Отражение иллюзий

Моцарт и…

Они были созданы друг для друга. Она жила для него, а он для того, чтобы дарить свет людям. Когда они были вместе, люди невольно обращали свой взгляд на ту красоту, на ту гармонию, которую они излучали. Их отношения были похожи на музыку, плавно расплывающуюся и нежно обнимающую все окружающее пространство и время. Их прикосновения друг к другу напоминали гипнотический сон, который одновременно успокаивал и придавал жизненным чувствам энергию неземной магии, дающую слепым – возможность видеть, безумным – здраво мыслить, а отчаявшимся – верить. Верить в то, что люди при других обстоятельствах, назвали бы никак иначе, как чудо, когда в одном сходились скорбящий и торжествующий, влюбленный и несчастный, сытый и голодный, богатый и бедный.

И не было в мире истории прекрасней и счастливей, чем эта, если бы не было одного обстоятельства: она, посвящая себя ему, сама при этом медленно таяла, уменьшалась в размерах, делаясь, все меньше и меньше до тех пор, пока не становилась едва ли заметной, исчезала совсем. А вместе с ней исчезал и он. Оставляя после себя, еще кое-какое время, угасающий уголек, в назидание тем, кто эту жизнь не ценит, когда она еще есть, и в укор тем, кто ее ценит, тогда, когда ее уже нет. – Грустная история? Возможно, что да, здесь, как и во многом другом, любая альтернатива исключена… Ведь она – обычная восковая свеча, а он – всего лишь язычок пламени, нежно трепещущий над своей любимой», – об этом подумал великий композитор, провожая взглядом потухающую свечу. До смерти оставалось еще три часа…

Геометрия души

Превратившись в льдинку, слеза промчалась по лицу словно ракета, оставляя после себя кровавый след воспоминаний. Заплывшие глаза и беспомощные слова. Вместо благодарности упрек, вместо помощи надежда.

– Кто ты? – спросил я ее.

– Я твоя мечта, – ответила она, вытирая слезы.

– А почему ты плачешь?

– Я тебя потеряла и не нашла.

– Разве такое бывает?

– Как видишь, бывает.

– Но ты ведь рядом?

– Быть рядом и быть вместе разные вещи.

– Тогда давай считать, что я нашел тебя?

– Ты же меня не искал? Зачем говорить неправду?

– Я тебя не искал? Ты ошибаешься! Как раз я тебя и искал, долго искал. Все глаза проглядел, и я тебя увидел первым. Разве ты не рада?

– Конечно не рада. Я хотела увидеть тебя первой. Расскажи, как так получилось?

Я подошел к ней вплотную, обнял за талию, нагнулся и нежно прошептал на ухо: Так и должно было быть…

С детства мне говорили, что у меня тяжелый взгляд. Не знаю почему, но углы мне всегда нравились больше открытого пространства. Я всегда мечтал быть человеком-невидимкой. И иногда у меня получалось. В школьные годы, например, бывало, учитель вызывал меня к доске. Я выходил из вида и терялся. Так и стоял у доски молча до самого звонка. А меня искали всем классом и не находили. А когда я становился видимым, все мне завидовали, особенно учителя. Поэтому в школе мне почти всегда ставили пятерки. Разве можно поставить «двойку» пустоте? Но даже если и ставили неудовлетворительную оценку, я все равно исправлял «двойки» на «пятерки» и этого никто не замечал. Ведь я был невидимкой…

Но потом, вдобавок к невидимости, я научился быть зорким. Видел то, что другие не замечали. Так, например, в кромешной темноте мог разглядеть веснушки у майского жука, сидящего на одуванчике. Или, другой пример, у парящего в небе орла, я мог разглядеть цвет глаз. Бывало, увижу на расстоянии в тысячу сажень гордую птицу, встретимся глазами и подолгу смотрим друг на друга, пока не исчезнет воздушный охотник за линией горизонта. Но даже, когда птица исчезала, я мог еще долгое время видеть в небе следы улетевшего странника…

Шло время, я взрослел: со временем я превратился в геометра человеческих душ – любовь к правильным формам победила страсть, разум победил рассудок, уверенность сегодняшнего дня победила неуверенность завтрашнего. Постепенно монокль превратился в мое излюбленное средство общения с другими. Ведь через призму увеличительного стекла жизнь становилась предельно ясной и понятной. Есть два крайних деления, которые я называю зонами жизни. Есть центральная часть, я называю ее зоной смерти. И есть все остальное, что не имеет никакого отношения к основным ценностям мира.

Так уж получилось и в тот злополучный день. Я изучал окружающее меня пространство и увидел ее. Она была прекрасней всех на свете. Каких-то двести метров разделяли нас. Ее взгляд был похож на мой, он подчеркивал родственность наших душ. Не было никаких сомнений, что она искала именно меня. К ее губам давно не прикасалась любовь. На расстоянии я почувствовал ее нежное дыхание, тепло, ее любовь к жизни. Окружающие ветки, запорошенные снегом, не могли утаить от меня поистине нечеловеческую красоту. Она была похожа на ангела, но только приклад снайперской винтовки как-то нарушал ее святой образ. Я затаил дыхание. Совместил в своем прицеле свою зону смерти с ее линией жизни. Нажал на курок, прозвучал щелчок и выстрел. Она взмахнула руками словно крыльями, но, не оторвавшись от земли, рухнула под можжевеловый куст. Душа отделилась от тела и, вопреки распространенному представлению, уползла, словно подколодная змея, забилась под первый попавшийся камень, затаилась в ожидании наступления темноты.

Наступил вечер. Геометры человеческих душ вышли из своих укрытий для того, чтобы собрать свой дневной урожай. Они не смотрят друг другу в глаза, они не просят прощения. Тяжелым армейским ботинком они переворачивают тела, чтобы легче добраться до заветной мочки уха, чтобы оставить свой стильный фирменный знак.

Уходя с поля боя, я заметил чью-то душу.

– Кто ты? – спросил я ее.

– Меня звали Ирма, – ответила она, – я твоя мечта.

– Ирма, а почему ты плачешь?

– Я тебя искала и не нашла.

Я улыбнулся, значит, так и должно было быть. К счастью, я нашел тебя первым. Здесь я увидел, как с неба упала звездочка. Когда с неба падают звезды, они попадают на чьи-нибудь погоны, – подумал я. Надеюсь, это звезда моя. Сказочный вечер продолжался, снайперы меняли свои позиции.

– Ирма, скоро Новый год, – обратился я к погубленной мною душе, – пошли со мной, будешь моей снегурочкой.

Ирма согласилась: «Меня больше нет, делать мне нечего, почему бы и нет». В ее голосе уже не чувствовалось ни боли, ни обиды. Под ногами хрустел снег. Мы с Ирмой, обнявшись, шли по лесу как старые знакомые и мирно болтали о какой-то ерунде. – Прощая врагов после смерти, мы находим при жизни друзей.

Борода

Когда мы устали смотреть друг другу в глаза, я задал один единственный вопрос: «Дружище, зачем»?

Сергей посмотрел на меня, пожал плечами, затушил сигарету о дорогую мебель гостиничного номера и тихо произнес: «У меня нет другого выбора…»

Все началось задолго до того, как это случилось. Первым значимым событием в моей жизни было мое близкое знакомство с Ветром. Только пойми правильно, это был не тот ветер, который пошло бегает по улицам и переулкам города и задирает юбки простодушным незнакомкам. Это был Ветер с большой буквы. Ветер, который наполняет дыхание смыслом. Ветер, который указывает кораблям направление движения, а волнам направление волнений. Ветер, который одновременно может гасить и разжигать огонь. Ветер, который способен останавливать летящие пули и Ветер, которому подчиняются сами небеса. Ветер сеятель и ветер разрушитель. Ветер, которыйо чаще именуют Великим или Могучим Духом, а некоторые даже Святым.

Я стоял у высокого обрыва на берегу равнинной реки. Был полдень погожего летнего дня, ярко светило солнце. Зеленая некошеная трава, деревенская церковь и свежий воздух. Обрыв возвышался метров на двести над рекой. С высоты открывался чудесный вид: бесконечная даль, наполненная множеством лугов. На лугах паслись коровы, которые на расстоянии казались черно-белыми жучками – божьими коровками. В голове вертелась детская присказка: Божья коровка полети на небо, своим деткам принеси конфетки… Ничто не предвещало никакой опасности. И вдруг, в момент, когда душа наслаждалась природной благодатью, меня в спину ударил сильный порыв ветра. Словно чья-то нога толкнула меня так, что никаких сил не хватило бы удержаться на кромке обрыва. Одно мгновение и я камнем полетел вниз. Падение – одна из нераскрытых человечеством форм познания истины. Эпизоды жизни промелькнули в голове, мне показалось, что дверь жизни закрылась пред мной. И были в этих мгновениях зеленая некошеная трава, деревенская церковь и свежий воздух – вся моя жизнь. Я почувствовал прикосновение чьих-то рук, которые меня, словно пушинку, подхватили в воздухе, и вытащили из открытой пасти неведомого мне Зверя. Чьи-то зубы противно лязгнули рядом со мной, оставив на долгую память звук опасности. А я, как бумеранг, вопреки всем законам физики совершил настоящий полет над пропастью, вернулся к краю обрыва, будто ничего не произошло. – Так я стал поэтом. Обыденная жизнь состоит из череды тормозов. Запреты и ограничения составляют суть воспитания. Культурный человек – это тот, кто знает время и место, когда надо остановиться. Вовремя прийти, вовремя уйти, вовремя сказать или промолчать – люди, знающие цену времени вызывают уважение. Но остановиться можно только тогда, когда ты двигаешься. А любое движение, изменение – это, в любом случае, вызов традиции, протест против времени. Нельзя молиться Богу в движении. Не случайно слово «заблуждение» является синонимом выражения «уходить с места».

После моей встречи с могущественным Ветром на обрыве, я, вдохновленный соприкосновением со стихией, обрел способность разговаривать с небесами, горами, полями. Я научился чувствовать ритм жизни и презирать дыхание смерти. Я мог спать на железнодорожных рельсах и быть уверенным, что проходящие поезда не причинят мне вреда. Я мог гулять месяцами в столичных трактирах и удивлять праздную братию своею неутолимой жаждою. Я пил, а в результате пьянели другие. Неведомая рука всегда вытаскивала меня из любой потасовки, превращая любую превратность в озарение, несчастный случай в надежду, трагедию в рассвет. Любой восход солнца неотвратимо заканчивается закатом. Я потихоньку сходил с ума, я изощрялся безумием, но всякий раз оказывался умней, счастливей, удачливей других. Порой казалось, что весь мир решил превзойти меня в глупости. Я плевал в колодец, а другие его закапывали. Я писал книги, а другие запрещали их читать. Я читал свои стихи, а другие их слушали. Слушали, не читали и закапывали все то, что я делал, о чем мечтал, что было рядом со мной, что наполняло мою несчастную душу. И вскоре я начал понимать, что рано или поздно наступят времена, когда общество не простит мне собственную глупость, уж слишком много дураков уподобилось мне. Мне надоело быть кумиром тех, кто был мне внутренне противен, кого я презирал и ненавидел. Я вытащил из дорожного саквояжа револьвер, поднес дуло к виску, нажал на курок. Три звонких щелчка оказались беспомощными в соревновании с роком. И тогда я принял решение найти выход из лабиринта, называемого жизнью. Что я только не делал. Но все попытки казались безуспешными. Я писал на себя кляузы, надеясь сгнить в тюремных казематах. Я общался с шпионами, преступниками и убийцами. Я затевал драки, бросался под машины. Но в результате, убийцы убивали убийц, душегубы душили душегубов, а под колесами машин гибли невинные люди. Святой Дух был сильнее любого несчастного случая, поэтому на помощь себе я позвал тебя, мой друг. Надеюсь, ты сможешь помочь мне…

28 декабря 1925 года в пятом номере ленинградской гостиницы «Англетер» сидели два человека, мирно пили кофе и долго о чем-то разговаривали. Один был известен как поэт, второй был не менее известной личностью, но предпочитал всегда оставаться инкогнито.

Поэт: Надеюсь, ты сможешь помочь мне…

Неизвестный: Отчего же не помочь своему другу, конечно, помогу. Случай, как видится мне не простой, но вполне разрешимый.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Взлобье – историческое место в Москве, небольшой холм около Кремля, где сейчас находится Лобное место и Храм Василия Блаженного.

2

познание неизвестного, духа и души и слияние с естеством неминуемо приносит свои плоды во времени (перевод с русского на русский)