С утра Федор проснулся чуть раньше и, выжав сок и сварив кофе, остановился в нерешительности перед дверью своей комнаты, не совсем понимая, то ли книжку пойти почитать или как, не будить же человека, в самом деле. Дверь неожиданно открылась, и растрепанное и помятое тело, бывшее вчера очаровательно ухоженной Алиной, столкнувшись с Федором, выпалило:

– Слушай, но по крышам я с тобой гулять не пойду!

Немой вопрос на лице Федора требовал на сей раз объяснений: скунс без хвоста был хотя бы вполне логичен, релевантен ситуации и вообще художественно представлен…

В своем временном замешательстве и неловкости Федор не заметил в руках Алины книгу «Крыши Петербурга», красивый альбом, подаренный ему недавно другом.

– Ну не хочешь, не пойдем. Я не настаиваю, – парировал немного пришедший в себя молодой человек. – Ты всегда такая? Категоричная?

– Ммм, чувствую кофе и грейпфрут. А блинчиков с творогом мама случайно не оставила? Хотя мальчики обычно не любят творог, – с искренним разочарованием прибавила Алина.

– Блинчики оставила. А творог есть отдельно. Мама ест какой-то там низкокалорийный. Тебе пойдет, я думаю.

Совместный завтрак послужил началом само собой разумеющихся походов на выставки, встреч с общими друзьями и прочих околоромантичеких мероприятий.

Выезд на пикник планировался уже давно и тщательно группой инициативных друзей Федора, выезд предполагался в будний день во избежание мешающих «взрослых и работающих», а часто и «с детьми». Наконец заветный день настал, все необходимое было аккуратно упаковано и погружено на несколько автомобилей. Дорога выдалась особенно веселая, как и полагается, с громкой музыкой («мы же одни на шоссе»), шумными разговорами и предвкушением не только обработанной органической материи, но леса, ощущения травы голыми пятками.

После купаний, бадминтонов и прочих активностей первые минут 10 обеда прошли под эгидой «уста жуют, замолкли разговоры».

После разговор оживился и одна из девочек рассказала, как ее молодой человек устроил им романтический вик-енд с полетом на воздушном шаре.

– Ну вот, не то что некоторые скунсы без хвоста, – выпалила Алина, весело поглядывая на Федора.

Федор побледнел и ничего не ответил. Большие карие глаза никогда еще не смотрели на Алину с такой горестью, смешанной с презреньем.

– А что такого я сказала? – спрашивала Алина, когда они вернулись.

– Это была наша тайна, наш мир. Ты его разрушила

После этого они не виделись все лето, через пару дней после пикника Алина в любом случае уезжала на каникулы к родителям, и они должны были бы расстаться на почти 2 месяца.

Возвращения на учебу Алина никогда не ждала так нетерпеливо, стараясь не оставить на мысли ни единой минуты, даже пошла помогать в детский летний лагерь, хотя к детям относилась с осторожностью – считала, что с этой точки зрения она отработала, заботясь о младшем брате.

В первый же день Федору через его друга пришло сообщение: Советская энциклопедия, том 3, страница 335: фауна центральной и северной части США и Канады.

В записке, найденной между страницами, значилось: Теперь скунс живет у меня и постоянно хочет чаю.

Но ответа не последовало, ни завтра, ни через неделю.

Неизвестно, на что бы Алина решилась, если бы она могла увидеть Федора. Но его не было ни на занятиях, ни в кафе.

Выяснилось, что он уехал. На стажировку, в Стокгольмскую школу экономики

Раздобыв адрес кампуса и номер комнаты, Алина отправила послание: «Скунс уже вообще без хвоста умирает, и никакой чай ему не помогает».

Помимо этого, Федором был обнаружен лист с вензелями и следующим текстом:

Тишина – это мысли домов и деревьев, травы и огня,

Тишина – это облако снов, что я вижу сейчас без тебя

А в моей голове только шум, плески волн и топот дождя,

Отчего же сейчас в тишине ты не держишь за руку меня?

В ответ было получено: Аум тоже, страдает и французский флаг.

Урра, урра, moi aussi

– Папочка, привет! Не могу до мамы, как всегда, дозвониться! Она Ферганский хребет, что ли, покоряет? Обычно хоть детям родным сообщает… В общем, передай ей, пожалуйста, что я в гостях у Карлсона в ближайшую неделю.

– Дочь информирует о посещении некоего Карлсона на этой неделе. Он хоть из приличной семьи, этот Карлсон?

– Ах да, конечно, она улетела в Стокгольм. К своему скунсу без хвоста.

Больше папа ничего не стал уточнять. Он привык, что дочь пошла в жену, а та у него весьма странная.

«Cапсан», февраль 2013

Скоро приедет

– А мама скоро пьиедет? – спрашивал маленький Ваня уже в сотый раз бабушку, навещавшую его в детском лагере.

– Скоро-скоро, солнышко, – говорила Валентина Андреевна, сама не веря своим словам.

Дочь Аня уехала куда-то в Амурский край, с миссией Medicins sans frontiers15, хотя сама к медицине никакого отношения не имела. Сообщалась оттуда регулярно, но о дате возвращения не говорила никогда

Валентина Андреевна не разделяла благотворительного порыва дочери и не поддерживала, но поделать ничего не могла. Дочь давно принимала все решения по поводу своей жизни самостоятельно.

– Аня, здравствуй.

– Привет, мама.

– Как там у вас дела? Удалось кого-то спасти?

– Да, многих детей отправили в соседние регионы. Детский дом эвакуировали

– А… хорошо… А еще непонятно, когда домой? Не то что я…

– Мама, ну, опять начинается. У вас что-то случилось?

– Нет, ничего не случилось. Ванечка скучает очень.

– Я здесь нужнее. Пусть воспитывается мужчиной.

– Уж какой там мужчина… ему же нет четырех еще. Ладно, как знаешь. Звони почаще. Мы с папой беспокоимся все-таки. В новостях все время смотрим…

– Не смотрите вы этих новостей, всякую чушь несут. Я приеду, напишу и покажу всем, как на самом деле дела обстоят. Как приходится выбивать транспорт на эвакуацию, деньги, медикаменты. Впрочем, что я тебе говорю, все равно не поймешь. Ну пока, целую.

– Дед, Николай, ты спишь? Надо Ваню из лагеря этого забирать. Анька неизвестно когда явится, а ребенок, бедный, с чужими людьми, не дело это.

– Раз надо, заберем. Завтра поедем и заберем. Да не реви ты.

– Да как же мы ее такую бессердечную-то вырастили…

– Ну вон она там спасает…

– Ага, спасает… А свой-то птенец… Мужчиной, говорит, пусть растет, тьфу!

– Ты, никак, подрался с кем, боец? Дед взял мальчика на руки и заметил синяк на лбу, над левым глазом.

– Нет, что Вы, упал с велосипеда, – поспешила пояснить воспитательница.

– Да, с веи. си. педа, – понуро ответил Ваня.

– У нас драки не допускаются, мы следим, – все еще оправдывалась женщина.

– Ладно-ладно, синяк нам не помеха. Домой-то хочешь?

– Осень хосю! – весело ответил малыш, и для убедительности взял деда за руку – вести к машине

– Побежали тогда, бабуля уж заждалась, котлеты да сырники тебе готовит.

– Ваня юбит катлетку! И сыйник!

Валентина Андреевна ждала у калитки.

– Золотце мое, солнышко, бабушка-то как соскучилась! Да ты, я гляжу, весу-то поднабрал, богатырь наш! Ох, бабушка с трудом поднимает

– Ваня весу поднабьял! – повторял мальчик, как делал часто, о себе в третьем лице.

– Котлетки с пюре будешь?

– Буду!

– Вот умница. А потом десерт! Бабушка творожную запеканку сделала.

– Дед говоил, сыйники. Эх, дед, не в куйсе ситуации

– Да куда уж мне угнаться-то за курсом ситуации, бабушка у нас очень шустра, брат.

После обеда полагался сон. Валентина Андреевна принялась выбирать книжку «на сон грядущий»:

– Про Лукоморье или «Идет бычок»? – с энтузиазмом демонстрируя внуку книги с крупными буквами и разноцветными картинками, спрашивала она.

Ваня грустно сидел на кровати, и не обратил ни на бычка, ни на русалку на ветвях никакого внимания.

– Что с тобой, Ванечка?

– А мама уже никогда не пьиедет?

– Ну что ты такое говоришь, конечно, приедет, и скоро

– Она уехала, потому что не любит меня? Потому что я пьехо себя вел?

– Что ты такое говоришь. Ты очень хороший мальчик. Мама тебя любит. Мама просто сейчас поехала по важным делам. А потом вернется.

– А что за делам?

– В одном городе злая волшебница заставила дождь лить непрерывно, чтобы затопило все дома и дороги. А там были и маленькие детки..

– Как я? – вмешался Ваня.

– Да, как ты, солнышко, и еще даже меньше

– У них не стало дома, ни садика, и надо было их спасать. Вот мама и поехала спасать.

– А у них нет своих мам?

– Не у всех есть, Ванечка. Давай лучше бабушка тебе книжку интересную почитает. Давай? Смотри, какой дуб красивый. У лукоморья дуб…

– Зееный, – без воодушевления продолжал Ваня.

– Златая цепь на дубе том. И днем, и ночью…

– Кот ученый все ходит по цепи кругом.

– Идет направо – песнь заводит… Спи, лапушка моя, спи

Тем временем Аня обновляла статус в социальных сетях, периодически призывала к сбору средств в пользу пострадавших и вообще всячески демонстрировала свою активную гражданскую позицию. Это ей было важно – демонстрировать гражданскую позицию. Фото из мест печальных событий были соответствующим образом центрированы, сфокусированы – словом, все умения, приобретенные в фотошколе, были надлежащим образом применены. Прошел месяц, заканчивалось лето, пора было переезжать с дачи в город. Ваня все реже спрашивал про маму, привык, что ее нет.

Внезапно Аня сообщила, что едет. Спасательная операция закончена, и она может «какое-то время» побыть дома. Валентина Андреевна не стала даже уточнять, почему «какое-то время», пусть хотя бы приедет, а там видно будет.

Ваня обрадовался, хотя и не так, как деду, забиравшему его из лагеря, и бабушке, встречавшей у калитки.

– А теперь, Ваня, не мешай мне, пожалуйста. Иди, солнышко, поиграй сам, маме надо поработать, – сказала Аня, утыкаясь в компьютер.

– Мама уже долго яботала. А теперь мама должна игьять с Ваней, – протяжно поднявал мальчик и тянул Аню за руку..

– Нет, Ваня, прости, пожалуйста, маме некогда, – твердо сказала Аня, наклоняясь, чтобы поцеловать сына в лоб.

Но Ваня убежал к бабушке.

Когда мальчик уснул, Аня пришла к Валентине Ивановне:

– Мама, вы можете пожить с Ваней какое-то время? Я могу найти няню, если нужно. Меня берет на работу одно крупное издание – освещать события из опасных мест

– Каких? Каких опасных мест? – Валентина Андреевна не могла поверить в то, что слышит.

– Из мест катастроф или войн. Сейчас в Америке недавно цунами было.

– А как же Ванечка?

– Вот я и говорю, может, няню взять, если тебе одной с ним сложно будет

– Какая няня? Он и так в сад ходит… Может, ты еще передумаешь?

– Нет, мама, я твердо решила. Эта та работа, которая мне очень нравится.

– Неужели нельзя найти другую работу, чтобы быть дома?

– Ты хочешь, чтобы я в офисе штаны просиживала бездарно с 9 до 18? Чтобы я умерла тут со скуки и тоски от собственной бесполезности? Я могу пользу приносить человечеству

– Аня, что ты говоришь, какое человечество, когда у тебя сын родной брошен будет?

– Почему брошен? Он же в саду, с вами?

– Мать ему нужна. Отца ты его уже лишила, но хоть на мать-то может ребенок рассчитывать! Что ты за изверг-то такой?

– Мама, я не хочу разговаривать в таком ключе. Это неконструктивно.

И захлопнула за собой дверь

Через две недели был Ванин день рождения, 4 года. Мальчик принес в садик печенье, испеченное бабушкой.

– Какое вкусное печенье! – говорила Лиля, самая красивая девочка в группе, с которой Ваня составлял «пару» на прогулке и занятиях в классе. Это твоя мама испекла?

Ваня строго, почти зло, что с ним никогда не бывало, посмотрел на улыбающуюся голубоглазую Лилю с большим розовым бантом и самым серьезным тоном произнес:

– Это бабушка, моя любимая бабуля испекла. А мама… бабушка говорит, что она скоро приедет…

Санкт-Петербург, июль 2013

История с балкона

Все знают уютные, с ухоженными цветочками в горшочках балкончики, с резными решетками, манящие завернуться в плед и усесться с книжкой. Такие бывают magnifique в Париже, bonito в Барселоне и совершенно belissimo16 в Риме. Они всегда прекрасно дополняют образ очаровательных европейских городов и непременно входят в описания незамысловатых путеводителей.

На одном из таких балконов в не менее притягательном европейском городе (хотя и весьма северном) Алина проводила целые дни с мольбертом. Она наблюдала за суетливой жизнью, не будучи замеченной спешащими по делам в центре города прохожими. Иногда на ее холсте эта жизнь замирала и превращалась в талантливый городской пейзаж. Зарисовки передавали la vie quotidienne17, которая разыгрывалась то аллегро (в утренние и вечерние часы), то адажио – в часы «сиесты», как говорила мама Алины, хотя климат величественного города не предполагал «отдыха в жаркую пору» по причине отсутствия таковой поры. Чаще всего сиеста заключалась в том, что дождь, снег, ветер или все они вместе выгоняли посетителей Алининых зарисовок с маленькой узкой улочки в многочисленные кофейни, позволявшие Алине запечатлеть город без его обитателей.

– Потому что Париж южнее, и гулять там приятнее даже в такую пору, – поясняла Алина сама для себя невозможность увидеть сходство с любимым Писсарро в пейзаже вокруг

– Да, спасибо. Все время теряю свои зонты, – кокетливо поправляя намокшие волосы, говорила эффектного вида девушка, благодаря за раскрытый над ее головой зонт.

И они направились в сторону набережной уже вдвоем. Алине стало немного неловко от нечаянно подсмотренной ею сцены знакомства.

Но поймав на себя на мысли, что молодой человек, наверное, архитектор, она почувствовала себя еще более сконфуженной, даже с легким румянцем на щеках. Дело в том, что архитектор почему-то был наиболее романтически-привлекательным образом для Алины.

– Ну вот, «озноб болезни сменился жаром любви»18, этого еще не хватало! – подумала она про себя.

Как назло, молодые люди («архитектор» и эффектная) встречались каждый вечер напротив фонтана, над которым так уютно расположился балкон артистической квартиры Алининых родителей-художников.

Ввиду того, что теперь Алине уже разрешалось выходить из дома, она решила развеяться в кофейне напротив и попробовать рисовать там, чтобы как можно реже возвращаться на балкон к раздражающим юное сердце картинам.

– No, not meat, but salmon, please19, – вопрошала преклонных лет иностранка, тщетно пытаясь купить нужный ей бутерброд.

Девушка за стойкой поспешно тыкала пальцем в разнообразную еду на витрине, искренне желая подать нужный тип булки с начинкой, но все время ошибалась, и к тому же пресловутый salmon значился в меню, но уже был поглощен с витрины ранее заходившими соотечественниками, не имевшими проблемы с переводом.

– С лососем у вас еще остались? Тогда дайте ей, пожалуйста, – поспешила на помощь Алина.

– Оh, you are so nice. Thanks a lot! Such a shame I don’t know the language20.

Иностранка оказалась женой английского бизнесмена, отправленного в дикую страну налаживать процессы, «руководить и организовывать».

Анна (так звали британскую подданную) не работала, языка не знала, «вот выходила в это кафе, чтобы хоть как-то развеяться и отвлечься от своей скучно-монотонной жизни».

Алина начала было рассказывать про музеи, выставки, концерты, но поняла, что страх выходить куда бы то ни было в одиночестве в стране, о которой она ничего доброго на родине не слышала, гораздо выше желания хоть как-то спастись от смертельной скуки, доведшей несчастную до полного отчаяния.

– У меня теперь Анна на шее, – делилась Алина впечатлениями дня с мамой.

– Совершенно чокнутая иностранка, задыхающаяся в 200 квадратных метрах. Не могу пока точно сказать – княжна Мери или Вера, в престарелом возрасте. Но на воды ей было бы полезно. Желательно в Монтрё.

На следующий день Алина вела Анну в Эрмитаж. Потом был Русский музей. В Мариинский отправила их вдвоем с мужем, благо вечерами он хотя бы иногда был избавлен от необходимости «внедрять и организовывать».

Анна даже как-то расцвела по сравнению с днем, когда Алина встретила ее в кофейне, в отчаянных попытках раздобыть себе салмона в булке.

Думается, что благородная деятельность по спасению душевного равновесия иностранной гражданки должна была позитивно действовать и на Алину. У нее оставалось совсем мало времени вспоминать привлекательного архитектора. Помимо этого, она вернулась в Академию и рисование «с натуры» часто происходило в классах.

Тем не менее, необходимо было отметить, что артистического вида незнакомец (N.) поселился в Алинином мире и никуда не собирался деваться. 3–5 метров между фонтаном и знакомым нам балконом с ухоженными цветами были тем особо притягательным расстоянием, которое Алине хотелось преодолеть.

Уличные зарисовки были высоко оценены преподавателями, и нашей героине было настоятельно рекомендовано продолжать упражняться, добавив красок и света.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

фр. Завтрак подан. Я вас жду.

фр. спокойной ночи

фр. таким образом

фр. общество

фр. О чем вы думаете, мадам?

фр. Солнце скоро зайдет, а у нас еще много работы.

Цит. по «Письма Ван Гога Тео»

фр. испорченная

фр. общежитие

фр. А Саган, Саган люблю даже больше.

фр. мама без «ама»