Голубая Дивизия, военнопленные и интернированные испанцы в СССР

Андрей Елпатьевский

Голубая дивизия, военнопленные и интернированные испанцы в СССР

Предисловие

Мой отец, Андрей Валерьянович Елпатьевский, посвятил проблеме испанской эмиграции в СССР 20 лет. За это время им был собран обширный источниковедческий и историографический материал о судьбе испанцев, оказавшихся в СССР; опубликована монография «Испанская эмиграция в СССР. Историография и источники, попытка интерпретации»[1] и ряд статей.

К сожалению, осталась неизданной последняя его работа, посвященная судьбе участников Голубой дивизии, воевавшей в СССР на стороне Гитлера в 1941–1943 годах.

Я взяла на себя смелость издать этот материал в том виде, в котором он сохранился, но с небольшой редакторской правкой: иногда то, что казалось очевидным моему отцу, на мой взгляд, нуждалось в дополнительной расшифровке. Поэтому в тексте вы найдете как примечания автора, так и примечания редактора, то есть мои.

Кроме текста в моем распоряжении была база данных об испанских эмигрантах, которую Елпатьевский составлял много лет. Благодаря этому справочному материалу мне удалось определить имена действующих лиц и составить Указатель Персоналий; вы его найдете в конце этой книги. Мне кажется, для людей, родственники которых имели отношения к событиям тех лет, этот справочник может быть полезен.

Я благодарна Борису Николаевичу Ковалеву, который любезно предоставил фотографии документов для оформления книги. Работа Б.Н. Ковалева «Добровольцы на чужой войне. Очерки истории Голубой дивизии» (Издательство Новгородского государственного университета. Великий Новгород, 2014) не упоминается в обзоре литературы, так как вышла после смерти А.В. Елпатьевского.

Большое спасибо моим детям, Евгении и Виктору Давыдовым, которые помогали мне в работе.

Возможные неточности, которые Вы найдете в этой книге, на моей совести и ответственности.

Несколько слов об авторе. Андрей Валерьянович Елпатьевский (1931–2010) – архивист, историк, автор более 150 работ.

Выпускник МГИАИ, Елпатьевский всю жизнь проработал в системе архивного ведомства, пройдя путь от младшего научного сотрудника до заместителя начальника Главархива СССР. До последних дней он сотрудничал с ВНИИДАД, журналом «Отечественные архивы».

Выйдя на пенсию, отец продолжал работать и опубликовал ряд серьезных работ по архивному делу. Но кроме этого его исследовательский интерес был связан с направлением, которое в конце прошлого века только зарождалось в российской исторической науке: это испаноязычная россика, иначе – испанцы о России. Начав с перевода трудов испанских историков и мемуаристов, Елпатьевский затем обратился к фондам российских архивов, и это перевело работу в плоскость источниковедческого и историко-биографического исследования. Так был собран и изучен интереснейший материал по пребыванию испанцев на территории СССР в начале и середине ХХ века. Результаты этой работы – в том числе переводы испанских авторов – находятся в личном фонде А.В. Елпатьевского в ГАРФ (Ф. 10089). Кроме того, часть исследований была опубликована, помимо упомянутой монографии, в сборнике материалов XVIII научной конференции по ВИД в Москве[2] и в «Вестнике архивиста»[3].

Монография о Голубой дивизии – это попытка рассмотреть историю пребывания в СССР военнопленных и интернированных испанцев на основании опубликованных испаноязычных и российских, в основном архивных, источников.

Екатерина Елпатьевская

1. Введение

Для многих читателей, возможно, неожиданна сама постановка вопроса об испанских военнопленных. Действительно, основную массу военнопленных Второй мировой войны в СССР составляли граждане Германии и Японии; известно, что на стороне Германии против СССР воевали также Италия, Венгрия, Румыния. Но в составе немецкой армии находилась и воевала под Новгородом и Ленинградом испанская Голубая Дивизия, и часть ее в ходе боев попала в плен. Кроме того, некоторая часть граждан Испании была интернирована Советской Армией уже за пределами СССР – при этом, если устанавливалось, что они участвовали в военных действиях против СССР в составе Голубой Дивизии или других частей вермахта, то они также попадали в категорию военнопленных.

Проблема испанских интернированных граждан более сложна. С одной стороны, она связана с последствиями гражданской войны в Испании и тем обстоятельством, что часть испанцев, иногда вопреки их воле, была оставлена на территории СССР после поражения республиканцев в марте 1939 г. С другой – к категории интернированных относятся также испанцы, попавшие в нашу страну в результате действий частей Советской армии на территории Германии, Австрии, Польши. Мы их условно называем здесь, чтобы отличить от испанцев, интернированных на территории СССР, «союзными» интернированными, – пользуясь термином, позаимствованным из документов Главного управления по делам военнопленных и интернированных МВД СССР (ГУПВИ). Эта часть интернированных испанцев, в свою очередь, делилась еще на две – одни довольно быстро передавались союзникам, не попадая на территорию СССР, другие же по различным, не всегда ясным, причинам отправлялись в глубь нашей страны, иногда оставаясь там на многие годы. Всё это крайне усложняет выявление действительного числа тех или иных категорий военнопленных и интернированных испанцев.

Цель нашей работы – рассмотреть историю создания и пребывания в нашей стране испанской Голубой Дивизии, военнопленных и интернированных испанцев, основываясь на опубликованных испаноязычных, а также отечественных – в основном, архивных – источниках, хранящихся, большей частью, в РГВА и ГАРФ.

Немного о численности военнопленных и интернированных испанцев

По данным отечественного историка В.П. Галицкого, военнопленных испанцев в СССР было 452 человека[4].

В сборнике документов о военнопленных в СССР[5] приводятся несколько иные цифры. Приведем данные этого сборника, относящиеся к испанцам, в порядке хронологии.

Согласно составленной 27 июня 1945 г. Справке о количестве и национальном составе военнопленных, поступивших в лагеря ГУПВИ в ходе Великой Отечественной войны 1941–1945 гг., на 26 июня 1945 г. в них содержалось 368 испанцев, в том числе 9 офицеров. (С. 19).

В справке о наличии военнопленных Западных армий по состоянию на 1 февраля 1947 г. среди пленных офицеров числилось 15 испанцев, а всего испанцев – 322 человека. (С. 300).

В справке ГУПВИ МВД СССР от 8 марта 1947 г. о военнопленных бывшей германской армии, освобожденных из плена и направленных на родину, на 1 февраля 1947 г. числилось 72 испанца, 1 аргентинец, 1 португалец и 1 латиноамериканец. (С. 830).

В докладной записке С.М. Круглова И.В. Сталину, В.М. Молотову и Л.П. Берии о состоянии военнопленных на 1 апреля 1948 г. в составе военнопленных бывшей германской армии, подлежащих дальнейшему содержанию в лагерях согласно имеющимся решениям правительства, значатся 342 испанца (С. 255).

Согласно справке ГУПВИ от 28 января 1949 г. о военнопленных бывших европейских и японских армий по состоянию на 1 января 1949 г., испанцев было всего пленено 464 человека, всего из этого состава убыло 160 человек, в том числе репатриировано 78 человек, передано на учет интернированных – 1 человек, убыло в тюрьмы – 13 человек, сбежал – 1 человек, умерло – 67 человек; состоит на учете на 1 января 1949 г. – 304 человека. (С. 332).

По справке заместителя начальника УПВИ И.С. Денисова от 30 марта 1952 г. о наличии осужденных и неосужденных военнопленных и интернированных, содержащихся в лагерях МВД СССР, по состоянию на 1 марта 1952 г. граждан Испании было: военнопленных – 305, из них осужденных – 46; неосужденных 259; интернированных (все неосужденные) – 34; итого 339 человек. Справка эта была направлена на имя

В.М. Молотова, вопрос о репатриации граждан Югославии, Испании, Норвегии и Финляндии к тому времени еще не был решен. (С. 790).

По другой Справке о количестве осужденных военнопленных, содержащихся в лагерях МВД СССР на 1 марта 1952 г. из 46 осужденных испанцев военнопленных было 5 офицеров и 41 человек унтер-офицеров и солдат. Неосужденных испанцев из 259 было 4 офицера и 255 унтер-офицеров и солдат. (С. 791).

В итоговом отчете Управления Уполномоченного Совета Министров СССР по делам репатриации о выполнении решения правительства СССР по проведению репатриации граждан СССР и граждан иностранных государств за 1945–1951 гг. содержатся следующие сведения о лицах испанской национальности:

В 1945 г. было репатриировано 107 человек, в том числе освобожденных из немецкого плена 105, и военнопленных и интернированных – 2 человека.

В 1946 г. – репатриировано 22 человека, в том числе освобожденных из немецкого плена – 1, военнопленных и интернированных – 21 человек.

В 1948 г. репатриировано 7 человек, все военнопленные и интернированные.

В 1949, 1950 и 1951 гг. репатриации испанцев не было, а всего за 19451951 гг. репатриировано 259 испанцев, в том числе 225 из немецкого плена и 34 из числа военнопленных и интернированных в СССР (С. 896 – 898).

По докладной записке междуведомственной комиссии в ЦК КПСС от 4 июля 1955 г. о целесообразности освобождения и репатриации на родину всех иностранных граждан, осужденных за преступления, совершенные в период 2-й мировой войны, подлежали освобождению и репатриации, в числе других, 3 испанца. (С. 907).

Наконец, в работе Стефана Карнера цитируется справка начальника тюремного отдела МВД СССР от 28 апреля 1956 г., в которой среди других называется число военнопленных испанцев – 452 (приводимое и Галицким), из которых 382 репатриировано и 70 умерло[6]. Этот же немецкий исследователь, работа которого посвящена исключительно судьбам немецких и австрийских военнопленных в СССР, пишет, что на вопрос о том, сколько людей было угнано, депортировано, насильно переселено или интернировано из Германии и Австрии, нельзя ответить однозначно, и отмечает, что в 1945 г. из фронтовых лагерей, приемных пунктов и госпиталей было, часто без регистрации, репатриировано очень большое число рядовых и унтер – офицеров всех национальностей, кроме немецкой[7].

Как можно видеть, вся эта статистика особой ясности не вносит. Она увеличивает число военнопленных до 464 человек, а кроме того, усложняет вопрос упоминанием о военнопленных испанцах, освобожденных из немецкого плена, и их репатриации, относительно которой, как мы увидим дальше, нет достаточной ясности – далеко не все они репатриировались сразу, из мест освобождения и без отправки на территорию СССР, какая-то их часть на время попадала в советские лагеря.

Автор капитального труда, посвященного использованию военнопленных в СССР в качестве трудовых ресурсов, на основе вышеуказанного сборника документов о военнопленных и собственных подсчетов по архивным материалам РГВА, в одной из таблиц указывает, что число военнопленных испанцев составляло 0,4 % от общего числа военнопленных в СССР и характеризовалось следующими цифрами: на 1 января 1944 – 390 человек; на 1 января 1945 – 369 человек, в 1946 г. – 401 человек, и в 1947 г. – 336 человек. Согласно другой его таблице, освобожденных из плена и содержащихся в СССР испанцев было в 1945 – 1946 гг. 55 человек; на первое января 1947 г. – 72 человека.[8]

Приведем некоторые цифры из испанских источников.

По словам второго командира Голубой Дивизии генерала Эстебан-Инфантеса[9], 80 % испанцев-военнопленных стали таковыми после сражения в Красном бору и попали в лагеря под Ленинградом и в Колпино. Он упоминает офицеров – капитанов Орокету и Паласиоса (первый был ранен) и субалтернов-офицеров Молеро, Кастильо, Альтуру и Росалени, которые «во вражеском лагере <…> были глашатаями высочайшего духа, который вообще царил в испанских бойцах» (С. 278).

Большой интерес представляет приводимая генералом статистика военнопленных и интернированных испанцев, несколько отличающаяся от советской. Общая картина, согласно его сведениям, такова:

Репатриированные в апреле 1954 г. – 286 человек (имеются в виду прибывшие в Испанию на «Семирамисе» – А.Е.)

Умершие в заключении – 118 человек;

Освобожденные для работы в Советском Союзе – 66 человек;

Пропавшие без вести – 14 человек.

Всего – 484 человека.

Пропавшие без вести 14 человек состоят, по его утверждению, из 6 моряков и 8 пилотов. Бойцы из Голубой Дивизии, умершие в заключении, подразделяются на умерших

в Колпино – 6 человек;

в Череповце – 38 человек;

в Караганде – 10 человек;

в Красноярске – 7 человек;

в Ворошиловграде – 4 человека;

в Харькове – 7 человек;

в Боровичах и др. местах – 22 человека;

итого – 94 человека военнопленных и 24 умерших интернированных – всего 118 человек. (С. 293).

Кратко комментируя эту статистику, отметим, что число собственно военнопленных он считает примерно равным 300 человек, но общая численность военнопленных и интернированных превышает советскую цифру на 20 человек; в статистике также фигурируют 3 человека «из Германии» – очевидно, «союзные военнопленные», освобожденные советскими войсками из немецких лагерей; – их наличие в числе отбывших на «Семирамисе» подтверждает тот факт, что какая-то их часть попадала во внутренние лагеря СССР, а не передавалась сразу союзникам. Надо также отметить, что Эстебан-Инфантеса, скорее всего, не интересовали испанцы, освобожденные из немецкого плена, – в значительной части бывшие республиканцы, попавшие в Германию из Франции, – так как он не упоминает их больше; нам же известно, что их количество во много раз превышало цифру 3. Кроме того, в статистике фигурируют «пропавшие без вести», отсутствующие в советской статистике; существенно разнится также цифра умерших. Всего вероятнее, под «освобожденными для работы в СССР» скрываются оставшиеся в СССР и определенные для поселения в совхоз «Массандра» 65 испанцев (о них ниже).

В документе, составленном в 1956 году и приведенном в составе приложений к исследованию, посвященному судьбам испанских детей, эвакуированных в СССР[10], имеется таблица численности испанцев различных категорий, прибывших в СССР в период с 1937 по 1956 год и числящихся оставшимися в СССР на эту дату. В этой таблице предусмотрены также интересующие нас группы испанцев, такие, как – происходящие из Голубой Дивизии;

– добровольцы в германской армии;

– трудящиеся, захваченные в Германии после Второй мировой войны;

– работавшие в Германии беженцы.

Относительно количества прибывших в СССР испанцев этих категорий, в том числе умерших в Союзе, в таблице указано «неизвестно», но приводится цифра участников Голубой Дивизии, еще остающихся в СССР на 1956 год – 80 человек, с интересным примечанием: «В этот итог включены, помимо тех, кто продолжал находиться в тюрьмах и концентрационных лагерях, те, кто приобрел свободу путем присоединения к Советскому Союзу или дезертирства в русские ряды». Эти данные, скорее всего, сообщенные вернувшимися на судне «Семирамис», свидетельствуют о том, что какая-то, очень небольшая, часть участников Голубой Дивизии, действительно, осталась в России.

Ниже мы постараемся уточнить ряд приведенных цифр, основываясь как на позднейших испанских работах, так и на собранных нами данных.

2. Отечественная историография темы

Отечественная историография по проблеме испанских военнопленных и интернированных бедна.

Работы И.В. Безбородовой[11], очень содержательные с точки зрения общей проблемы военнопленных, о военнопленных-испанцах ничего конкретного не содержат.

Едва ли не первая уделила внимание Голубой Дивизии и испанским военнопленным С.П. Пожарская. В статье «Испания и вторая мировая война» она отмечает экономическую слабость страны, но считает, что главной причиной ее нейтралитета был страх Франко перед собственным народом. Основное внимание она уделяет причинам нейтралитета Франко относительно войны Германии на Западе, подчеркивая, что совсем иная реакция была на военные действия против СССР. Много говорит она и по поводу внешней политики Франко в это время. Оценка Голубой Дивизии дана ею кратко и определенно: «Путь «голубой дивизии»[12] в СССР был бесславен… моральный дух оставшихся в живых солдат был решительно подорван… Для некоторых фанатиков-фалангистов столкновение с действительностью в болотах северо – западного участка Восточного фронта окончилось крушением веры в догмы фаланги. Среди последних был и Дионисио Ридруэхо, горячий последователь Примо де Риверы, член Национальной хунты фаланги, который по возвращении из СССР демонстративно вышел из ее состава»[13].

На следующий год С.П. Пожарской была опубликована статья, специально посвященная Голубой Дивизии[14]. Ею подчеркивается, что военные признавали недостаточную экономическую и военную готовность Испании к вступлению в войну; упоминает она о том, что уже 3 июля 1941 г. статс-секретарь МИД Германии Вейцзекер обратился с просьбой не принимать в дивизию русских белых эмигрантов. Она делает упор на большие потери дивизии – уже под Новгородом на конец января

1942 г. ее численность составляла лишь 5 – 6 тысяч человек, потери же достигали 14 тысяч. Она отмечает, что к концу июля 1942 г. было обновлено до 80 % ее состава. С.П. Пожарская обильно цитирует показания перебежчиков и военнопленных, но не называет их имен. Приводятся свидетельства определенного антагонизма между испанцами и немцами. Излагается также история отзыва дивизии с фронта. Она считает, что в Голубом легионе после этого осталось 2 500 человек под командованием бывшего начальника штаба Голубой дивизии полковника Антонио Наварро, который до января 1944 г. находился недалеко от станции Любань, «где был стерт с лица земли».

Некоторые сведения об испанских военнопленных имеются в статье двух вологодских историков В.Б. Конасова и А.В.Терещук. Они отмечают, что «Итальянцы, а еще в большей мере граждане Испании вызывали у русских неоднозначные чувства, среди которых находилось место даже для чувства и проявления симпатии. Весьма примечателен в этом отношении эпизод, связанный с организацией в Вологде в 1949 г. футбольного матча между местной командой «Динамо» и командой, сформированной из испанских военнопленных, служивших в «Голубой дивизии». История сохранила для потомков как счет этого беспрецедентного матча (5:1 в пользу хозяев), так и то, что после игры испанские военнопленные – футболисты были освобождены из лагерей, «расконвоированы» и вплоть до последовавшей вскоре репатриации получили разрешение жить практически на свободе». Авторы, ссылаясь на официальную статистику (документы Центра информации УВД Вологодской области) утверждают, что в лагерях только Вологодской области в 1942 – 1949 гг. умерло 37 испанцев, точные даты и причины смерти большинства из них известны.[15]

Из статьи волгоградского историка в. г. Сидорова можно видеть, что практически весь послевоенный период испанские военнопленные, как и некоторые другие, не имели разрешения на переписку с родственниками (этим правом пользовались военнопленные немцы, австрийцы, венгры, румыны, итальянцы и японцы), и лишь Инструкция от 24 июля 1953 г. (приказ МВД СССР № 00576) разрешила переписку военнопленным всех национальностей, но только с близкими родственниками, указанными в личном деле осужденного[16].

Работавший в политорганах Ленинградского фронта и занимавшийся организацией пропаганды во вражеских войсках полковник Ю.В. Басистов в своем Автореферате кандидатской диссертации лишь однажды упоминает, что «к началу 1943 года в большинстве политорганов работали немецкие (а также финские, испанские, норвежские) военнопленные, вставшие на путь борьбы против фашизма»[17]. Но в более поздней его работе[18] Голубой дивизии уделено определенное внимание. Он пишет, что «было обеспечено постоянное идеологическое воздействие на испанских солдат и офицеров. Для участия в работе среди испанцев в Ленинград из Москвы прибыли два испанских эмигранта – Хуарес и Веласко». Ю.В. Басистов пишет, что советские листовки взывали к национальным чувствам и гордости испанцев, напоминали, что Россия всегда была другом испанского народа. Он утверждает, что командование стремилось отделить испанцев от немцев – был издан специальный приказ, переведенный на испанский язык, по войскам Ленинградского фронта № 127 от 20 сентября 1942 г. где предписывалось всех бросивших оружие и отказавшихся от борьбы испанцев накормить и отправлять в специальные лагеря для испанских военнопленных. [Спросим себя в скобках – не тем ли, что требования этого приказа впоследствии не исполнялись, было вызвано разочарование перебежчиков по поводу того, что их затем приравняли к немецким военнопленным? – А.Е.]. Басистов называет также перешедшего на нашу сторону 7 декабря 1942 г. капрала Мона; упоминает активного пропагандиста Феликса Карнисеро, который впоследствии не захотел вернуться на родину и жил на Украине вплоть до своей смерти в 1970 году.

Уже после опубликования нашей работы о военнопленных испанцах в Международном историческом журнале мы ознакомились с сообщениями Ю.Е. Рыбалкина[19]. В них достаточно детально дана военная история Голубой дивизии и содержатся некоторые сведения об испанских военнопленных. Автор пишет, что в фондах Центрального архива Министерства обороны России сохранились протоколы опросов военнопленных из 250-й дивизии, которые перешли на сторону Красной армии добровольно или были захвачены в плен. Зафиксированы показания капрала Франсиско Барреро Эскудеро, рядовых Лусио Корреса Рекивитиса, Хуана Наварро, Хосе Фернандеса Арместо, Антонио Альгано Молера, Аурелио Гомеса Чаморро, Доминго Ромеро Ортиса и др. (С. 70), однако автор не дает архивных ссылок на эти данные. Интересно его замечание, со ссылкой на фонд 504 ЦХИДК, что немцы активно пытались вербовать среди испанских офицеров агентов, но сталкивались с большими трудностями, так как испанского офицера очень трудно или невозможно подкупить и результатов можно добиться только находясь в дружественных отношениях с ним и указывая на общие цели и общих врагов (С. 71 второго сообщения).

Рыбалкин приводит сведения – по нашему мнению, не всегда точные, как мы увидим ниже, – о количественном составе испанских пленных, ссылаясь лишь на указанную выше справку от 28 апреля 1956 г.: «Всего в плену было 452 испанца, в их числе 10 старших и младших офицеров, 442 унтер – офицера и рядовых. Освобождено и репатриировано 382 человека (10 офицеров и 372 унтер-офицеров и рядовых). Умерло 70 человек (все унтер-офицеры и рядовые)» (С. 71 второго сообщения).

Его сведения о местах содержания пленных испанцев достаточно точны и представляют существенную ценность. «Пленные испанские добровольцы, – пишет он, – пройдя пункты для приема пленных в Озерки (Ленинградская обл.), Ленинграде и других, направлялись в лагеря: приемо-пересылочный лагерь № 157 г. Бокситогорска, № 158 г. Череповца. Попавшие в плен 10 февраля 1943 г. у Колпино Ленинградской обл. направлялись в лагерь НКВД № 270 (Новгородской обл.). В военных архивах сохранились протоколы допросов испанских военнопленных, например, летчиков Андреса Ашенси и Антонио Фабра (дается ссылка на ф. 37967 РГВА, оп. 6, д. 644). В разное время испанские военнопленные находились в лагерях: № 58 (г. Саранск), 62 (Киев), 99, 144 (Ворошиловградская обл.), 159 (Одесса), 182, 437, 476 (Свердловская обл.). В лагере № 270 (Новгородская обл.) после завершения репатриации (?!?! – А.Е.) на 1 января 1950 г. было 240 испанских граждан (в том числе 34 интернированных). К началу августа 1950 г. их стало 285 человек, из них 7 младших офицеров, 11 осужденных, а к концу года – 307 человек неосужденных и 11 осужденных». Автор дает ссылку на ЦХИДК, ф. 1 п, оп. 15, д. 212, но не пытается как-либо объяснить увеличение этих цифр после неизвестно когда прошедшей репатриации. Далее он пишет: «В этом лагере некоторые военнопленные призывали других к голодовке, отказываться от работы в шахте (например, бывший военнослужащий Голубой дивизии Антонио Рокка). В июле 1950 г. было два побега четырех военнопленных испанцев с объектов лагерных работ. Всех беглецов задержали. Через лагерь № 158 (Вологодская обл.) прошло 265 испанских военнопленных (приводится следующая динамика движения со ссылкой на ЦХИДК, ф. 1 а, оп. 35, д. 26):

(С. 72)

Ниже указывается, что испанцы также находились в спецгоспиталях № 1175, 1512, 5091, в эвакогоспитале № 3757, в госпитале инвалидов № 185 в г. Кинешме. (С. 74)

Ю.Е. Рыбалкиным также отмечаются разночтения относительно количества содержащихся в СССР и репатриированных на родину испанцев в различных документах, направляемых в правительство, и приводятся эти конкретные данные в «особых папках» Хрущева, Молотова и в других документах. Заслуживает внимания его упоминание о том, что наряду с передачей в 1954 г. военнопленных испанцев французскому Красному Кресту, некоторые из них «в том же году убыли на постоянное местожительство в Одессу, Тбилиси и другие города Советского Союза» (С. 73 второго сообщения). Но, к сожалению, он не подтверждает это ссылками на какие-либо документы и не называет имен таких военнопленных.