Мои литературные святцы

***

Леонид Петрович Дербенёв (родился 12 апреля 1931 года) прежде чем стал популярным поэтом-песенником, напечатал собственные (непесенные) стихи, переводил поэтов из советских республик.

Но, конечно, всё это не сравнится с текстами его песен. И даже не всех песен, а с теми, что звучат в фильмах Гайдая «Кавказская пленница, или Новые приключения Шурика», «Бриллиантовая рука», «Иван Васильевич меняет профессию».

Его песни исчисляются сотнями. Их исполняют и отдельные актёры и всякого рода ВИА.

И всё же выше всех я ставлю его песни из фильмов Гайдая.

Умер Дербенёв 22 июня 1995 года.

***

Тита Михайловича Коржикова, крупного хозяйственника, отца Виталия Титовича Коржикова (родился 12 апреля 1931 года) арестовали и расстреляли в 1937-м, а мать много лет провела в лагерях.

Коржикова воспитывали родственники из Мелитополя. Во время войны они были в эвакуации в Алма-Ате. После войны вернулись в Мелитополь. Но попытка Коржикова поступить на факультет журналистики МГУ оказалась бесперспективной. Коржиков год проучился в Мелитопольском пединституте, а потом сумел перевестись в Московский государственный педагогический институт.

Распределили его на Сахалин, где он, помимо имевшейся уже профессии учителя, освоил профессию моряка. Там же стал публиковаться. В 1958 году выпустил первый стихотворный сборник «Морской конёк». После нескольких последующих книг стихов стал печатать повести для детей, которые принесли ему популярность: «Первое плаванье» (1961), «Мореплавания Солнышкина», «Коготь динозавра» (обе – 1979), «Волны словно кенгуру» (1989).

Прекрасная полубыль-полусказка «Даёшь!» о приключении судна с годами разрослась в тетралогию.

Мне посчастливилось присутствовать на чтении Виталием Титовичем своих произведений детям. Был в командировке на Дальнем Востоке. Посоветовали сходить на авторский вечер Коржикова. Господи, с каким удовольствием слушали писателя дети. Как долго потом тормошили, расспрашивали о жизни, делились своим.

И хотя Виталий Титович к тому времени уже не писал стихов, хочется процитировать его «Кораблик совести». На мой вкус, Коржиков не только прекрасно прописал свой портрет, но и дал чудесную зарядку психике своего читателя:

В начале давнего пути,В начале повестиТы подхватил меня: «Лети!» —Кораблик совести!Ты подхватил. А век дрожал,А век неиствовал.Но ты на совесть курс держал,Своё насвистывал.Нам рано выпало мужатьВ сплошной бедовости.Зато мы знали: так держать,Кораблик совести!И там, где в ярости крепчалЗаряд свинцовости,И ты под рёбра получал,Кораблик совести!И нам под вызов: «Не скули!» —Неуспокоенный,Не раз случалось на мелиХлебать пробоиной.Но сколько б в жизни ни хлебал,Дитя рисковости,Ты выплывал, ты выгребал,Кораблик совести!Ты не был служкой воротилПри густопсовости,Хоть часто мачтами платил,Кораблик совести.Ты выносил не раз меня,Чтоб с жизнью встретиться.Три ходовых твоих огняПовсюду светятся.Быть может, я в конце пути,Не лучшей повести,А ты плыви! А ты лети,Кораблик совести!Кто б нам ни прочил укоротВ лихой суровости,Живёт народ, пока живётКораблик совести!

Умер Виталий Коржиков 26 января 2007 года.

***

Первая жена Константина Симонова, который посвятил ей поэму «Пять страниц» (1938), Наталья Викторовна Соколова (родилась 12 февраля 1916 года) была племянницей известного литературоведа Лидии Яковлевны Гинзбург.

В 1938 году окончила Литературный институт. Выпускала книги в жанре фантастики или, как их лучше определяют, – в жанре городской сказки.

Но в последние годы жизни работала над большим мемуарно-архивным повествованием о своей жизни и о своих современниках.

Очень советую почитать «Осторожно, волшебное! Сказка большого города» (1981), «Два года в Чистополе 1941—1943. Литературные воспоминания» (2006).

Последняя книга – посмертное издание. Наталья Викторовна скончалась 25 сентября 2002 года.

Но если есть время, посидите в библиотеке над подшивкой журнала «Вопросы литературы», который тоже в это время (начало нулевых) печатал воспоминания и письма Натальи Викторовны. Многие известные литераторы предстают в них по-новому.

13 апреля

Кирилл Васильевич Пигарёв (родился 13 апреля 1911 года) – правнук Ф. И. Тютчева, сын Екатерины Ивановны, внучки поэта.

С 1932 года он – сотрудник мурановского музея. А в 1949—1980 – директор музея-усадьбы «Мураново» им. Тютчева. С 1949 он ещё и научный сотрудник ИМЛИ. Докторскую диссертацию защитил, однако, не по Тютчеву, а по Фонвизину.

Кстати, кандидатская у него была не по филологии, а по истории. И первая книжка, вышедшая во время войны «Солдат-полководец. Очерки о Суворове» (1943), была посвящена не литератору. О Фонвизине он выпустил книгу в 1954 году. Но после этого полностью сосредоточился на изучении своего прадеда.

О Тютчеве замечательную книгу написал зять поэта, писатель Иван Аксаков. В этом смысле книга Пигарёва «Жизнь и творчество Тютчева» (1962) – лучшая после аксаковской.

Остаётся пожалеть, что в «ЖЗЛ» обитает книга Кожинова о Тютчеве. То, что было добыто Аксаковым и Пигарёвым именно исследованием, Кожинов не то что проигнорировал, но вовсю дофантазировал.

Кирилл Васильевич является составителем и редактором академического двухтомника Тютчева. Печатать тексты Тютчева – очень нелёгкое дело. Сам Тютчев к своим стихам относился равнодушно. Зачастую не читал даже корректуры. Так что перед правнуком возникали проблемы. Но он, великолепный учёный, многие из них решил.

Он же многое сделал для сохранения музея-усадьбы «Мураново». Это памятник русской дворянской культуры XIX-начала XX века.

В прошлом в Муранове (Подмосковье) жили находившиеся между собой в родстве семейства Энгельгардтов, Боратынских, Путят и Тютчевых.

До наших дней сохранился дом, построенный в 1842 году по собственным чертежам поэта Евгения Баратынского (поэт Боратынский взял себе литературный псевдоним: Баратынский).

Музей был открыт после смерти последней хозяйки Муранова О. Н. Тютчевой в 1920 году. В 1924 году его возглавил внук поэта Николай Иванович Тютчев. Он многое сделал для музея: нашёл и пополнил его экспозицию.

Ну, а поддерживал порядок в находящихся на территории усадьбы каменной церкви Спаса Нерукотворного (домового храма семьи Путят-Тютчевых), флигеля вдовы поэта Э. Ф. Тютчевой и так называемого детского домика Кирилл Васильевич Пигарёв, скончавшийся 19 мая 1984 года.

***

Читаю:

Терек, Терек, ты быстёр,Ты ведь не овечка.В порошок меня бы стёрЭтот самый речка.И. А. Лермонтов (Пселдонимов)

Последняя строчка явно указывает на кавказский акцент. Но какая связь между горной рекой и овечкой?

Вот мельница. Она ещё не развалилась.И. А. Пушкин (Пселдонимов)

Элегическая строчка, действительно похожа на какую-нибудь из пушкинского «Вновь я посетил».

Но кто этот Пселдонимов, подписывающийся то Лермонтовым, то Пушкиным, наделяющий обоих поэтов одинаковыми инициалами?

Это какой-то оставшийся ненужным Илье Ильфу персонаж. Может быть прообраз Никифора Ляписа? Во всяком случае, читать записные книжки Ильфа очень интересно: узнаёшь какие-то фразы из их с Петровым знаменитых романов – погружаешься в записи как в творческую мастерскую.

Илья Арнольдович Ильф прожил недолго – всего 39 лет. Умер 13 апреля 1937 года. Родился 15 октября 1897-го. Удивительно, как много сделал за небольшой отпущенный ему период времени этот человек. Его записные книжки показывают, что именно он, Ильф, был главным выдумщиком в славном тандеме.

И ещё.

Готовясь написать эту заметку, я перечитал их творчество – Ильфа и Петрова и обнаружил, что порой они ориентировались на совершенно определённые литературные образцы, которые легко опознавались в их текстах.

Например, водевиль «Сильное чувство».

Рита. Водки, безусловно, не хватит. Три бутылки на пятнадцать человек! Это не жизнь, мама!

Мама. Рита, ведь не все же пьют!

Рита. Именно все, мама! Бернардов пьёт, Чуланов пьёт, Сегедилья Марковна пьёт, доктор, вероятно, тоже пьёт…

Мама. А будет доктор? Мне что-то не верится. Лечить таким неприличным способом, этим ужасным буриданом…

Рита. Оставьте, мама! Теперь все это впрыскивают! Значит, доктор, очевидно, пьёт. Лев Николаевич и Антон Павлович пьют, как звери. Стасик пьёт…

Мама (в ужасе). Стасик пьёт?

Рита. Как конь!

Мама. Боже мой, Рита, что за выражение! Нет, это для меня ужасная новость – Стасик пьёт! Такой приличный, нежный молодой человек!

Рита. На месте Наты я никогда не вышла бы второй раз замуж. Лифшиц гораздо лучше Стасика!

Мама. Да, но Лифшиц почти еврей, Риточка, – караим!

Рита. Надо, мама, смотреть на вещи глубже. Караим – это почти турок, турок – почти перс, перс – почти грек, грек – почти одессит, а одессит – это москвич!

Мама. Я не против греков, но у Стасика большая комната!

Рита. Всё равно противно! Менять мужа из-за комнаты!

Мама. Но какая комната!

Ну, разумеется, всё здесь взывает к чеховской «Свадьбе». Правы те исследователи, которые на это указывают. И ничто не предвещает их прославленной дилогии об Остапе Бендере.

Но штука в том, что водевиль написан после дилогии!

Кризис? Наверное. Ведь ничего лучше «12 стульев» и «Золотого телёнка» они не написали.

Но, читая «Записные книжки» Ильфа, видишь, как он нащупывает новые для себя с соавтором пути.

Другое дело, что время, в которое они жили, не способствовало развитию сатирических жанров.

Мне, например, совсем не нравится их «Одноэтажная Америка». Понятно, что, создавая её, они, как это принято было, отрабатывали социальный заказ – подходили к незнакомой стране с уже готовыми шаблонами её опознавания.

Я знаю, что во время путешествия по Америке у Ильфа открылся туберкулёз, который и свёл его в могилу.

Но не потому ли открылась эта смертельная болезнь, что талантливый, остроумный, живой человек должен был проявлять невероятную осмотрительность, чтобы не выйти за отведённые ему рамки.

Помните, что писал Державин?

Поймали птичку голосистуИ ну сжимать ее рукой.Пищит бедняжка вместо свисту,А ей твердят: Пой, птичка, пой!

Да, это старая российская болезнь, которую ещё Блок диагностировал применительно к Пушкину: отсутствие воздуха. От неё и сам Блок задохнулся. Похоже, что Ильфу тоже стало нечем дышать.

***

Владимир Фёдорович Саводник в 1898 году издал первый свой стихотворный сборник, а в 1900-м – первую свою научную книгу «Е. А. Баратынский».

Его «Очерки по истории русской литературы XIX века» (1906), «Хрестоматия по древнерусской литературе» (1908), «Краткий курс истории русской словесности. С древнейших времён до конца XVIII века» (1913) были в статусе официальных учебников. По ним преподавали до конца 20-х годов XX века.

И немудрено. Сам Саводник обучал словесности в различных институтах. В том числе и в Московском университете.

После революции Саводник заведовал отделом русской литературы в Румянцевском музее. Позже – в Историческом. Принимал участие в создании 90-томного Толстого. Подготовил комментарий (при участии М. Н. Сперанского) к «Дневнику А. С. Пушкина. 1933—1935). Подготовил со своими обширными комментариями издание «Анны Карениной».

Стихи он писал не часто. Порой – неплохие:

Какая тишина! Лениво и несмелоЗа валом вал идёт к уснувшим берегам,И небо яркое над бездной онемело,Как обезлюдевший, залитый светом храм.Вокруг – немой простор: спокойно дышит море,И эхо чуткое в скалáх забылось сном;Один лишь дальний чёлн маячит на просторе,Сверкая парусом, как трепетным крылом.И радость тихая мне душу наполняет,Как светлый благовест, услышанный сквозь сон,И, точно лёд весной, тоска бессильно тает, —И с новой верою гляжу на небосклонНо там, во мгле души, там, в тайниках сознанья,Она живёт ещё, печаль прошедших дней:Так в глубине морской чуть видны очертаньяРазбитых бурею, погибших кораблей.

Умер Владимир Фёдорович 13 апреля 1940 года. Родился 10 мая 1874-го.

14 апреля

Наум Яковлевич Берковский (родился 14 апреля 1901 года) выдающимся литературоведом стал не сразу. Начинал как заурядный пролетарский критик, рапповец, напостовец, повинный, кстати, в трагической судьбе Леонида Добычина.

Но после того как он издал сборник «Текущая литература» (1930), заниматься текущей литературой бросил. И только во время войны опубликовал несколько небольших работ.

В дальнейшем главные увлечения Берковского – это Шекспир, Сервантес и Чехов.

Неслучайно, что после смерти Берковского (19 июня 1972) вышла его книга «Романтизм в Германии»: цикл исследований о немецком романтизме он опубликовал ещё до войны.

Ещё одно увлечение Берковского – театр. «Таиров и Камерный театр» (1962), «Драматический театр и дух музыки» (1965), «Станиславский и эстетика театра» (1968), «Литература и театр» (1969).

***

Светлана Александровна Кузнецова (родилась 14 апреля 1934 года) выпустила первую книжку стихов «Проталины» в 1962 году в Москве с напутствием Александра Прокофьева. Дальше она выпускает небольшую книжечку с приветственным напутствием известного в то время критика Александра Макарова.

Поступает в Литературный институт. Оканчивает Высшие литературные курсы в 1965-м. По рекомендации А. Прокофьева её принимают в Союз писателей.

Вот – значительное достижение: стихи Кузнецовой замечает Твардовский и печатает в своём «Новом мире» стихотворение поэтессы «Мои родители».

Всё у Кузнецовой складывается благополучно. Книг выходит много. Её стихи, положенные на музыку, исполняет популярный дуэт Алла Иошпе – Стахан Рахимов.

Но, начиная с 1970 года – десятилетнее молчание. Что произошло?

Кузнецова вместе с писательской делегацией была в Ташкенте, где их принимал всесильный Шараф Рашидов. Все, кроме неё, встали, выпивая за хозяина республики. Она осталась сидеть, объясняя это неуважением к воровству, в котором подозревали Рашидова.

Только в 1982 году появился новый её сборник «Гадание Светланы». И – как прорвало. Опять печатается много стихов. Опять печатается много рецензий на её творчество.

Поэт Юрий Кузнецов, например, в статье «Под женским знаком?» проводит параллели между Габриеллой Мистраль, Мариной Цветаевой, Анной Ахматовой и Светланой Кузнецовой. А критик Вадим Кожинов называет лучшие стихотворения Кузнецовой самым значительным, что создано в русской женской поэзии после Ахматовой.

Она скончалась 30 сентября 1988 года.

Правы ли те, кто так восторгался её стихами? Об этом судить читателю. Вот одно из последних её стихотворений:

На окраине русского краяНичего у судьбы не молю,В сером сумраке лет вспоминаяТех поэтов, которых люблю.Уходили они в неизвестность,Приминая зыбучие мхи.…Бессловесная наша словесностьНе такие не помнит стихи.Не такая случалась погода.Не такие творились дела.Бессловесная наша природаНе такие потери неслаНа окраине русской надежды,На окраине русской бедыЯ смыкаю усталые вежды,И метель заметает следы.

Кажется, Кузнецов хвалил однофамилицу не зря: стихи напоминают Кузнецова.

***

Владимир Нарбут – человек довольно сложной судьбы. В 1905—1906 году из-за болезни ему удалили пятку, он хромал до конца жизни.

Одно время сблизился с «Цехом поэтов».

В октябре 1912 года, чтобы избежать наказания за весьма скандальный сборник «Аллилуиа», воспользовался предложением Гумилёва и присоединился к его этнографической экспедиции в Сомали и Абиссинию. После амнистии по случаю 300 лет Дома Романовых вернулся на родину.

В Февральскую примкнул к левым эсерам. После Февральской стал склоняться к большевикам.

В 1918 семья Нарбута подверглась нападению банды. Рана, полученная Нарбутом была серьёзной: пришлось ампутировать кисть левой руки.

Весной в 1918-го отправлен в Воронеж для организации советской печати. В 1919 издавал в Киеве журналы «Зори», «Красный офицер», «Солнце труда». В октябре 1919 года был арестован контрразведкой белых как коммунистический редактор. Освобождённый при налёте красной конницы, вступил в РКП (б).

В 1920 возглавил одесское отделение РОСТА, редактировал журналы, подружился с Багрицким, Олешей, Катаевым. В 1921—1922 гг. – заведующий УкРОСТА в Харькове.

В 1922 году отошёл от поэзии, работал в Москве в Наркомпросе. Основал и возглавил издательство «Земля и фабрика» («ЗИФ»), основал ежемесячник «Тридцать дней».

В 1928 исключён из партии за сокрытие обстоятельств, связанных с его пребыванием на юге во время гражданской войны, одновременно уволен со всех постов.

Жил литературной подёнщиной. В 1933 году вернулся к поэзии.

26 октября 1936 арестован по обвинению в пропаганде буржуазного национализма. Осуждён на 5 лет. Этапирован в пересыльный лагерь под Владивостоком, потом – в Магадан.

2 апреля 1938 года проходит по новому делу. 7 апреля тройка оформляет обвинительное заключение. И в свой день рождения 14 апреля 1938 года (он родился в 1888) Владимир Иванович Нарбут был расстрелян.

Первое его посмертное издание стихов вышло в Париже в 1983 году.

Вот его стихотворение «Совесть»:

Жизнь моя, как летопись, загублена,киноварь не вьётся по письму.Я и сам не знаю, почемумне рука вторая не отрублена…Разве мало мною крови пролито,мало перетуплено ножей?А в яру, а за курганом, в поле,до самой ночи поджидать гостей!Эти шеи, узкие и толстые, —как ужаки, потные, как вол,непреклонные, – рукой апостолаСавла – за стволом ловил я стволХвать – за горло, а другой – за ножичек(лёгонький, да кривенький ты мой),И бордовой застит очи тьмой,И тошнит в грудях, томит немножечко.А потом, трясясь от рясных судорог,кожу колупать из-под ногтей,И – опять в ярок, и ждать гостейна дороге, в город из-за хутора.Если всполошит что и запомнится, —задыхающийся соловей:от пронзительного белкой-скромницейдетство в гущу юркнуло ветвей.И пришла чернявая, безусая(рукоять и губы набекрень)Муза с совестью (иль совесть с музою?)успокаивать мою мигрень.Шевелит отрубленною кистью, —червяками робкими пятью, —тянется к горячему питью,и, как Ева, прячется за листьями.

***

Николай Григорьевич Шкляр (родился 14 апреля 1878 года) окончил могилёвскую гимназию и юридический факультет Московского университета.

В Москве принимал участие в литературном обществе «Среда» (туда входили Вересаев, Куприн, Горький, Бунин и другие). Особенно подружился с Буниным.

Его первые детские сказки были хорошо приняты и читателями, и профессионалами.

В 1922 году в Харькове в русском драматическом театре была поставлена первая пьеса Шкляра «Мыльные пузыри». Музыку к ней написал И. О. Дунаевский.

В 1934 году Шкляр – делегат Первого съезда советских писателей. Причём в архиве НКВД среди кулуарных записей есть и реплика Шкляра, где он говорит о пролетарской литературе как о мертвящем шаблоне.

За два года до смерти Шкляра (23 января 1952 года) его повесть «Свет» внесена в список запрещённой в СССР литературы. Формально: потому что в повести встречаются контрреволюционные частушки.

Кажется, сейчас интерес к творчеству Шкляра возрождается. В 2006 году Самарский студенческий театр представил премьеру – пьесу Шкляра «Бум и Юла».

А в 2011 году издательство «Покидышев и сыновья» выпустили аудиокнигу Шкляра «По дорогам сказок».

***

Владимир Иосифович Уфлянд в 1959 году провёл несколько месяцев в следственном изоляторе «Кресты» по обвинению в хулиганстве. Был рабочим сцены в Театральном институте, рабочим-оформителем в Эрмитаже. В 1964 году вместе с Михаилом Шемякиным, Владимиром Овчинниковым, Олегом Лягачёвым и Валерием Кравченко участвовал в запрещённой выставке художников-рабочих Эрмитажа.

Позже зарабатывал литературной подёнщиной: писал тексты детских телепередач, музыкальные куплеты. Работал в группе дубляжа на «Ленфильме»

В 1954—1956 посещал литобъединение филфака ЛГУ, участвовал в конференции молодых писателей Северо-Запада. И несколько его стихотворений вошло в её итоговый сборник «Первая встреча».

Но всё. Больше в официальной печати его не публиковали. Он ушёл в самиздат. Печатался в «Синтаксисе» (Гинзбурга), «Часах», «Обводном канале», «Митькином журнале». Вместе с одноклассниками Михаилом Ерёминым и Леонидом Виноградовым, а также с Сергеем Кулле образовал поэтическую филологическую школу. В 1977 году их стихи вышли в самиздатовском сборнике «УВЕК», названном по первым буквам фамилий участников.

А настоящую первую книгу стихов «Тексты» издал в США в 1978 году. После перестройки издал в России ещё 3 книги стихов. И книгу прозы «Если Бог пошлёт мне читателей» (2000), за которую автор награждён премией Сергея Довлатова.

Но он не бедствовал. Постоянно писал стихи для детей и детских театров. Написал стихи к либретто «Волшебник страны Оз», к либретто по книге Корчака о короле Матиуше. Много переводил для дубляжа фильмов.

Умер Владимир Иосифович 14 апреля 2007 года. Родился 22 января 1937-го.

15 апреля

Пожалуй, первым поэтом Серебряного века, которого я прочитал в Ленинке (конец 50-х годов) много, много списал в тетрадку и многое выучил наизусть, был Николай Степанович Гумилёв (родился 15 апреля 1886 года).

Одно время это был мой любимый поэт.

Уже по стихам было видно, что он – большой любитель путешествий. Мне поначалу Гумилёв показался близким Киплингу с его воспеванием суровых боевых буден, с его отношением, так сказать, белого человека к миру.

«Господин президент, ваш слуга!» —Вы с поклоном промолвите быстро.Но взгляните: черней сапогаГосподин президент и министры.«Вы сегодня бледней, чем всегда!» —Позабывшись, вы скажете даме,И что дама ответит тогдаДогадайтесь, пожалуйста, сами.

Или о добродушном вожде племени – хорошо отнёсшемуся к поэту – «жирном негре»:

Я бельгийский ему подарил пистолетИ портрет моего государя.

Или – и вовсе. Из стихотворения «Либерия»:

Европеец один уверял,Президентом за что-то обижен,Что большой шимпанзе потерялПуть назад средь окраинных хижин.Он не струсил и, пёстрым платкомСкрыв стыдливо живот волосатый,В президентский отправился дом,Президент отлучился куда-то.Там размахивал палкой своей,Бил посуду, шатался, как пьяный,И, неузнана целых пять дней,Управляла страной обезьяна

Я с детства обожавший гитару, готов был предать и её, читая чеканные строки Гумилёва:

Да, я знаю, я вам не пара,Я пришел из другой страны,И мне нравится не гитара,А дикарский напев зурны

Хотя не «дикарский напев зурны» мне нравился, а то, как величественно он подан в стихотворении Гумилёва.

Значительно позже я узнал его биографию. И зауважал не за придуманную в стихах, а за самую что ни на есть настоящую храбрость.

В Первую Мировую он был вольноопределяющимся в Лейб-гвардии Уланском полку. За ночную разведку перед первым же сражением в Польше он был награждён знаком отличия Георгиевского креста 4-й степени и повышен в звании до ефрейтора. А ещё через несколько дней он был произведён в унтер-офицеры.

В 1915-м он воевал в Западной Украине. Здесь получил новый знак отличия Георгиевского креста.

И в третий раз он получил знак отличия Георгиевского креста 3-й степени в том же 1915 году. Произведён в прапорщики.

В 1917-м он воюет в Европе: в Англии, во Франции, где проходил службу в качестве адъютанта при комиссаре Временного правительства.

10 апреля 1918 года Гумилёв уезжает в Советскую Россию. Отговаривающим его от этого шага друзьям он отвечает: «Я думаю, что большевики не опаснее львов». А львов Гумилёв насмотрелся в двух своих обширных поездках по Африке. На львов он охотился. Знал их повадки.