Как организовали «внезапное» нападение 22 июня 1941. Заговор Сталина. Причины и следствия

Борис Шапталов

Как организовали «внезапное» нападение 22 июня 1941. Заговор Сталина. Причины и следствия

Международная обстановка чрезвычайно накалена. Война, которая может быть навязана капиталистическим миром Советскому Союзу, потребует огромного напряжения материальных средств страны и высокой моральной поддержки советского народа. Однако во всей пропаганде, ведущейся в стране, преобладает мирный тон, она не проникнута военным духом, слабо напоминает советскому народу… о неизбежности войны… быть в любую минуту готовым к борьбе.

Из докладной записки Главного политического управления Красной армии на имя секретаря ЦК А.А. Жданова

Часть первая

Как теория становится практикой

О чем спор?

1

Если спросить людей, что они думают о возможной организации Сталиным «внезапного нападения» на СССР в 1941 году, то девять из десяти, а то и все десять опрашиваемых скажут, что это форменная чушь, поклеп, погоня за дешевой сенсацией, заказ ЦРУ… И они будут правы. Вот только правы с позиции житейской логики. Разве может правитель подставить свое государство? Стоп! А если сформулировать вопрос именно таким образом, то, вероятнее всего, число утверждающих, что «это невозможно потому, что невозможно», наверняка значительно уменьшится. На память придут имена. Горбачева, например. Или Ельцина. А кто всерьез интересуется историей, то может вспомнить и Николая II. Увы, но правители России подставляли свое государство не раз и не два. Так что поначалу кажущаяся «ахинея» вдруг начинает представляться версией, которую есть смысл рассмотреть, а потом уже решать: белиберда это или столь рискованное утверждение об искусственном характере «внезапного нападения» имеет свои веские основания?

2

Уже много лет тема 1941 года находится в центре внимания историков и публицистов. Написаны горы литературы, сняты десятки фильмов, а туман вокруг «22 июня 1941-го» не рассеивается. Раньше представлялось, что дело в закрытых архивах и стоит вытащить на свет божий документы спецхранов и все станет ясно. Вытащили. И много. Но удивительно: туман не только не рассеялся, а сгустился еще больше. Огромное количество новых фактов противоречат друг другу, что позволяет строить большое число самых разнообразных и взаимоисключающих версий. И каждый автор доказывает, что он, и только он прав. В ответ другие исследователи приводят кучу аргументов и фактов, его опровергающих. И на смену «единственно верной версии» приходит другая столь же «единственно верная» гипотеза, чтобы через короткое время быть погребенной под тяжестью нового, разумеется, единственно верного объяснения происшедшего. Конца этому перетягиванию каната не видно. Остается снять шляпу перед гением товарища Сталина – крутую кашу он заварил…

На протяжении 1990-х годов в гонке версий лидировал В. Суворов. Суть его открытия: Сталин мечтал о завоевании мира, поэтому усиленно готовился к войне, и, когда уже было занес топор над Европой, Гитлер его опередил, и германская армия легко разбила Красную армию, находящуюся в стадии развертывания.

Эта версия наделала много шума, хотя она была не в состоянии ответить на ряд очевидных вопросов.

Во-первых, летом 1941 года Красная армия не находилась в состоянии развертывания. Почти 100 дивизий располагались в западных округах с 1939—1940-х годов, а к июню 1941 года там насчитывалось 170 дивизий, поэтому имелись все возможности встретить врага во всеоружии, благо этого оружия хватало. Танков у границы было сосредоточено больше, чем имелось во всей германской армии (11 тысяч против 4,5 тысячи), самолетов западные военные округа имели вдвое больше, чем у противника (9 тысяч против 4 тысяч). Перебрасывались же к границе, то есть «находились в стадии развертывания», лишь 28 дивизий, но большая часть этих сил не предназначалась для непосредственных боев на границе, потому и была названа «вторым стратегическим эшелоном».

Во-вторых, войска, расположенные близ Финляндии и Румынии, не подверглись «внезапному нападению». Они имели восемь суток, чтобы приготовиться к боевым действиям, однако были разбиты и отступали так же, как и части Прибалтийского, Западного и Киевского округов. И это несмотря на то, что финская и тем более румынская армии до того к вооруженным силам с большим наступательным потенциалом не причислялись. Получается, дело не в развертывании и внезапном нападении, а в чем-то другом.

В-третьих, Сталин якобы намеревался напасть на Германию внезапно, но не объясняется, почему проворонил все благоприятные моменты для удара. Вместо этого готовился отдать приказ о наступлении в июле 1941 года, то есть когда вермахт, закончив операции на Балканах, полностью соберется в кулак у границ СССР. Странное желание кинуться на изготовившегося противника.

К тому же совершенно непонятно, почему войска приграничных округов находились в удивительно рыхлом, характерном для сугубо мирного времени состоянии. Точно так же непонятно, почему Сталин, собираясь вторгнуться в Европу, затеял дорогостоящее строительство укрепрайонов вдоль всей границы от Балтийского до Черного моря. Причем интенсивность строительства не снижалась вплоть до 22 июня. Предположение о возможности дезинформации противника не проходит, – строили всерьез, не жалея дефицитных материалов.

Многое в споре разрешила сама жизнь. Когда стали выходить первые сочинения В. Суворова, то считалось, что войны связаны с противоборством США и СССР. Причем США защищали свободный мир от наступавшего коммунизма. Вторжение советских войск в Афганистан в 1980 году было ярким тому доказательством, поэтому версия В. Суворова о желании Сталина развязать мировую войну выглядела убедительной. Но вот исчез СССР и мировой социализм, а войны почему-то продолжаются. Причем инициаторами выступают теперь США. За короткое время было осуществлено вторжение в тот же Афганистан (и американцы стали воевать с теми, с кем воевали советские солдаты!), Ирак, авиация НАТО разбомбила Сербию и Ливию. И это стало новым подтверждением того, что Вторую мировую войну развязывали многие стороны – от потворствовавших агрессору Франции и Великобритании до увязших в экономическом кризисе Соединенных Штатов, объективно заинтересованных в том, чтобы началась заварушка. И они не прогадали. «Периферийная» страна вышла из Второй мировой войны супердержавой. На этом фоне коммунисты выглядят прагматиками, справедливо считавшими ХХ век эпохой войн и революций и потому осознанно готовящимися к неизбежному – борьбе за будущее планеты. Претензия к ним фактически сводится к вздорному наскоку: почему они безвольно не уступили контроль другим – фашистам или кому-то еще? Ответ прост: потому что они были пассионариями и не могли капитулировать, как это сделали в горбачевско-ельцинской России. Можно их за это осудить и безропотно прогнуться под новую пассионарную силу – исламистов или «коммунистический» Китай, как это ранее сделали по отношению к США (но милостей со стороны Вашингтона почему-то так и не дождались). А можно по-иному взглянуть на борьбу за гегемонию между великими державами в первой половине ХХ века. Ведь мечта о всеобщем мире после крушения СССР и социализма оказалась иллюзорной, потому борьба за очередной передел сфер влияния на планете продолжается. Выходит, борьба за мировое доминирование не причуда большевиков, а исторический закон. Не участвуешь в этой борьбе ты – будут биться за гегемонию другие, в том числе за счет тебя. Только и всего. Поэтому смешны упреки в адрес руководства СССР, что оно хотело извлечь выгоду из надвигающейся войны и даже, о ужас, стать великой державой!

Спору нет, лучший способ избежать суда и осуждения для страны – ничего не делать. Какие и у кого есть претензии к племенам Амазонии? Живут себе не одну тысячу лет, никого не трогая. И таких государств множество. Но народ и правители Руси-России пошли «нескромным» путем, создав мощную державу. Это до сих пор пугает, и сетований, что лучше бы тихо сидеть в приокских лесах, предостаточно. Возникла даже «теория», что главная российская беда – обширные пространства. И незримо витает над страной идея: широка Россия – сузить бы ее.

Но помимо сетований на прирастание России Сибирью и прочими землями возник другой вопрос: в надвигающейся новой попытке передела мира Россия должна выступать в качестве активной или пассивной силы? История стала материалом для доказательства в пользу как одной, так и другой позиции. Дискуссия о 1939–1941 годах как развилки процесса нового передела мира, который привел к доминированию на Земле двух сверхдержав – СССР и США, актуальна по сей день, ибо в борьбе за доминирование современная самоослабленная Россия – еще не отыгранный в глобальной игре козырь. И кто, как и когда будет этим козырем ходить – тема открытая.

Если В. Суворов сдал позиции в умах россиян как явно антироссийский писатель (в конфликте с Украиной он закономерно поддержал Киев), то его идеологическое место в массовом сознании ныне стараются занять сталинисты, и здорово преуспели на том поприще. И это не лучше по качеству, чем предыдущая идеологема, так как она не проясняет суть дела, а затемняет его.

Если действия Сталина до 1941 года понятны и логически объяснимы, то потом нарастающим валом начинаются странности. Они сродни наименованиям приграничных округов – Прибалтийский, Западный, Киевский и Южный. Прибалтийский назван по региону, Западный – в соответствии с направлением, Киевский – по названию республиканской столицы, Южный – по географическому расположению. Вроде все понятно, но сам принцип, из которого исходили авторы названий, – нет. Неужели чтобы врага запутать? Так и с планами подготовки к возможной войне.

В сентябре 1940 года начальник Генерального штаба Красной армии К. Мерецков и народный комиссар обороны С. Тимошенко представили руководству страны доклад под названием «Соображения о стратегическом развертывании вооруженных сил», в котором рассматривались возможные силы, которые могут выставить против Советского Союза потенциальные противники – Германия, Румыния, Венгрия и Финляндия. Соответственно и то, что может противопоставить противнику Красная армия. По существу, то был план будущей войны. В октябре того же года он был утвержден политбюро ЦК ВКП(б), и в соответствии с ним началась подготовка вооруженных сил СССР к войне. Одним из ее звеньев стало совещание высшего командного состава Красной армии в декабре 1940 года. На нем были заслушаны и обсуждены доклады по всем существенным вопросам ведения оборонительных и наступательных действий на основе опыта боевых действий в Западной Европе. После чего в начале января 1941 года были проведены игры на картах. Перед военачальниками ставилась задача: после вторжения врага перейти в наступление с выходом на территорию Германии и оккупированной ею Польши.

По плану Генштаба главный удар предполагалось нанести через Южную Польшу в тыл группировок, наступающих в Белоруссии и с Люблинского выступа на Киев. В случае успеха такой охват ставил германские армии в чрезвычайно сложное положение.

Не теряли времени и тыловые органы. Нарком внутренних дел Л. Берия на имя руководителей государства Сталина и Молотова представил записку о мероприятиях по заготовке рельс и другого железнодорожного имущества в случае вторжения противника на территорию СССР. «Военно-мобилизационное управление НКПС до сих пор не разработало плана восстановления прифронтовых железных дорог. Неудовлетворительно идет накопление мобилизационных восстановительных запасов», – сигнализировал нарком[1].

Не сидело сложа руки и Главное политическое управление Красной армии. Его руководство послало на имя секретаря ЦК Жданова докладную, полную беспокойства: «Международная обстановка чрезвычайно накалена. Война, которая может быть навязана капиталистическим миром Советскому Союзу, потребует огромного напряжения материальных средств страны и высокой моральной поддержки советского народа. Однако во всей пропаганде, ведущейся в стране, преобладает мирный тон, она не проникнута военным духом, слабо напоминает советскому народу… о неизбежности войны, быть в любую минуту готовым к борьбе»[2].

Как видим, на рубеже 1940–1941 годов началась деловая и осознанная подготовка к возможному нападению врага. Если бы этот курс был выдержан, гитлеровская Германия 22 июня оказалась бы в очень неприятной ситуации, – сил для отпора у Советского Союза хватало. Однако вскоре все кардинально изменилось. Планомерная подготовка к отражению агрессии и переходу к контрнаступлению была свернута, вместо нее началось нечто невообразимое. Вопрос о том, почему Красная армия, несмотря на большую накопленную мощь, оказалась слабо подготовленной к борьбе с Германией и ее союзниками, мучит уже не одно поколение исследователей. Так, М. Солонин констатировал: «…невероятный разгром Красной армии, произошедший летом 1941 года, не укладывается ни в какие рамки формальной логики и настоятельно требует какого-то объяснения»[3]. Исследователи стараются дать такое объяснение. Одни историки (А. Исаев и др.) вопреки фактам продолжают настаивать на том, что Красную армию застали в период развертывания и это предопределило ее неудачи. Группа авторов-«сталинистов» (Ю. Мухин, А. Мартиросян и др.) причину бед видит в измене генералов, которые ослушались Сталина и не привели войска в боевую готовность. Другие поддерживают традиционную версию о неверной оценке Сталиным замыслов Гитлера, что привело к эффекту внезапного нападения и большим потерям советских войск. Есть и «особые мнения». Например, Солонин на основе своих исследований сделал вывод: «…ответ на вопрос о причине поражения может быть сведен к трем словам: АРМИЯ НЕ ВОЕВАЛА»[4]. Именно так: заглавными буквами, как последний и единственный вывод и результат многолетних изысканий. Тогда спрашивается, а кто же бился в Брестской крепости, кто оборонял Одессу и Киев, Севастополь и Смоленск, кто сражался на Лужском рубеже, а потом в невыносимых условиях оборонял Ленинград, кто отстоял Москву? Может, высадились английские войска или Чан Кайши прислал пару миллионов солдат из Китая?

Кроме того, Солонин не отвечает на законный вопрос о том, почему советские войска хорошо воевали на озере Хасан, прекрасно – на Халхин-Голе, великолепно, если верить В. Суворову, действовали при прорыве линии Маннергейма. В книге «Последняя республика» В. Суворов красочно описал, как его допустили к английской ЭВМ по военному моделированию и он заложил условия боевых действий Красной армии зимой 1940 года. И умная машина, заверещав, объявила, что вести войну в такой мороз и на такой местности невозможно! Однако советские войска сумели выполнить невозможную задачу, показав свой высокий боевой дух. Так что же произошло с зимы 1940 года, что летом 1941 года Красная армия не могла противостоять ни финской, ни даже румынской армии в хороших климатических условиях? Значит, надо было провести некие мероприятия, чтобы недавно еще боеспособная армия таковые способности утратила. Что это за мероприятия? Кто, как и зачем их проводил? Или все получилось случайно, ведь в этот период численность Красной армии быстро росла, а с ней количество «зеленых» частей и неопытных командиров. Увы, объяснить провал Красной армии одним ростом ее рядов невозможно, а некоторые действия военного руководства вызывают изумление, переходящее в подозрение.

3

С марта 1941 года Сталин, а вскоре и его непосредственные подчиненные (Тимошенко, Жуков) стали действовать максимально противоречивым образом. Их действия можно объяснить стремлением и к нападению, и к обороне. Они поднимали в тылу дивизии и целые армии, выдвигали их к западной границе и в то же время делали все, чтобы уже имеющиеся войска в западных округах пребывали в состоянии расслабленности. Чтобы объяснить эти странности, исследователи написали тысячи страниц, обсосав каждый факт и фактик, но логически стройная картина происшедшего с финалом «внезапного нападения противника» не вытанцовывается. Какая-то квантовая механика получается! Доходит до абсурдных предположений: «Большая, страшная борьба кипела в голове самого главного человека Страны Советов, – уверяет автор. – Дураком он не был и не мог не понимать – что означает поток донесений, безостановочно множившихся в последние перед 22 июня часы. С другой стороны, очень не хотелось отрываться от любимого дела (подготовки к нанесению сокрушительного внезапного удара в спину своего берлинского конкурента), а опыт, личный практический опыт укреплял Сталина в мысли о том, что никто из людей не может, не посмеет противиться его воле»[5]. Ну да, мыла баба пол, да забыла про задранный подол, а тут Пахомыч входит… Попытка Солонина хоть как-то объяснить необъяснимое понятна, только разве похож Сталин не забывшуюся в трудах бабу? Вся его биография опровергает тезис, что он мог дать себя (пардон) «поиметь» в силу поглупления от радости занятия любимым делом – игрой в солдатики. Да и о каком ударе в спину берлинского конкурента могла идти речь, если поток донесений говорил о сосредоточении германской армии на границах с СССР?

Поклонники Сталина с версией об ослепленном своим величием вожде, разумеется, не согласны. Потому ищут причины странностей не в Сталине, у которого произошло очередное «головокружение от успехов», а в других местах. И нашли! Ими оказались предатели-генералы. Это они сорвали подготовку Красной армии к войне, они подставили войска западных округов под «внезапный» удар врага. А. Мартиросян в аннотации к своей книге «Трагедия 22 июня. Блицкриг или измена?» пишет: «…приводятся неопровержимые факты о фактическом предательстве высшего генералитета РККА, а в некоторых случаях даже о предвоенном сговоре о сдаче оборонительных рубежей гитлеровцам». Но тогда тем более непонятно, как Сталин, перестрелявший десятки военачальников, и его наркомы по вопросам безопасности (Меркулов, Берия, Мехлис) проглядели такой масштабный высокопоставленный заговор? И почему с началом войны Жуков, Тимошенко и Кирпонос не понесли заслуженного наказания, а все ограничилось командующим Западным округом Павловым?

А может, пора взглянуть на ситуацию с другой стороны и присмотреться к самому Сталину? Но не с точки зрения его ослепления-поглупления и не прибегая к популярной версии для всех времен про «доброго царя и коварных боярах, вводящих государя в заблуждение», а, наоборот, предположить, что правитель действовал осмысленно и преследовал свою затаенную цель.

Возьмем короткий период времени: вечер 21 июня – утро 22 июня 1941 года. Число сообщений о готовящемся ударе со стороны Германии достигло апогея. Вечером 21 июня в кабинете Сталина собрались начальник Генерального штаба Жуков и нарком обороны Тимошенко. Решили написать директиву для войск западных округов с предупреждением о возможной войне. Сохранился черновик Директивы № 1, написанный рукой Жукова. Это позволяет сравнить текст, предложенный начальником Генштаба, с окончательным вариантом. В чем заключалась правка?

Жуков писал о возможном нападении «в ночь на 22.6.41». Кто-то поправил: «Течение 22–23.6.41 возможно внезапное нападение немцев». То есть вместо конкретной даты расплывчатое – то ли 22-е, то ли 23-е…

Жуков писал: «Скрытно занять огневые точки укрепленных районов и полевые сооружения на государственной границе». А кто-то предложил выбросить «Полевые сооружения». И то: зачем нашим храбрым солдатам прятаться в окопах? Пусть встречают снаряды и пули своей широкой грудью.

Кто же этот правщик, снижавший уровень боеготовности приграничных войск, вот бы узнать. И возможность для этого есть. Известно, что именно Сталин настоял на включении в директиву пункта о необходимости опасаться провокаций. Это указание связывало руки командирам: поди пойми – по тебе стреляют в провокационных целях или это настоящая война? Пока не убьют – не поймешь.

Далее. По записи в Журнале посещений известно, что Жуков с Тимошенко покинули кабинет Сталина в 22:20, а текст директивы был сдан в шифровальный отдел Генштаба около полуночи. Получается, прежде чем отправить жизненно важную директиву в войска, отправители попили чайку. А с другой стороны, что удивляться, ведь нападение, как посчитал автор поправки к директиве, могло начаться и 23-го.

Наконец осторожная директива отправлена, и Сталин отправляется спать. Несколько неожиданный ход. Во-первых, Сталин любил работать ночью и раньше пяти утра из кабинета не уходил, а тут война намечается, а его потянуло поспать. Можно, конечно, предположить, что он отправился отдыхать в неурочное для него время, чтобы набраться сил перед тяжелым грядущим днем. Но есть любопытный штрих: он едет на кунцевскую дачу, хотя есть квартира в Кремле. Да, он привык отдыхать на даче, но ведь война на пороге! Не лучше ли быть рядом с пунктом управления страной и вооруженными силами? Тогда бы не пришлось потом ждать, пока он приедет в момент, когда каждая минута – золото. Однако Сталин уезжает.

Жуков в мемуарах описывает, как он, получив сообщение о начале войны, звонил на дачу, как дежурный не хотел тревожить спящего, как Жуков настоял. Наконец вождя разбудили.

«Сталин, тяжело дыша в телефонную трубку, в течение нескольких минут ничего не говорил, а на повторные вопросы ответил: «Это провокация немецких военных. Огня не открывать, чтобы не развязать более широких действий». Свою мысль о провокации немцев Сталин вновь подтвердил, когда он прибыл в ЦК»[6].

Прямо скажем: неумная оценка и гибельное для солдат указание. Но может быть, Жуков клевещет на Сталина и ничего подобного не было? Но в кремлевском кабинете история с «непониманием» ситуации повторилась. На этот раз присутствовали свидетели – Тимошенко и Молотов. Они были живы и слов Жукова не опровергали даже в частных разговорах (а Молотов дожил до 1986 года и много чего рассказывал поэту Ф. Чуеву, издавшему затем книгу «140 бесед с Молотовым»).

Сталин не мог понять, что началась война, до тех пор, пока в половине шестого утра не появился посол Германии Шуленбург и не вручил Молотову официальное заявление о начале войны Германии с СССР.

Спрашивается: Сталин вправду не понимал или делал вид, что не мог уразуметь очевидное? А что, если всё, начиная с написания директивы, его отъезда на дачу, чтобы не беспокоили новой информацией, его долгое молчание и натужное дыхание в телефонную трубку, все последующее «моя твоя не понимай» являлось игрой, а на деле все Сталин прекрасно понимал, как и полагается умному и хитрому политику, склонному к комбинационной, многоходовой политической игре, в которой он зарекомендовал себя настоящим гроссмейстером? Неужели такой человек, обыгравший Ленина и Троцкого, Черчилля и Рузвельта, продул в шашки Гитлеру?.. Хотелось бы услышать иное объяснение поведения Сталина в ночь на 22 июня. А пока продолжим.

В дневнике генерального секретаря исполкома Коминтерна Г. Димитрова 21 июня 1941 года записано:

«– Слухи о предстоящем нападении множатся со всех сторон… Звонил утром Молотову. Просил, чтобы переговорили с Иос. Виссарионовичем о положении.

– Мол(отов): «Положение неясно. Ведется большая игра…»[7]

Итак, велась большая игра. Но что за игру затеял режиссер и актер по совместительству Иосиф Сталин?

Неожиданно ниточка из клубка обнаружилась в книге воспоминаний И. Стаднюка «Исповедь сталиниста» – автора нашумевшего в 70-х годах романа «Война» (в ней впервые за многие годы на страницы книги был выведен Сталин).

Стаднюк неоднократно встречался с Молотовым, чтобы уточнить детали сцен в Кремле, и тот охотно делился информацией о событиях в верхах. Рассказал Вячеслав Михайлович и о том, как проходила ночь с 21 на 22 июня.

По словам Молотова, 22 июня 1941 года между двумя и тремя часами ночи ему позвонил германский посол фон Шуленбург и попросил срочно принять для вручения важнейшего документа. Стало ясно, что ночной визит может быть связан лишь с объявлением войны. Согласовав встречу с послом, Молотов позвонил Сталину на дачу. Сталин приказал принять посла только после того, как военные доложат, что вторжение началось.

Решение было понятным и обоснованным. Гитлер хотел остаться «чистеньким». Мол, война официально объявлена до начала боевых действий, как и полагается по нормам международного права. Потом, уже в наше время, В. Суворов и тут сделал сенсационное открытие: мол, советским людям солгали, будто германская армия напала без объявления войны. Гитлер объявил войну вовремя, и потому вины на нем нет. «Открытие» подхватили, и пошло по книгам: Германия войну объявляла… объявляла… Авторы будто не знают: война Германией, равно как и Японией, объявлялась в момент нападения и потому это было чистой формальностью, тогда как в международной практике было принято объявлять войну заранее. Так поступили великие державы в 1914 году, так сделали Англия и Франция в сентябре 1939 года. Предварительное объявление войны позволяет приготовиться не столько солдатам, сколько гражданскому населению. Узнав о скорой войне, они имеют время увезти хотя бы детей из зоны боевых действий. То есть предварительное объявление войны не столько военная, сколько гуманитарная мера. Иначе представьте ситуацию: вас будят среди ночи, вы видите человека, приставившего нож к вашему горлу. «Сейчас грабить буду», – объявляет он. Предупредил ведь, какие могут быть претензии? Так что справедливо затем пели на мотив «Синего платочка»: «22 июня ровно в 4 часа Киев бомбили, нам объявили, что началася война». Потому Сталин был прав, приказав не принимать ловкого Шуленбурга раньше времени. Но вернемся от защитников рейха к действующим лицам разыгравшейся драмы.