Строки звенящие

Строки звенящие

сборник стихов

Алекс Комаров Поэзии

© Алекс Комаров Поэзии, 2016

© Галина Николаевна Комарова, фотографии, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Военная лирика

Война 41—45года цикл стихов

1Вновь заснеженным полем с автоматом шагаюСнова вижу глаза, в темноте тех полейИ в далёкие дни я опять погружаюсьНаходясь средь огня и ушедших людейТам в мечте о Победе, стыл я в зимних окопахШёл упорно вперёд, несмотря ни на чтоУмирали товарищи, среди пуль и сугробовЗа родных и друзей – много вас полеглоИ вот вновь тишина и шаги дорогиеТолько я уж седой и не видят глазаНо мы вместе опять и шагаем живыеПо дорогам войны, где дрожала земляДобровольцы Москвы, вы святые ребятаШли когда-то вперёд на кровавых ногахВы не нюхали порох, вам шла только шляпаВы не знали другого, вы купались в мечтахЗаслонили собой без винтовок поля выВас давили в степях, загнавши в конецВы урок преподали последний, суровыйПо приказу внутри, по приказу сердецИ как жалко мальчишки вас не видеть сегодняНе прожили вы жизнь, внуки были б у васВидно доля такая, или воля ГосподняВерьте – вы не забыты и спасибо за нас…2Тёркина забыли всеВасю неказистогоБыл он лучший на землеИ милей красивогоСлавой громкою – герояОн не похвалялсяЕл от пуза он до бояСилы набиралсяБыл в бою он хоть кудаС вражью белофинскойОтбирал он городаУдалью завиднойСилы был он богатырскойС шуткою дружилСловно он в земле сибирскойМолодым ходилСтрогим не был никогдаШутками искрилсяДаже не страшна зимаКак мороз не злилсяТеркин – парень наш земнойСкажем откровенноБыл совсем не городскойИ готов мгновенноВ белоснежном маскхалатеНа разведку он ходилИль сидел с чайком он в хатеНо вот только не грустилДобывал он языкаДоставляя в штаб полкаВзвесив в мыслях обстановкуПрименял и маскировкуВ сосняке болот глухихВоевал ВасилийИ в атаках он лихихБыл весь без усилийНе стихает грозный бойВсе уж на пределеВася – словно он штрафнойВ том нелёгком делеНа снегу, под зябким кровомПрибаутками чудилДля согрева крепким словомПосле боя веселилИ в войне мы до концаНаблюдали молодцаДо чего ж сильна странаКоль в ней Тёркиных гора3Налей в стакан – поговорим серьёзноКак подл наш мир, как всё вертим странуО прошлом вспомним, может быть и поздноБолящую затронем мы струнуВот жизнь уходит семимильными шагамиИ иностранцы ходят у КремляМы ж – порем несусветное стихамиНам не дано увидеть больше воробьяСкамейкой вместе с кухней развлекаясьСоседу только досаждаем мыПрислушавшись к тому, что интересноИ радуясь – ах как же мы умныЗатем в пивбар – жалеть судьбу идём мыИ пьяной Машке заливать мозги виномДомой вернувшись пьяными ногамиЗаснём мы тихо и надолго сномТам примеряем благо человекаЗаволновавшись, но пора и спатьПридумки – все, одна только помехаА надо утром – рано так вставать4Обнялись, сказал – не забудуИ стиснул ей плечи, целуяНе знал я, когда опять свижуУшёл на войну, не робеяТри года торчал я в траншеяхИду без руки к тебе сноваВсе годы был только в шинелиИ вот я опять – КазановаЗавидел осинку и всталБагряно горела над лесомЗвенела листом, как металлСтояла каким-то навесомЯ тысячу раз представлялКак я обнимаю, целуюИ вот, я безруко стоялТебя, представляя родную5Ушли давно огни войны в неведомые далиЖива страна и живы мы, при нас вроде медалиНо нет воды, и нет жилья, и с палочкой мы ходимОстался год всей жизни нам, а может пять походимПростой воды мне не дают, и я беру ведроНесу его, гремит салют – донёс, фу-у – хорошоА что скажите хорошо – то, что страну закрылГде толстопуз лишь и живёт, а я только запилВновь ветеран идёт к воде – несёт её домойТы скажешь мне, а власти где – на месте, дорогойИм дела нет за суетой – как здесь живёт геройА про жильё – как и про всё – чтобы ни ногой***Враг по земле нашей ходит, так не держи же меняМесто моё, где находят, смерть дорогие друзьяСердце не знает покоя, так и зовёт на войнуВижу себя среди боя, как я спасаю женуГлядя на слёзы мне больно, может, погибну в борьбеМожет, не будет всем вольно, жить и ходить по ЗемлеМожет, рабою ты станешь, вижу, как тащат тебяКак ты в работе устанешь, в дальнем краю, у станкаКак обо мне, о погибшем, плакать ты будешь с утраВместе с тобой не пожившим – как же люблю я тебя6В семнадцать лет на фронт ушёлА жить мне так хотелосьУшёл из жизни на годаТогда и завертелосьПоплыли облака войныИ печи в пепелищахИ дым, и крики, и огниИ краткие затишьяНе стало многих деревеньБерёзки по ним плачутНо вновь дождя звенит капельИ дети снова скачут7В войну не до цветов, но бабочки летаютУвидишь пламя солнца в просвете облаковХлеба увидишь в поле, стоят и пропадаютИюльская жара прожжёт до позвонковПейзаж весь из танкеток, из красного пурпураЗаполнен разрушеньем, руинам нет концаУвидишь лошадёнку, она стоит понуроГлотая гадкий воздух земного бытияВисит солдат на пушке, уткнувшейся в равнинуКругом прозрачно, тихо, спалённая траваА в воздухе тревога и давит нам на спинуБессонница ночная и глупая война8Катюша прообразом стала ракетыЧто в космос впервые взлетела с землиПотом были спутники весом за тоннуИ новую эру народу зажглиИ вот в 61-м Гагарин..поехал..Апрель был и молодость грела меняМинули уж годы, забыли о стартеНо книги остались и помнит странаГагарин стоит давно уже в бронзеИ ветер ласкает родные чертыИскателем был, искателем умерПервый разведчик с планеты землиКапители, летящие на небоРисунки на стенах и куполаИз смальты восстановленные ликиНапомнят нам святых и временаДавно уже забыто разрушеньеКогда летела смерть к вам без концаТорчит неразорвавшаяся бомбаНеся напоминание огняСтупени к храму, храм – не пострадалиВсевышний оградил и уберёгСегодня мы, в восторге перед вамиЗащитники – простой в беде народИ слава, тебе Господи за этоОхранник и свидетель стариныСвой дом не дал опасным разрушеньямИ дал возможность вновь в него войти

Послевоенное время

Ученья

Я как-то валерьянки много выпилТак оттянулся – больше уж нельзяНеделю я ходил и только охалА пузо беспокоило меняА тут нам объявили про ученьяСказали, расстреляют если чтоА тёща привезла на взвод вареньяИ получилось вновь нехорошоПослали рыть нас ямы на ученьяхИ приказали прыгать через нихНам было всем не до весельяИ даже наш сержант совсем затихИ ночью мы умчались в самоволкуЗабор под девять метров, одолевТеперь вот уже ползаем по стенкамИ даже говорят, что есть резервПадаем вот только с ентой стенкиНо, тут заботится о нас сержантС гвоздями сволочь, он кладёт дощечкиИ не упасть на них – нужон большой талантТут командир ловушки расставлялВпредь график самоволок составляйтеОн выпороть гулящих обещалСержант ругался самоволке невозможноА мы с конспектами, ловили те словаЗато – все навыки общения с противникомТеперь узнали раз и навсегда…Много погибло отцов наших, дедовДолго те шрамы нам спать не дадутМного погибло в те жаркие летаМного и ныне оттуда зовутСпят в тишине молодые ребятаК нам не пришедшие в мир и покойЖизни прожив молодого солдатаВыйдя на смерть своей юной судьбойВышла на бой с ними злобная силаТёмной и страшной своей сторонойТа, что про жалость совсем позабылаБудто с планеты явилась другойБрат мой сражался на танке отважноБил он фашистов наводкой прямойМногим тогда от той пушки попалоМногим пришлось не вернуться домойТанк подожгли, и был ранен СерёжаВыполз, вернулся, но в строй уж не всталТак и ушёл, не прожив и полгодаИ.. той жизнью.. солдат зашагалГод не пожив, он скончался от раныСтало одним, меньше всем молодцомКто до войны, строил дерзкие планыНо… улетел – не построив свой домМне жить за вас, тогдашних досталосьКоторых, поверь, бесконечно люблюВырос без Вас я, и время умчалосьНо память тех дней я навек сохраню

«Орденов сегодня – хоть объешься…»

Орденов сегодня – хоть объешьсяПродают и в штуках и на весСпециально делают невеждыПылью, наполняя весь процессИх воруют, всё презрев на светеА героев, лохами зовутЗабывая, что мы все в ответеЗа коричневую тяжесть тех минутТогда танки под Москвой стоялиТогда хлеб делили на ломтиКак же вы всю совесть потерялиИ бессовестной дорожкою пошли

«Аксельбант и адъютант…»

Аксельбант и адъютантБыл всегда в почётеНыне это лейтенант —Не его вы ждёте…

Я испытатель

Я – испытатель, «Миг» – моя стихия, я в небе ас,      летая без трудаКогда с друзьями  пьём мы за Россию, ползёт слеза, горючая самаЛетит по небу строем эскадрилья и нервы наши все напряженыНо не бывает тут и  капельки бессилья, в пятёрке нашей – все давно орлыВнизу нас ждут и все переживают, все приземленья чистого хотятПока же смотрят – смотрят и ругают, когда идём мы снова на каскад

«Два брата жили на земле…»

Два брата жили на землеДавно уйдя из жизниОни мечтали при лунеИ сбылись эти мыслиОдин в горах остался житьСпасателем на базеОн группам помогал ходитьИ был высок, как ясеньВторой же лепкой занялсяИ жизнь на то потратилВ ней соразмерности ищаИ умер, так некстатиПропали слепки, маски – всёА он лежал и плакалПодняться он уже не могА как вставал, так падалОстался орден у негоЗа прошлое – военноеИ брат, но тот был далекоКак далека – вселеннаяОн скульптором отменным былОн жизнь давал скульптуреОн горы, как и брат любилНо предан был натуреМы жили вместе на ФиляхОн штангеном всё мерилУже в болезнях – второпяхИ как ребёнок верилОн тихо умер белым днёмНикто и не заметилВот так и мы порой умрёмС тобой – на этом свете

Посвящается Голубеву Константину Моисеевичу – скульптору, который мог вдохнуть жизнь в готовое изделие (скульптуру) даже великих мастеров и которого часто приглашали за этим, с чем он успешно и справлялся. Он отлично справился с заданием верховного главнокомандования по маскировке многих аэродромов во время войны – за что и был награждён орденом. К.М. лепил, несмотря на болезнь до своего последнего дня, его кисти были мощны, как прежде и отличались какой-то притягательной красотой. Его последняя работа была посвящена своему лечащему врачу – Травниковой – это была изящно выполненная головка той почти в натуральную величину и до последнего дня он искал формулу соответствия пропорций отдельных частей головы, чтобы вылепленная голова была наиболее восприимчива глазу со стороны.

Он давно умер. И остался только сын брата. Сейчас он живёт в Подольске под Москвой, похоронил дядю-скульптора и посоветовал мне прочесть у Ефремова книгу..Лезвие бритвы.. – мне в то время было около 30 лет, а ему около 27-и. До сих пор я берегу пластинку – Моцарт,..Реквием.., подаренную мне К. М. Это было в 1975—76 годах.

Память К. М. Голубеву вечная.

«Россия пришла из столетий…»

Россия пришла из столетийИз жизней народных пришлаИз тягот своих лихолетийВ сегодня дорогу нашлаОпять разрушеньем грозятсяПрезрев всё хорошее здесьИ ждут города задымятсяДымом тяжёлых ночейПоэтому «Лебеди» взмылиВ суровой своей красотеЧтобы от нас отступилисьНе дав разгореться войне…Вам крылья даны для полётаМогучей России сыныПросторного неба воротаВстречают твои кораблиКачая крылами, летитеВысоко, где реют орлыКак соколы в небе паритеСвои, исполняя мечтыКрылатыми птицами в небеСверкает мельканье машинСухого, горбатого, гребеньУж мчится у горных вершинМужчины сидят у штурваловОгромной, прекрасной душиИ верю, не будет обваловНа выбранном ими пути

«Злоба и зависть царят в этом мире…»

Злоба и зависть царят в этом миреБомбы и войны гуляют в умахКак ещё мы все при этом живыеСтрах ведь у всех на глазах и в сердцахВойны повсюду грохочут по мируПорохом пахнет везде на землеНет окончания взрывам и дымуВ этой проклятой, ненужной войнеВойна убивает, ломает, стреляетЮные души калечит вездеЖизни собой без конца обрываетСловно в кино, или тягостном сне

«Мужчин сегодня поздравляю…»

Мужчин сегодня поздравляюПою вам гимны без концаЛюбви и счастья вам желаюЧтоб не коснулась вас нуждаВраги чтоб только трепеталиОт несгибаемости в васЧтоб в жизни вы всегда блисталиНе слыша никакой отказ

«Ветераны войны, наша гордость и слава…»

Ветераны войны, наша гордость и славаУходите вы – навсегда, насовсемА тогда вы с боями дошли до РейхстагаПоднимая народ с онемевших коленОтстояли вы землю родную когда-тоСпасибо за это, за верность странеЗа то, что любуюсь сегодня я садомА солнце – свободно горит в вышинеНет шума разрывов и схваток ужасныхСлёз и стенаний, седых матерейСпасибо ещё раз – воин бесстрашныйЧто спас ты народ свой от рук палачейДа, раны болят, но держитесь родныеСил и терпения вам на годаПусть не волнуют вас войны отнынеИ никогда не приходит бедаДень Победы пришёл, добра вам и счастьяБлагодарность всех нас и низкий поклонПоводов больше – любить и смеятьсяВнуков и правнуков – радости в домЖивите же долгие дни ветераныВы не задумавшись, бросились в бойДом свой, спасая и ближние страныРусской улыбкой, открытой душой

«Россия наша, может спать спокойно…»

Россия наша, может спать спокойноСтоят на страже тысячи ракетВзлететь готовых, даже ночью стройноЧтобы подпортить, кой-кому портретМы «Сатану» создали не для смехаОна… бабахнуть… раз один должнаЧтоб получился максимум успехаИ наступили мир и тишинаСегодня день защитника, солдатаТех, что закрыли Родину собойНе отведя от автомата взглядаВ судьбе-шутихе, жутко-роковойПускай идут все наши сокращеньяРакетный ветер крепок и силёнНе даст врагу он жалкому спасеньяРакетным мощным, праведным огнём

«Пришла война в его пятнадцать…»

Пришла война в его пятнадцатьИ позвала странаГороховецкие позвалиМишаню лагеряВинтовкой Мосина снабдилиВ два раза больше паренькаА командиры улыбалисьНе без ехидного словцаБерут таких потом и плачутВедь немцы давят без концаПобьют больших и их впридачуИ разорят страну дотлаНо Мишенькусудьба хранилаВ 44-м фронт узналИ на Катюше до БерлинаОн смерть фашистам посылалС ним шли армяне и грузиныКазахи шли узбеков ратьБыл Миша молодой, красивыйТеперь, пожалуй не узнатьВсе жили как семья когда-тоВ добре и дружбе на годаИ передать то невозможноСегодня – дикость лишь однаКонца войны дождался МишаЕфрейтором пошёл домойА там раздолье для бандитаИ он ведом опять судьбойСержант милиции теперь онВоспринял службу всей душойХоть неприятностей хваталоА вроде мир теперь покойТеперь и он давно не МишаМихаил Игнатьевич давноА годы скачут и уходятВыплёскивая всё тепло…

Михаил Игнатьевич лёгок на ногу и сегодня. Мы – то иногда сегодня встречаемся с ним за шахматной доской, то он летит уже завтра куда-то по делам Совета ветеранов, где он является секретарём, то строит с сыном Славой баню.

Прошли годы после войны. Но и сегодня – его везде ждут, везде он нужен. Такой человек, наверное – с вечно молодой душой. Счастья тебе дорогой Михаил Игнатьевич. Побольше тебе правнуков и правнучек. Вечной радости и уважения окружения. Желаю тебе здоровья и новых свершений в жизни…

Ночные ведьмы

Ночные ведьмы – так вас звали немцыГвардейцы все – ночного авиаполкаВы были молоды, красивы и суровыЛетая там, где ходят облакаТехники, штурманы и лётчики вы былиИ путь ваш славный – до Берлина долетелЛюбили в той дороге вы, дружилиСегодня мало кто – тогдашних, уцелелВы все герои – хрупкие девчатаФанерным У, грозили вы врагуЕго ждала ночная бомб расплатаРасплата воинов, прославивших странуНочные девочки – ах, как же вы леталиСтреляли немцы – сотней батарейВы ж молодые – лишь окопы рвалиВ прожекторах, летая всё быстрей

«Европа, гадкая Европа…»

Европа, гадкая ЕвропаКак в дни Петра, вновь сыпешь снегНас, загоняя в дни ковчегаКошмаря в этом диком снеПонятно, из-за океана правятНо ты-то думай головойИ не иди за тем настроемВ пурге холодной, снеговойНе задавить тебе РоссиюЧто хочешь, делай и ярисьСебе лишь выроешь могилуНежданно получив сюрпризПока не поздно – ты опомнисьВедь сколько раз били тебяОпять забыла, вновь напомнитьЧто заходить сюда нельзяТы заходи без танков, ружейА не убийством с грабежомИ не своею, лютой стужейЖелая наплодить бомжейПризывы кончатся когда-тоРасплатой – за твои делаУсилия все станут тщетныИ без пределов суетня

«Чёрное море, ты слава России…»

Чёрное море, ты слава РоссииВека твоя сказка гремитТам Севастополь наш, гордо и смелоТвердыней надёжной стоитОпасность презрев, живёт СевастопольРазмеренной жизнью южанНемного в волненьях своих простодушныхПо спелым, вишнёвым губамТам деток растят и плачут, как всюдуТам девушкам дарят цветыТам прах наших прадедов в вечность ушедшихНе пожелавших, под иго идтиТам море встречает волной лазуритаСтеною любви моряковЧудо граница надёжно закрыта

«Чума ползет коричневая вновь…»

Чума ползет коричневая вновьВо взрывах бесконечных и ужасныхА с ней, разруха, ненависть и кровьИнтриг несчётно в помыслах их грязных

Северный флот

В суровую даль океанаУходит подлодка в ночиВ серость и холод туманаСказавши любимым простиЕё капитаны суровыеВ стылость снегов поведутГде дуют ветры жестокиеГде только лишь льдины плывутСевероморск ждёт с надеждойЭтих ушедших ребятВ дороге далёкой, безбрежнойКуда не дотянется взглядСеверный флот – это стойкостьСмелость подводной братвыЛюбовь к матерям и не толькоЗащитников нашей страны

Там сурова Земля, и студёна вода…

Соловки, Соловки – в Белом море застава, Соловки – острова в этом мореСоловки, Соловки – далеко вы зашли там нашли навсегда радость, гореТам сурова Земля, и студёна вода, грибников сегодня там многоТам стоит монастырь, крепостная стена, у людей там другая породаСоловки, Соловки – идут корабли, вы защитником стали РоссииНе дали врагу ни шагу пройти, и повсюду его, лишь громилиСоловки, Соловки – далеко так Москва, отступить вам и то, невозможноНо помогут всегда, вам, поверьте, друзья, как бы не было трудно и сложно

Ко Дню защитника отечества

Иду по дороге куда-то, и молча плывут облакаА рядом шагают ребята, солдатскую службу несяРекою текут БТР/ы/, задачу исполнить сполнаУ них на броне офицеры, пушком обросла их губаИду по дороге куда-то и верю, что там меня ждутСо мною идут и солдаты, что службу достойно несутДойдут они скоро до дома, нескоро, но всё-же дойдутВедь дома – жена и ребёнок, давно с нетерпением ждут

Чужды мне пожарища, боль и разлука

Мир каждый день без любви я не вижуБез золота солнца, сиянья луныВ миг тот могу я пройтись по карнизуСтоять без одежды в разгаре зимыЧужды мне пожарища, боль и разлукаЧто душат и жизнь, и любовь и мечтыНароды, заставив терпеть в этих мукахСреди разорения и нищетыМузыка счастья должна быть услышанаКак – я не знаю, но очень хочуМир всем хочу, дворцам или хижинамИ в вере своей, по земле я иду

Май гремит салютами в огнях

Каждый год на площадях гуляньеМай гремит салютами в огняхВас, ушедших, только не хватаетВас, погибших в горестных поляхВас ушедших в небо не хватаетКак бы вместе было хорошоВаши души видят нас, наверноСвой покой найдя на небесах давноМы тоскуем вместе и рыдаемВозвращайтесь – мы вас очень ждёмСнова за столом все помечтаемКак красиво вместе заживёмКаждый год на площадях гуляньеМай гремит салютами в огняхВас, ушедших, только не хватаетВас, погибших в горестных полях

Городская лирика

О Москве и москвичах

«Москва – ты город многоликий…»

Москва – ты город многоликийТы вечность наша и мечтаШумели над тобою ливниНо ты сияла, как звездаТобою жил, душой восторженКупаясь в улицах твоихКазалось – всё с тобой мы сможемВ какой-то молодости мигНо стар стал я, увы – однаждыИ в мыслях только лишь прошуПусть строки будут не напрасныКогда войду, безгласный – в тьму

Исчезла старая Москва

Исчезла старая Москва, сегодня смотрят в телевизорГде криминал один с утра чиновничьим большим капризомБандиты есть и жертвы тех бандитов, кого же больше, трудно разобратьИх органы перечисляют нам сердито, кого взорвали, а кого хотят взорватьИ только в сериалах всё красиво, всё раскрывается – задача бы былаА мне не хочется смотреть на это диво, но оперетты нет, и жизнь моя мертваИщу я по программам про культуру, но натыкаюсь всюду на войнуПричём на правду голую, войны натуру, а кнопок больше нет, но снова я ищуЖена ругается – зачем переключаешь, а я – раз сел, душевного хочуСидишь, сидишь, программами мелькаешь, и пульт жене я с горя отдаюМне надоели драки и убийства, пойду на кухню лучше сяду, отдохнуВот так и гонят вечерами от экрана, а хуже, если – придя на кухнюВ расстройстве – горькую приму

«Я простой московский паренёк…»

Я простой московский паренёкВ двориках тону с утра до ночиЖду, когда пьянить меня придёшьТы одна такая среди прочихЖизнь моя несётся всё быстрейНам с тобой рассветы замелькалиПесней под гитару и в душеИ подъездом, где вчера стоялиЯ в тревоге на пороге ждуУлыбаясь, наконец, приходишьПосмотреть, как я один живуМолча – очень долго так, посмотришьЯ простой московский паренёкВ двориках хожу с утра до ночиЖду, когда ко мне совсем придёшьТы – одна такая среди прочихЯ открою дверь – скажу, войдиОбниму за плечи, расцелуюЗдравствуй мой цветочек, заходиБез тебя волнуюсь я, тоскую

«На Солянке стоит старый дом деревянный…»

На Солянке стоит старый дом деревянныйДворник в фартуке мёл и блестело кругомА теперь дом..поплыл.. и стоит словно пьяныйСловно думал тот дом о прошедшем быломОбитаем он был, и кружились здесь в вальсеЧасто пели застольную, невесёлую песньПро бродягу, пришедшего из Сибири далёкойКаторжанских холодных и печальных земельА теперь здесь бомжи – спят на мебели старойИзразцы все в пыли, в чёрной гари углейИ бутылок полно, со..Столичной.. отравойЧто бомжей часто грела в вечера из дождейЯ сегодня иду меж стекла и бетонаДуха нет уже милой, прежней, старой МосквыТой Москвы, что мне с детства до боли знакомаГде гудели дворы от шумящей листвы

Эх вокзалы, милые вокзалы

Железнодорожные вокзалыСвязывают нас со всей странойОни трудятся и день и ночь усталоЗвонкою натянутой струнойПлощадь трёх вокзалов затаиласьБудни здесь особые идутМне она давно когда-то сниласьСловно драгоценный изумрудТам дорога в детство начиналасьТам в Коломну ехали с утраЭлектричкой мы в Голутвин мчалисьГде петляла милая ОкаС Комсомольской на Казанский рвалисьК кассе – побыстрее б прибежатьВ очереди долго там стоялиЗа билетами – наверх, и уезжатьЧерез площадь Ярославский лилсяЛенинградский – в правильности формТот и тот зачем-то вдаль катилисьОторвавшись от своих платформБелорусский Курский, ПавелецкийЗа рубеж и внутрь страны везлиКоньяком залив меня мертвецкимК месту – довезти всё же смоглиЭх вокзалы, милые вокзалыКиевлянок дайте рассмотретьВ них услышать звук родной гитарыЧто-то им неслышное пропетьИ,… уеду – с Рижского вокзалаК хуторам далёким, неземнымГде..люблю.. однажды ты сказалаКогда был совсем я молодым

«Покровку, Лялин часто вспоминаю…»

Покровку, Лялин часто вспоминаюИ Чернышевку, где Садовое кольцоУвижу ль вас – уже я и не знаюИ не напишешь, даже письмецоРаботал в церкви – к Обуху, направоА там начальник, утречком ловилОно понятно – ведь судил он здравоИ на работу, только вовремя ходилА тут троллейбусы, метро и пересадкиИ только бегаешь годами, без концаНу, опоздаешь ты, играя в эти пряткиИ не заметишь, за кустами молодцаМне Лялин дорог крышей заводскоюС соседом подработали тогдаСказал, сосед им на заводе – я покроюИ пригласил меня – подсобникаУ Джалторанга иногда обедалВ кафе брал кофе, курицу, эклерЧем всё закончится – тогда ещё не ведалДа и красив был – я, как кавалерА на Армянском, съел однажды тортГуляя по коленным поутруТакой скажу за чаем был компотНе каждому, придётся по нутруТеперь о крыше я не помышляюДо туалета, только б доползтиЯ попишу с утра и помечтаюВсё Господа прося – ну отпусти

«Собой являла старая Москва…»

Собой являла старая МоскваГодов и дней пустую чередуБеспечность и неспешность чаепитийСобой являла старая МоскваНеспешным представляясь мне наитьемНо посмотрите, что сегодня с нейВ метро сидят угрюмые мужчиныВ беспамятстве, печалях наших днейИ в водке забываясь без причиныКогда же этот ритм забудем мыКогда придёт пора для чаепитийКогда неспешность встретим вновь вдалиХотя б в кровати, в чудесности соитий

Парк Филёвский был нашим спасеньем

В поцелуе страстном мы забылисьИ боимся губы оторватьТак, скульптурой нежной и срослись быЕсли бы не надо спать опятьПарк Филёвский был нашим спасеньемВ нём мы целовались до утраТы была мне лучшим сновиденьемВ милые, простые времена

Безродная здесь своей скрипкой тоскует

Я всегда ощущал в себе что-то московскоеАршин неизвестности и романтизмДавку вокзальную, грусть жигулёвскуюЗалихватское что-то и иронизмЗдесь значимо всё – здесь Таганка волнуетИ серости нет, и талантливы всеБезродная здесь своей скрипкой тоскуетДа так, что слеза потечёт по щекеЯ бесконечен в своих откровеньяхКрайности все перебравши в душеЯ сомневаюсь, во многих сравненияхПоставленных кем-то ранимых клишеКраска души ныне вся облетелаБлеснув напоследок темой стихаКоторая, может, кого-то заделаВ тот миг, когда к людям стала глухаСейчас я танцую за мыслями следомВолнения, страсти – уже позадиМогу упиваться неведомым бредомТрубить о несбыточном, грустью душиВ кафе я хочу этим бредом сегодняРосой пробежаться в лучах синевыВ старинных мелодиях снова кружитьсяИ оказаться в лесу, средь листвы