Не ангел больше я

Не ангел больше я

Неженские стихи

Татьяна Анатольевна Репина

© Татьяна Анатольевна Репина, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Татьяна Репина – мало известная широкой публике автор стихов и рассказов из Томска. Впрочем, это не делает её произведения недостойными внимания читателя, любящего вдумчивые и одновременно лёгкие для восприятия тексты. Автору свойственны и мягкий лиризм, и ироничный взгляд на мир, и тонкий юмор, и обострённое чувство несправедливости, и вполне осязаемая гражданская позиция. Её лирические герои стремятся стать для читателя задушевными собеседниками. Им это удаётся легко, а значит, получится и у вас.

Беременная женщина

Беременная женщина,Как яблоко живот,Сама с собою венчана,Богаче всех живёт!Утиная походочкаИ руки – два крылаСплелись упругой лодочкойЧтоб жизнь не уплыла.В неведомое, дальнееВ безбрежные края,Где мир всего реальнее:«Там только ты да я,Мой миленький, мой маленький,На ветке тонкой почка,Ты – мой цветочек аленький,Сыночек мой иль дочка!Я всё смогу, всё выдержу,И ты покинешь лоноМоё, когда тебя рожуПод радостные стоны.Услышу крик отчаянный:«Вот я! Уже родился(Иль родилась)!«Не чаю яЧтоб этот миг случился…Мой миленький, мой маленький,На ветке тонкой почка,Ещё чуть-чуть побудь во мне,Сыночек мой иль дочка!»Беременная женщина,Пред будущим чиста,Когда-нибудь в надежду намВновь явишь в мир Христа…

Пахнет палой листвою…

Пахнет палой листвою, как на погребенье,Упокой душу лето, златом вышит покров,Обнаженных берез бесконечно томленье,На рябинах – застывшая каплями кровь.Ни медовый, ни яблочный спас будто не был,Не услышишь в ночи серенад соловья,Свечи голых берез скорбно тянутся к небу,Луч последний прощальный ветвями ловя.Слезы льют небеса по ушедшему лету,Никнут травы к земле, журавлей косякиКрик последний отчаянный носят по светуМолчаливости скорбных берез вопреки.Вопреки небесам, рвущим тучи уныло,Приближающим осени стылый исход,Я с улыбкой подумаю: лето ведь было…Значит, стоит надеяться – снова придет!

Солнечное утро

Занавеска беременна утром,На сносях осторожно ступаетЗа порог, где под солнышком мудрымСумрак ночи торжественно тает.Разродившись волшебными снамиВ золотую под солнцем прохладу,Опадёт кружевными волнамиИ замрёт, утру раннему рада.Вздрогнет, крик услыхав петушиный,Складкой мягкою улыбнётсяИ, расправив узор старинный,Белым парусом вдруг обернётся.Нет, не парусом, а лебединымС белым взмахом крылом упругим.Или облаком… Всё едино!Ночь минУла, поёт утро гимнДню грядущему, дальним далям,Кораблям облаков в поднебесье,Новым радостям и печалям,Тем, которые встретим вместе.

Голгофа

На Голгофу вели Христа,В лицах, душах – испуг и смятенье…Только совесть Иуды чиста,Он в толпе стоит скорбной тенью.Из двенадцати он одинЗнал, что делал и видел дальшеСвоей совести: «ГосподинМой! Ты верил фальшиТех, кто истово лез в глаза,Славословил Тебя и Бога!Не спасет их Твоя слеза,Не научит Твоя дорога!»Сын пред казнью о чаше молил.Смерть манила вечною славой.Никого ни о чем не просилВзявший грех на себя кровавый.Он стоял в толпе бесноватойОт апостолов в сторонеПеред миром всем виноватыйИ великий в своей вине.Презираемый и гонимыйон пройдет еще сквозь толпу,Ненавидимый, нелюбимый,Не к кресту пригвожденный, к столбу!В мир Святое придет Воскресенье,День Великих Страстей пережив!Лишь Иуде не будет прощенья,Но, как прежде, он в каждом жив!Прокаженного гонят повсюду,Услыхав колокольчика звон.Не отмечен звоном Иуда:Ты иль я, как узнать, кто он?Пусть священники машут кадиломУ подножья Святого Креста,Лишь Иуда будет мериломВсеобъемлющей сути Христа!

Воды иордана

Примите меня, воды Иордана,В тени прохладной вековых олив!Одежды белые крестильные не стануМенять на мирные, слезами окропив!Воздену руки к небу НазаретаИ лягу на поверхность водной глади,Проникнусь духом Ветхого ЗаветаИ воспарю, на мир земной не глядя!Подхватят ангелы меня и серафимыи понесут над миром невесомо.И я с небес увижу вас, любимых,В краях далеких, некогда знакомых.Дадут мне ощутить блаженство РаяИ вновь вернут на воды Иордана.И я с небес вернусь совсем другая,Почувствую: не кровоточат раныИ не болит душа, не ломит тело,И жить хочу, других не отягщая…На мир гляжу и ласково, и смело —Я там была, перед вратами Рая!А коль беда, рассудок помутив,Придёт, я об одном молить лишь стану:В тени прохладной вековых оливПримите меня, воды Иордана!

Подорожник

Я – подорожник! Вдруг споткнешься ты,Разбив колено, на пути тернистом,Прохладной, гладкой, жилистой спинойЯ вытяну тебя из боли и страданий…Пока же, не заметна для других,Я прорастаю рядом вдоль дороги,Тебя ведущей, словно поводырьСлепого…Я прорастаю с мыслью о тебе сквозь камниДаже там,где прорасти нет силы,Не требуя ни платы, ни вниманья…Я – недоразуменье на обочине —Свое присутствие обозначаю стрелкой,Как указателем, мол, здесь возможна помощь…

К душе…

Ты не покинь, душа моя,Мое скудеющее тело!Хочу, чтоб не было пределаМне на изломах бытия!Пусть бедер крутизна и плечЦвет белый, шелковистость кожиЛишатся прелести, так что же,Хочу, чтоб было больше встречС детьми, чтоб в сердце сохранитьТу нить, что связь времен являет,Что неизменно заставляетСебя и этот мир ценить;С друзьями в полуночном цугеС хмельною чашей круговой,Чтоб песни слушать, а не войРыдающей над кем-то вьюги!И чтобы хоть кого-нибудьМое дыхание согрело,Ты не покинь, душа моя,Мое скудеющее тело!

Оловянные солдатики

Вновь тихо плачет на экране чья-то мать,Сквозь зала мрак горят неярко свечи,И вздрагивают худенькие плечи —Их больше некому теперь обнять!Сменился кадр, уже другая матьЛьет слезы на другом конце планеты!И мне, как ей, вдруг хочется кричать:Мой сын, вернись! Мой мальчик, где ты?!А мой четырехлетний генерал,Увидев слезы, не поймет, в чем дело.Солдат игрушечных в строю ровняет смелоИ злится, если кто-то вдруг упал!Я на вопросы отвечаю невпопад,Я неумелые над ним пою молитвы…Вся наша жизнь – сплошное поле битвы,А мы – бойцы на грудах баррикад!

Безумие

Мы все сошли с ума!Все чаще нас зовутСтраной ублюдков и страной юродивых.И вот уж приготовлена сумаДля той, что мы когда-то звали: Родина.Наш дом разрушен и тому винойНаш рабский дух, живой с времен татарских,Великорусской гордости запойИ смерд, провозгласивший смердов царство.Наш хлеб насущный застит нам глазаИ взгляд наш не встречает взгляды ближних,И дети наши как на образаС недоумением глядят на нас, униженных.Как объяснить им нашей жизни суть?!Что есть добро, что зло, и в чем удача?Куда нас выведет неверный зыбкий путь,И отчего так часто дети плачут?Мы все сошли с ума,Все чаще нас зовутСтраной ублюдков и страной юродивых…Быть может, дети наши прорастутВ иную Русь душой, признав ее как Родину?!

Битва суздальцев (икона)

В душной келье седой богомазТрет желток, напевая молитву,Держит долу он пристальный глаз,отправляя героев на битву.Звон оружия, ржанье коней,Копья в небо святое впились,За гордыню удельных князейрати в грешном порыве слились.Стены крепки и рвы глубоки,Рвутся кони горячие вскач,Только с берега Леты рекиВсе мне чудится чей-то плач…Нет, не лжет богомаз! На доскеОблак светл, не потуск голубец,Божья матерь взирает в тоскеНа заблудших в безверье овец.Скорбь вселенская, трепетный лик!Было все! повторяется вновьБабий вой и истошный крикИ, как реки, людская кровь…Но не держим мы долу глаза,И России святой голубец,Сохранившийся на образах,Не сулит ее скорый конец!

Мы – зеки

Есть англичане, турки, греки —Народов – тьма, их все не перечислить!Мы ж не татары и не русские, мы – зеки,Порою не способны даже мыслить!Глаза потухшие, взгляни на наши лица:В них жизни свет лишь теплится едва,И прорастают новые словаСквозь проволоку колкую традиций!Неверие – основа бытия!Нам даже в друге видится предатель,Коль смог он выбраться из забытья.У каждого внутри – свой надзиратель!Мы не умеем и боимся жить,Любой делец-пройдоха нас обманет,Есть камень на душе и фиг в кармане,И Гамлета вопрос «быть иль не быть?»Порой нас мучит и краснеют векиОт слез, невыплаканных за века,Но к тяжкой милостыне тянется рукаИ спины гнутся… Все мы – зеки!

Я обожаю милого

Я обожаю милого за то,Что любит он меня любую:И в модном кашемировом пальто,И во хмелю, когда я унитаз целую!Когда несу невыносимый бред,Когда во гневе бью посуду,Когда спустя другой десяток лет,как юная, вновь предаюсь я блуду!Я обожаю милого за взглядТо мудреца, то юного повесы,За то, что уже много лет подрядУже седого, но все треплют бесы!Его люблю неистово, до слез,Как часть себя, как сердца половину!Не лгу себе и думаю всерьез:Вот он уйдет, и я навеки сгину…

Ах эти нежные слова

Ах, эти нежные слова, что ты шептал в порыве страсти!Я смысл помню их едва, но знаю – рядом было счастье,Вело неведомым путем, писало дивные картиныИ бытие с небытием во мне сливало воедино!Мой лепет, твой негромкий стон —Нет в мире музыки чудесней!В ней – жизнь и смерть, в ней – явь и сонСлились в любви извечной песне!

Телефонный разговор

Когда звонит мой милый издалёка,Я улыбаюсь в трубку телефона:На свете нет родней, желанней звона,Когда звонит мой милый издалёка.Его дыханием и голосом наполнен,Эфир меня волнует и пленит,Желанной радостью и нежностью поит,Его дыханием и голосом наполнен.Я жду звонка его и знаю, это он!Не спит иль с мыслью обо мне проснётся,Мой номер наберёт и улыбнётся…Я жду звонка его и знаю, это он!Его руки надёжное теплоЯ чувствую сквозь города и веси,Как чувствую, грустит он или весел,Его руки надёжное тепло.И глаз его лучистых нежный светЯ узнаю в мерцаньи звёздно-лунном!Под ним вибрирую как звук в оркестре струнном.Ах! Глаз его лучистых нежный свет!Мне не нужны другие, лучше пусть!Он всё моё: отчаянье, надежда…Пускай злословят и завидуют невежды,Мне не нужны другие, лучше пусть!

Русский мат

Русский мат, он красив, словно песня,Из которой не выбросишь слово,Если кстати звучит и уместен,Как перчинка в рецепте для плова!Может грубым он быть, бить наотмашь,Может быть по-барковски задорным,Без него потеряет народ нашСилу быть только внешне покорным!Изворачиваясь и кобенясь,И блюдя лингвистический принцип,Мы, кривясь, выбираем «пенис»,А не твердость бравого принца!Опустив до низов генитальныхРедкой силы слова и накала,Забываем, что жизнь гениальныхмат из лексики не убирала!Сам не прочь, и поклонник Баркова,Пушкин мат культивировал дерзко,Находя поэтичное в слове«Блядва», «хуй», а не пошлое – «мерзко».А ты можешь представить атаку,Когда смерть расширяет глазницы,Без орущего матом солдата,Ощутившего жизни границу?!Нет, без русского мата и сердцеСтукотит, отдавая хворобой.Русь без мата, что блюдо без перца:Остроты нет и вкуса. Попробуй!

Змея на солнцепёке

Я вновь готова сбросить кожуИ выползти на солнцепёк,Почувствовать себя моложе,Чтоб было рядом невдомёкДругим, таким же скользким гадам,Что за плечами уйма лет,Что, кажется, дышу на ладан,Слепа, не вижу солнца свет,А только чувствую, как греет,И размягчают свиток кольца.Чу, ветерок весенний веет,Замшелый камень больно колется,Цепляя молодую кожу,Но это нет, не беспокоит.Змеиное оставив ложе,Сейчас хочу я лишь покоя!Как хорошо, и как привольно!Вот слышу: стрекотИт кузнечик,Он тоже ждал тепла, довольныВсе твари долгожданной встрече.Еще не время бить тревогу,Сезон охоты не объявлен,Охотник, жертва, – перед БогомМы все равны, но мир отравленВойной за право быть сильнее,И я сдаваться не готова!Вот отогреюсь… Я умеюСебя собрать и снова, сноваСкользнуть в траве неслышной лентой,Почувствовать тепло, движенье,Одним рывком наладить в плен то,Что жертвой было от рожденья.Насытившись и разомлев,Опять усну на камне мшелом…Не бойтесь, это просто блеф:Пока я сплю, займитесь делом!

Барону Мюнхаузену

Барон, Вы верно позабыли,Что не бывает лестниц до небес,А может быть Вас просто не любилиИль подшутил над Вами мелкий бес?Что заставляло Вас опять и сноваЧудить, куражиться природе вопреки,Иные смыслы добавляя в Слово,Играя с дураками в дураки?!Ах, нет, не в памяти провалах дело,Не в чертовщине и не в чудесах…Признаться честно, очень бы хотелаОднажды встретить Вас на НебесахИ позабавить Вас нелепой шуткойИ выходкой смешной из ряда вон,От выстрелов уйдя болотной уткой,Ножом пронзая серый небосклон.И Вас, барон, я никому не выдам,ни другу, ни соседу, ни врагу!