Морские десанты в Крым. Авиационное обеспечение действий советских войск. 1941—1942

Нарративные (повествовательные) источники. К особым видам относятся источники личного происхождения. Значительная часть их представлена советскими военными мемуарами. Большинство подобных работ об операциях авиации в годы войны в советский период вышла из-под пера военачальников и партийных деятелей. Вместе с этим мемуарам как нарративному источнику надлежит отвести соответствующее место – с присущим им особенностям субъективизма и ангажированности, тем не менее они показывают накал борьбы и объясняют многие моменты, в том числе по применению и роли авиации. Керченско-Феодосийской десантной операции посвящено несколько разноплановых произведений мемуарной литературы, в том числе и ветеранов-авиаторов, которые из-за их большого количества также указаны в списке использованных источников и литературы[85]. Особая ценность мемуаров выдающихся военачальников не исключает и не умаляет значения воспоминаний многих других участников Керченско-Феодосийской десантной операции. Десанту посвящено много страниц в мемуарах участников операций, описываемых в контексте участия в боевых действиях отдельных лиц, частей, родов войск или в описании операций, которые непосредственно связаны с десантами в Крым в 1941 и 1942 гг. В данном исследовании автором использованы десятки источников такого плана, причем не только моряков или пехотинцев, авиаторов и тыловиков, но и журналистов. Известно, что среди профессиональных журналистов, которые были непосредственными свидетелями Керченско-Феодосийской десантной операции и оставили свои собственные наблюдения и оценки событий, был известный советский публицист К.М. Симонов. Проницательность и литературный талант позволили ему с особой выразительностью и достоверностью оперативно воспроизвести военные события и портреты их участников[86].

Некоторые мемуары, написанные участниками событий, по форме представляют больше военно-исторические очерки, в которых также отражены события Керченско-Феодосийской десантной операции[87]. В основе этих изданий – кроме личного присутствия автора в данном месте и данное время – широкое привлечение архивных материалов, что поднимает на более высокий уровень достоверность таких мемуаров. Однако есть мемуары, которые опираются только на личное восприятие описываемых событий, что тоже само по себе интересно[88].

О своем видении крымских событий конца 1941 – начала 1942 г. в соответствующих мемуарах донесли немецкие авторы, такие как Э. фон Манштейн[89], Г. Бидерман[90] (в немецкоязычном оригинале это не только воспоминания, но и сборник различных материалов и документов по военной истории 132-й пехотной дивизии в Крыму). Весьма важными с точки зрения понимания сути принимаемых решений германским командованием, в том числе и по событиям в Крыму, считаются дневниковые записи начальника Генштаба сухопутных войск Ф. Гальдера; существуют немецкоязычный и англоязычный источники и переводное издание[91]. Мемуаров румынских участников событий в Крыму 1941–1942 гг. пока не выявлено.

Отдельно стоит остановиться на мемуарах крымских партизан и авиаторов, раскрывающих отдельные моменты начального этапа взаимодействия авиации и партизанских формирований. Однако, при всем широком количественном и качественном спектре таких воспоминаний, в контексте исследуемой проблемы можно говорить только об ограниченном их числе. Дело в том, что в рассматриваемый период – с декабря 1941 по февраль 1942 г. – на востоке горнолесной части Крыма действовали два партизанских района – 1-й и 2-й, которые оперативно подчинялись Военному совету Кавказского, затем Крымского фронтов. В указанное время в других районах базирования партизан (т. е. в центральной и западной частях Крымских гор) взаимодействие еще не было налажено, первые одиночные попытки этого процесса относятся к середине марта и более усиливаются с середины апреля, когда авиация из Севастопольского оборонительного района проложила в леса Крымского заповедника «воздушный мост». Именно поэтому в мемуарах многих известных партизан (вышедших как в советский период, так и в постперестроечное время) – И.А. Козлова, Е.П. Степанова, П.Н. Макарова, С.И. Становского, И.З. Вергасова, М.А. Македонского, А.А. Сермуля из 3-го и 4-го партизанских районов, – таких сведений нет.

Вместе с тем крайне важными источниками информации, особенно в условиях подчас отсутствия полноценного делопроизводства в партизанских отрядах (исходя из условий), могут являться мемуары партизанских командиров из 1-го и 2-го районов. Прежде всего, это книга «Дневник партизана», увидевшая свет в Симферополе в 1963 г.[92] В 1969 г. она переиздана в военном издательстве в Москве под названием «Четыре времени года»[93]. Это наиболее полный и аргументированный дневник – воспоминания известного практика партизанской войны, начальника 2-го партизанского района И.Г. Генова, стоявшего у истоков партизанского движения в Крыму, в котором много места уделено началу взаимодействия партизан Крыма и советской авиации. Удалось также изучить и проанализировать рукописные работы И.Г. Генова, хранящиеся в различных музеях и архивах Крыма, что существенно дополняет тему исследования по действиям авиации в интересах партизан, список которых также представлен в конце монографии.

Действия авиации по снабжению партизан на начальном этапе показаны в книге «Страда партизанская», переделанном и дополненном дневнике известного комиссара ряда соединений Н.Д. Лугового, которая является ценным источником по исследуемому вопросу[94]. В книге воспоминаний заслуженного партизанского командира М.И. Чуба есть отдельные упоминания о первых сбрасываниях грузов[95]. Важными по фактуре представляются вышедшие уже после конца 1980-х гг. и более свободные идеологически воспоминания прославленного партизанского командира Ф.И. Федоренко «Годы партизанские», партизанского разведчика Н.Е. Колпакова, молодого командира Я.М. Кушнира[96].

В оперативном руководстве партизанским движением и организации взаимодействия огромную роль сыграла радиосвязь. Важным, по мысли автора, может быть сравнение факта установления радиосвязи как залога взаимодействия с воспоминаниями руководителей партизанского движения в масштабах страны[97]. Ценным источником по конкретным событиям в Крыму 1942–1943 гг. являются воспоминания партизанского радиста С.П. Выскубова[98]. В его работе детально освещаются действия партизанских радистов, а также важный с точки зрения исследования эпизод парашютного десанта на Ак-Монайском перешейке, в котором участвовал радист Выскубов. Важны для уяснения некоторых моментов начала взаимодействия партизан с органами военного командования посредством авиации мемуары войсковых разведчиков, отправленных в партизанский лес[99].

Большую роль в источниковедении документов повествовательного характера играют письма, особенно живых свидетелей событий. В случае выяснения отдельных эпизодов многогранного процесса действий советских авиаторов могут быть изучены доступные образцы эпистолярного характера – письма, записки, пометки. Большое количество таких источников сохраняется в архивах и фондах различных крымских музеев, например в Центральном музее Тавриды, Керченском историко-культурном заповеднике, музее Черноморского флота, Феодосийском музее древностей, Народном музее Ичкинского партизанского отряда и других музеях.

Газеты и журналы, а также другие периодические издания принадлежат к нарративным источникам и в Источниковой базе новейшей истории занимают порой ведущее место. Их специфической чертой является комплексный, синтетичный характер – в них представлено много форм информации (документальная, поточно-хроникальная, личностного характера). Пресса характеризуется также оперативностью подачи информации о событиях, непосредственным отображением их, что повышает ценность. По проблематике исследования, несомненно, за все время было написано и опубликовано множество материалов в печатных средствах массовой информации. Как в центральной, так и местной прессе неизбежно рассказывалось о действиях авиации в десанте в Керчь и Феодосию, о полетах к партизанам, тактике противника. Однако огромный массив этих источников только начал рассматриваться автором, который использовал только самые информативные и важные[100], с применением критического анализа публикаций.

В Крыму, начиная с XIX в. и позже, всегда были сильны позиции краеведческой литературы, часто основанной на местном материале, редких или ставших недоступными источниках. Путеводители и книги исторической направленности затрагивали многие аспекты истории Крыма, в том числе и десантные операции, и партизанское движение в годы Великой Отечественной войны. В ряде путеводителей есть сведения о Керченско-Феодосийской морской десантной операции, действиях авиации в период ее проведения, о десантах в Судак, действиях партизан, и в некоторых приведена определенная фактура, не встречающаяся более в других источниках[101].

Музейные источники. Большую ценность представляет ознакомление с документами музейных фондов по тематике исследования – прежде всего Керченского историко-культурного заповедника, Феодосийского музея древностей, Центрального музея Тавриды, ряда специализированных крымских музеев (Музея Краснознаменного Черноморского флота в Севастополе, музея ВВС ЧФ в пгт Гвардейское Симферопольского района, Народного музея 943-го авиационного полка в пгт Октябрьское Красногвардейского района, Народного музея 51-й армии в селе Клепинино Красногвардейского района, Народного музея Ичкинского партизанского отряда в селе Заветное Советского района, мемориального музея И.Г. Генова в селе Садовое Нижнегорского района), ряда краеведческих музеев районного уровня (в пгт. Нижнегорский, Советский, Ленино, городе Белогорске Белогорского района).

Необходимо отметить, что органы местного самоуправления, культурно-просветительские учреждения и энтузиасты исторической науки в населенных пунктах, где разворачивались события морских десантных операций, проводят большую просветительскую и военно-патриотическую работу. За прошедшие годы накоплено много ценных материалов, которые позволили рассмотреть исследуемые события по воспоминаниям их очевидцев, фотографическим и картографическим материалам, материалам из средств массовой информации, выпискам из архивных дел и справкам различного характера. Чрезвычайно высокую ценность имеют личные архивы генералов и офицеров, переданные на хранение архивным и музейным учреждениям. Особенно это касается архива бывшего командующего 44-й армией генерал-майора А. Первушина. После окончания Великой Отечественной войны А. Первушин поддерживал связи с однополчанами, и в его архиве есть немало неангажированных свидетельств о ходе Керченско-Феодосийской операции. Ветеран-военачальник завещал личный архив Феодосийскому краеведческому музею (ныне Феодосийский музей древностей), где он хранится и сегодня в отдельном фонде.

Источниковая база исследования достаточно обширна и включает как архивные материалы нескольких архивных учреждений Крыма, Украины и России и материалы музеев, библиотек и других учреждений (в том числе опубликованные), так и широкий спектр источников нарративного характера от опубликованных мемуаров до рукописных воспоминаний и писем. Определенную смысловую роль играют также материалы печатных средств массовой информации местного крымского, и регионального, и общегосударственного масштабов, а также краеведческая литература. Используются и доступные источники иностранного происхождения. При изучении источников личного характера обязательно применен критический подход и соответствующий источниковедческий анализ и синтез.

Предвоенные взгляды на применение авиации в морских десантах

В официальных документах, действовавших со второй половины 1930-х гг. и регламентировавших оперативную и боевую деятельность Военно-морского флота, морские десанты в зависимости от их цели и количества высаживаемых сил разделялись на стратегические, оперативные, тактические и диверсионные[102].

Считалось, что целью стратегического десанта является создание нового фронта борьбы и оказание тем самым влияния на ход войны в целом. В частных случаях такие десанты могли осуществляться для окружения неприятельской военно-морской базы и захвата ее с суши. Масштаб сил, высаживаемых в стратегическом десанте, – корпус специального назначения и выше.

Целью оперативного десанта являлось нанесение удара в тыл противнику и совершение глубокого обхода его расположения в интересах сухопутных войск, осуществлявших операцию на данном направлении. Предусматривались оперативные десанты в операциях против баз неприятеля, а также для захвата определенного приморского участка его территории. Масштаб высаживаемых в таких десантах сил – до дивизии специального состава.

Тактические десанты предназначались для обхода с моря и нанесения удара во фланг или ближний тыл противника. Силы тактического десанта, содействующие общевойсковому соединению на побережье, могли состоять из стрелкового полка с частями усиления.

Высаживаемые скрытно и внезапно диверсионные десанты имели конечной целью осуществление диверсионных действий в тылу врага.

Официальные документы предусматривали и сочетание морских десантов с воздушными десантами. Высадка морских десантов осуществлялась по схеме «берег – транспорты – высадочные средства – берег».

Морские десанты высаживались как в ходе оборонительных, так и в ходе наступательных операций. Основными задачами морских десантов являлись захват плацдармов на занятом противником побережье для дальнейшего наступления на новом операционном направлении (Керченско-Феодосийская, Керченско-Эльтигенская и Петсамо-Киркенес-ская операции); овладение важными островными районами (Моонзундская, Курильская операции); нанесение ударов во фланг и тыл обороняющейся группировки противника, ее окружение и разгром совместно с наступающими войсками фронта (Новороссийская, Тулоксинская операции); захват портов и военно-морских баз (десант в Линахамари, Сейсин, Расин); сковывание или замедление продвижения наступающего вдоль побережья противника и тем самым стабилизация оборонительных рубежей Красной армии (десанты Северного флота в июле 1941 г. в районе Западной Лицы). Всего в годы Великой Отечественной войны флоты и флотилии высадили 113 основных и 12 разведывательнодиверсионных десантов, в которых участвовало более 330 тысяч человек[103]. Морская пехота, массово созданная уже в ходе войны, принимала непосредственное участие в 74 десантах, причем в сорока девяти из них она действовала самостоятельно. В первом периоде войны был высажен 31 тактический десант и проведена Керченско-Феодосийская десантная операция с высадкой оперативно-стратегического десанта в составе двух армий Закавказского фронта и частей морской пехоты Черноморского флота.

По предвоенным взглядам, десантная операция слагалась из следующих основных этапов: подготовка операции, посадка десанта, переход его морем, бой за высадку, выполнение десантом своей задачи на берегу.

Важнейшим этапом десантной операции являлся бой за высадку. Его цель – преодоление охранения и заграждений противника на воде, разведка пунктов высадки, захват их и базы высадки, овладение высадившимися войсками плацдармом высадки. Как и всякий бой, бой за высадку, по взглядам того времени, в свою очередь, слагался из ряда тактических этапов, которые определялись последовательностью действий сил высадки для выполнения поставленной им общей задачи. Основные этапы боя за высадку: развертывание сил высадки, высадка головного эшелона, высадка последующих ударных эшелонов, составляющих основные силы десанта, высаживающегося на данном участке в этом бою, бой на берегу для овладения плацдармом высадки.

В тех случаях, когда выполнение главной задачи морского десанта достигалось непосредственно боем за высадку, высаживаемые вслед за головным эшелоном десанта ударные эшелоны являлись главными силами; заключительным этапом боя за высадку была высадка тылов.

Непрерывно накапливавшийся в течение войны опыт в проведении морских десантов позволил последовательно развить формы и способы их подготовки и выполнения. Одной из наиболее характерных черт этого опыта явилось то, что он дал возможность вскрыть абстракцию прежних, преимущественно оперативных, взглядов на десантные операции в условиях ограниченных по пространству морских театров военных действий, в которых излишне теоретизировались нормы размещения войск и средств десанта на транспортах, требования к району высадки, условия достижения внезапности и т. п.

Суровые требования боевой действительности заставляли существенным образом корректировать довоенные взгляды на нормы размещения десанта на транспортных средствах исходя не из теоретических предположений, частично опиравшихся на чужой опыт, а на основе конкретных возможностей и реальной обстановки. В еще большей мере это относилось к выбору района, участков и пунктов высадки. Обстановка неоднократно заставляла отказываться от поиска необороняемых районов или участков высадки и высаживаться непосредственно «в лоб» неприятельской обороны (Феодосия в 1941 г., Новороссийск в 1943 г., Петсамо в 1944 г.)[104].

Несколько по-иному обстояло дело со взглядами на бой за высадку. Опыт высадок десантов в основном оправдал существовавшие принципиальные положения, но, конечно, заставил внести в них значительные коррективы исходя из возраставшего значения авиации как ударной и обеспечивающей силы и повышавшейся устойчивости системы противодесантной обороны[105].

Необходимо отметить, что полноценных войск морской пехоты в предвоенный период не было. Несмотря на то что нарком ВМФ адмирал Н.Г. Кузнецов в предвоенные годы неоднократно ставил вопрос перед Генеральным штабом РККА о создании на флоте морской пехоты, к началу войны имелась только одна бригада морской пехоты на Балтийском флоте и по одной роте морской пехоты в составе Дунайской и Пинской военных флотилий. Отсутствие значительного количества морской пехоты как рода сил Военно-морского флота, непонимание ее роли в будущей войне, недостаточная разработанность теории и практики ее развития и боевого применения, а также отсутствие в составе ВМФ специальных десантных кораблей и десантно-высадочных средств явились серьезными упущениями в подготовке флота к войне, что оказало отрицательное влияние на характер боевых действий, особенно в начальном периоде Великой Отечественной войны[106].

В предвоенные годы в советской военной науке были разработаны вопросы морских десантов и их авиационного обеспечения[107]. Считалось, что морская десантная операция представляла собой, в общем, наиболее сложное взаимодействие морских, воздушных и сухопутных сил с целью высадки войск на побережье противника и могла привести к созданию нового фронта и решительно повлиять на общий ход войны. Военно-теоретические взгляды 20-х гг. прошлого века на морские десантные операции были реализованы в Боевом уставе Военно-морских сил РККА (БУ-30), введенном в действие приказом Реввоенсовета СССР от 27 февраля 1930 г.[108]

В главе 16 «Десантные операции» БУ-30 даны «только отправные указания» по десантным операциям, а все вопросы их подготовки и ведения, так же как и их развития, предусматривалось изложить в «Наставлении для выполнения смешанных операций». В уставе в сжатой форме были изложены основные требования, условия и мероприятия, которые необходимо выполнить в ходе каждого этапа операции. Вместе с тем в уставе почти ничего не говорилось об авиации. Отмечено только, что начальнику высадки непосредственно подчинены «командиры военно-воздушных сил, назначенных в операцию» и обеспечение высадки и действий передового отряда достигается содействием авиации, назначение которой – препятствовать перегруппировке сил обороняющегося противника и оказывать поддержку передовому отряду. О высадке воздушных десантов в ходе морской десантной операции в уставе нет ни слова. Несмотря на эти недостатки, устав оказал существенное влияние на боевую подготовку к десантным операциям. В 1932–1933 гг. был определен перечень типовых операций флота, в числе которых были и десантные, и разработаны теоретические основы их ведения.

В феврале 1930 г. появился и первый боевой документ советской авиации ВМФ – «Наставление по боевому применению морской авиации (1930)», введенное в действие приказом РВК СССР от 22 февраля 1930 г. Наставление закрепило деление отечественной морской авиации на береговую (авиацию берегового базирования) и корабельную (авиацию, предназначенную для базирования на авианесущих кораблях и применения с них). При этом предполагалось, что береговая авиация будет использоваться в пределах тактического радиуса действия состоящих на вооружении летательных аппаратов тяжелее воздуха, а гидросамолеты, базирующиеся на АВК, смогут выполнять задачи самостоятельно и во взаимодействии с другими силами флота вне зависимости от удаления от пунктов базирования корабельного состава флота[109].

В 1930-х гг. военно-теоретические вопросы десантов на море разрабатывались активно, в том числе и по взаимодействию флота и авиации[110]. Слабым местом в теории десантных операций являлось обоснование оперативно-тактических норм, расчет сил и средств, а также материального обеспечения. В предвоенных документах недостаточно четкое отражение получили этапы ее ведения. Споры о моменте окончания десантной операции затянулись и не были завершены до начала войны. В связи с этим не были достаточно отработаны вопросы действий флота в этот период: пополнения и возможного усиления десанта и связанных с ними оперативных перевозок, перевозки и высадки войсковых тылов, развертывания армейского тыла на плацдарме.

Практическое использование военно-теоретических взглядов на морские десантные операции в ходе оперативной (боевой) подготовки и боевых действий было менее эффективным. Хотя в конце десятилетия 1930-х – начале 1990-х гг. многое перешло в разряд практического использования, в том числе и по анализу и применению иностранного опыта морских десантов.

Так, 7—14 октября 1940 г. было проведено совещание представителей Главного морского штаба, управления Военно-воздушных сил ВМФ и Военно-морской академии с целью: на основе всестороннего анализа и опыта проведения морских операций и боев военно-морскими силами Германии, Англии, Франции и Италии в течение первого года Второй мировой войны выработать рекомендации по совершенствованию боевой подготовки сил Военно-морского флота и боевой техники, представить наркому и Главному военному совету ВМФ конкретные предложения по дальнейшему повышению боеспособности и боевой готовности сил флота.

На совещании был заслушан и обсужден доклад контр-адмирала В.А. Белли «Совместные операции армии и флота». В докладе был рассмотрен опыт морских десантных операций в первый год войны. Значительное место в докладе уделено роли авиации в морских десантных операциях. Новое в десантных операциях – это воздушный десант большого масштаба. Из опыта начавшейся Второй мировой войны видно, что авиация коренным образом повлияла на ведение операций, на некоторые теоретические положения и взгляды на морские десантные операции. Поэтому нельзя противопоставлять авиацию флоту, надо понимать их как оперативно и тактически взаимодействующими[111].

Проводились также учения различного характера. В начале января 1941 г., после состоявшегося в конце декабря 1940 г. совещания высшего командного состава Красной армии, Генеральный штаб провел две оперативно-стратегических игры, которым суждено было стать последними играми такого крупного масштаба перед Великой Отечественной войной. Первая игра проводилась 2–6 января 1941 г. на Северо-Западном направлении, вторая 8—11 января – на Юго-Западном, так что ими охватывалось все пространство между Балтийским и Черным морями. Обе игры проводились в три этапа, на каждом из которых участники в соответствии с заданиями и полученными вводными принимали решения и исполняли в письменном виде директивы, боевые приказы, оперативные сводки и другие документы, и заканчивались принятием решения по обстановке к концу третьего этапа[112].

Однако практически на учениях и маневрах отработка вопросов подготовки и ведения морских десантных операций столкнулась с трудностями. Так, по утвержденному Генеральным штабом Красной армии плану оперативной подготовки войск Одесского, Северо-Кавказского и Закавказского военных округов в 1941 г. по две-три дивизии каждого округа должны пройти специальные учения по отработке вопросов высадки и отражения морского десанта. Начальник штаба Черноморского флота сообщил штабу Северо-Кавказского ВО, что сможет провести с этими дивизиями только два учения, предусматривающие высадку десантов силою рота – батальон. В своем донесении начальнику Оперативного управления Генштаба РККА начальник штаба СКВО В.М. Злобин подчеркнул, что такой масштаб учений принесет незначительную пользу как войскам округа, так и морским силам флота, а самое главное – он не решит основной задачи, стоящей перед войсками СКВО, о подготовке войск к крупным десантным операциям. Решение этого сложного и важного вопроса снова будет отложено на Определенный срок, а войска и флот к десантным операциям готовы не будут. Об авиационной компоненте речь фактически не шла[113].