Непревзойденные

Кстати, что катание Белоусовой и Протопопова устарело, считал в ту пору не только Писеев, но и многие другие специалисты фигурного катания. Этот вид спорта не стоял на месте – он становился все более динамичным, резким. И тот «балет», который демонстрировали на льду герои нашего рассказа, не вписывался в мировую волну, которая накатила на фигурное катание в начале 70-х. Кстати, тогда изменилось не только фигурное катание, но и хоккей – он тоже стал более реактивным и жестким (толчок этому дадут игры против канадских профессионалов осенью 1972 года). В итоге уже в конце 60-х Белоусову и Протопопова стало активно теснить молодое поколение. В 1969 году, на чемпионате Европы, они заняли 2-е место, уступив первую ступеньку пьедестала Родниной – Уланову. Больше в тройку призеров они никогда уже не входили, хотя старались изо всех сил.

Та же ситуация сложилась и на всесоюзных соревнованиях, где наших героев «поджимала» молодежь. Впрочем, сами они считают, что были не слабее молодых, однако судьи всячески списывали их со счетов, намеренно занижая им оценки. Как, например, во время чемпионата СССР в январе 1970 года в Киеве.

К концу турнира (14 января) безусловными фаворитами турнира были Белоусова – Протопопов. Их главные соперники Роднина – Уланов, сорвав поддержку в обязательной программе, проигрывали им 12,8 балла, занимая всего лишь 8-е место. И вдруг после произвольной композиции все переменилось – вперед вышли вчерашние аутсайдеры. Причем этот рывок вперед многими болельщиками был расценен как явно несправедливый. Почему? Дело в том, что судьи, оценивая выступление Белоусовой – Протопопова, явно намеренно занизили им оценки за артистизм. В итоге они с первого места скатились на 4-е (2-е заняли Людмила Смирнова – Андрей Сурайкин).

В тот день, когда это произошло, большая часть зрителей, собравшихся в Киевском Дворце спорта, встретили судейский вердикт продолжительным свистом. Это возмущение длилось несколько минут, при этом шум был таким, что другие фигуристы не могли начать свои выступления. Главный рефери Кононыхин в попытке успокоить зал объявлял: «Решение судейской коллегии окончательное и обжалованию не подлежит», что вызвало еще большее возмущение. Подобных инцидентов советское фигурное катание еще не знало. Публика стала дружно скандировать и требовать выхода на лед Белоусовой и Протопопова. А те в это время сидели абсолютно подавленные в раздевалке. Наконец дирекция Дворца спорта не выдержала и попросила их выйти к публике, успокоить ее. Фигуристы вышли на лед и, в благодарность за поддержку, низко, по-русски, поклонились зрителям. Людмила Белоусова при этом плакала. Как вспоминает О. Протопопов, «возвращаясь в раздевалку, встретили Петра Орлова, бывшего тренера Станислава и Нины Жук, который никогда не питал к нам симпатий. Он протянул мне руку и сказал, что сочувствует нам. Я руки ему не подал, вежливо сказав, что никаких сочувствий нам не надо. Потом один наш приятель вспоминал, что Орлов, возмущаясь судейством, сказал: «Я бы этого Протопопова своими руками задушил, но три десятки ему – отдай!» Он имел в виду занижение нам оценок за выступление в Киеве…

Через 16 лет Уланов признался, что тогда уже планировалась их золотая медаль на Олимпиаде в Саппоро. Поэтому они не должны были никому проигрывать, тем более нам…»

Этот скандал имел настолько большой резонанс, что скрыть его было невозможно. Однако размусоливать его, конечно, не разрешили, отделавшись короткой репликой в «Комсомольской правде» от 16 января. Заметка называлась «Почему волновались трибуны?», и автором ее был некий инженер-конструктор из Лобни А. Кузин. В статье вкратце описывалось, как зрители устроили обструкцию судейскому решению о занижении оценок паре Белоусова – Протопопов, и приводились слова Кононыхина, сказанные им в адрес этой пары: «Но это спорт, у него свои возрастные законы, к сожалению». Эта оговорка рефери ясно указывала на то, что все происшедшее отнюдь не случайность. Видимо, руководство Спорткомитета руками судей собиралось прекратить гегемонию «стариков» в фигурном катании.

Как показали последующие события, приход молодежи пошел во благо советскому фигурному катанию – его гегемония на мировых спортивных аренах стала еще сильнее и продлилась почти два десятка лет.

Итак, в чемпионате СССР 1970 года Белоусова – Протопопов заняли 4-е место и не попали в сборную страны. На чемпионате СССР-1971 они заняли 6-е место, снова оставшись за бортом национальной команды. Впрочем, и тогда без интриг не обошлось. По мнению некоторых специалистов, судьи были явно предвзято настроены по отношению к паре Белоусова – Протопопов. Например, сотрудник журнала «Физкультура и спорт» Аркадий Галинский в газете «Советская культура» подверг сомнению результаты чемпионата страны, на котором присутствовал как корреспондент. По его мнению, фигуристов попросту «сплавили». А чтобы избежать ненужных свидетелей и замести следы, даже отключали телетрансляцию якобы по техническим причинам. Именно из-за этой публикации Галинский был уволен и на семнадцать лет отлучен от спортивной журналистики. Главный редактор журнала Николай Тарасов попытался прийти на выручку своему бывшему сотруднику, и его тут же сняли.

Следом за этим грянул еще один скандал. Он случился в январе 1972 года. На носу были очередные зимние Олимпийские игры (они начинались через месяц в японском городе Саппоро), а Белоусову и Протопопова туда не взяли. Причем это решение было принято не кулуарно, а после совета с шестеркой лучших тренеров страны (Жук, Чайковская, Кудрявцев, Тарасова, Москвин, Писеев), которая пятью голосами против одного (это был Москвин, который консультировал Белоусову и Протопопова) проголосовала против того, чтобы брать «звездную» пару на Олимпиаду. Тех это решение возмутило, поскольку сами они считали себя вполне конкурентоспособными.

Между тем правда заключалась в том, что их время все-таки уже уходило. Они побеждали на Олимпиадах в Инсбруке (1964) и в Гренобле (1968), но затем перестали быть лидерами. На чемпионат Европы 1971 года они не попали, поскольку сил на хороший результат у них уже не было. В том же году они выступали на Спартакиаде профсоюзов в Первоуральске и не смогли хорошо откатать программу – постоянно падали и только и делали, что догоняли друг друга после падений. Так что решение не брать их на Олимпиаду не стало чем-то сенсационным для специалистов фигурного катания. Но сами фигуристы посчитали это оскорблением.

В середине января они пришли к руководителю Спорткомитета Сергею Павлову, чтобы уговорить его изменить свое решение. Далее послушаем рассказ одного из участников тех событий – Валентина Писеева, который в те годы руководил фигурным катанием:

«Белоусова и Протопопов пришли в кабинет Павлова. Людмила пустила слезу, и они оба стали упрашивать Павлова изменить решение. Тот спросил: «Вы уверены, что завоюете «золото»?» Протопопов нетвердо ответил: «Да… Во всяком случае, будем в тройке призеров». Павлов снова спросил: «А если не попадете в тройку, что тогда? Может такое быть?» Знаете, что сказал Протопопов? Что они точно будут в шестерке! Мол, олимпийской сборной нужны зачетные очки, вот они и внесут свою лепту в общую копилку. Павлов чуть не поперхнулся. Я видел это, поскольку тоже присутствовал при этом разговоре. Сергей Павлович дал им понять, что лучше уйти из спорта красиво. Что для спортивного руководства страны доброе имя Белоусовой и Протопопова дороже, чем те два очка, которые они принесут сборной СССР, если займут на Олимпиаде пятое место (за шестое дали бы очко). Они, кажется, не поняли. Дошли до Кирилла Мазурова, члена Политбюро ЦК, и уже тот обрабатывал Павлова. Не получилось…»

А вот как эти же события описывает О. Протопопов: «Дело прошлое, сегодня, наверное, немногие помнят, но мы готовились к Олимпиаде-72, собирались ехать в Саппоро. Фаворитами считалась пара Роднина – Уланов, вторыми шли наши ученики Смирнова – Сурайкин, мы же могли рассчитывать на твердое третье место. Как минимум. Помню, убеждал Сергея Павлова, главного спортсмена страны: «Есть шанс занять весь олимпийский пьедестал почета! Нельзя упускать возможность». Наивный придурок! Это я о себе… Нас никуда и не думали везти: «бронзу» в парном катании уже пообещали команде ГДР, а за это немцы пообещали поддержать Сергея Четверухина в соревнованиях одиночников, где позиции СССР были послабее.

По сути, нас продали, хотя по форме все выглядело вполне прилично. Перед Олимпиадой собрался тренерский совет и… Никто не поддержал наши кандидатуры. Игры выиграли Роднина и Уланов, хотя должны были побеждать Люда Смирнова с Андрюшей Сурайкиным, которым мы ставили произвольную программу. Они откатали чисто, а Уланов не выполнил обязательный элемент, не прыгнул двойное сальто, что являлось грубым нарушением. Тем не менее судьи простили ошибку. Сейчас такой фокус не прошел бы…»

Что можно сказать по поводу этих слов. Сегодня уже ни для кого не секрет, что в спорте частенько мухлюют – так было раньше, так происходит и сегодня. Причем неважно, о каком виде спорта идет речь – о фигурном катании, футболе или хоккее. Здесь стоит отметить другое. Вот Протопопов уверенно заявляет, что советские спортивные власти были в сговоре со своими коллегами из ГДР, чтобы те «натянули» лишние баллы Сергею Четверухину. Могло такое быть? Безусловно. Однако могло быть и другое: что самому Протопопову и его партнерше на каком-нибудь чемпионате мира или Европы некие судьи, вступив в сговор с советскими функционерами, также «натянули» баллы. И они стали чемпионами. Вот и получается: разоблачая других, фигурист невольно ставит под сомнение и свои собственные достижения. Вполне возможно, что именно подобная откровенность больше всего не нравилась спортивным чиновникам (а кому понравится, когда кто-то выносит сор из избы?), и они сделали все возможное, чтобы пара Белоусова – Протопопов поскорее ушли на пенсию. Произошло это в 1972 году.

В апреле Белоусова – Протопопов принимали участие в своих последних официальных соревнованиях – чемпионате СССР. Причем на нем не было сильнейших пар, однако даже при таком раскладе герои нашего рассказа не смогли прыгнуть выше головы – заняли лишь 3-е место. После чего приняли решение покинуть любительский спорт. На тот момент Протопопову шел 40-й год, Белоусовой – 37-й. Однако, уйдя из большого спорта, они не расстались с фигурным катанием – работали в Ленинградском балете на льду. А также передавали свой опыт молодым фигуристам.

Вспоминают Н. и Л. Великовы: «У Олега Протопопова всегда была такая душевная потребность: делиться тем, что у него есть. И для этого он собрал вокруг себя компанию молодых ребят, единомышленников. В ней были очень известные люди: Валентин Николаев, ныне очень известный тренер, в Америке работает, Елена Морозова, Людмила Смирнова, покойный Андрей Сурайкин. Еще несколько человек, чьи фамилии, наверное, сейчас ничего никому не скажут. И мы с Людой…

Протопопов часто выезжал за границу – а потом, когда возвращался, показывал такие вещи, которые у нас никто не видел. Как люди тренируются, как катаются. У нас ведь был в то время полный архаизм – методики времен Панина…

Олег, человек абсолютно не жадный, бескорыстный, давал нам, голи перекатной, свой магнитофон, проектор, делился записями, пленками. Поддерживал нас во всем. Протопопов катался на маленьком катке, на Васильевском острове, в церкви на набережной. Всего 16х16 метров. Это его был личный фактически лед, он мог там кататься один. Но приводил с собой всю эту нашу банду. Мы выходили оттуда в пене и в мыле, но при этом Протопопов требовал, чтобы мальчики были в бабочке, в белой рубашке и в отглаженных брюках. Эластика тогда еще не было, поэтому к каждой тренировке приходилось гладить штаны. И это нас воспитывало. Эта его школа осталась на всю жизнь…

Олег нам давал слушать музыку, под которую катался, рассказывал о своих программах, пытался нам передать свое видение фигурного катания. Это дело всей его жизни. Так, как он, никто не воспринимал фигурное катание в наше время. Он был с детства этой «бациллой» заражен, и она его не отпустила до сегодняшнего дня. Протопопов и сейчас на льду, сам катается, кому-то помогает. Потрясающий человек…»

Итак, после ухода из большого спорта Белоусова и Протопопов выступали в Ленинградском балете на льду. А в 1977 году их пригласили в шоу, проходившее в нью-йоркском «Мэдисон Сквер Гарден», и заплатили за выступление 10 000 тысяч долларов. Очень приличные деньги! Причем американцы всю сумму выдали наличными, фигуристы привезли ее в Москву и, не декларируя, сдали в Госконцерт. А взамен получили по 53 доллара 25 центов (при потолке в 75 долларов. – Ф. Р.). В соответствии с установленной в СССР артистической ставкой.

Заметим, что почти все советские артисты, дававшие гастроли за рубежом, должны были отдавать львиную долю выручки советским финорганам. Впрочем, не только артисты. Например, знаменитый хоккейный вратарь Владислав Третьяк как-то снялся в американской рекламе и был удостоен гонорара в 50 000 долларов. Однако почти все отдал родному государству и ни слова упрека ему не сказал, поскольку понимал: таковы правила. Не он их установил, не ему их отменять.

А вот Владимир Высоцкий в январе 1979 года дал незаконные (не согласованные с советскими властями) гастроли в США и заработал на этом 38 000 долларов. И ни цента государству не отдал, сославшись на то, что деньги, мол, нужны на лечение его жены – французской коммунистки. И советские власти ничего ему поперек не сказали, и он как ни в чем не бывало продолжал свои зарубежные поездки. То есть избранные люди в СССР тоже были. Хотя Высоцкого у нас многие до сих пор считают «жертвой режима».

Но вернемся к героям нашего рассказа.

В 1979 году Ленинградский балет на льду должен был отправиться на гастроли по Бразилии. Там Белоусовой и Протопопову должны были платить по десять долларов за выступление. Планировались трехмесячные гастроли по стране, и от фигуристов требовали кататься на площадке размером четырнадцать метров на двадцать восемь. Скажем прямо, для фигурного катания размер небольшой, что чревато самыми непредсказуемыми последствиями. В итоге дело закончилось плачевно.

Наши герои выступали в Челябинске. Лед там был очень хороший, пара каталась с удовольствием, но законы аэродинамики не обманешь: площадка маленькая, им попросту не хватило места. Протопопов по привычке разогнался, а двигаться некуда. Упал на бок, его партнерша полетела в рампу, ударилась плечом, коленом, головой. Потом два месяца лежала в больнице – выкарабкивалась. Тогда Протопопов и сказал: «Все, хватит!» Лед шуток не прощает. И пренебрежительного к себе отношения не терпит. И они прекратили тренировки на маленьких катках.

Во второй половине 70-х супруги собрались было вступить в ряды КПСС, но их не приняли. Почему? Вот как они сами вспоминают об этом.

О. Протопопов: «Мы пытались вступить, чтобы иметь хоть какую-то защиту. Три года ждали очереди, но нас так и не приняли. Сказали, мол, партия рабоче-крестьянская, среди кандидатов есть не менее достойные люди, чем вы. Да, с нашей стороны это был конъюнктурный расчет. А что оставалось делать? Мне уже исполнилось 47 лет, в любой момент могли отправить на пенсию, как Володю Васильева. Выперли из Большого театра и не охнули. Так и с нами поступили бы».

Л. Белоусова: «Мы написали заявления, взяли рекомендации у Тамары Москвиной, директора питерского Дворца спорта «Юбилейный» Сергея Толстихина, но ничего не помогло».

О. Протопопов: «Даже имена на афишах не выделяли, писали в списке кордебалета по алфавиту: Люду – в начале, меня – ближе к концу. Я спрашивал: почему так? Отвечали, мол, в стране дефицит бумаги, никто специально для вас ничего печатать не будет. В глаза говорили: «Здесь вы никому не нужны». Правда, когда балет собрался на гастроли во Францию, информацию о двукратных олимпийских чемпионах набрали крупными буквами в самом центре афиши. Бумага быстро нашлась. Но мы от поездки отказались. Из принципа. Для дирекции это был настоящий шок, однако рекламу они все равно снимать не стали, обманули французов…»

А потом наступила осень 1979 года, когда Белоусова и Протопопов решились на бегство из СССР. Почва для этого уже была унавожена как в личном плане (слишком много обид у фигуристов накопилось к спортивным чиновникам), так и в идеологическом. Дело в том, что, после того как в августе 1975 года СССР подписал Хельсинкские соглашения и провозгласил политику сближения с Западом (разрядка), началась медленная, но неотвратимая вестернизация страны. Все больше советских людей стали воспринимать капиталистический мир не как враждебный себе, а наоборот – как дружественный и более продвинутый. Особенно стремительно вестернизировалась советская элита, в том числе и творческая. И хотя советская власть во второй половине 70-х сделала ряд шагов, чтобы сбить этот процесс (повысила гонорары деятелям культуры, сняла ограничения в деле улучшения жилищных проблем, а также стала более охотно отпускать их в заграничные турне), однако советская действительность все равно не могла конкурировать с западной. В итоге с конца 70-х число желающих покинуть страну в среде советской творческой элиты увеличилось в разы. Причем люди использовали любую возможность, чтобы уехать: кто-то добивался этого законным путем (через заграничных родственников и знакомых), а кто-то попросту бежал, едва такая возможность предоставлялась. В те годы рок-группа «Воскресенье» написала по этому поводу песню, где были такие строчки:

…То ли птицы летят перелетные,То ли крысы бегут с корабля.

Во второй половине 1979 года таких побегов из СССР случилось два. Первым, в августе, сбежал молодой балерун Большого театра Александр Годунов. Он считался восходящей звездой советского балета, кроме этого снимался в кино: в ночь на 1 января 79-го по ЦТ состоялась премьера телефильма «31 июня», где Годунов сыграл одну из ролей. Короче, у молодого артиста впереди были достаточно неплохие перспективы в профессии, однако сам он посчитал иначе: ему показалось, что на Западе он достигнет гораздо большего, чем у себя на родине. В итоге во время гастролей по США Годунов сбежал из своей труппы и попросил американские власти дать ему возможность остаться в Америке. Те эту просьбу удовлетворили, поскольку любой перебежчик из СССР был для них желанным и мог принести им значительную пользу в пропагандистских баталиях «холодной войны».

Спустя месяц после этого побега случился еще один – с участием Белоусовой и Протопопова. Такая возможность им предоставилась, когда ледовое шоу Ленбалета отправилось в очередное заграничное турне – в Швейцарию. Фигуристы вспоминают:

Л. Белоусова: «Я взяла с собой швейную машинку. Заказывать костюмы для выступлений было очень дорого. Здесь тоже шила себе и Олегу, иногда помогали сестра и соседка-портниха, но там на подмогу не рассчитывала…»

О. Протопопов: «А я набрал книг по искусству и видеопленок. Получился дикий перевес, но, к счастью, в аэропорту наш багаж детально не досматривали, мы заплатили за лишний груз и сдали чемоданы. Провожал нас в Шереметьево дальний родственник, который ничего не знал о том, что мы задумали. Впрочем, об этом никто не догадывался. Даже моя мама и сестра Люды. Если бы проговорились, все могло рухнуть. Маме я позвонил уже из Швейцарии. Она сказала единственную фразу: «Не приезжайте сюда как можно дольше».

Когда проходили регистрацию на рейс до Цюриха, к нам подошла группа людей, тоже куда-то улетавших. Мол, дайте автограф. Я расписался на протянутых листках и спросил: «Кому еще? А то, может, в последний раз…»

Л. Белоусова: «Потом еще была ситуация. Мы уже приготовились ехать к самолету, но автобус долго не трогался. Команда сверху не поступала, минут сорок продолжались непонятные переговоры. А тут еще видим: тяжеленный чемодан Олега на борт забросить не могут. Представляете, наверное, наше состояние…»

О. Протопопов: «Все же взлетели, а я шепчу Людмиле на ухо: «Еще не конец. Мы на советской территории. Эти люди способны на что угодно». И в самом деле: приземлились в Цюрихе, открылся люк, а на трапе – человек. «Товарищ Протопопов? Вам нужно срочно позвонить в посольство». Спрашиваю: «Что случилось?» Слышу в ответ: «Вы должны сообщить, где будете находиться». Я честно связался. Но сперва позвонил родне и сказал, где лежат инструкции, что надо экстренно сделать. Понимал: сразу после известия о бегстве наше жилье в Питере опечатают, хотел, чтобы близкие успели забрать себе оттуда самое ценное. В нашу квартиру быстренько кого-то вселили, гараж у помойки подарили знаменитому дирижеру Евгению Мравинскому…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.