же сам инструктировал сеньору никому не открывать, не услышав, кто это, и не посмотрев в глазок. Значит, значит это был кто-то знакомый ей?.. Что толку предполагать, вот если бы она поскорее очнулась и рассказала, если бы сейчас он не должен был ожидать «скорую», а провел бы немедленное расследование: может, кто-то видел человека, выходящего из квартиры или хотя бы из дома? В полицию можно будет позвонить и попозже, а вот сеньор Рохелио Линарес, его заказчик, пусть прибудет немедленно!

В комнате находилось немало людей, но все они молчали, глядя, как молоденький врач и пожилая сестра милосердия пытаются привести в чувство Эрлинду, которую перенесли с лоджии на диван.

Роза корила себя, что уже длительное время не видела подруги, довольствовалась одними лишь телефонными разговорами. Неужели ей кто-то рассказал, что Рохелио ей снова изменяет и бедняжка Линда решилась на самоубийство? Нет, даже если она все узнала, она бы не сделала роковой шаг, не оставила бы одного маленького Артуро. Кстати, надо будет сейчас же забрать его к себе, он в квартире этажом выше, так сказал детектив Кастро…

Рикардо держал Розу за руку, ничего не хотел думать о происходящем, и решал все ту же задачу: каковы взаимоотношения его жены и этого, невесть откуда снова свалившегося на его голову щелкопера Рохаса?

Рохелио отчаянно защищался от укоров совести и заставлял себя всю тревогу, обиду и боль перенести со своей персоны на другого, внушить самому себе, что этот другой виноват в случившемся куда более, чем он, неверный и легкомысленный муж той женщины, которая лежала сейчас без сознания.

Детектив Кастро старался не замечать пылких и гневных взглядов Линареса и решил отложить свой разговор с ним на завтра. Сыщик незаметно кивнул лейтенанту Фабиле, и они потихоньку вышли из комнаты, а потом и из квартиры. Эрнесто Рохас заметил их движение и, как ни хотелось ему побыть сегодня с Розой, отправился следом за ними.

Разговаривая вполголоса, Фабила и Кастро, методично обходили окрестности, внимательно осматривая все вокруг. Эрнесто шел следом за ними в двух метрах. Шестое чувство подсказало детективу заглянуть в густые кусты сквера сбоку от дома, где произошло несчастье. В этих кустах лежал, как спал, его опытный агент Роча. Никаких следов насилия на нем не наблюдалось, не было видно не только крови, синяков, ссадин, но не наблюдалось даже малейшего ушиба. Был пульс, слабое дыхание, но в себя он не пришел даже от крепкого нашатырного спирта, поднесенного ему в небольшом пузырьке Фабилой – лейтенант возил в своей «тайоте» много чего, что может пригодиться человеку его профессии.

– Обратите внимание, коллега, – сказал он, обращаясь к Кастро, – бессознательное состояние вашего агента и сеньоры Эрлинды Линарес очень схожи, хотя известно, что она отравлена газом, а что с ним – непонятно. Не удивлюсь, если окажется, что сеньора Кандида Линарес (а они ведь родственники, хотя и не кровные) находится в том же, что и они, состоянии. Я не готов сейчас высказать ни какую версию, но я принимаю решение всех их поместить в одном госпитале, тщательно охранять и хорошенько исследовать: не сунули ли им куда-нибудь в организм какую-нибудь гадость?

– Согласен с вами, лейтенант. Займитесь сейчас этим, а потом, как освободитель, позвоните мне, попробуем составить фоторобот, кажется, я видел в забегаловке напротив именно преступника. Во всяком случае агент Роча следил именно за этим человеком…

Глава седьмая

Какое жаркое утро! Девять часов, а дышать уже совершенно нечем. Паулетта Мендисанбаль сидела в саду своего дома и ожидала прихода поверенного Фелипе Аревало. Мысли ее были грустны, а самочувствие ужасно. Сколько было счастья в ее жизни пять лет назад, когда ей удалось, наконец, найти Розу, какие радужные планы на будущее она строила! Роза горячо и пылко ответила на материнскую любовь, но отвергла все попытки опекунства над собой, самого мягкого, бархатного диктата со стороны Паулетты. Ей хотелось додать Розе то, что она не получила, будучи разлученной со своей семьей: хорошее воспитание, положение в свете, счет в банке. Взамен ей хотелось, чтобы Роза во всем и всегда слушалась ее. Но вышло совсем по-другому. Стоило Паулетте только однажды, случайно почти, упрекнуть Розу в нищем прошлом, в том, что она не слишком благодарна, как та исчезла, предпочитая свободе поведения все остальное. И Паулетта, чтобы не потерять Розу во второй раз, смирились со всем, раз и навсегда решила ни в чем и никогда не упрекать дочь и помогать ей во всем, даже в том, что самой ей кажется неразумным. Ведь девочке столько пришлось пережить и до встречи с ней и потом, когда она во второй раз ушла из дому и дважды была на волоске от смерти.

С появлением Розы жизнь ее семьи переменилась, пожалуй, не в лучшую сторону. Сначала решительно решил уйти из дома, уехать в США и начать свою собственную жизнь ее пасынок Пабло. Лишь много позже, и то почти случайно, от служанки Имельды Паулетта услышала, что Пабло, еще до того, как выяснилось, что Роза – ее дочь, пытался ухаживать за девушкой, но потерпел сокрушительную неудачу. Роке, отец Пабло и ее муж, хотя и старался не показывать виду, тяжело переживал уход сына, которого надеялся видеть наследником и продолжателем своей фирмы «Недвижимость Мендисанбаль», они меньше стали разговаривать с мужем и нередко Паулетта замечала, что он чаще стал прикладываться к виски и другим горячительным напиткам.

Роза была близко, в десяти минутах езды, но встречались они в последнее время довольно редко. Паулетта не одобряла занятие, выбранное дочерью: где это видано, чтобы замужняя женщина ее происхождения и положения в обществе, мать двоих детей, отрывалась от семьи и пела не в своей гостиной, а на публичной эстраде! Один раз она пыталась по этому поводу заговорить с Розой, но тут же и оборвала себя, натолкнувшись на мгновенно возникшую боль и печаль в глазах дочери. Еще хуже было, когда Паулетта узнала, какие огромные деньги, по сути ведь ее деньги, свадебный подарок, истратила Роза на приобретение ничего не приносящего земельного участка, захваченного «парашютистами». Узнала от мужа, Роке, всю жизнь занимающегося недвижимостью и просто вышедшего из себя по случаю подобной «сделки.» Паулетта направила тогда Фелипе Аревало решительно поговорить с Розой и потребовать у нее передать все бумаги фирме «Недвижимость Мендисанбаль» – Роке видел возможность вернуть большую часть истраченных средств. Аревало скоро добился согласия у мужа Розы, но и вдвоем с Рикардо они не сумели уговорить ее дочь пойти на попятную. И целых три месяца после этого сама Роза Паулетте не звонила.

Гораздо чаще, чем дочь, видела сейчас сеньора Мендисанбаль внука и внучку, раз в неделю их привозили на обед и прогулку в саду в ее дом. Но – и в этом стыдно было признаться – Паулетта никогда не умела обращаться с маленькими детьми: Роза исчезла из ее жизни грудной, а появилась взрослой; когда она выходила замуж за Роке, то пасынку было уде шесть лет и она не занималась воспитанием Пабло. Так что она скорее наблюдала за чудесными двойняшками Розы, нежели была для них бабушкой в полном смысле.

А вчера, после долгого перерыва, в ее комнату вошел Роке и попросил большую сумму в долларах с ее счета для Пабло, открывающего в Бостоне свое дело. «Я могу, конечно, – сказал он, – продать „Недвижимость Мендисанбаль“, но это потребует немало времени, и потом, разве ты не считаешь Пабло своим сыном, разве он чужой для тебя?»

Паулетта поняла куда больше, чем он сказал, она почувствовала все, что думал, чем терзался ее ни в чем не виноватый муж. Продать фамильную фирму значило для него – потерпеть крушение, потерять в жизни любимое занятие, цель и смысл, пять лет назад он не только не препятствовал ей щедро дарить Розу, но и добавил еще в этот дар солидный пакет акций своей компании… И вот она приняла решение и ждала в саду своего поверенного.

Девять часов тридцать минут. Фелипе Аревало, как всегда, точен и немногословен:

– Сеньора, вы вправе это сделать. Но вы должны понимать: переводом этой суммы своему пасынку Пабло вы практически оголяете свой счет в банке и…

– И мне нечего будет отдавать в своем завещании – это ты хотел добавить, Фелипе? Что ж, пусть будет как будет, моя дочь Роза распорядилась теми деньгами не слишком благодарно, ведь так, Фелипе? И если что случится со мной, то Роке поможет ей вернуть утраченное, снова продав «парашютный» участок, оформляй документы. Возможно, мой пасынок окажется более разумным и благодарным, чем моя дочь…

Рикардо не замечал жары, он даже забыл включить кондиционер в офисе. Все идет наперекосяк. Утром он настроился на доверительно-нежный разговор с Розой, но потом не сдержался и говорил почти грубо, потребовав объяснений в связи со вчерашним посещением их дома журналистом Эрнесто Рохасом.

– Кто он тебе, Роза, кто?! – кричал Рикардо. Я требую, чтобы он никогда больше у нас не появлялся, и хочу, чтобы ты не виделась с ним больше ни при каких обстоятельствах!

– Он тебе не нравится, Рикардо? Но почему?

– Потому что я твой муж и не хочу видеть рядом с тобой подобных поклонников!

– Да, он ухаживал за мной, но это было уже давно, да и тогда мы были только друзья!

– А я хочу, чтобы у нас были только общие друзья!

– Но так ведь нельзя, милый!

– Нет, Роза, я требую, чтобы ты порвала с Рохасом!

– Так ты ревнуешь? – Роза улыбнулась и чмокнула его в щеку. – Но это ведь глупо. Неужели ты можешь мне не доверять после стольких лет жизни, после всего, что мы пережили пять лет назад?

– Я тебе верю, Роза, но… но как тебе объяснить…

– Рикардо, говорю тебе снова и снова: я всегда буду тебе верна, я люблю только тебя. Но разреши мне самой выбирать себе друзей. А сейчас извини, дорогой, я уже опаздываю на репетицию, а мне еще надо поцеловать детей. В два часа встречаемся в госпитале…

До двух часов было еще далеко, он сидел один в душном помещении и с неудовольствием припоминал подробности утреннего разговора. ^ чем же он не прав? Почему он не может добиться от своей жены, чтобы хоть в чем-то она прислушивалась к его мнению? В конце концов она уже распорядилась, не посчитавшись с ним, огромной суммой, выбросила ее на нищих «парашютистов»! Она выбрала себе публичную профессию, хотя, видит Бог, он никогда этого не хотел! Неужели она теперь будет окружать себя поклонниками – мужчинами, черт побери! – а он должен будет при этом сидеть где-то в уголке и вида не показывать, что ему не нравится что Роза дарит свое внимание кому-то другому. Нет-нет, уж этому-то он будет противостоять до конца!

– Да! Рикардо Линарес слушает!

– Брат! Это Рохелио. посоветуй, что мне делать. Я сейчас на пути к детективу Кастро. Я считаю, что он виноват в том, что произошло с Эрлиндой, и намерен отстранить его от расследования. Пусть всем занимается лейтенант Фабила, я готов оставить в полиции официальное заявление.

– Не горячись. Лучше припомни, как ты продержал Кастро вчера в офисе, целый час не принимая его, и не совсем искренне ответил на его вопросы, поверь, Рохелио, для нашей семьи гораздо лучше иметь дело с частным детективом, нежели с полицией. К тому же этот Фабила, судя по всему, и в частном порядке вцепился уже, как клещ!

– Хорошо, Рикардо. Я пока не буду давать расчет детективу Кастро, но к лейтенанту Фабиле все-таки тоже заеду. Он мне внушает полное доверие.

– Ладно, поступай, как знаешь, но постарайся побыстрее освободиться. Жду тебя здесь…

Разговор с братом испортил настроение Рикардо еще больше. Теперь еще и полицейские ищейки полезут в их жизнь. Боже мой, что же происходит? Кандида, Эрлинда – без сознания, брат – сплошной комок нервов, Роза приводит поклонников, а он, он, кажется, действительно ревнует.

Размышляя так, он почти автоматически вскрывал и просматривал почту фирмы. Ничего срочного и существенного, все может подождать. Последний конверт был без обратного адреса. Вскрыв его, Рикардо увидел грязный рисунок: обнаженная женщина в непотребной позе, а вместо головы вырезанное из газетной фотографии лицо Розы и ниже подпись печатными буквами: «Роза Гарсиа Монтеро де Линарес – шлюха!»

Кровь бросилась Рикардо в голову, ему казалось, что он теряет сознание, перед глазами плыли красные крути, минут пять он сидел, не двигаясь, потом схватил бумагу с грязным рисунком, порвал на мелкие клочки, прошел в туалетную комнату и спустил эти клочки в унитаз. Тщательно вымыл и насухо вытер руки, прошел к бару и налил из первой попавшейся бутылки полстакана спиртного и припал к нему, как пьяница с глубокого похмелья.

Частный детектив Кастро был готов к разговору с Рохелио Линаресом и заранее знал все то, что тот ему скажет. Готов он был и к тому, что сеньор Линарес объявит, что больше не нуждается в его услугах и дает сыщику расчет. Но этого, к удивлению Бенито, все-таки не произошло, хотя Рохелио, пылая от благородного гнева, не скрыл от детектива, что мало верит в эффективность его расследования и сегодня же подаст официальную просьбу лейтенанту Фабиле включиться в это дело полиции.

– Тем лучше, – ответил Кастро. – Чем больше людей станут этим заниматься, тем больше надежды, что будет достигнут результат.