Вокруг Финляндского вокзала. Путеводитель по Выборгской стороне

Интересный факт: в доме В. Ф. Чистякова квартиру снимал И. И. Гриневицкий, смертельно ранивший императора Александра II. Тут же проходили предварительные собрания будущих исполнителей цареубийства 1 марта. Гриневицкий жил здесь с первой половины января по 1 марта 1881 г.[71] Видимо, у домовладельца в связи с проживавшим у него убийцей царя, готовившего здесь злодейское покушение, были неприятные разговоры с полицией.

Вообще, дела В. Ф. Чистякова, казалось бы, шедшие в гору, (к существующим трем домам добавился еще один четырехэтажный)[72], вдруг начали пробуксовывать. Об этом говорит тот факт, что в 1883–1884 гг., вероятно, остро нуждаясь в средствах, под залог своего имущества он занимает крупные суммы денег сначала у своей жены, дочери владельцев дома № 51 М. К. Чистяковой, затем у мещан, братьев Никифоровых, и, наконец, у санкт-петербургского 2-й гильдии купца И. П. Коняева[73].

И. И. Гриневицкий

С этого же момента за неуплату недоимок Городскому кредитному обществу его дом многократно выставлялся на торги, но до поры до времени В. Ф. Чистякову удавалось погашать свой долг и даже перезаложить имущество на новый удлиненный срок[74]. К 1889 г. в его доме проживало уже больше тридцати жильцов, среди которых была и такая важная персона, как генерал, барон Е. Э. Фитингоф. Евгений Эмильевич родился в 1854 г., образование получил в Полоцком военном училище (1873 г.). В столице он служит сначала капитаном лейб-гвардии Измайловского полка, затем полковником, генерал-майором, наконец, генерал-лейтенантом (с 1907 г.). Фитингоф участвовал во многих военных кампаниях: Русско-турецкой войне (1877–1878 гг.), Русско-японской (1904–1905 гг.), Первой мировой войне, на которой 21 декабря 1914 г. он погиб[75].

Но все это будет значительно позже, а в 1880– 1890-е гг. помимо генерала в доме Чистякова проживали уже упомянутые выше чиновники, надворные советники В. Ф. Меленбург и М. А. Максимов, а также Р. И. Левицкий, Н. П. Урсин, отставной штабс-капитан В. В. Байков, студент Лесного института В. Д. Прихотко, санкт-петербургские купцы А. А. Денисов, Ф. П. Богданов, Е. А. Федоров, сам В. Ф. Чистяков, мещане из разных губерний и до 10 человек финляндских уроженцев. Чистый доход от жильцов и аренды торговых помещений он получал немалый – более 12 тыс. руб. Тем не менее это не спасало его от краха.

В 1889 г. дом В. Ф. Чистякова с торгов переходит в собственность графине Е. В. Тизенгаузен. На «переторжке» представлявший интересы жены действительный статский советник, граф, сенатор В. А. Тизенгаузен предложил самую высокую цену за дом В. Ф. Чистякова – 60 020 рублей[76]. Так в историю Симбирской улицы оказались вписаны имена представителей этого баронского рода, происходившего из Голштинии, откуда братья Эгельбрехт и Дитрих Тизенгаузены поселились в Лифляндии в 1198 г. Их потомок, граф Иван Андреевич был обер-гофмейстером; граф Павел Иванович (1774–1862) – сенатором; граф Федор Иванович – флигель-адъютантом Александра I и его убили под Аустерлицем в 1805 г. Одна из дочерей последнего, Екатерина Федоровна, была камер-фрейлиной Высочайшего двора. Граф Виктор Александрович, муж новой домовладелицы, служил обер-прокурором гражданского кассационного суда, впоследствии стал сенатором[77].

Улица Комсомола, д. 47

Однако в собственности графини дом находился всего 5 лет. 28 января 1894 г. по акту купчей крепости дом перешел во владение сначала прапорщику В. Ю. Бушу, а еще через 5 лет, 26 апреля 1899 г., потомственному почетному гражданину, с. – петербургскому цеховому мастеру Г.-А. Бетцу[78]. Именно при нем и возвели дошедший до нашего времени дом. Сам домовладелец жил на Сампсониевской набережной, в другом собственном доме под № 5–7[79].

В 1908 г. Г.-А. Бетц выплатил весь долг Городскому кредитному обществу и владел этим домом еще 10 лет до его национализации[80].

Следующий на нашем пути дом № 47/5 – трехэтажный, светло-желтый, со скромной отделкой фасада. Некоторое разнообразие во внешний облик здания вносят 4 рустованных пилона между двумя парами окон второго и третьего этажей, а также глубоко выдвинутый карниз и межэтажные тяги.

Первый каменный доходный дом появился здесь еще в 1869 г., когда этим участком владел ольденбургский (позже германский) подданный булочный мастер Б. Д. Любберс[81]. Автором проекта этого характерного для архитектуры эклектики дома был А. Р. Гешвенд[82]. Б. Д. Любберс владел этим участком без малого полвека.

В 1887 г. во дворе этого дома им выстроено новое каменное пятиэтажное здание. Большинство квартир в нем составляли трехкомнатные с умеренной годовой платой, а среди жильцов дома были доктор, механик, техник, провизор, бухгалтер, инженер, офицеры (капитан и поручик), студенты Военно-медицинской академии. Характерен для улицы в целом был и многонациональный состав дома[83]. Дом оснастили по последнему слову комфорта того времени. Здесь устроили 18 ватерклозетов, 18 раковин, 18 ванн. При каждой квартире имелся чулан для дров, чердак и общая прачечная[84].

Видимо, благосостояние Любберса росло, и на очередную ссуду, выделенную ему Городским кредитным обществом в марте 1904 г., он выстроил еще один каменный лицевой дом, выходящий на Финский переулок[85]. Помимо жилых помещений в новом доме было выделено много торговых: здесь в начале XX в. осуществлялась табачная, шапочная, игровая, сливочная и молочная торговля, были открыты магазин готовых платьев и модный магазин[86]. С 1906 г. в доме Любберса (Финский пер., 5) размещалось известное Выборгское восьмиклассное коммерческое училище, знаменитая школа П. Германа, о которой мы расскажем в главе, посвященной Финскому переулку[87].

Характерный штрих эпохи: после начала Первой мировой войны местожительством германского подданного указан уже не его собственный дом на Симбирской улице, а «селения Всеволжского, Баракановской пудости… хутор»[88], что можно объяснить тем, что когда в Петрограде возобладали антигерманские настроения и начались погромы немцев, немецкий булочник поспешил покинуть столицу и укрыться в тихом месте.

Соседями Любберса на участке под № 45 почти столетие, начиная с 1809 г., являлись капитан артиллерии Н. А. Пастухов и его наследники: вдова Вера Ивановна и ее сыновья.

Как уже отмечалось, первое упоминание о Пастуховых относится еще к 1809 г.[89] Но тогда на месте дошедшего до нас богато декорированного цвета «беж» огромного пятиэтажного дома стояло скромное каменное двухэтажное с деревянными к нему галереями и огородными местами строение[90]. Все сыновья Веры Ивановны, как и ее покойный муж, выбрали военную службу. В 1862 г., когда она впервые обратилась за ссудой в Городское кредитное общество. Орест и Александр были гвардии-поручиками, Аркадий – подпоручиком, Михаил – прапорщиком, а старший сын Николай в звании штабс-капитана служил в лейб-гвардии Гренадерском полку. Дочь же В. И. и Н. А. Пастуховых Мария была женой капитана[91].

Улица Комсомола, д. 45

Через четверть века Н. Н. Пастухов уже отставной генерал-майор, Александр и Аркадий – полковник, Орест – отставной майор, а Михаил, избравший гражданскую службу, – надворный советник. Их сестра М. Н. Линдер (в девичестве Пастухова) к тому времени в документах уже названа вдовой полковника[92]. Таким образом, почти столетие отец и сыновья Пастуховы верой и правдой защищали Отечество.

То, что это действительно так, видно из послужного списка одного из братьев – Александра Николаевича. Родился 24 августа 1846 г., в 20 лет закончил Павловский кадетский корпус. В 1873 г. был еще капитаном, а через четыре года, в 1877 г., уже полковником. В 1895 г. ему присвоено звание генерал-майора. Каждое новое воинское звание он получал, участвуя в военных кампаниях: в 1862–1863 гг. – на Кавказе, 1877–1878 гг. – в Русско-турецкой войне. На этой войне его ранили. С 1878 г. Александр Николаевич в течение четырех лет командовал запасным батальоном лейб-гвардии Гренадерского полка, а с 1882 по 1901 г. – командир роты дворцовых гренадер[93]. Но вернемся к истории дома.

В 1869 г. часть участка (огородное место с избою) Пастуховы продали правлению Финляндской железной дороги. Вера Ивановна, судя по отзывам архитекторов, многократно оценивавших дом, была рачительной хозяйкой, и все время благоустраивала свое имущество, не раз перестраивала дом. В одном из отзывов говорится, что в первом этаже «выведена каменная поперечная стена и устроены ворота, покрытые вазами на рельсах, вместо деревянного крытого балкона сделан каменный, вместо прежних деревянных галерей и лестницы выведены каменные 2-х этажные пристройки, в коих помещаются каменные лестницы и отхожие места, в лицевых комнатах вместо крашеных полов положен паркет…»[94] т. д.

Жильцами дома кроме двух чиновников, статских советников Фишера и Дубницкого, и генерал-майора Байкуля были отставные офицеры-артиллеристы, купцы и крестьяне, владельцы мелочной, посудной, кожевенной, суровской, овощной лавок; шесть комнат по контракту с Артиллерийской академией в доме Пастуховой занимали женатые солдаты. В аренду сдавалась и огородная земля с избой. Сама Вера Ивановна жила в семикомнатной квартире в этом же доме[95], а вот ее дети, сделав карьеру, переселялись в привилегированные районы Санкт-Петербурга. Так, например, полковник, впоследствии генерал-майор А. Н. Пастухов жил на аристократической Миллионной улице[96]. Интересно, что в доверенности на имя брата Аркадия Николаевича он в перечне своего недвижимого имущества называет имение, доставшееся ему в наследство от родственника, помещика Псковской губернии Новоторжевского уезда Е. А. Пастухова, а также свое собственное, приобретенное у помещицы Голенищевой-Кутузовой[97].

В 1893 г. умер один из братьев, надворный советник М. Н. Пастухов, в 1895 г. ушел из жизни другой – генерал-майор Н. Н. Пастухов[98].

30 апреля 1898 г. по акту купчей крепости имущество Пастуховых перешло потомственному почетному гражданину, петербургскому 1-й гильдии купцу М. А. Александрову[99]. В том же 1899 г. по проекту академика архитектуры А. В. Иванова, автора более полусотни доходных домов в Петербурге и известной гостиницы «Балчуг» в Москве, построили новый пятиэтажный дом, дошедший до нашего времени[100].

В сравнении с соседними зданиями этот дом выглядит каким-то богато разряженным франтом. Это впечатление усиливается от того, что нарядный фасад дома недавно отреставрирован и весь его декор буквально заиграл, невольно привлекая внимание прохожих. Да и своим размером этот дом значительно превосходит соседние. Впечатление солидности, респектабельности усиливают огромные витрины торговых помещений, изначально заложенные в проекте А. В. Иванова, два больших богато декоративных эркера на уровне третьего и четвертого этажей, дорические сандрики с триглифами и крупные замковые камни над окнами третьего этажа, бриллиантовый руст, оформляющий окна второго этажа, равно как и сплошная рустовка фасада.

Под стать этому дому и сам Михаил Александрович, успешный предприниматель, занимавшийся оптовой мануфактурной торговлей и владевший девятью (!) домами в столице, в том числе домом № 37 по Моховой улице, где он проживал. Немалые деньги он отдавал на благотворительную деятельность[101]. Солидными были и жильцы этого дома, среди которых мы встречаем практикующих врачей, адвокатов, чиновников. Из купцов, имевших свою торговлю в доме MA. Александрова, отметим санкт-петербургского 2-й гильдии купца И. И. Горохова (1858–1907). Семейное дело Иван Иванович основал в 1891 г., а через 8 лет, скопив немалый капитал, вступил в купечество. Помимо торговли в доме М. А. Александрова, он владел магазинами на Невском пр., 9, и Ново петергофском пр., 20. Проживал И. И. Горохов на ул. Гоголя, 17. После его смерти дело унаследовал сын, также купец 2-й гильдии Павел Иванович[102].

В этом же доме торговал галантерейным и мануфактурным товаром купец 2-й гильдии Ф. П. Богданов, начинавший торговлю в 1878 г. в доме проживания на Симбирской ул., 14[103].

В 1907 г. дом по акту дарственной перешел во владение сына Михаила Александровича, потомственного почетного гражданина И. М. Александрова, в собственности которого он оставался до национализации[104]. С этим домом связано историческое событие, которое объясняет современное название улицы.

Мемориальная доска, установленная на этом здании в 1958 г., напоминала о том, что «В этом доме в 1918 г. помещался районный комитет Р. К. С. М. Выборгского района – организатор боевых комсомольских отрядов Выборгской стороны по борьбе с контрреволюцией»[105]. В 2006 г. доску демонтировали в связи с аварийным состоянием дома, да так она и не вернулась на свое место.

Дом № 43 кажется бедным родственником по сравнению со своим богатым соседом. Пятиэтажный, со следами прежней охристой окраски, а ныне с облезлой штукатуркой, он и изначально отличался своей скромной отделкой. Несколько разнообразят дом сплошная рустовка фасада, полуциркульные окна четвертого этажа, поэтажные тяги и далеко выступающий карниз.

На месте этого дома в середине XIX в., согласно Атласу Н. Цылова, располагался «лесной двор», принадлежавший почетному гражданину И. П. Лихачеву[106]. В 1860-е гг. участком владел титулярный советник Н. С. Воронин[107]. Тогда здесь уже стоял дом, возведенный в 1852 г. по проекту академика архитектуры В. Роде[108]. В описи 1867 г. о нем сказано, что это «каменное, крытое железом лицевое строение в четыре этажа с жилыми мансардами, снаружи оштукатуренное и убранное рустом»[109].

Улица Комсомола, д. 43

В доме было 23 квартиры, а также – мелочная и табачная лавки, трактирное заведение купца 2-й гильдии Н. Леонтьева и фотографический павильон Гринберга (новшество того времени). Кроме лицевого дома на участке стояли «каменное надворное строение в 2 этажа с угловым мансардным», и несколько деревянных одноэтажных служб, из-за своей ветхости, не включенных в оценку[110].

17 февраля 1868 г. дом перешел во владение жены (позже вдовы) полковника Н. И. Карнович[111]. Проживали в доме преимущественно купцы, мещане, нижние армейские чины и крестьяне, а также финляндские уроженцы, рабочие Выборгской губернии, занимавшие дешевые квартиры, о которых оценивавший дом архитектор Городского кредитного общества в своем акте написал: «Имеются комнаты, освещенные окнами на соседний двор, и расположение этих квартир не отличается своими удобствами, а потому и доход с них принимается по уменьшенной цене…».

Из жильцов дома отметим крестьянина Ярославской губернии Угличского уезда М. Тупицына, которому принадлежало несколько мелочных лавок и дом на соседней Нижегородской улице, а также санкт-петербургского 2-й гильдии купца Николая Леонтьева, содержавшего здесь трактирное заведение, занимавшее 23 комнаты[112]. Из «Справочной книги о лицах Санкт-Петербургского купечества» известно, что в доме Карнович жил и торговал суровским товаром мещанин И. А. Безруков, состоявший в купечестве с 1872 г. Еще одну лавку он имел в доме Дегтеревой (№ 51). В доме № 47 проживала большая купеческая семья, главой которой после смерти мужа стала санкт-петербургская 2-й гильдии купчиха Е. П. Богданова. При ней были Василий, 35 лет, с женою Еленою Сергеевной и сыновьями – Василием, 7 лет, и Федором, 6 лет. Василий содержал мануфактурный магазин в соседнем доме № 45[113].

В этом же доме в конце XIX в. владел магазином осветительных приборов купец 1-й гильдии Иван Андреевич Семенов (1836–1908). Коммерческой деятельностью в звании купца 2-й гильдии он занимался с 1870 г. Сферой его торговых интересов были хозяйственные товары. Нажив приличный капитал, он в 1893 г. уже купцом 1-й гильдии владел Литейно-механическим заводом на Шлиссельбургском пр., 31, а также 14 магазинами по продаже хозяйственных товаров и осветительных приборов, в том числе на Симбирской ул., 43. К чести Ивана Андреевича надо сказать, что многие средства он вкладывал в благотворительную деятельность, был членом Человеколюбивого общества[114].

Что касается полковницы Н. И. Карнович, то она проживала на Ивановской улице в собственном доме № 16[115]. Довольно часто на Симбирской улице случались пожары. Не обошел он и дом № 43. 12 июня 1897 г. сгорело деревянное строение на задней границе двора. Еще один пожар произошел здесь 12 сентября 1909 г., и, наконец, третий – 21 сентября 1915 г. И каждый раз убытки от пожара возмещались Российским страховым от огня обществом. Страхование имущества было обязательным условием для получения домовладельцами ссуды от Городского кредитного общества.

8 декабря 1900 г. после смерти Н. И. Карнович ее имущество «определением Санкт-Петербургского Окружного суда» перешло во владение дочерей полковника Екатерины и Евдокии Ивановны[116]. Сестры проживали в Старой деревне, на Благовещенской ул., 5[117].

За время владения ими домом на Симбирской ул., 47, никаких изменений в нем не произошло. Архитектор Городского кредитного общества А. Н. Веретенников, осмотревший дом в 1901 г., отметил, что «дом старый, но в капитальных частях прочный… а бывшие окна на чужой двор закрыты вновь возведенной соседней пристройкой». В доме, хотя и появились два ватерклозета и четыре раковины, сохранилось пять отхожих мест, каких уже давно не было в соседних домах. Весь дом в 1900-е гг. занял трактир[118].

В 1917 г. сестры предпринимают отчаянную попытку продать отцовский дом. Последнее их обращение в Городское кредитное общество датировано 10 августа 1917 г. Но совершить эту сделку дочери полковника уже не успели[119].

Следующее на нашем пути облицованное серым гранитом с мощной колоннадой монументальное здание на углу площади Ленина и улицы Комсомола № 4/41. Это здание, первоначально предназначавшееся для универмага, своей массивностью «сталинского ампира» больше напоминает архитектуру времен германского Третьего рейха. Его возвели в 1935–1940 гг. (арх. Я. О. Рубанчик, А. Д. Балков и Н. И. Иоффе), а в конце 1940-х гг. перестроено по проекту архитектора Б. С. Збаржа[120].

Улица Комсомола, д. 4/41

Улица Комсомола, д. 41. Вероятно, август-сентябрь 1941 г. Здание универмага недостроено. Часть соседнего доходного дома еще цела

Но история этого углового участка (по Финскому пер. 9) значительно старше самого здания. Начало его застройки связано с именем потомственного почетного гражданина С. П. Петрова. При нем в 1878 г. возвели каменный четырехэтажный лицевой дом на Финском переулке (дом № 9) – каменный трехэтажный угловой дом и еще один каменный трехэтажный на подвалах надворный флигель.

О доме № 9 по Финскому переулку мы расскажем позже. С. П. Петров владел им до 1917 г. Что касается лицевого дома, выходившего на Симбирскую улицу, и внутридворовых флигелей, то они сменили немало владельцев.

В 1900 г., по данным адресно-справочной книги «Весь Петербург», владелицей дома под № 41 становится жена генерал-лейтенанта, графиня Е. Л. Игнатьева, личность весьма деятельная и состоятельная. Екатерина Леонидовна участвовала в работе

Елизаветинского общества сестер милосердия, была председателем еще одной благотворительной организации – для пособий бедным женщинам. Графине принадлежали пять доходных домов. Сама же она вместе с мужем проживала в собственном доме на наб. р. Мойки, 21[121].

Ее супруг, граф и генерал-лейтенант Алексей Павлович Игнатьев (1842–1906), сделал блестящую военную карьеру, о чем красноречиво свидетельствует его послужной список. Родился в Твери, но военное образование получил в столице. В 1859 г. закончил Пажеский корпус, а затем в 1862 г. – Академию Генерального штаба. После этого начался стремительный взлет его карьеры. Если в 1893 г. он еще ротмистр гвардии, то в 1866 г. уже полковник, а в 1875 г., тридцати трех лет от роду, генерал-майор. Звание генерал-лейтенанта ему присвоили в 1886 г., а в 1898 г. – генерала от кавалерии. Вся его служба была связана с элитарными гвардейскими полками. В 1871 г. он командовал 2-м Уланским полком, а с 1873 г. – Кавалергардским. С 1881 по 1883 г. он – начальник штаба Гвардейского полка.

Затем его военная карьера делает еще один крутой вираж: с 1885 г. А. П. Игнатьев – генерал-губернатор Восточной Сибири и одновременно командующий войсками Иркутского Военного округа, а через четыре года, в 1889 г., на короткий срок занимает пост товарища министра внутренних дел.

Но уже в августе 1889 г. Алексея Павловича назначают командующим Киевским, Подольским и Волынским округами. В 1897 г. он возвращается в столицу, получив высокий пост члена Государственного совета. Служа в этой должности, он приобретает от имени жены дом на Симбирской улице.

За два года до смерти, в 1904 г., ему высочайшим указом присваивается звание генерал-адъютанта. Умер А. П. Игнатьев 9 декабря 1906 г.[122]

Никаких изменений в приобретенном графиней Игнатьевой имуществе на Симбирской улице за годы владения им не произошло. В 1905 г. дом у нее приобретает в собственность солигаличский мещанин Я. И. Рожков[123]. Кроме дома на Симбирской улице, он владел еще пятью домами в столице. Но не хлебом единым жил Яков Иванович. Он активно работал в Обществе распространения религиозного православного просвещения и состоял в Костромском благотворительном обществе. Видимо, как уроженец Костромской земли, он поддерживал связи со своими земляками. Сам он проживал в другом собственном доме на Забалканском (ныне – Московском) пр., 62[124]. По-прежнему основной доход с дома приносили ему торговые заведения.

28 января 1908 г. «недвижимое имение» Рожкова по акту купчей крепости перешло во владение принца Александра Петровича Ольденбургского[125], сына известного государственного и общественного деятеля, основателя Училища правоведения, попечителя многих благотворительных учреждений. Александр Петрович, как и его отец, личность незаурядная. Боевой генерал (у него был чин генерала от инфантерии и звание генерал-адъютанта), он ярко проявил себя в Русско-турецкой войне 1877–1878 гг. как командир 1-й бригады 1-й гвардейской пехотной дивизии и в отряде генерала Гурко при переходе русской армии через Балканы, осаде Плевны и окончательном поражении армии Сулеймана-паши.

Но не менее значимой являлась его государственная и благотворительная деятельность. В 1896 г. его назначили членом Государственного совета. Кроме того, продолжив дело отца, Александр Петрович состоял попечителем Императорского училища правоведения, приюта принца Петра Георгиевича Ольденбургского, дома призрения душевнобольных, учрежденного в память императора Александра III, и Свято-Троицкой общины сестер милосердия, был покровителем Общества вспоможения нуждающимся ученицам принцессы Терезии Ольденбургской. Но главным делом его жизни стало учреждение Императорского института экспериментальной медицины, в организацию которого он внес щедрые пожертвования[126].

Что же подвигло его, представителя Императорского дома, приобрести дом на Симбирской и другие дома в Петербурге? Такая активная хозяйственная деятельность, прежде невозможная, была вызвана серьезными изменениями в жизни правящего класса после отмены крепостного права, лишившей его значительной части доходов. А как уже было отмечено ранее, Александр Петрович вкладывал огромные средства в благотворительные учреждения, и доходные дома хотя бы частично компенсировали его расходы.

Он владел участком на Симбирской ул., 41, восемь лет. Доход дом приносил немалый: 60 500 руб. в год, в основном за счет аренды огромного числа торговых помещений. Естественно сам сиятельный владелец не занимался хозяйством, доверив ведение дел гвардии капитану И. Д. Вершеву[127]. Чем только не торговали в этом доме: зеленью, фруктами, колбасой, конфетами, пивом, молочными продуктами, мукой и хлебом, а кроме того, бельем, часами, серебряными и ювелирными изделиями, железным товаром и канцелярскими принадлежностями, обоями, красками и типографскими работами. Здесь пекли хлеб, мыли в бане и стригли в парикмахерской, развлекали в ресторане, продавали лекарства, гробы и венки и т. п.

Понятно, что основным контингентом жильцов здесь были купцы, потомственные почетные граждане, мещане, мастеровые и крестьяне, столь далекие по своей социальной принадлежности Его Высочеству принцу Ольденбургскому.

3 февраля 1917 г. сиятельный владелец выплатил весь долг Городскому кредитному обществу, и 17 мая этого же года с дома принца сняли «запрещение»[128]. До отъезда из охваченной революционным пожаром России принц успел продать дом новому владельцу – гражданскому инженеру Марквату Альфреду Юлиусу, владевшему им до 1918 г.[129] В предвоенные годы лицевой дом со стороны Симбирской улицы и часть дворовых флигелей были снесены, и на освободившейся территории начали строить универмаг «Выборгский».