Вера Стрельцова расцветает

Олеся Каткова

Вера Стрельцова расцветает

Глава первая

На пороге музыкального театра Верочка чуть было не передумала, остановилась у входа, тормозя движение напирающей в спину толпы. Старушечий голос вежливо спросил ей в затылок: “Барышня, вы собираетесь заходить или нет?” – и Верочка решилась, как в омут с головой, нырнула в ярко освещённое нутро здания. Чему быть, тому не миновать!

Свиданий до сего момента в её жизни было – кот наплакал. Вроде, не страшная: напротив даже, маленькая, симпатичная. Прекраснодушие, таланты и ум имеются. Да и работа хорошая – журналистка городской телестудии. Подводил, видимо, слишком требовательный характер. Верочка хотела звезду с неба – приставали же в основном малокультурные таксисты, легкомысленные бабники (взять хотя бы коллегу Вадима) и объевшиеся семейных радостей “женатики” (последние атаковали её через Интернет). Все эти категории граждан вместо звезды предлагали ей ни к чему не обязывающие отношения на чисто физической основе. Однажды Верочка серьёзно обожглась об одного такого искателя приключений. Больше не собиралась. Стала ещё более осторожной и придирчивой в выборе. Впрочем, главным объектом её мечтаний последние два года был один и тот же человек, с которым, судя по всему, перспектив не было никаких. Руководитель её отдела.

Подруга Оксана не раз отчитывала Верочку за глупую привязанность: “Сдался тебе этот Стас? Ну ладно, допустим, он красивый, стильный, интеллектуальный, не курит, почти не пьёт. А вот почему развёлся? Да ещё и жене оставил маленького ребёнка?.. Что-то мне это не нравится! Присмотрись получше. И не трать ты драгоценную молодость на пустые мечты, время-то на месте не стоит”.

Подобные разговоры Верочку несколько отрезвляли, и она давала себе и подруге слово, что будет “и на других мужчин смотреть”. Смотрела – но ничего, достойного внимания, не видела. Возможно, мешали очки. Возможно, с Принцами нынче “напряжёнка”. Пишут же – в России мужчин меньше, чем женщин. Свободных от оков брака ещё меньше. Свободных и обеспеченных – совсем немного. Ну а если ещё с “внутренним миром” искать… Ну, да бог с ней, со статистикой. Меньше знаешь – крепче спишь.

Верочка жила работой – не столько ради денег или “профессиональной реализации”, сколько для того, чтобы было, куда себя деть. Личное будущее представлялось ей весьма туманным.

Всё изменила деталь. Придирчиво разглядывая свою печальную мордашку в зеркале (осень, слякоть, длинный пустой выходной), она увидела то, от чего сердце в груди заколотилось раненой птицей, – морщинку на лбу! Кошмар какой! Двадцать шесть лет – а уже морщинка, как у старухи! Это не просто дефект внешности, это признак того, что время и вправду утекает сквозь пальцы. Верочка отвернулась от зеркала и расплакалась. Ей показалось, что несчастнее её нет никого во Вселенной. Да так оно и было, если учесть, что у каждого человека – своя Вселенная с центром в его душе.

В голову, сквозь слёзы, пришли наглядные подтверждения тому, что жизнь к ней несправедлива. Взять хотя бы ровесниц – большинство если не замужем, то уж точно имеют “отношения” – разной степени тяжести. И, кстати, не всегда любовь приходит к самым достойным и добрым. Вот Лида, секретаршей в их телестудии состоит: сплетница та ещё! В глаза улыбается, комплименты сыпет, а стоит отвернуться – начинает косточки перемывать всякому, кто в её “круг избранных” не входит, был бы малюсенький повод! Даже Верочке пару раз “досталось”, с большим опозданием она об этом узнавала через третьих лиц. И за что её муж любит? И на работу звонит каждый день, и с работы забирает, и цветочки дарит… А Альбину Дунаевскую взять, новостную “приму”? Да, очень хороша собой, как и положено телевизионной ведущей, – но какая она “за кадром” несносная, высокомерная, напыщенная! Коллеги её сторонятся, в задушевные друзья не набиваются, начальство – ценит за профессионализм и яркую телевизионную “харизму”, а на характер закрывает глаза. В личной у Альбиночки тоже полный "о кей": мужчины ее о-бо-жа-ют, то и дело серьёзные предложения делают, в рестораны водят. Вера этой несуразности никак не понимала. Может, некоторые мужики только на форму внимание обращают?.. Тут ещё Оксана масла в огонь подлила – недавно сообщила, что наконец-то встретила “мужчину своей мечты” и они уже собираются вместе жить. Хотя, конечно, за Оксанку Верочка искренне радовалась, без всяких подводных мыслей! Та долго свой идеал искала. Но если на факты пристально посмотреть, выходит, что одним с любовью везёт, а Верочке – ни в какую. Стало очень обидно.

Впрочем, упивалась жалостью к себе Вера недолго. Как раз по телевизору показывали ток-шоу “Женский час” с участием влюблённых пар, которых судьба соединила самым причудливым образом: худенькая блондинка была женою шарообразного толстяка, старушка “под шестьдесят” ходила в невестах у тридцатилетнего музыканта, а безногая девушка-инвалид состояла в браке с учителем танцев… Верочка смотрела, не веря глазам своим, и внутри зрело странное ощущение, что эту передачу показывают СПЕЦИАЛЬНО ДЛЯ НЕЁ, чтобы именно она, Вера Стрельцова, пересмотрела свою жизненную ситуацию и нашла из неё достойный выход. Верочка опять расплакалась – на сей раз от восторга и вдохновения. Она почувствовала, что нужна этому непонятному миру. Она была птицей, временно забывшей о своих крыльях, а теперь – вспомнила о них и устремилась вперёд, к солнечному свету любви.

После обеда, воодушевлённая новыми мыслями, Вера сбегала в ближайший книжный магазин и прикупила книг в ярких обложках, где красовались заманчивые обещания: “Любовь идёт ко мне!”, “Стратегия женского успеха” и даже “Счастье на блюдечке”. В эти выходные Верочка начала открывать для себя новый мир – мир успешных и предприимчивых людей, которым покоряются любые вершины.

На работу в понедельник вышла обновлённая Вера. Это заметили все. В первую очередь, конечно, секретарша: “Приветик, Верочка. Какая ты сегодня бодрая, румяная! Влюбилась, что ли?”. “Ты что, Лид, просто выспалась за выходные”, – улыбнулась Верочка невинно. Коллеги-журналисты тоже заинтересовались её необычайным энтузиазмом. Спрашивали, не подписал ли ей, часом, главный заявление на отпуск (делал он это ох как неохотно!). Верочка объясняла, что дело всего лишь в настроении (ну не рассказывать же им про морщинку, телешоу, книги и решение стать счастливой). И весь день работала, как заводная. Весело, с азартом, с творческим огоньком. Телеоператор Андрюха Воинов прибалдел от напора журналистки, когда Верочка выдала ему целый ворох идей о предстоящих видеосъёмках. Она обычно отдавала инициативу в его руки. Андрюха воротить нос от её предложений не стал, хотя и считал себя докой.

На гребне волны Верочка перекрасила волосы в рыжий цвет – цвет осени, оптимизма и женского кокетства. Очки сменила на контактные линзы – давно хотела, но всё чего-то боялась; с линзами теперь ощущала себя непривычно, как-то очень “открыто”. А ещё совершила маленький подвиг, на который не каждая женщина отважится, – отказалась от сладостей. Похудеть на пару килограммов не помешает!

Неизвестно, что больше повлияло на внезапный поворот событий – уверенный позитивный настрой или обновлённый внешний вид, – но через неделю самый ПРИВЛЕКАТЕЛЬНЫЙ мужчина в мире… назначил ей свидание! Интересно, Стас знал заранее, что сделает это, или просто “музыкой навеяло”?.. Сначала мимоходом комплимент выдал: “Расцветаешь, как майская роза. С тобой сейчас только по театрам ходить… чтоб завидовали!”. Слов у Верочки не нашлось, получилось лишь покраснеть, как рак. Стас полюбовался её щеками, что-то прикинул в уме и выдал: “Слушай, Верун, завтра же “Ночные тайны” в музтеатре. Может, составишь компанию одинокому джентльмену? Как насчёт культурного отдыха?”. Верочка закивала головой, ушам своим не веря. Разулыбалась, засветилась… Хорошо, коллеги разговор не слышали. Но потом, конечно, всё равно узнают. Впрочем, до них Верочке дела сейчас не было. Весь оставшийся день она непрерывно улыбалась и чувствовала себя пушинкой в потоке ветра. Стас! Назначил! Свидание! Оксанка не поверит… Батюшки светы, а что же мне НАДЕТЬ?..

Глава вторая

Верочка была очень хороша в этот вечер, и сама это знала. Впрочем, всё пропорционально вложенным трудам. Изумрудное короткое платье, открывающее руки и декольте, сверкающая бижутерия, тонкая шпилька, глянцевые, вьющиеся по плечам локоны, нежный блеск макияжа… просто конфетка! Вот как она о себе подумала, поправляя причёску перед вестибюльным зеркалом. Такой изысканной Станислав её не видел даже на новогоднем корпоративе. Поприветствовал, разглядывая с явным удовольствием, и локоток подставил, повёл в ложу. Манеры у него были безупречны. Эталон мужской обходительности. Элегантен и остроумен, красноречив и эрудирован. Король телестудии – так считал весь женский коллектив. Удивительно, что живёт холостяком. Охотниц на него, Верочка знала, было предостаточно.

Сидя в ложе, она вдруг очень близко увидела его красивый профиль, почувствовала лёгкий древесный парфюм, от которого слегка закружилась голова, – и всё приобрело другой смысл. Он был Мужчиной, очень притягательным и сильным Мужчиной, а она – ну да, она была Женщиной. Все остальные эпитеты стали неважными, отлетели прочь, как пожухлые листья, и под ними обнажилась суть происходящего. Суть, которая пугала и завораживала. Мысли и эмоции сразу спутались в комок. Верочка никак не могла придумать, о чём бы поговорить, все слова казались глупыми и пустыми. К счастью (или, наоборот, к сожалению?) Стас выглядел совершенно спокойным, как будто эта Тайна приоткрылась лишь Верочке. Он с любопытством разглядывал зрительный зал, потом повернулся к спутнице и шутливо заметил, что на премьеру пришли в основном молодые люди – видимо, польстились на название мюзикла – “Ночные тайны”. Верочка смущённо улыбнулась и не нашла, что ответить. О названии она как-то не думала, когда спешила на самое важное в своей жизни Свидание.

Свет потух. Дивная инструментальная музыка полилась из партера, навевая сладкие предчувствия тем, кто пришёл вкусить культуры. Телевизионная журналистка к таковым не относилась. Её цель была – очаровать начальника. Вроде бы, “камуфляж” и всякие женские штучки подействовали – Стас то и дело поглядывал на соседку с одобрительным вниманием. Но говорил почему-то исключительно о премьере. И немного о работе. Верочка была разочарована в своих надеждах и растеряна. Углубления отношений не происходило. Со стороны всё выглядело очень мило: красивый элегантный мужчина средних лет оживлённо рассказывает что-то, видимо, очень интересное и подчас смешное очаровательной юной спутнице, которая задаёт встречные вопросы и мило улыбается. Зрителям, наверное, показалось бы, что эта прекрасная пара состоит более чем в дружеских отношениях. Но если бы эти самые зрители вслушались в беседу, они, как и Верочка, были бы разочарованы – между собою общались не влюблённые, а “коллеги по цеху”.

Глава третья

Три цели были у Станислава в молодости: получить высшее образование, устроиться на престижную работу и добиться любви самой восхитительной девушки, которую он знал. Первые цели одолел играючи, получил красный диплом журналиста и уважение преподавателей, а через пару лет и должность редактора в крупном журнале для мужчин.

Вторая цель оказалась недостижимой. Стелла игнорировала его творческие, интеллектуальные и прочие успехи, элегантный “прикид”, тонкие ухаживания и полупрозрачные намёки на совместный вечер. Она пришла работать в его журнал так внезапно (после школы они не виделись 100 лет!), что Стас был уверен – это сама Судьба решила свести их вместе. Но Стелла демонстративно звонила при нём неизвестному кавалеру, договаривалась о свидании, красила перед уходом с работы ногти в яркий цвет. На столе у неё то и дело появлялся букет цветов. Она была желанной добычей для многих мужчин, но вела себя слишком независимо и уверенно, проводя незримую черту между ними и собой, поэтому на работе к ней клеились только отвязные юнцы, которым в любом случае с ней ничего не светило.

Врождённое воспитание не позволяло Стасу брать её “измором”, досаждать своим вниманием, хотя поводов было предостаточно. Она была новичком в журналистике, вуз окончила по другой специальности, поэтому он с полным правом контролировал её действия, объяснял, наставлял, мягко критиковал и щедро хвалил за малейший прогресс. А ещё регулярно поручал необыкновенные и почти невыполнимые задания – естественно, чтобы “помочь” ей в их решении. Съезди-ка, Стеллочка, в отдалённый посёлок, да подготовь развёрнутый материал о нелегкой жизни современных фермеров. Ну, вроде, чтобы “перцу” добавить в модное мужское издание. Стелла гневно сверкала очами – это ей-то, красавице и любимице мужской публики, тащиться в несусветную даль, пять часов по бездорожью на служебной машине, потом обходить деревянные хибары неприученных к цивилизации чудаков и спрашивать их с умным видом, каково им там живётся! Она совершенно не понимала, как можно жить без душа, такси, ресторанов, ночных клубов и салонов красоты. Ей дико было представить, как можно “вкалывать” с утра до ночи на огороде и в поле, жить одной “картошкой-морковкой”, разговаривать лишь на узко-бытовые, огородные темы, а вечером “тупо” смотреть всё то, что показывает телевизор. Она содрогалась от мысли, что придётся ночевать в чьей-то чужой избе, где наверняка её уложат спать на узкую, неудобную койку, предложат умываться чуть тёплой водой из-под “рукомойника”, а утром накормят яичницей со шкварками – вместо натурального йогурта и тостов с джемом… Но Стелла ехала, терпела все невзгоды с присущим ей невозмутимым видом, оставляя своё нелицеприятное мнение при себе. И за это Стас её ещё больше любил. Она была заинтересована в своём профессиональном росте и “имени”. А Стас был заинтересован в ней, и оба это прекрасно понимали.

Он любил её всю жизнь, с девятого класса. В девятом она заявила ему в лицо, немного иронично: “Ты славный парень, Стасик, но меня привлекают немного другие мальчики”. Какие это “другие” – Стас так и не понял. Она никогда не была одна, но никогда и не задерживалась надолго с кем-то. Выбирала ярких, красивых, умных, смелых, тех, кто мог сводить её в кафе и кино, чем-то удивить, поразить. Может быть, ему недоставало “изюминки”? Стас записался в школу боевых искусств, освоил азы ушу, но потом бросил – ему больше нравился интеллектуальный и творческий труд. К примеру, работа над школьной стенгазетой и написание детективно-фантастических рассказов. Стелла, один раз дав отпор, перестала принимать его ухаживания всерьёз. Она была рядом, но достать её, как с неба звезду, было нереально.

Смешно: в 24 года он пошёл в секцию плавания – чтобы развить мускулатуру, отшлифовать физическую форму, предстать перед Стеллой в новом свете. Он знал, что её привлекают спортивные мужчины. Его стараний Стелла не оценила: поработав со Стасом два года, получив необходимый опыт и стаж, перешла в телерадиокомпанию «Сто плюсов» и быстренько “доросла” там до любовницы главного редактора. Стаса это добило. Чем “тот тип” лучше Стаса? Немного побогаче, немного пораскованней, по заграницам ездит… Но в целом, думал он с горьким сарказмом, – это всё равно, что шило на мыло менять. Ему было очень досадно, он даже похудел. Уже позже понял, что любовь иррациональна, что “сердцу не прикажешь”, что люди любят друг друга не за что-то, а “просто так”. Говорили, Стелла по-настоящему влюбилась в “того типа” (по имени он его называть не мог, гордость мешала). Но было приятней думать, что дело в каком-то корыстном интересе. Забавно: он превозносил её – и в то же время подозревал в корысти. Хотя она сама могла о себе позаботиться в материальном плане.

Он и женился – только когда окончательно понял, что перспектив со Стеллой действительно нет. Без лишних эмоций, всё взвесив на весах разума, выбрал в жёны соседку по подъезду, с которой давно сложились дружеские отношения. Она была симпатичная, светленькая, добрая. С ней было уютно. Светлана же, пережившая горький развод и несколько “пустых” послеразводных лет, его обожала, почитала, всячески поддерживала, создавая прочный семейный тыл в передрягах судьбы. Постепенно он полюбил её – не страстно, возвышенно, как Стеллу, а тихо, по-домашнему, как родного и преданного ему человека. Он был благодарен супруге за всё, что она для него делала. Но во снах видел Стеллу. И рос в социальном плане, обрастал авторитетом, связями, материальными благами – тоже ради неё, чтобы произвести эффект. Впрочем, жена считала, что всё это делается для их семьи. Втайне ото всех, он умудрялся любить одну – и желать другую.

Потом у Стаса и Светы родилась дочь. Стас всё порывался назвать её Стеллой, но жена неожиданно воспротивилась (догадывалась о чём-то?), назвала в честь бабушки, Ксенией. Ну, Ксения, так Ксения. Замечательная дочка у Стаса. Красивая, вся в отца, весёлая, неугомонная. Всё внимание дома доставалось теперь ей. Про Стеллу вспоминать стал реже, да и видел её лишь на крупных светских мероприятиях. Но продолжала иногда сниться, дарила мгновения счастья и восторга, сама того не ведая. Кто знает, были бы они счастливы вместе? С её-то высоким мнением о себе, эгоцентризмом и вереницей “гламурных” романов? Наверное, ему пришлось бы её ревновать без конца, в том числе и к прошлому, контролировать, бояться, что уйдёт. Всё к лучшему, – думал Стас по прошествии нескольких лет. Света продолжала ему сиять нежным влюблённым светом, дочка уже в садик ходила. Конфликты случались, как у всех нормальных людей. Но никто из супругов всерьёз не усомнился в выборе. Они были хорошей парой. Света предпочитала роль домохозяйки, их домострой был удобен и приятен обоим.

Через пять лет совместной жизни Стас обнаружил, что не в состоянии выполнять “супружеские обязанности”. Сначала один раз “не получилось”, потом ещё раз и ещё. Стас ощутил панику, хотя, как информированный человек, сам неоднократно писавший статьи на подобные темы, понимал, что это не катастрофа. Возможно, им с супругой пора разнообразить отношения, романтику внести. Возможно, сказалась усталость от карьерной гонки – в этом году он начал работу на телевидении, где всё было другим, чем в журнале, и по темпам, и по общей “наэлектризованной” атмосфере; он стал пить много кофе и часто нервничать. Работа не оставляла времени на полноценный отдых и сил – на романтические мероприятия.

В порядке самолечения Стас принял пару раз разрекламированный препарат для мужской потенции – помогает, но эффект кратковременный, и есть в этом что-то противное природе, неестественное. Поискал рецепты “мужской силы” в компьютерной сети, после чего включил в рацион морепродукты, ограничил мясо и добавил овощи. Результата пока не было. Старался придумывать разные “отмазки”: засыпать ещё до того, как жена уложит дочь, или “закапывался” в рабочие бумаги допоздна. Света догадывалась, что он избегает близости, но молчала, думая, что обсуждение такой щекотливой темы будет ему неприятно. Они соблюдали дистанцию в отношениях: она не вмешивалась в его профессиональные проблемы, он – в её домашние заботы, без особой на то надобности; “в душу” друг другу тоже не лезли. Оба считали это правильным.

Глава четвёртая

В начале осени Стас заглянул в органайзер и вспомнил о дне рождения приятеля, с которым общался класса так с пятого. Олег Широков был странным человеком: думал лишь о высоких материях, почти не контактировал с людьми, практиковал пение мантр, какие-то йоговские штучки, в общем – “искал себя”. В качестве “продвинутого дизайнера” он работал дома – исключительно ради творческого самовыражения; заработанное отдавал матери и сестре. Встречались друзья не часто, но тут повод веский: тридцать лет “настучало” Олегу. Стас предупредил его по телефону, что после работы заедет в гости.

Двухкомнатные апартаменты Олега удивляли идеальной чистотой и минимализмом интерьера: в гостиной – шкаф, стол с компьютером, стул, кушетка; в спальной – одноместная кровать и книжные полки. Телевизора нет. Некоторое оживление вносили жёлтые шторы да картина в деревянной раме, которую Олег однажды сам нарисовал. За последние годы Стас не заметил, чтобы что-то изменилось или добавилось в обстановку. С картины по-прежнему грустно и отстранённо взирал “ёжик в тумане”, мокнущий под проливным дождём. Сам хозяин по-прежнему был худ, взъерошен и ироничен. Странно, что по юности он был женат, – недолго, всего год. Супруга не выдержала его полного безразличия к бытовым и “материальным” вещам, ушла. Последней каплей для неё стала его стойка на голове. С тех пор Олег жил отшельником.

– Спасибо, что вспомнил о моём существовании, – кратко улыбнулся он Стасу. – Месяц никто не заходил. А я с большим заказом сижу, поэтому холодильник пустой, угощать нечем.

Стас знал, что вопросами пищи телесной Олег не слишком озадачен, посему, с заботой о нём и себе, родимом, прикупил по дороге пакет разной закуски и маленькую бутылочку коньяка. Маленькую, потому что пить придётся одному – Олег спиртное не употреблял. Расположились на полу в гостиной, без лишних формальностей.

– Ну, выкладывай, брат, что у тебя стряслось, – сказал Олег, неторопливо жуя кусочек ветчины.

– С чего ты взял, что что-то стряслось? Я к тебе не как к психиатру пришёл, а с чистыми дружественными намерениями. На мне, что, “лица нет”?

– С лицом у тебя полный порядок – хоть картину пиши. Однако простые жизненные наблюдения показывают, что у всякого что-нибудь да не так. Если встречу исключение – с полным отсутствием душевных и жизненных проблем – в ноги поклонюсь. – Олег растянулся на спине, непринуждённо подложив руки под лохматый затылок. Похоже, двух ломтиков закуски ему хватало для насыщения. Стас же был голоден, как волк, – после обеда прошла бездна времени. Поэтому скромничать “за столом” не стал.

– В чём-то ты прав, проблемы есть у всех, – ответствовал он, сосредоточенно сооружая себе нескромно-многослойные бутерброды. – Однако ты, Олег, похож на счастливое исключение. Довольствуешься творчеством и воздухом, как птичка небесная. Живёшь одним днём…

– И у меня проблема есть. Разум человеческий – главная его проблема, брат. Я мыслю, следовательно, имею проблему.

– Это смотря о чём мыслить, – хмыкнул Стас, опустошив первые пятьдесят граммов. – Мысли позитивно – не будет тебе проблем.

– Позитивного мышления начитался, – иронично заметил Олег. – Знаю, сам читал, на себе даже опробовал. Несколько дней продержался “на позитиве”. А потом… посмотрел я вокруг себя трезвым взглядом – и “душа моя страданиями человеческими уязвлена стала”, как классик писал. Нет, брат, не позитивное мышление человеку надобно, а ОСОЗНАНИЕ объективной реальности и себя в этой реальности. Реальности ведь всё равно, что мы о ней думаем – хорошо или плохо, ругаем её или хвалим. Она от этого не меняется. Меняются только наши ВИДЕНИЯ на её счёт.

– Осознание, видения… Жизнь есть сон, одним словом, да? – усмехнулся Стас.

– Именно, брат. Сон. Порой удачный, порой не очень. Вот ты своим нынешним сном доволен или нет? – спросил Олег совершенно серьёзно.

– Да, в принципе, доволен, Олег, – рассмеялся привычный к таким разговорам Стас, – Дома, правда, теперь я редкий гость, с августа назначен главным редактором. Суетливая работёнка, скажу тебе, полноценных выходных нет: постоянно где-то что-то случается, и днём, и ночью. Как МЧС работаем. С командой повезло – журналисты работают не за страх, а за совесть; телеоператоры просто супер; полный простор для творческих идей – начальник только рад. Со временем вот постоянный напряг. Чувствую себя, как гонщик “Формулы один”, – улыбнулся Стас. И вспомнил рекламный слоган, – “Адреналин, скорость и драйв” каждый день… Пока до тебя добирался, мне кое-что в голову пришло. Бросай затворничество, Олег! Приходи к нам работать. Место есть: у нас один из дизайнеров собрался уходить; в Москву, что ли, переезжает. Искать замену, сам понимаешь, долгая волынка. Ну, не надоело тебе в четырёх стенах? У нас работы непочатый край, разнообразие, достойная зарплата…

– Я что, похож на душевнобольного? – усмехнулся Олег. – Пусть четыре стены – но в них я сам себе хозяин. А ты предлагаешь загнать мою свободу в какие-то сроки, планы, графики…

– Между прочим, в психологии эта твоя свобода называется “боязнь социальных контактов”, – заметил Стас.

– Не всё ли равно, как это называется? Я назову это “сознательным ограничением контактов”, ты “боязнью социальных контактов”… А суть в том, что тебе и людям вроде тебя без “общества” – жизнь не в жизнь, а людям вроде меня это самое общество далеко до фени. Как и ему до меня. И до тебя тоже, будь уверен. Каждый живёт сам за себя и сам для себя.

– Тебя послушать, Олег, так в людях ничего святого нет. – Стас встал, подошёл к окну, вгляделся в осенние сумерки. – А как же забота, любовь, сочувствие? Неужели ты сам хоть изредка этого не переживал?..