Шутки в сторону

– Хочешь много денег? Очень много денег! – повторила свое искушение старуха. – Чертовски много денег!

– Хочу, – выпалил Чулков.

Старуха, с какой – то сладострастной злостью взглянула на инженера и вновь заговорила скрипучим голосом:

– Продай свои сны!

– Как это? – удивился Чулков.

Но карга неожиданно растаяла в белесой дымке, исчез противный серный дух, а инженер моментально проснулся. Впервые в жизни от сюжета, увиденного во сне, его прошиб холодный липкий пот. Его подташнивало, а голова раскалывалась от жуткой боли. Чулков принял две таблетки анальгина и совершенно разбитым отправился на работу. Трудился он двадцатый год в НИИ сельскохозяйственного машиностроения и все, что мог изобрести полезного для сельских тружеников, уже давно изобрел и запатентовал.

Весь день Чулков с нетерпением ждал ночи. Ему верилось, что злобная старуха – искусительница вновь посетит его в сновидениях и уже наверняка даст вразумительный ответ на его вопрос. И как не укладывался он пораньше спать, ни с пятницы на субботу, ни с субботы на воскресенье, ни в две последующие ночи противная карга так ему и не приснилась. Вопрос остался открытым. Ни о чем другом Чулков и думать уже не мог. «Вот ведьма!» – сокрушался он: «Как же это можно продать свои сны?»

А денег сразу и много очень хотелось.

В среду во второй половине дня, когда терпение Чулкова уже лопнуло, как запущенный аппендикс, решился он действовать на свой страх и риск. Иной обыватель подумает: «Да в чем риск то? Знаем, рисковали. С поезда на железнодорожную насыпь прыгали, в финансовые пирамиды последние кровные вкладывали, женились на сокурсницах. А тут, какой риск? – и усмехнется криво.

А на самом деле Чулкову, человеку прагматичному и прижимистому, было чем рисковать. Шутка ли – продать сны?! А кому? А почем? Во – первых, он в жизни своей ничем никогда не торговал. И как всякий не торгующий человек, ужасно боялся налоговой инспекции. Во – вторых, товар его, мягко говоря, был весьма специфичным. Необычный, прямо скажем, товарчик. Так что рисковал Чулков, как минимум, репутацией дееспособного человека.

И все же страстное желание легкого и быстрого заработка пересилило его опасения. Чулков купил по дороге с работы домой одну хитрую рекламную газетенку, в которой постоянно печатался купон бесплатного объявления. Весь вечер и начало ночи он промучился над составлением подобающего текста. В итоге его объявление гласило: «Продам сны оптом и в розницу. Недорого. Тематика разнообразная, от супертриллеров до крутой эротики и мультфильмов». В конце объявления он указал свой домашний адрес.

«Дело сделано», – решил Чулков: «А там будь, что будет». Он запечатал объявление в конверт, подписал его, а на следующее утро опустил в ближайший почтовый ящик. И с трепетом стал ждать звонков в дверь. С таким трепетом ждут повестку в суд или письмо от любимой женщины. Прошла неделя, вторая, но, увы, чудаков, желающих купить чужие сны, не находилось. Чудаки, надо отметить, в нашем веке постепенно вымирают.

Чулков уже смирился с мыслью, что его сны не пользуются потребительским спросом, успокоился и вновь начал наслаждаться своими еженощными видениями, как вдруг…

* * *

Как вдруг ранним субботним утром, когда инженер еще сладко посапывал в своей холостяцкой постели, раздался пронзительный звонок в дверь. Чулков, надо отметить, никого и никогда в гости к себе не ждал. Пришлось ему пробуждаться, спешно одеваться и идти открывать дверь. На пороге его квартиры оказался высоченный плотный мужчина, одетый в милицейскую форму.

– Господин Чулков, – спросил он низким хрипловатым голосом.

– Да, я… Извините… Он самый… Вот, – промямлил инженер, задыхаясь от сковавшего его страха. «Доигрался», – пронеслось в голове: «Посадят. Как пить дать, посадят!»

– Это вы давали объявление? – милиционер достал из внутреннего кармана кителя смятую газетку, развернул ее и могучим пальцем ткнул в самую середину страницы.

– Да, я… Так точно… Вот… Это, знаете ли… Чулков хотел добавить: «дурацкая шутка», – но язык его будто окаменел.

– Замечательно, – сказал задумчиво милиционер и неумело улыбнулся. – Можно пройти в комнату?

– Да, да, конечно… Пожалуйста, – Чулков освободил проход от своего тщедушного тела. «Посадят. Непременно посадят», – чуть было не заскулил он от испуга: «Позора теперь не оберешься».

Но грозный страж порядка, вопреки опасению инженера, почему – то не спешил доставать пистолет и наручники. Он как – то весьма загадочно взглянул на Чулкова. Человеку бывалому такой взгляд показался бы даже заискивающим. Именно так смотрят люди в погонах на свое начальство и симпатичных девушек.

– Я омоновец, – сообщил верзила печально, – прошел множество горячих точек, был многократно ранен и контужен, имею правительственные награды…

«Пожалуй, не посадят», – малая толика сладкой надежды окропила сердце инженера.

– Не могли бы вы мне, м – м, господин…

– Чулков.

– Господин Чулков, продать свои сны. На, так сказать, батальную тему. Очень люблю боевики. Я последнее время, знаете ли, тоскую по войне… – и милицейский громила как – то по – школьному стыдливо отвел глаза в сторону.

Огромное облегчение наступило в душе Чулкова, возвернулась душа из пяток на свое обычное место.

– Да, да, конечно, берите.

– По какой цене?

– Даром берите.

Но омоновец был не приклонен. Он даже насупился, сделался еще выше ростом и шире в плечах, когда услышал о дармовщине. Сначала он произнес весьма пространную речь о пагубности дачи и получения взятки и различных несанкционированных презентов, потом умоляюще посмотрел на Чулкова и попросил назначить конкретную цену.

– Сто рублей, – смущенно произнес инженер, стараясь не глядеть в глаза блюстителю порядка. Омоновец заподозрил неладное, и лицо его приобрело пугающе грозный вид.

– Пятьдесят, – промямлил Чулков, густо краснея.

Омоновец и вовсе опешил. И, чтобы Чулков далее не торговался, достал из кармана увесистую пачку денег, отсчитал сто пятьдесят рублей и протянул их инженеру.

Лишь Чулков взял купюры в руки, грозный милиционер таинственным образом исчез.

«Чудеса», – подумал инженер: «Чудеса в решете!» Он хотел, было, развить свою мысль, но в дверь вновь позвонили.

Это была худенькая девушка в очках, то ли школьница – старшеклассница, то ли студентка начальных курсов. Не то, чтоб симпатичная, но без явных изъянов лица и фигуры. О таких девушках говорят «на любителя».

– Ваша фамилия Чулков, – поинтересовалась она весьма застенчивым голосом.

– Совершенно верно.

– Вы продаете сны? – акцент она сделала на слове «вы».

– Да, я… Некоторым образом, так сказать, – Чулкову девушка понравилась. Надо отметить, что ему, закоренелому холостяку сорока трех лет нравились всякие девушки. Даже рыжие и конопатые. Даже, извините за выданный секрет, слегка хромые и сутулые. Вот только Чулков им почему – то категорически не нравился. То ли слабым атлетизмом своих телес, то ли неровно растущей лысиной, то ли просто карма у него была не подходящая.

– Да вы проходите. Проходите в комнату, – заворковал Чулков. – Или, лучше, знаете ли, проходите сразу на кухню. Чаю, кофе, вина хотите? А, может, для начала в шашки сыграем, хи – хи, или в картишки перекинемся?

– Спасибо, не стоит, – девушка смущенно переминалась с ноги на ногу, – я бы купила у вас сны… – тут она совершенно зарделась, – о чувствах… Вернее, мне, право, весьма неловко об этом говорить…

– О любви? – подсказал Чулков, щедро и щербато улыбаясь.

Щеки девушки сделались вовсе ярко пунцовыми, и она утвердительно кивнула головой.

Чулков невольно залюбовался ею. Хрупкая фигурка, смешные очки, длинные ресницы, аккуратная челка, ямочки на щеках.

– А как вас зовут? – спросил инженер вкрадчивым голосом.

– Это в данный момент неважно, – ответила она на удивление весьма дерзко, – продаете или нет?

– Продаю, продаю, – Чулков вдруг почувствовал в своем дряхлеющем теле игривость молодого петуха. – А вас, какая любовь интересует?

Девушка недоуменно посмотрела на него глазами терновой синевы.

– Любовь бывает, знаете ли, разная, – Чулков входил в раж, как глухарь на токовище. – Любовь бывает традиционная между мужчиной и женщиной. А, бывает, хи – хи, между мужчиной и мужчиной. Случается, что и между женщинами возникает любовная страсть. Есть любовь групповая…

Чулков был просвещенным человеком. Ему снились разнообразные сны.

Девушка заметно смутилась от таких откровений.

– Так о какой любви вы предпочитаете сны?

– Я бы купила все, – простонала она, едва не падая в обморок от стыда, – назовите цену.

– Право не знаю, – Чулков бросил в атаку последний резерв своего ухажерского арсенала, пытаясь приобнять девушку за талию. – Мне неловко брать деньги с такой симпатичной, хи – хи, студентки за подобные пустяки. Может, все же сначала чайку, кофейку, винца? У меня есть неплохой портвейн…

– Назовите цену, – девушка энергично отбросила руку инженера со своей талии, – или я немедленно ухожу!

Но Чулков решил продолжить свои неуместные ухаживания и еще немного пофлиртовать с девушкой.

– Ну, скажем. Десять рублей вас устроит?

Девушка решительным жестом сунула ему в ладонь десять рублей и моментально испарилась.

«Чудеса!» – подумал Чулков, пряча деньги в карман: «Чудеса, да и только!» И он с удовольствием захихикал своим противным тенорком.

В дверь снова позвонили. Третьим посетителем оказался солидный мужчина в шляпе, своим видом напоминающий крупного начальника. А то и вовсе министра. Запонки на манжетах его кипельно белой рубашки и заколка на умопомрачительном галстуке сверкали алмазным блеском.

– Мне нужен господин Чулков, – произнес он уверенным, не терпящим возражений, голосом.

– Я вас слушаю.

– Мне случайно попалось на глаза ваше объявление в газете. О снах. Товар меня заинтересовал, – мужчина беглым взглядом осмотрел прихожую, ее бедное убранство. – Я могу быть уверенным в том, что наш разговор останется конфиденциальным?

– Безусловно.

– Я не о том, – взгляд незнакомца продолжал напряженно исследовать углы, стены и потолок прихожей. – Вы гарантируете мне, что нас сейчас не подслушивают?

Лицо Чулкова вмиг сделалось настолько удивленным и вместе с тем наивным, даже глупым, что солидный мужчина немного успокоился.

– Я, понимаете, занимаю очень высокий и ответственный государственный пост… Меня знают и ценят в Кремле… Хотя, вам об этом и не следовало бы знать… Короче говоря, строго между нами, я надеюсь, что вы понятливый человек, – незнакомец грозно взглянул на Чулкова, – я хотел бы купить у вас весьма… Весьма пикантный цикл снов.

– Я к вашим услугам.

– Мне нужны ужасы. Да, да, не удивляйтесь, ужасы. И чем ужаснее будут ужасы, тем лучше. У вас есть подобный товар?

– Да, конечно.

– Тогда я беру все, что касается ужасов и садо – мазохизма, – солидный мужчина достал из внутреннего кармана солидного пиджака весьма солидный кошелек. – Сколько с меня?

Чулков задумался. С одной стороны, с такого солидного и явно не бедного человека, возможно, дипломата, министра или депутата Госдумы брать деньги не разумно. Если войти в дружбу, опереться на его связи… Связи важнее денег… Но, с другой стороны, с кого же тогда брать, как не с обладателя тугого кошелька? С солидного человека можно и содрать побольше… За солидность. Хотя, конечно, связи важнее…

– Так сколько вы хотите?

– Двести! – выпалил Чулков.

Незнакомец раскрыл кошелек, достал пачку долларов, перетянутых тонкой резинкой, вытащил из нее две стодолларовые кредитки, положил их на тумбочку и мгновенно исчез.

С парня лет двадцати восьми, носатого и длинноволосого за научно – фантастические сны Чулков слупил триста целковых. На полноватой даме бальзаковского возраста, интересующейся снами на английском, немецком, французском, испанском, итальянском и еще двух десятках иностранных языков, инженер заработал пятьсот рублей. Мультяшные сны двум школьницам – близняшкам Чулков уступил за тысячу двести.

Поток покупателей еще долго не прекращался. Люди приходили, покупали сны и тут же таинственно исчезали. Каждый раз Чулков набавлял цену, но никто не скупился.

Ближе к обеду в квартиру инженера влетел запыхавшийся молодой человек в джинсовом костюме. Выглядел он весьма деловито.

– Вы Чулков?

– Он самый.

– Сны продаете?

– Продаю.

– Оптом или в розницу?

– Как вам будет угодно.

Молодой человек недоверчиво взглянул на Чулкова. Такая покладистость продавца показалась ему весьма подозрительной.

– И оптом тоже?

– Что предпочитаете смотреть? – инженер уже научился торговаться и вел себя весьма уверенно.

– Я? Я сам ничего не смотрю.

– Странно.

– Ничего странного. Я владелец видео проката, предприниматель средней руки. Сам ничего не смотрю. За три года мне это кино вот уже где, – молодой человек рубанул ладонью по кадыку, – а вот для моих клиентов… Сколько вы хотите?

– А какие сны вас интересуют?

– Я бы взял все, что у вас имеется. Но по оптовой цене.

Чулков растерялся. Сколько у него осталось снов, он не знал. Очевидно, немного. Но и прогадать ему не хотелось.

– Три тысячи! – загнул инженер.

– Две! – мгновенно парировал бизнесмен средней руки.

– Две восемьсот, – чуть подумав, сбавил цену Чулков.

– Две двести, – нехотя набавил молодой человек.

– Две семьсот!

– Две триста!

– Две шестьсот!

– Две четыреста!

– Две пятьсот! – одновременно рявкнули инженер с бизнесменом. Они стояли друг напротив друга, оба раскрасневшиеся и взбудораженные от проведения торгов.

– По рукам! – взвизгнул бизнесмен.

– По рукам! – взвизгнул инженер.

Расплатившись мелкими, большей частью ветхими и помятыми купюрами, оптовик испарился из квартиры Чулкова.

Последним, кто посетил инженера, был один весьма нервный тип. Он совсем недавно переквалифицировался из телерепортеров в кинодраматурги. Такие типы, как он, опаздывают всегда и всюду. Потому, как являются типами чересчур творческими и амбициозными.

– Как больше нет?! Ни одного сна?! – театрально заламывал он пальцы. – Я вас абсолютно не понимаю!

– Продано, – тупо повторял Чулков, – все уже продано, стараясь вытолкать из прихожей весьма нервную натуру за дверь.

– Как продано?! Кому продано?! Почему продано?! – бесновался киносценарист и упорно не желал покидать чулковскую жилплощадь. – Я вас решительно не понимаю! Это форменное безобразие! Я буду на вас жаловаться в союз кинематографистов!

Никакие доводы Чулкова творческую личность не устраивали. Бросив брать на арапа, он принялся верноподданно целовать Чулкову руку. Потом упал на пол и принялся в истерике кататься по прихожей, загородив своим мясистым телом проход к двери.

Потом киносценарист неожиданно предложил Чулкову десять тысяч рублей за один сон. У инженера от жадности задрожали коленки, и на лбу его выступила холодная липкая испарина. Но кинодраматург тут же удвоил цену. Потом утроил, удесятерил ее. Чулков был близок к обморочному состоянию. Он отчетливо понял, что страшно продешевил со своими снами, что больше продать ему нечего, что он упустил тот великолепный шанс, о котором ему поведала старуха.

А кинодраматург продолжал умолять инженера, продолжал сулить огромные деньги, стращать рэкетом, порчей и союзом кинематографистов. Эта бурная эмоциональная сцена, длившаяся довольно долго, наконец – то их обоих довела до предынфарктного состояния и окончательно выбила из сил. Кинематографист вдруг замолчал, взор его, до того пылающий неистовым огнем, потух, да и сам он как – то резко обмяк. Он поднялся с пола, небрежно отряхнул штаны и покинул квартиру Чулкова, злобно хлопнув на прощанье дверью.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.