Киска ректору не игрушка!

– Мяфк! – взвизгнула я, подскакивая на лапы.

– Ой, п-п-ростите… – служанка от страха начала заикаться. – Мм-м-мистер Лю-лю-пин.

Невозмутимый же господин, стоя передо мной на корточках, опустив взгляд на намоченный рукав, бок и колено, недовольно поморщился, явно стараясь совладать со своими эмоциями.

– Берта, – попросил он очень и очень тихо. – Будь добра, поставь ведро и иди на кухню, помогать своей маме.

– Х-х-хорошо! – Глаза девушки увлажнились, когда она кинулась обратно в помещение прислуги.

А я даже заметить не успела, когда животные инстинкты взяли надо мной верх.

Транскрибирую.

Я. Начала. Себя. Облизывать!

Когда я это осознала, то застыла с высунутым языком и перевела пристыженный взгляд на Люпина. И вообще, формально получается, я же голая? Или всё-таки моя шерсть сойдёт за одежду по человеческим меркам?

Фыркнула бредовости собственной мысли. Что, кстати, было неправильно понято.

– Сэр, это создание больное. Вам бы лучше…

– Я сам решу, что для меня лучше, – оборвал его Люпин. Но, сделав над собой усилие, уже мягче добавил: – Спасибо, Майлз. Я тебя не задерживаю.

Да уж, тонкий намёк: «пошёл вон» или что-то в этом роде.

К слову, дворецкий, или кто он там, ничуть не оскорбился. С достоинством кивнул и отправился вслед за внучкой.

– Что же мне с тобой делать? – спросил у меня этот командир, когда дверь за его слугой негромко хлопнула.

– Мяу. – Я вообще-то имела в виду «не знаю». Но за неимением альтернативы, думаю, и так сойдёт.

Несколько секунд на раздумье, и хозяин обернулся к ведру, подхватив его с грацией аристократа, никак не меньше. И стал медленно, аккуратно, разводить воду в тазу.

– Для начала тебя всё же стоит искупать, затем подлечить и покормить. А уже после разберёмся, что же такое я видел там, на улице мясников.

Я открыла было рот, чтобы добавить пункт про мой возврат в другой мир, но вместо слов, или же надоевшего «мяу», опять свернула язык трубочкой.

Да уж. Замечательное умение.

Хотя, в принципе, ход мыслей этого мужчины мне нравился, особенно насчёт подлечить и покормить. Оставалось только узнать, как он планировал делать первое.

В голове, как по команде, возник образ его сияющих пальцев, и я сильно перепугалась. Далее действовала инстинктивно. Когда он потянул ко мне свои загребущие лапы, то я увернулась и кинулась наутёк.

Неудачно. Заскользила по мокрому паркету. Люпин тоже, когда попытался меня перехватить. В общем, растянулся на полу в луже, и поймал меня за лапы, задние. А сам при этом вынужденно улёгся на локти и ойкнул, наверняка от боли в суставах.

– Ур-р-р-м! – взвыла я от досады или же от обиды за такое обращение. Ведь он потянул меня назад.

Приятного в этом было мало.

– Нет, нет и нет, – Люпин, как ни в чём не бывало, решил заняться моим воспитанием. – В дом я тебя пущу, только когда хорошенько отмою уличную грязь. Выбирай. Или я тебя прогоняю, или веди себя смирно!

Перспектива – врагу не пожелаешь. Но сил на сопротивление у меня было мало. Точнее, их не было вовсе… Я вздохнула почти по-человечески, чем заслужила пристальный странный взгляд.

Хозяин моргнул несколько раз и даже головой мотнул, прежде чем опять собраться в этакую гармошку и сесть на колени. Меня он не отпускал. Ухватил за живот, в котором моментально почувствовалась какая-то тяжесть, далее приподнял мою тушку над полом и посадил в таз с тёплой водой.

Что я могу сказать по этому поводу?

Первые ощущения однозначно странными не назовёшь, ведь это определение было бы оскорбительным по отношению ко всей той гамме чувств, которые испытало на себе моё кошачье тело! Самое основное – шерсть потяжелела килограмм на «дцать» и неприятно липла к коже. А голову штурмовало нестерпимое желание выбраться обратно на пол и облизать себя от макушки до самого хвоста!

– Мм-яфк, – жалобно просипела я, еле-еле приоткрыв рот, когда почувствовала ещё и руки этого чистюли. Он водил ладонью по моим проплешинам, там, где не было шерсти.

В следующее мгновение слабое свечение его пальцев заставило испугаться, и я выпустила когти, защищаясь. Куснула.

– Ай! – возмутился Люпин, но не отпустил, а наоборот, приказал: – Терпи. Я отчётливо ощущаю в твоих кишках какой-то посторонний магический предмет. Сейчас, вот-вот, почти достал.

Погодите? Но что он сказал? Кишки? Посторонний предмет?!

Не успела я толком испугаться и снова выпустить когти или же, как вариант, хлопнуться в обморок, когда услышала:

– Всё!

В его ладони, как по мановению волшебной палочки, материализовалась опаловая брошка из белого золота с крупным овальным камнем, посверкивающим синим, лиловым, розовым и даже оранжевым.

Э…

Моё сознание экстренно решило закончить сеанс или, если быть точнее, я его потеряла где-то между мыслями: «Какого чёрта она делала во мне?» и «Когда я успела её проглотить?».

Глава 4. Лекарь

Впервые за столь долгое время в ректоре Тейзинской академии Тайн всколыхнулось лёгкое чувство страха и жалость к живому существу, к этому плешивому созданию, потерявшему сознание в его руках.

Всегда собранный, строгий, но, безусловно, справедливый, он старался служить миру эталоном безупречного поведения, и потому не позволял себе лишних эмоций.

Тем более, что неуёмный магический дар требовал от Люпина высочайшего самоконтроля. И он его демонстрировал всем и каждому. По крайней мере, так считал сам магиус. Как же реально обстояли дела, знал во всех подробностях только его личный лекарь, сеанс у которого ректор сейчас пропускал из-за утреннего инцидента.

«Боги праведные! Я впервые в жизни опаздываю на такой невозможно большой срок!» – мысленно сокрушался Люпин.

Когда он закончил с лечением кошки, то оставил её на кушетке в малой гостиной и наказал слугам покормить животное, как проснётся. Дворецкий и кухарка, напуганные поведением господина, только отрешённо кивнули, ничего не сказав ван Роузу-младшему насчёт того, что он пребывал сейчас в мокрой рубашке и брюках, без пиджака, без носок. И даже тапочки где-то оставил.

Быстро обувшись в грязные сапоги на босу ногу, ректор выскочил на улицу, намереваясь исправить свою оплошность. Перво-наперво извиниться перед Бифтеном фон Раером, почтенным лекарем, профессором академии наук Тейзина, доктором-протектосом, или иначе защитником разума.

В этот раз ректору Люпину шлось по улице на удивление легко, не нужно было скрываться от солнцепёка. Прошедший дождик оставил после себя лёгкую удушливую сырость, всё ещё стоящую в воздухе. Первые несмелые световые лучики стали пробиваться сквозь вновь побелевшие облака. Защебетали птицы, застрекотали сверчки.

В этот раз ван Роуз-младший вопреки своему обыкновению направился сразу к кабинету лекаря, минуя комнату с секретаршей, занятой поливкой цветов.

Постучал.

– Войдите, – услышал ректор заветные слова.

– Это я, – отозвался он, прежде чем войти.

Привычный ко всему, спокойный и уравновешенный мистер Бифтен сидел сейчас за столом, хмурился и потягивал дым из курительной трубки. Как только он поднял свои глаза в очках-полудольках на вошедшего, трубка вывалилась у него из рук.

– Ах, чёрт! – выругался он от неожиданности. А когда осознал при ком выругался, и без того седой лекарь чуть не обомлел от страха и не растерял последние пряди волос, окружающие девственно-лысое темечко.

В этот раз мистер Люпин пересилил себя и подавил жгучее желание заткнуть собеседнику рот магией.

– Прошу меня простить, – начал было он извиняться перед изумлённым Бифтеном. Но теперь, после всего случившегося, профессор академии наук онемел и позабыл про табак, выпавший из трубки, который за считанные мгновения успел проесть в ковре маленькую тлеющую дырочку. Не вспомнил о нём и минуту спустя, когда молча взирал на виноватого ван Роуза-младшего.

– Вы кого-то убили? – неожиданная догадка против воли слетела с языка профессора.

– Нет, – Люпин ответил серьёзно и без утайки. – Но почему вы об этом спрашиваете?

– Просто ваш вид…

И теперь уже настала очередь ректора удивляться, глядя на свой внешний вид.

– Ох, это… это моя новая кошка.

– Вы завели кошку? – снова удивился Бифтен.

А между тем, табак на полу, медленно, но верно прожигающий ковёр, собирался поджечь и помещение целиком. Учуяв запах гари, лекарь, наконец, опомнился и затоптал начинающийся пожар деревянной обувью.

Глядя на это, ректор нахмурился ещё больше. Вздохнул и не выдержал, призвал магию. Тлеющий ковёр потух.

– Что ж, я вижу, вам сейчас не до меня, – начал было прощаться Люпин.

– Нет-нет! – воскликнул лекарь. Он мигом подскочил со своего кресла, стоящего позади массивного дубового стола с двумя сплошными боковинами и одной прямоугольной столешницей. Сделал приглашающий жест рукой, прежде чем плюхнуться обратно со словами: – Прошу, не томите, рассказывайте, что это за кошка? Как её зовут?

Казалось, вопросы профессора завели ван Роуза в очередной тупик. Но он был не прочь поговорить в надежде, что накатывающая волнами депрессия и злость уйдёт, и Бифтен в очередной раз даст ему дельный совет.

Магиус послушно прошёл к кушетке и, увидев на ней какую-то сверкающую вещицу, выбивающуюся из его видения идеального мира, проронил вопросительно:

– Бусинка?

– Что? Её зовут Бусинка? – удивился лекарь. – А что, просто и со вкусом.

– Нет, я… – начал было оправдываться магиус. – Хотя, да, пусть будет так.

Люпин даже рукой махнул, будто позволял Бифтену выбрать имя своему новому домочадцу.

– Что ж, начало нормальности положено. И как она вам? Вижу, выбивает из колеи?

– Не то слово… – горько вздохнул Люпин. Поднял бусинку с сиденья и крепко зажал её в ладони, будто старался выжать из неё воду.

Глядя на напряжённый кулак своего собеседника, лекарь констатировал:

– Но вы этому не рады.

– Даже не знаю. – С этими словами магиус, наконец, сел, а затем и лёг на кушетку, скрестив ноги.

– Но в чём ваша проблема? Что вас гложет на этот раз?

– Эстебана Криди. Она исчезла…

– В который раз за ваше знакомство? – казалось, новость не удивила Бифтена.

– Третий, – нехотя ответил магиус. – Но в этот раз меня не отпускает ощущение, будто он последний. Не знаю, как я почувствовал. В общем, это меня расстраивает. Ведь я её любил, – честно признался он. – По крайней мере, мне кажется, что мои чувства к ней называются именно так.

Люпин непроизвольно запустил руку в карман брюк и задумчиво потрогал пальцами опаловую брошь, которую подарил своей невесте перед её недавним исчезновением.

Но профессор тут же задал новый вопрос, отвлекая внимание на себя.

– А если поточнее?

Магиус смущённо вынул руку из кармана.

– Что конкретно вас интересует? Эстебана – красивая, умная девушка. – Он поднялся с кушетки и встал напротив шкафа с книгами, притаившегося в самом углу помещения. – Вы позволите?

Припомнив о неугомонной любви одного конкретного пациента к идеальному порядку, Бифтен вздохнул и согласно кивнул. Ван Роуз-младший принялся за дело, иными словами, начал вытаскивать и переставлять книги в нужной ему последовательности, а заодно стёр магией пыль. Помимо этого он, как прилежный собеседник, продолжал отвечать на вопрос:

– Да, дочь великого магистра Тёмного ордена немного своевольная. Однако при мне она всегда демонстрировала хорошую осанку и отличные манеры. А главное, она молчаливая и не тратит зря время на пустую болтовню.

– Или делает вид, что ей ничуть не интересны праздные разговоры и перемывание косточек своих знакомых… – Сказав это, лекарь закусил суховатую губу.

– Перемывание косточек? – Люпин призадумался, пытаясь понять смысл сей фразы. – Насколько мне известно, она никого не убивала и тем более не склонна к расч…

– Нет, я в переносном смысле, – Бифтен поспешил прервать своего пациента, пока чересчур правильный разум адски сильного магиуса не нарисовал что-нибудь этакое и не вызвал катаклизм. – Вы уверены, что вы её любили, или вы просто взвесили, скажем так, все её положительные черты характера, и пришли к выводу, что она вам подходит?

– Вы прочитали мои мысли? – ван Роуз удивился столь точным словам, описывающим его умозаключения относительно дочки магиуса по имени Летат.

– А ещё она дочь главы ордена… – профессор перевёл расфокусированный взгляд на потолок, выискивая в закоулках разума остальную информацию о дочери великого магистра Криди.

Люпин подозрительно сощурился, произнёс в уме заклинание и понял, что его собеседник всего лишь путешествует по коридору подсознательной памяти. Отменив чары, магиус поспешил завершить довольно неприятную и слегка досаждающую тему, которой он пытался всячески избегать, а теперь вот подвёл итог:

– Так вы считаете, что я её не люблю?

Пойманный врасплох Бифтен, ещё не до конца придя в себя, ответил, что думал:

– Да, так и есть.

Однако тут же опомнился и раздосадовано добавил:

– Мне кажется, вы слишком полагаетесь на моё мнение, ван Роуз. Лучше попробуйте сфокусироваться на чувствах к вашей кошке, это определённо идёт вам на пользу.

– Подождите, так вам кажется, что я слишком зависим от вашего мнения, или же вы уверены? Просто между этими двумя определениями колоссальная разница…

– Я уверен, – лекарь скривился. – И снова вы придираетесь к словам.

– Ах, извините, плохая привычка.

– Да-да, мы это уже проходили, – Бифтен вздохнул. – А теперь напомните, что я вам сказал после этого?

– Вы говорили дословно: попробуйте сфокусироваться на чувствах к вашей кошке. И вот тут я немного не понял. Вы мне предлагаете полюбить эту маленькую чёрную бестию, приносящую в мою жизнь хаос и беспорядок?

– Да! – Казалось, фон Раер ощутил сиюминутный экстаз, настолько довольным выглядело его лицо. Лекарь еле усидел на месте, когда ещё раз повторил: – Да! Вы должны попробовать полюбить вашу кошку такой, какая она есть, и перестать требовать от всех идеального исполнения того или иного задания, поручения и прочего.

– Хм, но тогда… тот порядок, которого я добивался таким трудом…

– Приведёт к гибели всей столицы, если вас разозлит горшок, стоящий несимметрично относительно центра окна.

– Что ж, резонный аргумент, – Люпин призадумался, нахмурив брови. – Но откуда вы узнали про горшок? Наверное, вы меня видели? Как я прохожу мимо кабинета миссис Маркли и постоянно исправляю её оплошность?

– Так это вы?! Вы тот, кто довёл бедную старушку до расстройства личности?! – впился в магиуса осуждающим взглядом лекарь. – Бедняжка думает, что сходит с ума. Она каждый день специально двигает горшок с гиацинтами, уходит домой, а приходя в свой рабочий кабинет видит его опять стоящим по центру подоконника!

– Но я же хотел как лучше… – ван Роуз нахмурился.

– Для кого? Для себя, или для неё?

Магиус задумался.

– То есть вы полагаете, что это слишком эгоистично с моей стороны?

– Именно! – От переизбытка чувств лекарь подскочил с сидения и, опомнившись, сел обратно. Кашлянул и порозовел ушами, после чего уже более спокойно проронил: – Да, так оно и есть. И тот факт, что вы начали замечать свои недостатки, говорит сам за себя. Ваша кошка абсолютно точно влияет на вас положительно.

– Что ж, думаю, в какой-то степени вы правы. Если бы не Б-бусинка, – магиус слегка запнулся, произнося последнее слово, – то я бы не встретил тех бандитов и не забрал бы у них нож, напутствуя, не трогать моих учеников…

Позволив себе сиюминутное неподобающее лекарю поведение, Бифтен вновь придал лицу серьёзно-спокойный вид, прежде чем уточнил:

– Допустим, это не единственное её достоинство. Ещё ваша Бусинка, судя по всему, влияет на ваше избыточное состояние равновесия, которое вы сами для себя создали. Словно закрыли свои чувства от посторонних в железной клетке вашего разума.

Но, увы, ректору за один день перепало слишком много информации, потому как эту мысль он не осилил ни с первого, ни со второго раза, когда прокрутил её в уме.

– Да боги с вами! Она пробуждает в вас человеческие чувства, – сжалился над ним лекарь. – Я просто попытался донести до вас суть сказанного академическими словами, помня о том, как вы любите говорить исключительно на научном языке. Ах, вот ещё что… Недавно мне стало известно, будто многие студенты отказываются поступать в академию Тайн из-за заклинания «Молчанки», которое вы якобы накладываете на некультурных учеников.

В этот раз Бифтен перегнул палку, потому как ректор резко обернулся и недовольно засверкал очами.

– Эм, простите, но мне уже пора идти. Оплату ваших услуг за сегодня оставлю секретарю. – Люпин с достоинством кивнул, прошёл к двери и поспешил покинуть кабинет под обескураженный взгляд фон Раера. Однако на выходе ректор всё-таки засомневался и тихонько уточнил: – Вы считаете, что я перегибаю?

– Ну конечно!

– Хм, приму к сведению. Прощайте.

И он ушёл, оставив после себя множество новых вопросов, взамен старых.

Бифтену фон Раеру иногда казалось, что ему и самому очень уж недостаёт этих вот сеансов с мистером «Идеальность» в изнурительные будние дни, занятые работой над тривиальными, по его мнению, пациентами. Поймав себя на столь парадоксальной мысли, лекарь нахмурился и перевёл взгляд на шкаф в углу комнаты, где все до единой книги сейчас стояли в алфавитном порядке, корешок к корешку, одним словом, безупречно. И даже пыль стёрта с полок.

В некотором смысле этот пациент оказался самым полезным из всех, которые встречались профессору ранее.

– И самым опасным… – добавил он вслух, когда полез доставать упавшую курительную трубку. – Повезло ещё, что я знавал его отца, когда тот под стол пешком ходил. Иначе быть мне безликим призраком по мановению мизинчика Люпина. Да уж, воистину природа насмехается над людьми, подарив чудовищную силу и без того интересной личности.

Глава 5. Обход владений

Проснулась я оттого, что лапа затекла и начала неприятно подёргиваться, точнее, пинать диванную подушку, рядом с которой лежала моя тушка. Потянулась и куснула её, останавливая противную дрожь и покалывание.

Да…

Кажется, всё это не сон. Даже не кошмарный. Ага, мечтать не вредно.

Сладко зевнув во всю пасть, я поймала себя на очередной глупой мысли: «Интересно, а кошки чистят зубы?». Напрягла мозг, вспоминая про котика из прошлой жизни, чёрного-чёрного Марио с белым пятнышком на груди, и получила ответ. Не-а, он ничем подобным явно не занимался. Поутру умывался своей лапой и бежал к миске на кухне, намекая мне всем своим видом, мол, покорми меня, хозяйка.

Ага, припомнив о еде, внутренности сжало неприятным спазмом, и я проскулила глоткой.

– Мистер Майлз! – услышала я сдавленный девичий крик. – Оно проснулось!

Моё пробуждение заметила служанка, которая сейчас с небольшим веничком в руках (этакой палкой с тряпичными лоскутами) стирала пыль с книг на полках. Стоило мне подняться на лапы и потянуться, выпуская когти в обивку дивана, как тотчас услышала шипение, как там её, Берты?

– Эй-эй, порвёшь подушки, и хозяин из тебя котлеты сделает! – пригрозила она мне.

Вообще-то я и сама знала, что это некультурно, вот так рвать дорогую, кстати, ткань. Но ничего не могла с собой поделать, когти уже зацепились за изумрудного цвета велюр, и когда я убрала их обратно, раздался скрип.

С лёгким муркающим звуком спрыгнула на пол и постаралась сделать невозмутимый вид, будто это не я только что нашкодила.

Берта же уставилась на меня осуждающим взглядом, мол, ни шагу в сторону.

О-хо-хо…

Я вздохнула и недовольно застучала хвостом по ковру. Вообще-то новая часть моего тела сейчас словно жила своей жизнью. То вильнёт из стороны в сторону, то опять уляжется на пол.

Я же уселась на задние лапы, или на копчик, если быть точнее, и стала сверлить Берту таким же осуждающим взглядом, как и она меня, пока не услышала следующие слова:

– О, проплешины пропали…

Что? Правда, что ли?

Наверняка мои глаза сравнились сейчас округлостью с фарфоровыми блюдцами, которые она недавно разбила. Ах, точно же, хозяин сего дурдома поколдовал над подносом…

Так, мне срочно нужно зеркало.

Я обернулась и беглым взглядом изучила библиотеку со шкафами во все стены, заставленными книгами. Пол помещения устилал красный прямоугольный ковёр, где островком стояли целых три одинаковых дивана с изогнутыми резными дубовыми ножками, лакированными и блестящими.

Хм, зеркала не обнаружила.

Дверь в комнату неожиданно открылась, и внутрь вошёл дворецкий. К гадалке не ходи, он собирался меня покормить, потому как в руках у него сейчас находилась миска с ароматнейшей едой.

Я напрягла обоняние и пришла к выводу, что это какой-то мясной паштет.

– Му-р-р… – не удержалась от комплимента повару.

Ага, рано разогналась, потому как Майлз вместо того, чтобы поставить тарелку на пол, позвал меня за собой:

– Идём, здесь и людям-то кушать запрещено, а уж животным и подавно. Сам господин ест только в столовой. И требует от остальных соблюдения правил приличия.

– Мяфк! – воскликнула я недовольно.

Ну вот куда, скажите мне, он понёс мою еду, а?! И пускай его господин ест хоть в туалете. Мне-то какое дело?

Эй, дедуль, поставь тарелку на пол! Я быстро и по возможности аккуратно всё слопаю. Ваш хозяин об этом не узнает.

Мои внутренности, между прочим, то и дело сжимались от приятного запаха, витающего в воздухе. А этот слуга своими быстрыми шагами намылился дальше по коридору.

Ох, сил во мне было не так уж много, еле за ним поспевала.

– Мяфк, – жалобно мяукнула я, когда увидела размер нового бедствия под названием лестница. Не свалиться бы… Я ещё не до конца научилась ходить на четырёх лапах, а тут такое препятствие.

Но есть хотелось просто адски! Тем более Майлз уже спустился и окликал меня снизу.

Пришлось пересиливать себя и попятиться назад задними лапами. Ага, если что, зацеплюсь когтями передних лап за деревянную ступеньку.

Та-ак, одна ступенька, вторая, третья.

– Если б не приказ хозяина, то я бы вышвырнул тебя на улицу, и все дела! – погрозил мне дворецкий. Ну, ничего, я ему это ещё припомню. Наверное.

Но не повелась на провокацию и продолжила аккуратно спускаться вниз задними лапами вперёд.

Увидев моё усердие, Берта округлила глаза и приоткрыла рот. Хорошо, что она была сейчас без подноса. Иначе он бы точно вывалился у неё из рук. В очередной раз.

Впрочем, ничего нового.

А я, кстати, уже преодолела половину расстояния, как вдруг входная дверь хлопнула и снизу послышалось:

– Где она?

О, вот и хозяин вернулся.

И тут я припомнила опаловую брошку и внезапно поняла, что хочу обратно наверх! Забиться куда-нибудь в угол или под диван и не вылезать оттуда дня два, пока он не забудет про этот инцидент.

Что?

А вдруг он мне предъявит обвинение в краже? Начнёт тыкать носом в эту самую брошку, вопросы всякие задавать. Я же тут совсем ни при чём, насколько могу судить по обрывочным воспоминаниям.

И вот, пока я раздумывала, на лестнице раздались шаги. Деревянные половицы нещадно заскрипели, а я попыталась ускориться, теперь уже с подъёмом. Правда, попытка моя успехом не увенчалась. Едва потянулась лапой вверх, как вдруг потеряла равновесие и… была подхвачена на руки.

– Вы её покормили?

Мм-м…

В одно мгновение я успела разомлеть в его руках. Дело в том, что хозяин меня обнял и прижал к своей упругой мужской груди, затянутой белой мятой рубашкой в коричневых разводах. Ах, да, он же недавно растянулся на полу… К слову, не без моей помощи.

– Нет, сэр, – раздался снизу голос того самого старика. – Пытались, сэр.

– И в чём проблема?

– Не идёт за мной в столовую, сэр.

– Хм, хороший подход к решению поставленной задачи, Майлз. Однако у Бусинки очень мало сил, чтобы преодолевать такое расстояние. Совсем недавно я прикасался к её ауре. Не суть. Можно было сразу отнести её в столовую. – Люпин спустился по лестнице и подошёл к слуге. – Давай сюда миску, сам покормлю.

Дворецкий подчинился и протянул моё питание.

И снова не удержалась, мяфкнула жалобно и немного возмущённо. Как он меня назвал? Бусинка? Или мне послышалось?

В этот самый миг хозяин запнулся при ходьбе и чудом не опрокинул миску, которую держал в левой руке.

Глаза его засветились магией, а я начала вырываться.

– Тише, я ищу повреждения, – недовольно попросил Люпин.

Не знаю, что на меня нашло, но я решила в очередной раз довериться ему, присмирела и спрятала обратно когти.

Меж тем маг успел подойти к очередному помещению. Дверь бесшумно отворилась сама собой. Хозяин прошёл к чистейшему камину без дров и золы, поставил рядом с ним миску. Далее опустил меня вниз и присел на корточки.

– Твои повреждения и проплешины я уже залечил. Попробуй поесть, а я понаблюдаю за твоим состоянием, идёт?