В доме на Волхонке в начале прошлого века жил и выдающийся хирург Лев Львович Левшин (1842–1911), спасший многие жизни. В 1866 г. он окончил Медико-хирургическую академию, был профессором Казанского, а с 1893 г. и Московского университетов, где заведовал кафедрой госпитальной хирургии. Врачом участвовал в Русско-турецкой войне 1877–1878 гг. Сколько пациентов поставил он на ноги – не пересчитать. Травмы рук и ног, переломы, остеопластика, ранения черепа и т. д. Уже за это ему можно поставить памятник. Левшин, однако, пошел дальше, став одним из основоположников изучения и борьбы с онкологией в России. Благодаря его стараниям в 1903 г. при Московском университете был открыт Раковый институт.

Еще в феврале 1898 г. Левшин выступил с инициативой о строительстве «лечебницы-приюта для одержимых раком и другими злокачественными опухолями» на Девичьем поле. Он первым внес пожертвование на благое дело. Значительную часть требуемой суммы выделила семья фабрикантов Морозовых, почти 150 тысяч рублей (мать Варвары Морозовой Авдотья Хлудова скончалась от неизлечимой болезни в 1854 г.). Неудивительно, что институт, первым директором которого стал Левшин, в народе прозвали Морозовским. Профессор Левшин также основал многотомное издание «Русская хирургия».

Из семьи «тех самых» Михалковых происходит и Сергей Владимирович Михалков (1913–2009), детский писатель, автор слов гимна России, поэт и общественный деятель, который родился в этом доме.

Стоит сказать, что достижение довольно больших высот в советской элите выходцами из дворян, сохранение ими практически такого же положения, какое занимали их предки в царской России, – факт не единичный, и пример Михалковых здесь не одинок. Вспоминается семья Образцовых: отец – дворянин, инженер-железнодорожник, ставший академиком, генералом, сын – народный артист СССР, сталинский лауреат. Или семья купцов Абрикосовых – конфетных магнатов до 1917 г., после революции многие представители этой семьи сумели принести не меньшую пользу родине: среди них и известный хирург, и народные артисты, вахтанговцы, и академик – лауреат Нобелевской премии, получивший, правда, эту премию совсем недавно, уже будучи наполовину гражданином США. Список дворянских фамилий, пригодившихся советской власти, можно продолжать и дальше…

Обратимся, однако, к уроженцу Волхонки дворянину и Герою Соцтруда С.В. Михалкову: «Я, гражданин бывшего Советского Союза, бывший советский писатель, Сергей Владимирович Михалков, родился в царской России, в городе Москве 13 марта (28 февраля по старому стилю) 1913 г. Первые свои шаги сделал в доме 6 по улице Волхонке, что неподалеку от Кремля. В старом справочнике московских домовладельцев сказано: «Волхонка. Дом 6. Домовладелец Сергей Владимирович Михалков (брат моего деда). Строительная контора С. Маршак». Странное предзнаменование, связавшее эти две фамилии спустя двадцать лет! Помню, как няня Груша водила меня гулять в Александровский сад, к храму Христа Спасителя…»

Добавим, что однажды няня не усмотрела и выпустила коляску с малышом из рук. Коляска покатилась и перевернулась вместе с ребенком, после чего маленький Сережа и стал немного заикаться. Уже через много лет Сталин сказал Михалкову (в шутку): «А вы не заикайтесь. Вот я Молотову сказал, чтобы он не заикался, он и не заикается больше».

Род Михалковых ведет свое происхождение от некоего Михалко Ивановича, поехавшего в Московию из Литвы в начале XV в. Отцом будущего поэта был коллежский асессор Владимир Александрович Михалков, мать – представительница еще одного дворянского рода, Ольга Михайловна Глебова. Актер Петр Глебов, исполнитель роли Григория Мелехова в фильме Сергея Герасимова «Тихий Дон», приходился Сергею Михалкову двоюродным братом.

Михалковы жили на четвертом этаже, а другие квартиры сдавались внаем и приносили немалый доход. Здесь родились и два брата Михалкова: «Средний брат, Александр, был, как он выражался, «технарь», окончил энергетический техникум и транспортный институт, увлекался краеведением, печатался в «Вечерке», написал книжку об истории московского купечества, чье дело служило и после революции. Он участвовал в войне, умер в восемьдесят два года.

Младший брат, Михаил, издал автобиографическую повесть «В лабиринтах смертельного риска». Михаил побывал в немецком концлагере, откуда бежал, руководил партизанской группой, отмучился пять лет в Лефортовской тюрьме и в лагере под Рязанью. Оправдан, награжден орденом Славы за подвиги на войне. Через много лет после лагеря вышли сборники его стихов», – рассказывал Сергей Михалков.

Воспитывала братьев Михалковых уже другая няня, немка Эмма Ивановна. Благодаря ей братья стали не только свободно говорить по-немецки, но и читать в подлинниках Шиллера и Гете. Русскому языку и Закону Божьему учил их сельский священник отец Борис.

В древнем дворянском роду Михалковых сыновей часто называли именами Сергей и Владимир. На иконе Спас Нерукотворный, находящейся в музее г. Рыбинска, есть надпись: «Сим образом благословил сына своего Сергей Владимирович Михалков 29 августа 1881 г. Этот образ принадлежал стольнику и постельничему Константину Михалкову – четвероюродному брату царя Михаила Федоровича Романова». Есть в музее и другая семейная икона, написанная в середине XVII в. предком Сергея Владимировича Михалкова.

Учитывая многовековой «дворянский» стаж Михалковых, неудивительно, что крестным Сергея Владимировича стал генерал-губернатор Москвы Джунковский, назначенный незадолго до рождения Михалкова товарищем министра внутренних дел и командиром отдельного корпуса жандармов. В 1925 г., когда Михалкову было двенадцать лет, он побывал у крестного (расстрелян в 1938 г.), который и рекомендовал маленького поэта издателю детских книг Мириманову. Как пишет сам Михалков, «старик уважительно принял меня в частном издательстве на Гоголевском бульваре, 7, дал три рубля. То был мой первый авторский гонорар. Оставленную для просмотра рукопись вернул».

Недалеко отсюда жил и работал Василий Иванович Суриков, дочь которого вышла замуж за Петра Петровича Кончаловского – известного советского живописца. В свою очередь, уже дочь Кончаловского – поэтесса и переводчица Наталья Петровна Кончаловская стала женой Сергея Владимировича Михалкова.

Быть может, удачная женитьба стала тем счастливым случаем, что не раз потом будут встречаться в судьбе Михалкова. Вторично он вытянул счастливый билет, когда газета «Правда» напечатала его стихотворение «Светлана», посвященное любимой девушке поэта. Кто бы мог предполагать, что в этот день товарищ Сталин будет особо пристально читать газету. Возможно, поэтические строки заставили вождя прослезиться – ведь у него тоже была Светлана, любимая дочка, рано оставшаяся без матери.

Вскоре автор «Светланы» будет награжден орденом Ленина, что даст повод завистникам шептаться за спиной поэта об истинных причинах награждения. Дескать, Михалков заранее знал, кому надо адресовать свое произведение, чтобы быть замеченным вождем, а стихи и вовсе написаны его талантливой женой. И что только люди не придумают!

Потом еще раз повезло: на войне его, военного корреспондента, только контузило под Сталинградом. Он остался жив. А в 1943 г. из десятков вариантов именно его стихи Сталин выбрал для советского гимна. Правда, тогда у Михалкова еще был соавтор, Г. Эль-Регистан. Что и говорить, коллеги такого успеха не прощают.

Потом был еще один гимн – в 1977-м и еще один – в 2000-м. А между гимнами Сергей Владимирович сделал успешную карьеру писателя-функционера, дав повод к упрекам в чрезмерной лояльности к власти. Олицетворением этих упреков стала эпиграмма, приписываемая В. Гафту:

Россия! Слышишь страшный зуд?Три Михалкова по тебе ползут…

Но Михалкова ничего не брало, как с гуся вода. А тем, кто удивлялся его непотопляемости уже в наше время, отвечал: «Пусть тебе мой гимн и не нравится, а стоять под него ты будешь!» Скончался он на 97-м году жизни, говорят, что последними его словами были: «Ну хватит мне. До свидания».

Любопытно, что ни один из потомков поэта не выбрал литературную стезю, добившись признанных успехов в основном в кинематографе. Его дети и внуки могли бы, собравшись вместе, составить приличную киностудию.

В Москве открыт памятник Сергею Михалкову, есть памятная доска на доме, где он жил. Хотели даже переименовать улицу, но вовремя опомнились: на севере столицы уже давно есть Михалковская улица. Думается, что лучшим памятником поэту останутся его стихи – для кого-то «Дядя Степа» или «А что у вас», а для кого-то и гимн Российской Федерации.

А что же с домом? Пережив более-менее благополучно советское время, он неожиданно оказался в центре архитектурного скандала в 1990-х гг. В 1999 г. дом этот был надстроен шестым этажом и двухъярусной мансардой, что вызвало справедливый гнев московской общественности. Оказывается, надстройка появилась без соответствующей проектно-разрешительной документации, в режиме самостроя. Подрядчика обвинили в нарушении режима охранной зоны Кремля, оштрафовали и предписали снести построенное.

Но вот обязательно ли ломать то, что он надстроил? – задумались архитекторы. Не лучше ли было бы устроить там смотровую площадку, что могло бы нейтрализовать возникший негативный эффект. В Москве вообще дефицит обзорных площадок. Сейчас посмотреть Москву с птичьего полета можно лишь с Останкинской телебашни и Воробьевых гор. А ведь можно было бы устроить их в лифтовых холлах здания мэрии на Новом Арбате, и внутри башни «Усадьба» во дворе Моссовета, и в том числе доме Михалковых на Волхонке.

Среди архитекторов, собравшихся на экспертно-консультативный общественный совет при главном архитекторе Москвы, было и такое мнение, заслуживавшее внимания: доходный дом Михалковых снести. Так как уже в начале XX в. он – пятиэтажный – сделал уровень застройки Волхонки, главным образом двух-трехэтажной, «неровным». Поэтому на его месте лучше выглядел бы двухэтажный особняк.

Но все же большинство архитекторов сошлись на том, что сломать необходимо только двухъярусную мансарду с незавершенным зимним садом и шестой этаж. Газета «Сегодня» писала о почти детективной истории, связанной с поисками архитектора, строившего шестой этаж: «Имя автора так никто и не назвал. Считается, что за два с лишним года строительства установить его было невозможно. Как и остановить стройку, раз она велась незаконно. Почему, интересно? А руководил надстройкой – энергичный представитель швейцарского инвестора – наш соотечественник, ныне уволенный за махинации. Видимо, по поводу дома 6 ему не удалось вовремя договориться с кем нужно. Однако виновным стал инвестор, вложивший в реконструкцию дома 10 млн долларов. Именно он, по московским понятиям, и должен быть наказан. Решение совета можно уподобить публичной порке инвестора. Место ведь заметное – напротив Кремля». В настоящее время дом оставили в покое.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

Из «Хроники событий 1584–1613 гг…», авторы – ландскнехт Конрад Буссов и пастор лютеранской церкви в Москве Мартин Бер.

Bolwerk – немецкое слово, означающее «крепостная стена». Из немецкого языка это слово перешло во французский – boulevard, то есть бульвар. Обычай устраивать на месте упраздняемых крепостных стен аллеи, окаймленные газонами, деревьями и кустами, пришел в Россию из Франции. Произошло смешение понятий: bolwerk – boulevard. А место, где проходила городская стена, становилось земляной полосой. В конце XVIII – начале XIX в. на месте бывшей крепостной стены Белого города возникли десять московских бульваров.

Конец ознакомительного фрагмента

Купить и скачать всю книгу

<1 2 3

На страницу:

Перейти

3 из 3