Причерноморье в Средние века. Вып. IX

Причерноморье в Средние века (сборник)

под ред. С. П. Карпова

Памяти Андрея Леонидовича Пономарева (1957–2014)

Выполнено по программе реализации научного проекта «Причерноморье и Средиземноморский мир в системе отношений Руси, Востока и Запада в Средние века», поддержанной Российским научным фондом (№ 14-28-00213)

© Коллектив авторов, 2015

© Издательство «Алетейя» (СПб.), 2015

Введение

Настоящий том очередного, 9-го выпуска сборника «Причерноморье в Средние века», выполненный по программе реализации научного проекта «Причерноморье и Средиземноморский мир в системе отношений Руси, Востока и Запада в Средние века», поддержанной Российским научным фондом (№ 14-28-00213), посвящается памяти видного отечественного ученого, активного участника осуществления проекта Андрея Леонидовича Пономарева, безвременно скончавшегося 2 октября 2014 г.

По уже сложившей традиции нашей научной школы главный акцент в этом коллективном труде сделан на изучении новооткрытых и малоисследованных источников самого разного типа: от книг финансового делопроизводства и нотариальных актов до памятников материальной культуры, нумизматики, иных артефактов прошлого. В центре внимания авторов – история Средневекового Крыма и Северного Причерноморья, итальянских факторий, Золотой Орды и Крымского ханства, Понта и Малой Азии. Вместе с тем, в книге уделено немало место истории науки, архивным материалам, освещающим труды экспедиций и отдельных ученых, занимавшихся исследованием прошлого этого региона, все части которого были тесно связаны между собой в ходе исторического развития. Именно задача верификации знаний, достоверной исторической реконструкции сложных и нередко запутанных событий и поворотов в судьбах стран, городов и народов на берегах Великого, как его тогда назвали, моря была основополагающей для этого научного коллектива. В его составе сотрудники Лаборатории истории Византии и Причерноморья МГУ, историки и археологи Крыма, архивисты.

С. П. Карпов

Introduction

Te 9th issue of the miscellany “Te Black Sea Region in the Middle Ages”, prepared within the framework of the scientifc project “Black Sea and the Mediterranean World in the System of Relations of Russia, East and West in the Middle Ages” supported by the Russian Science Foundation (№ 14–28–00213), is dedicated to the memory of a prominent Russian scholar and active participant of the project Andrey Leonidovich Ponomarev, who died prematurely on October 2, 2014.

According to the tradition of our scientifc school the main emphasis in this collective work is placed on the study of diferent types of newly discovered and unexplored sources: fnancial records, books of notarial acts, artefacts, coins and other monuments of the past. Te authors’ general scope pertains to the history of medieval Crimea and Northern Black Sea Coast, the Italian factories, the Golden Horde and the Crimean Khanate, the Pontus and Asia Minor. A lot of attention is dedicated to the history of science, archival materials, and the works of expeditions and of individual scientists engaged in the historical research of this region – all parts of which were closely connected through the course of history. Te fundamental tasks of the research team were to verify information and to create an accurate historical reconstruction of the complex (and ofen confusing) events and turns in the destiny of the countries, cities and nations on the shores of “the Great Sea”, as it was then called. Te team is composed of members of the Centre for the History of Byzantium and the Black Sea Region at Lomonosov Moscow State University, of Crimean historians and archaeologists, and of archivists.

S.P. Karpov

С. П. Карпов

Итальянские морские республики и Золотая Орда. Кризис 1343–1349 гг.[1]

Резюме: В статье рассматриваются истоки глубокого политико-экономического кризиса, поразившего весь Евразийский материк в середине XIV столетия. Начавшись с, казалось бы, незначительного эпизода межэтнического конфликта в Тане (Азове) в 1343 г., он привел к конфронтации итальянских морских республик – Генуи и Венеции – с Золотой Ордой, а затем и к войне самих этих республик между собой. Пружины и динамика развития кризиса, дипломатические усилия по его преодолению, военные события и экономические изменения во всем Причерноморье анализируются автором на основе комплексного привлечения всех доступных ему источников.

Summary: Tis article discusses the origins of a deep political and economic crisis, that afected the entire Eurasian continent in the middle of the 14th century. What began as seemingly minor episodes of inter-ethnic confict in Tana (Azov) in 1343, led to a confrontation between the Italian maritime republics (Genoa and Venice) and the Golden Horde, and then to a full-scale war between these republics. Te author, on the basis of a comprehensive examination of all the available sources, analyses the springs and dynamics of this crisis, the diplomatic eforts undertaken to overcome it, and the military events and economic changes that occurred throughout the Black Sea region as a consequence.

Ключевые слова: Тана (Азов, Азак), кризис, Золотая Орда, хан, Византия, морские республики, Венеция, Генуя, Каффа, Причерноморье, Латинская Романия, навигация, галеи, торговля, налоги, купцы, нобилитет, фактории, консулы, магистраты, послы, архивы, нотарии, войны, осада, эпидемии, чума.

Keywords: Tana (Azov, Azak), crisis, Golden Horde, khan, Byzantium, maritime republics, Genoa, Venice, Cafa, Black Sea region, Latin Romania, navigation, galleys, commerce, taxes, merchants, nobility, settlements, consuls, magistrates, ambassadors, archives, notaries, war, siege, epidemics, plague.

Конфликт, начавшийся инцидентом в Тане в 1343 г., был частью глобальной кризисной ситуации середины XIV столетия. Тектонические процессы большого масштаба намечались как на Западе, так и на Востоке. Социальные потрясения вскоре коснутся всех крупных государств Европы и Азии. Первые раскаты грома уже слышны с начала 40-х годов. Византийская империя с 1341 по 1347 г. охвачена тяжелейшими междоусобными войнами, следствием которых было, в первую очередь, разорение балканских и окончательная утрата многих малоазийских территорий. С 1337 по 1355 г. они велись и в Трапезундской империи, достигнув апогея в 1341–49 гг. Сам Трапезунд становится жертвой туркменских набегов в 1341 и 1348 гг. Смерть последнего из могущественных ильханов, Абу Саида, в 1335 г. знаменовала период смут и в этом крупнейшем государстве Востока, контролировавшем южный торговый путь из Европы на Ближний Восток и в Среднюю Азию – Китай. В 1338 г. венецианцы, а в 1344 г. – генуэзцы (после разгрома их фактории) покидают Тавриз, столицу и главный торговый центр ильханов. Первые признаки нестабильности ощущаются и в Золотой Орде, но там смута начнется позднее, со смертью Бердибека в 1359 г. Депрессивные тенденции проявляются и в экономике итальянских морских республик. Вся Западная Европа еще до Черной смерти и катастроф середины века начинает ощущать демографический спад. Наступивший глобальный кризис, одним из стартовых событий которого было падение Таны в 1343 г., предельно обострил все негативные тенденции в социально-экономическом и политическом развитии Западной, Южной и Восточной Европы, Ближнего Востока, быть может, меньше сказавшись лишь на некоторых странах и регионах Центральной и Северной Европы[2].

Детальное изучение кризиса 1343–1349 гг. по всем доступным источникам все еще не проведено, несмотря на многочисленные публикации, так или иначе касающиеся этой темы и цитируемые ниже. Поэтому мы и сочли необходимым постараться дать системную реконструкцию этого важнейшего события, произошедшего на стыке Азии и Европы, в самом сердце Золотой Орды и на самом далеком форпосте итальянской колонизации.

Именно в Тане постепенно накапливавшиеся трения венецианцев с татарами из-за уплаты налогов и обстановка взаимного недоверия создавали почву для взрыва, который мог произойти неожиданно[3] и по самому незначительному поводу. Так и случилось в сентябре 1343 г.[4]

То, что произошло в Тане в сентябре 1343 г., с разной степенью подробности и достоверности описано венецианскими, генуэзскими, византийскими и иными историками и хронистами. Пожалуй, наиболее полное описание содержится в хронике швейцарского минорита Иоханна из Винтертура, куда оно попало, наверняка, из уст или записей очевидца[5]. Не приводя названия Таны, а лишь говоря о ней как о «приморском месте» (circa loca eciam maritima), хронист сообщает, что некий богатый и могущественный язычник (paganus) в ярости ударил знатного венецианца кулаком или плетью[6]. Когда же тому представилась возможность отомстить за обиду, он вместе с другими венецианцами напал на дом татарина и убил его и его домочадцев. Опасаясь нападения татар на Тану, венецианцы предложили генуэзцам действовать совместно, намереваясь вернуть татарам их имущество и трупы убитых, дабы избежать ответных действий «язычников». Однако генуэзцы отклонили их предложение и, воспользовавшись случаем, напали на татар, захватили столько имущества, сколько поместилось на их судах, а затем отплыли на родину. Тем временем татары, собравшись в большом числе, потребовали от венецианцев выдачи убийцы, а когда те отказались это сделать, напали на венецианцев, убив 60 человек. Те, в свою очередь, с помощью греков, завязали сражение, в котором погибло, как писал хронист, 2000 язычников[7]. В описании явно прослеживаются антигенуэзские мотивы (возможно информатор был из венецианского лагеря?) и искажение действительности в том, что касается быстрой эвакуации всей генуэзской фактории. Значительные цифры потерь генуэзцев в Тане в результате нападения ордынцев[8] опровергают это, хотя самовольные действия части генуэзских купцов и патронов кораблей, вопреки интересам и безопасности генуэзской фактории в Тане, исключить нельзя.

Близкое к этому описание встречается в венецианской хронистике. Анонимный хронист середины XIV в. (т. н. Хроника Энрико Дандоло) и историк начала XV в. Антонио Морозини, например, писали, что венецианский нобиль (имя его авторы не называют) претерпел оскорбление от одного сарацина и ночью, ворвавшись в его жилище вместе с компанией, изрубил его и всю его семью. Началась смута, и те, кто прибыл на галеях и кто смог, бежали на суда, бросив товары и терпя убытки. Также поступили и некоторые генуэзцы, понеся урон. Некоторые из них смогли спастись на венецианских галеях[9].

Венецианский историк, канцлер Крита, Лоренцо Моначи (1375–1429) всю вину за происшедшее возлагает на дерзкого татарина, давшего пощечину представителю рода Чиврано и убитого мечом на месте. Последствием стало то, что татары собрались вместе, напали на «латинян», бежавших на корабли и оставивших на берегу убитых, раненных, пленных, а также товары и имущество. Но почти сразу же венецианцы попытались примириться с ханом, чему мешали генуээзцы, блокировавшие доступ в Черное море и принудившие венецианцев торговать там только через генуэзскую Каффу, испытывая значительные неудобства и траты. Именно конфликт в Тане открыл путь к новой войне двух морских республик и ее автор объясняет ограничительной политикой и гордыней генуэзцев[10].

В результате, писали хронисты, навигация в Тану оказалась прерванной на пять лет, притом в условиях, когда действовал папский запрет на торговлю с Александрией, что делало ущерб еще более ощутимым. И первое, что предприняли венецианцы, было заключение соглашения с мамлюкским султаном о разрешении торговать в его владениях[11]. Торговля в Тане была столь значимой, что при ее прекращении потребовался компенсаторный механизм.

Осведомленный флорентийский хронист Джованни Виллани добавляет, что в ходе столкновения пострадали и иные «латинские» купцы, включая флорентийцев. 60 западноевропейских купцов оказалось в татарском плену, где они провели более двух лет. Потери венецианцев при этом составили, по его оценкам, более 300 тысяч флоринов, а генуэзцев – 350 тыс.[12] Позднее Сенат оценит прямые зарегистрированные потери купцов от инцидента в Тане в 166 215 дукатов[13]. К этому, конечно, добавлялся урон от потери недвижимости.

Опосредованно указанные цифры подтверждаются сведениями о потерях отдельных купцов, содержащимися в уникальных материалах фонда Grazie Большого Совета Венеции, где специальные судьи комиссии по помилованию выносили вердикты по петициям, утверждавшиеся затем Кварантией и Большим Советом[14]. Грациано Наваджеро был ограблен на 400 дукатов и потерял в Тане от нападений «сарацинов» еще 2000 дукатов[15]. В числе потерпевших «в Романии» в 1343 г. упомянута и семья да Мосто[16]. Владелец торгового судна Лоренцо Морозини, закупивший в Тане кожи и осетров на 3000 дукатов, потерял весь груз в ходе конфликта[17]. Все товары торговой компании семейства Виадро также погибли в Тане[18]. Купец Дзанино Больду вложил в торговлю с Таной все свое состояние (столь она была прибыльной и привлекательной), но потерял все во время смуты. Чтобы возместить потери многодетного отца (у него было 5 детей), власти Венеции предоставили ему с рассрочкой уплаты на 5 лет одну из старых галей коммуны[19]. Из-за огромных долгов, обременявших его в результате ограбления в Тане, Больду, нарушая запрет торговли лесом с мамлюкским Египтом, отправился в Александрию. Сбыв там лес, он не ограничился этим, но и саму галею продал двум генуэзцам. За все это он был оштрафован и умильно просил о сложении штрафов высшие власти Венеции, которые из сострадания простили ему большую часть взысканий (из 34,5 лир гроссов и 500 лир пикколи за персональное нарушение он должен был после помилования уплатить лишь 15 лир гроссов)[20]. Решение о предоставлении в кредит галеи было принято также и в отношении дважды потерпевшего урон (сначала во Фландрии, а после переселения оттуда в Тану – в этой фактории) отца четырех детей и патрона судов Луки Марина[21].

Венецианская республика всегда принимала во внимание тяжесть ущерба, понесенного купцами в Тане и, когда могла, по петициям купцов предоставляла им освобождение от каких-либо штрафов, взысканий или, как мы видели, предоставляла на какой-то срок выборные магистратуры с определенным жалованием. Она, впрочем, не предоставляла прямых компенсаций или займов потерпевшим. Еще один характерный пример находим в материалах Grazie. Венецианский нобиль Андреоло Веньер пострадал от инцидента в Тане. Желая каким-то образом компенсировать свой урон, он отправился в Романию на невооруженном корабле и закупил там кожи-бокараны для реализации в Венеции. Сделка успеха не принесла. Продал он свой товар с убытком, да еще и был оштрафован на сумму его стоимости, 25,54 лиры гроссов (255,4 дуката) за то, что перевозил дорогостоящий груз на невооруженных судах. Из милости и во внимание к его положению, судьи и Кварантия отменили большую часть штрафа, оставив выплату лишь его десятой части, 25 дукатов, как символическое наказание за нарушение закона[22].

Генуэзский хронист Джорджо Стелла скупо сообщает, что из-за столкновения с татарами генуэзцы и венецианцы были изгнаны из Таны и потеряли все свое имущество, причем ущерб генуэзцев и их людские потери были значительны[23].

Вполне информированный византийский историк, экс-император Иоанн VI Кантакузин, не расходится по сути с описаниями западноевропейцев. Случилось так, пишет он, что какой-то венецианец вступил в спор c неким «скифом» (татарином). Дело дошло до убийства. Татары вступились за соплеменника, а латиняне – за своего, и началось общее побоище между ними; многие из латинян были убиты, татар же – вдвое больше. Затем латиняне вернулись на корабли, а «скифы» не могли этого сделать, так как не владели искусством навигации, и осадили Каффу, крепость (фрурию), построенную генуэзцами на морском побережье «Скифии». Осада длилась безрезультатно 2 года, были значительные потери жителей от сражений и материальные издержки латинян. Несмотря на слабость тогда еще не вполне отстроенных стен, защитники отважно сражались, генуэзцы потратили немало средств от торговли на наемников и понесли значительные убытки[24]. Другой византийский историк, Никифор Григора, переместил происшествие в Тане в рассказ об обосновании генуэзцев в Каффе, строительстве их фактории в результате недавних договоров с ханом – правителем «Скифии» и росте присущей латинянам гордыни, повлекшей к войне. Один из генуэзцев, как пишет Григора, оскорбил словами на площади некоего «скифа». Тот ударил его кнутом и был зарублен мечом. На площади произошла большая сумятица (θόρυβος). Глава «скифов» исполнился гневом, считая произошедшее нарушением его суверенных прав, и потребовал, чтобы латиняне покинули город, что те отказались делать, с оскорблениями отослав посла назад. В ответ хан осадил город (разумеется, Каффу) и безуспешно вел войну, ибо генуэзцы укрепили город, снабжали его по морю и, вдобавок, дестабилизировали торговлю татар хлебом, вызвав его нехватку, а также брали полон в принадлежащих татарам приморских местах. Так осаждавшие превратились в осажденных[25]. Таким образом, Григора точно излагая мотивы действий сторон, смешивает события в Тане и последующую осаду Каффы.

Венецианский хронист Пьетро Джустиниан (как и Антонио Морозини) сообщает, что кризис разразился, когда в Тане находились прибывшие туда 10 торговых галей Венеции, капитаном которых был Николо Беленьо[26]. По документам Сената мы знаем об отправке в Тану из Венеции 22 июля 1343 г. этого каравана из 7 аукционных галей и двух галей, снаряженных самой коммуной. Однако к каравану могли присоединяться и другие, в том числе – невооруженные, суда. К 22 ноября 1343 г. все эти корабли уже вернулись в Венецию, причем в постановлениях Сената отмечено, что они претерпели значительный ущерб[27].

Итак, в сентябре 1343 г. сравнительно большой венецианский флот, а также и генуэзские суда, стояли на рейде Таны близ устья Дона. Николо Беленьо был опытным капитаном. Он водил в Тану караван судов до 1333 г.[28], был и позднее связан с торговлей в Причерноморье[29]. Являясь капитаном, Беленьо, возможно, пытался остановить разразившийся конфликт, приказав казнить на свой галее захваченного «сакерия» (мародера?), за что по возвращении в Венецию держал ответ перед судом и, после длительных дебатов, был приговорен к штрафу в 200 лир и запрету в течении 5 лет избираться консулом Таны[30].

Пьячентинский историк и нотарий Габриеле Муссо сообщает, что Тана, находившаяся на подвластной татарам территории, которую посещали многочисленные итальянские купцы, из-за некоего инцидента была осаждена и захвачена (obsessa et hostiliter debellata) напавшими на нее татарами. В ходе боя многие венецианцы были убиты или получили ранения[31]. Пострадали от ограблений и попали в плен венецианцы, путешествовавшие по суше по татарской территории по ранее казавшимся безопасными торговым путям. Один из них, нобиль Николетто Дольфин, рассказывал позднее, что его захватили далеко от Таны, отняли все товары, как его собственные, так и принадлежавшие другим людям, ограбили до рубашки, связали и увели в Орду, где содержали нагим в тесном помещении. Купец испытывал голод. С большим риском для жизни ему удалось бежать, добраться до своих и взять у них заем 12 лир гроссов для выплаты помогшим ему освободиться и на путевые расходы до Венеции. Возвратившись, он просил, ради хоть какой-то компенсации, учитывая и службу Республике его отца, предоставить ему торговые привилегии по закупке 1200 модиев соли и ее доставке с Сардинии до Риальто, получил их, но не смог ими воспользоваться[32]. Изгнанные из Таны христианские купцы нашли свое убежище за стенами Каффы, которая затем подверглась трехлетней осаде, пережить которую помогало снабжение города всем необходимым кораблями с моря[33].

Муссо не вполне точно описал обстоятельства конфликта и изгнания венецианцев и генуэзцев из Таны, но верно отразил возникшую после 1343 г. ситуацию. В осаждавшем Каффу войске, продолжает историк, вспыхнула эпидемия, уносившая тысячи жизней, и всякое лечение оказывалось безуспешным перед этой небесной карой. Тогда обессиленные осадой татары стали забрасывать в город трупы зараженных, стремясь вызвать среди осажденных болезнь. Те выкидывали их в воду. Зараженными, по словам Муссо, оказались и воздух, и земля, и вода. Это описание забрасывания трупов при помощи катапульт не встречает подтверждения в других источниках (Муссо не был тогда в Каффе и опирался на рассказы очевидцев, возможно, живописуя ужасающими деталями свое повествование), однако сам контакт с Ордой, где свирепствовала эпидемия, не мог не способствовать распространению чумы и в Каффе, и в других городах Северного Причерноморья. Муссо отмечает, что чума свирепствовала на Востоке в Китае, Индии, Персии, Мидии, Армении, Грузии, Месопотамии, Нубии, Эфиопии, Туркомании, в Египте, среди арабов и греков и на всем Востоке до 1348 г. Зараженные чумой моряки принесли ее во все посещавшиеся ими порты, прежде всего – в Геную и Италию[34]. Другие хронисты, как, например, венецианец Карольдо, связывают распространение чумы из Татарии, затем Греции, с товарами, привезенными оттуда в Венецию через Константинополь[35].

Осведомленный генуэзский хронист Джорджо Стелла описывает осаду Каффы несколько иначе. Он не упоминает о забрасывании трупов, но пишет об использовании татарами 12 стенобитных и метательных машин, наносивших большой урон оборонявшимся. Лишь благодаря смелой ночной вылазки генуэзцам удалось сжечь эти машины и убить более 5 тысяч противников[36]. Несмотря на явные преувеличения в исчислении потерь, хронист показывает момент перелома в ведении осады.

Чума и людские потери в войске прекратили осаду Каффы. Но значительное число венецианцев и генуэзцев, ранее находившихся в Тане и на территории Орды, попало в плен к татарам и содержалось в Сарае и других городах. Условия их содержания были, тем не менее, сносными – хан не отрезал себе возможностей последующей договоренности с морскими республиками[37]. Среди них были купцы, давно торговавшие в Орде, хорошо ее знавшие и представлявшие интересы своих партнеров в Венеции и Генуe, как, например, Николо Гата, фактор знаменитого Пиньола Дзукелло[38], Алоизио Квирини[39] и многие другие[40].

Не все имущество венецианцев было потеряно, несмотря на то, что в нападении на факторию и в военных действиях против нее участвовали все «сарацины и татары, проживавшие в Тане». Капитану галей удалось отплыть, взяв на борт часть товаров и имущества венецианцев и других латинян, и прибыть в Венецию[41]. Значительная часть купцов с товарами оставалась в Константинополе, и в начале 1344 г. Сенат решил послать туда 2 галеи для поддержки торговли в Романии или вывоза товаров. Все это свидетельствовало как о значительности объема торговли с Таной, так и о сохранявшейся надежде возобновить доходный viagium, на желание купцов «ire ad Tanam vel in Romaniam», несмотря на то, что, как сказано в документе, «via Tane expiraverit propter casum occursum»[42].

Прямые последствия от начавшегося конфликта с Ордой оказались весьма болезненными для морских республик, да и для всей Европы. В Италии и в Византии стала ощущаться нехватка хлеба и соленой рыбы, привозимой из Причерноморья, важного элемента рациона питания. Быстро удвоились цены на специи и шелк, возросла стоимость рабов, возникли проблемы с экспортом товаров, прервались налаженные связи с рынками Поволжья, Прикаспия, Персии, Средней Азии, Индии и Китая, проходившие через Тану и Каффу. В. Гейд справедливо отмечал первостепенную роль Таны в этой коммерции[43].

Венеция медленно втягивалась в кризис, собирая информацию об истинном положении дел. Один из гонцов, несший сообщение о произошедшем, был убит[44]. Лишь 25 октября 1343 г. Сенат на основании полученных сведений назначает комиссию для изучения инцидента. Ей поручалось в недельный срок проанализировать всю информацию о конфликте и дать письменные предложения Сенату[45]. В состав комиссии были включены весьма авторитетные лица. Трое из пяти (Марко Лоредан, Марко Джустиниан и Андреазио Морозини) были прокураторами Св. Марка и выполняли позднее посольские функции при заключении союзной унии с Генуей против Орды. Теперь угроза была осознана. И вместо положенного дня для следующего заседания по этому вопросу, определенному Сенатом как «следующий четверг», т. е. 1 ноября 1343 г., Сенат собрался раньше, уже 30 октября, и детально обсуждал сложившуюся ситуацию.

Стало известно, что в ходе произошедших в Тане беспорядков покидавшие ее венецианцы забирали (а возможно, и грабили) имущество соседей, как западноевропейцев, так и «сарацинов». Узнав об этом, Сенат принял специальное постановление, обязывавшее венецианцев в течение 8 дней после объявления об этом публичных глашатаев письменно указать находившуюся в их руках чужую собственность и способ ее приобретения. Сбором этих сведений занималась оффиция экстраординариев, а уклонившихся от исполнения ждал штраф в 50 % от стоимости незаявленного, треть из которого, по традиции, причиталась доносителю. Подобные предписания направлялись всем венецианским «ректорам» Заморья и прежде всего – байло Константинополя, который должен был учитывать и находившееся в пути имущество[46]. 15 января 1344 г. было постановлено, чтобы записанное у экстраординариев имущество татар было передано им в течение 15 дней[47]. Венецианцы стремились достичь примирения с ханом и возвратить захваченную в результате конфликта собственность. В постановлении Сената 1349 г. указана стоимость конфискованных или находившихся в руках у венецианцев товаров. Она составила 3700 дукатов, но это была лишь малая толика от понесенного ими ущерба[48].