Досудебное восстановление платежеспособности хозяйствующего субъекта

На начало 2002 г. насчитывалось 9810 федеральных государственных унитарных предприятий с числом занятых 3,65 млн человек и основными фондами в размере 4863,1 млрд руб. Всего же вместе с ГУП регионального и местного подчинения было 22 195 предприятий. Также на 1 января 2002 г. насчитывалось 4606 хозяйственных обществ с участием государственных органов всех уровней в доле более 50 %. Особая проблема существует в части финансового оздоровления указанных хозяйствующих субъектов – из-за стремления региональных и местных властей к приобретению (а точнее – захвату) пакетов акций этих компаний. Что отражает стремление чиновников на местах к укреплению власти, к достижению контроля над финансовыми потоками.[53]

В этой связи можно отметить, что справедливо критикуют С. А. Зинченко и В. В. Галов такую форму управления государственной и муниципальной собственностью, как хозяйственное ведение. Более 10 лет реальные полномочия по владению, пользованию и распоряжению практически принадлежали единолично руководству унитарного предприятия, чье положение достаточно эффективно защищено трудовым законодательством. Руководители предприятий практически бесконтрольно управляли финансовыми потоками предприятий, самостоятельно принимали решения о направлении прибыли; за исключением распоряжения недвижимостью, они были не связаны необходимостью получать согласие на распоряжение имуществом предприятия. Полномочия учредителя не дают возможности не только требовать от руководителей выполнения определенных качественных показателей, но даже определять эти показатели. Весьма затруднен контроль за финансово-хозяйственной деятельностью унитарных предприятий. Согласно п. 2 ст. 295 ГК РФ практически всем движимым имуществом распоряжается предприятие самостоятельно, причем даже прямой запрет собственника не может ограничить данное право.[54]

Если рассмотреть качественный состав госсектора в промышленности, то за исключением предприятий, запрещенных к приватизации (производящих продукцию стратегического назначения для обеспечения национальной безопасности), в большинстве своем – это небольшие низколиквидные предприятия, которые не удалось приватизировать, либо отраслевые научные организации, различные бюро, типографии и пр.[55] Конфликт предпринимательских и общественных интересов в ходе деятельности государственных предприятий и учреждений затрудняет оценку качества менеджмента. Сложно определить, является ли плохое финансовое состояние такого предприятия следствием факторов, связанных с производством, или низкой квалификации менеджеров.

Для российской экономики характерно, что государство зачастую, не являясь титульным собственником, фактически реализует правомочия собственника по отношению к большой части имущества, в различных формах: регулирование тарифов на энергию и топливо, принуждение к уплате налогов в полном размере или, наоборот, налоговое кредитование и отсрочки на неопределенный срок, инициирование банкротства на нормально работающих предприятиях, невнимание к явным нарушениям прав кредиторов и инвесторов. Это феномен власти-собственности, когда не власть определяется собственностью, а собственность властью, т. е. положением человека в государственной системе. Отсюда торможение в развитии института частной собственности, так как доминирующими владельцами стали не частные лица с традициями использования собственного имущества, а бывшие директора предприятий и руководство региональных администраций (советская партийно-хозяйственная номенклатура), сохранившие традиции власти-собственности.[56]

Важно, что несовместимость власти и бизнеса относима к большинству отраслей. Например, в российском оборонно-промышленном комплексе из 1500 компаний (41 % – государственные, 33 – акционерные общества с долей государства, 25 % – АО без государственной доли) около 400 в 1999 г. de facto являлись банкротами, при этом задолженность государства за выполнение оборонного заказа с 1996 по 1998 г. возросла в 6 раз.[57]

Общеотраслевое банкротство наблюдается в российском жилищно-коммунальном хозяйстве, которое целиком сформировано муниципальными унитарными предприятиями. В 2001 г., например, стоимость предоставленных населению жилищно-коммунальных услуг по установленным тарифам составила около 360 млрд руб. Из них население оплатило 170,6 млрд руб. (47,4 %), бюджеты всех уровней – 129,1 млрд руб. (35,9 %). Разница в 60,3 млрд руб. (16,8 %) – это недофинансирование услуг, а также невыполнение работ, заложенных в тарифы и действующие нормативы. Кроме того, около 30 млрд руб. составляют амортизационные отчисления, не закладываемые в тарифы из-за того, что они строятся по балансовой стоимости основных фондов, а не рыночной. Ежегодное проедание капитала достигает 90 млрд руб. К 360 млрд руб. надо добавить 50 млрд руб. – на перекрестное субсидирование только по тепло– и электроэнергии.[58]

Дефицит средств против плановых поступлений образуется в основном из-за нехватки средств бюджета. Долги населения в 2001 г. составили всего 10 млрд руб. (5,86 % от сумм, предъявленных к оплате). Долги же бюджета, если взять полную сумму обязательств по установленным тарифам, которая оценивается на 2001 г. в 189 млрд руб. (указанные выше 129,1 млрд руб. – это фактические расходы) составят 29,44 %. Из фактических расходов бюджета на ЖКХ в 2001 г. направлено на: дотации разницы тарифов – 108,8 млрд руб.; компенсации предоставленных льгот – 17 млрд руб. (против суммы обязательств в 50 млрд руб.); жилищные субсидии – 4 млрд руб.[59]

Следует отметить, что к 2003 г. в жилищно-коммунальном хозяйстве износ инженерного оборудования достиг 73 %, инженерных сетей – 65 %, исчерпали нормативные сроки службы более 32 % котлов, 23 % паропроводов. Потери тепла при эксплуатации энергооборудования и систем теплоснабжения достигают 60 % при норме 16 %. В год в среднем происходит 200 аварий на 100 км сетей теплоснабжения.[60]

В 2004 г. 17 % субсидий на ЖКХ будет компенсироваться из федерального бюджета. В 2003 г. этот показатель составил 31,5 %. Так Правительство РФ подталкивает регионы к ускорению реформы коммунального хозяйства. В 2004 г. с 10 до 5 % уменьшены уровни дотаций в Москве, Пермской и Самарской областях, Ханты-Мансийском и Ямало-Ненецком автономных округах.[61]

Фактор государственного (муниципального) участия в капитале компании нейтрализуется, а платежеспособность хозяйствующего субъекта улучшается в условиях наполнения его уставного капитала финансовыми средствами учредителей, которые не являются государственными (муниципальными) организациями и не исполняют административно-властных полномочий.

1.3. Внутренние факторы, вызывающие ухудшение платежеспособности и банкротство хозяйствующих субъектов

1. Платежеспособность хозяйствующего субъекта зависит от баланса интересов, полномочий и ответственности внутренних социально-экономических групп – основных действующих лиц, заинтересованных в деятельности данного хозяйствующего субъекта. Финансовый поток находится под воздействием разнонаправленных влияний нескольких групп, составляющих функционально-управленческую конфигурацию компании. Ситуация дисбаланса интересов, полномочий и ответственности этих лиц (групп) может приводить к неполному и несвоевременному исполнению платежей и по внутренним требованиям, и внешним кредиторам, что может привести данного хозяйствующего субъекта к снижению платежеспособности и банкротству.

Традиционное для западной теории корпоративного управления представление функционально-управленческой конфигурации в виде классического треугольника: «менеджеры – акционеры – работники» не подходит для российских условий. Здесь надо дополнительно принимать во внимание важную роль трудовых коллективов, склонность высшего руководителя не учитывать позиции и интересы подчиненных, широкомасштабный правовой нигилизм, «имперскую» роль высшего руководителя компании. Следует согласиться с адаптированной к нашей российской ситуации функционально-управленческой конфигурацией коммерческой организации, которую предлагает Г. Клейнер. Основной, оказывающий определяющее влияние на платежеспособность предприятия, контур, участники которого и составляют его функционально-управленческую конфигурацию включает 6 главных действующих лиц (групп): 1) руководитель предприятия (генеральный директор); 2) администрация предприятия (заместители генерального директора, высшие линейные и функциональные руководители); 3) работники предприятия как физические лица; 4) трудовой коллектив предприятия; 5) акционеры (собственники) предприятия как физические или юридические лица; 6) собрание акционеров как управленческий орган.[62]

Для указанных выше участников внутренней конфигурации характерен свой набор интересов, полномочий и ответственности, осуществляемых на действующем предприятии. Как показывают исследования состояния и потенциала производственных компаний, проведенные в ЦЭМИ РАН, доминирующую роль в управлении компанией, распределении и присвоении результатов ее деятельности (доходов от реализации произведенной продукции, кредитов, эмиссионных доходов и т. п.) играет высший руководитель. На втором, но далеко отстоящем от первого месте – администрация компании. Как правило, самостоятельность этих менеджеров и степень влиятельности их мнения невысоки и лишь незначительно превышают самостоятельность рядового персонала. Бесправие рядовых работников в большинстве российских компаний – известный факт. Этому потворствуют отсутствие на них дееспособных профсоюзных организаций, неэффективное представительство работников на собраниях акционеров. Вместе с тем известны и консолидированные действия трудовых коллективов, например, в форме создания стачкомов, забастовочных комитетов, следствием чего становятся внезапные изъятия денежных средств из финансового потока компании в ходе удовлетворения требований бастующих, что негативно влияет на дальнейшие платежи другим кредиторам. При этом в России широко распространено пренебрежение интересами миноритарных акционеров, с одной стороны, но также известны многолетние судебные тяжбы миноритариев с акционерными обществами, которые серьезно дестабилизируют работу хозяйствующих субъектов.

Основной качественной характеристикой функционально-управленческой конфигурации является степень сбалансированности ее элементов с точки зрения влияния на процесс принятия решений и управление компанией. Можно выделить 4 вида такой сбалансированности: индивидуальную сбалансированность (соответствие функциональных интересов каждого субъекта конфигурации его полномочиям и ответственности); 2 вида межсубъектной функциональной сбалансированности – сбалансированность полномочий (соразмерность прав одних субъектов конфигурации правам других) и ответственности; сбалансированность притязаний (соразмерность энергии, проявляемой субъектами конфигурации при стремлении к реализации своих интересов); системную сбалансированность (сочетание всех взаимоотношений между субъектами функционально-управленческой конфигурации).[63]

В настоящее время для большинства российских коммерческих организаций функционально-управленческая конфигурация является несбалансированной практически во всех смыслах. Основной источник этого дисбаланса – генеральный директор. Чрезмерный объем прав высшего руководителя, приобретенный за годы реформ, в сочетании с минимальной ответственностью и высокими притязаниями, создает резкие диспропорции в функционально-управленческой конфигурации большинства хозяйствующих субъектов. Платежеспособность компании, таким образом, весьма существенно зависит от роли генерального директора.

Фактор дисбаланса функционально-управленческой конфигурации нейтрализуется, а платежеспособность хозяйствующего субъекта улучшается в условиях, когда его функционально-управленческая конфигурация является консолидированной, имеющей сбалансированную структуру, а объемы власти и ответственности каждого участника этой конфигурации являются соразмерными. «Надо, чтобы на предприятии соблюдался принцип разделения и функционального взаимодействия властей на основе эффективной системы взаимного контроля, “сдержек и противовесов”, определяющих полномочия каждого из действующих лиц (групп), равноправие их взаимоотношений и относительную сбалансированность всей конфигурации в целом».[64]

2. Платежеспособность хозяйствующего субъекта зависит от уровня качества и адекватных ему цен товаров и услуг, которые данный хозяйствующий субъект поставляет на рынок своим покупателям. Высокие конкурентные свойства этих товаров и услуг позволяют компании получать максимальный в текущих спросовых ограничениях финансовый поток. Если товаропроизводитель затрачивает время и ресурсы на выпуск продукции, но в итоге последняя вызывает нарекания со стороны потребителей из-за низкого качества и иных недостатков – это может привести данного хозяйствующего субъекта к выбытию с рынков и далее к снижению платежеспособности и банкротству.

С начала 1990-х гг. многие постсоветские предприятия продолжали производить большую номенклатуру неконкурентоспособной продукции, ее движение стало обеспечиваться так называемыми неденежными расчетами, которые в целом негативно отражаются на финансовом состоянии хозяйствующих субъектов. Главными причинами таких трансакций являются серьезно деформированная со времен СССР структура производственного сектора экономики и техническая отсталость большинства современных российских производств.

«Значительная часть экономики страны была в предшествующие десятилетия создана зря: примерно 1/3 нашего промышленного потенциала ни при каких условиях не может быть и не будет жизнеспособной. Примерно еще 1/3 потенциала, чтобы быть конкурентоспособной и эффективной по мировым критериям, нуждается в радикальной и чрезвычайно дорогостоящей модернизации. И лишь не более 1/3 нынешнего потенциала имеет шансы на то, чтобы вписаться в мировую экономическую жизнь и мировой научно-технический прогресс, оставаясь в главных чертах в современном своем состоянии. Именно эта перестройка всего промышленного потенциала страны и есть центральная задача для нынешнего, а скорее всего и для следующего поколения россиян. В данной связи искусственным представляется нередко наблюдаемое ныне противопоставление двух возможных направлений «реиндустриализации»: первоочередное развитие потребительских отраслей (т. е. пищевой, легкой промышленности, производства бытовой техники, жилищного строительства, автомобилестроения) или приоритетное развитие отраслей высоких технологий без прямой привязки их к потребительскому рынку».[65]

Принципы централизованного планирования всегда акцентировали регулирование на повышение степени концентрации и специализации производства, что естественно сужало круг потенциальных контрагентов для каждого отдельного госпредприятия. При этом искаженная нерыночная система ценовых пропорций давала неправильное представление об уровне эффективности различных отраслей экономики. 70 лет такой промышленной политики привели к тому, что при переходе к новым принципам экономических отношений и, что особенно важно, – в условиях быстрого открытия в начале 1990-х гг. внутреннего рынка резко усилилась конкуренция с иностранными производителями. Отечественные предприятия не могли столь же оперативно прекратить выпуск неконкурентоспособной «советской» продукции, тогда российские потребители стали оплачивать такой товар деньгами либо частично, либо с большими (много месяцев) задержками. Особенно распространились меновые операции, в которых один товар менялся на другой.

С одной стороны, начали расширяться неденежные расчеты, с другой стороны – не произошло катастрофического падения объемов выпуска. Кроме того, отечественные производственные компании не могли выйти на мировые рынки по еще одной причине неконкурентоспособности своих товаров – они были не в состоянии значительно снизить свои издержки, так как являлись балансодержателями социальной инфраструктуры, имели избыточные и устаревающие основные средства, неоправданно большую численность работников.

Реальный платежеспособный спрос заставляет коммерческие организации пересматривать объемы выпуска, работающие производственные мощности, количество занятых. Резкое свертывание спроса, впервые зарегистрированное Институтом экономики переходного периода (ИЭПП) в конце 1993 – начале 1994 г., привело к росту числа компаний, прямо признающих свои мощности избыточными по сравнению со спросом. Второй пик интенсивности падения спроса в начале 1996 г. оказал негативное влияние на оценки компаний в еще большей степени: доля ответов «более чем достаточно» достигла 63 % и стала абсолютным максимумом всех 90 опросов ИЭПП. Вопрос об избыточности персонала, впервые поставленный в 1996 г., показал аналогичную динамику и в области занятости. После кризиса августа 1998 г. динамика обоих показателей демонстрировала улучшение положения дел на промышленных предприятиях. В апреле 2000 г. было зарегистрировано только 16 % компаний с избыточной занятостью и 29 % с избыточными мощностями.[66]

Продолжающийся с 1999 г. рост отечественной промышленности объясняется не только прямыми последствиями девальвации рубля. Очевидно, девальвация послужила первым импульсом к импортозамещению и оживлению тех отраслей обрабатывающей промышленности, которые в годы действия валютного «коридора» постепенно теряли продажи за деньги. Увеличение цен на импортные товары развернуло платежеспособных покупателей к отечественным производителям, финансовые потоки пошли в отечественную промышленность. С 2000 г. потребность в бартере, к которому 79 % организаций промышленности[67] прибегали из-за дефицита денежных средств у себя или у контрагентов, стала сокращаться. Компании начали активнее перечислять налоги государству и выдавать деньгами зарплаты своим работникам. Последние (вместе с работниками бюджетной сферы и пенсионерами) понесли эти деньги на рынок, оплачивая ими отечественные товары и услуги, потому что импорт (особенно в текущий период) дорог для среднего работника российской промышленности.

Фактор неконкурентоспособности продукции нейтрализуется, а платежеспособность хозяйствующего субъекта улучшается в условиях, когда по цене и качеству товары и услуги, выпускаемые данным хозяйствующим субъектом, точно соответствуют требованиям, предъявляемым покупателями в текущий период развития их потребительских предпочтений.

3. Платежеспособность хозяйствующего субъекта зависит от интенсивности и регулярности мероприятий, обеспечивающих своевременные продажи товаров и услуг, которые данный хозяйствующий субъект выпускает на свои рынки сбыта. Если компания производит пусть и конкурентоспособную, пользующуюся спросом продукцию, но его маркетинговая политика – неагрессивная и бессистемная, это вызывает потерю темпов реализации товаров и услуг и сбои в кругообороте финансового потока, что в конечном счете ведет к потере платежеспособности и банкротству.

В конце 2000 г. ГУ-ВШЭ было проведено исследование 735 компаний основных отраслей промышленности, выборка которых является вполне представительной для крупных промышленных компаний России. Выявлено, что в среде отечественных хозяйствующих субъектов постепенно складывается группа успешных. 1-я группа – компании, находящиеся в плохом положении – 16,3 %; 2-я группа – находящиеся в удовлетворительном положении – 56,7 %; 3-я группа – успешные, характеризующиеся устойчивым финансовым состоянием и положительной экономической динамикой – 27 %. В каждой из отраслей доля успешных компаний составляла от 20 до 37 %, т. е. модели успешного рыночного поведения незначительно зависят от отрасли и довольно универсальны.[68]

Применяемость инноваций в группе успешных компаний в 3 раза выше, чем в группе неуспешных. Это относится к нововведениям в финансовой и маркетинговой деятельности: новые методы финансирования, обретение новых партнеров, использование новых форм сбыта, кадровые нововведения. Почти 50 % успешных компаний применяют системы передачи маркетинговой информации в сети Интернет, 60 % – автоматизированные программы разработки бизнес-планов и 52 % – системы компьютерного анализа маркетинговой информации. Однако в наиболее явном виде успешные и неуспешные компании различаются в аспекте усиленного развития прямых сбытовых сетей и по постановке управленческого учета. Для наиболее успешных компаний на 1-м месте – ориентация на выпуск продукции, соответствующей мировому уровню качества, которой подчинена дополнительная цель – инновационное развитие. Неуспешные компании на 1-е место ставят сохранение трудового коллектива, они в меньшей степени обращают внимание на качество, стремясь компенсировать его невысокий уровень дешевизной своих изделий. Успешные компании не идут на преднамеренное снижение качества и цен.[69]

Многие товаропроизводители по инерции ошибочно наращивают ассортимент до нескольких десятков дублирующих наименований, не проводя четкой дифференциации по ценовым сегментам, это затрудняет потребителям запоминание, привыкание, узнавание продукции, удорожает стоимость рекламных мероприятий. Но когда вся продукция подразделяется на 2–3 бренда под единой маркой, а каждый продукт четко ориентирован на определенный круг покупателей, финансовый поток от продаж таких товаров существенно возрастает.

В этой связи можно определить инновационный характер маркетинговой политики финансово успешного хозяйствующего субъекта:

– быстрый маневр мощностями и вывод из имущественного комплекса избыточного оборудования;

– кардинальный пересмотр круга российских партнеров (опирающийся на их способность платить через банк только денежными средствами);

– освоение новых методов учета и финансового планирования, позволяющий эффективно управлять переменными издержками;

– освоение новых методов и форм управления персоналом, обеспечивающих реализацию данных новшеств.

Например, волгоградские товаропроизводители, ОАО: «Химпром», «Каустик», «Волжский оргсинтез», «Волгограднефтемаш», «ЛУКОЙЛ-Волгограднефтепереработка», «Волгоградский алюминий» более 50 % своей продукции поставляют за пределы области и страны. Широким межтерриториальным связям способствует уникальность выпускаемой ими продукции, работа в составе того или иного вертикально-интегрированного финансово-промышленного холдинга, высокая степень монополизации рынков промышленных товаров. Масштабное продвижение этих товаров требует интенсивных усилий. Например, ОАО «Волгоградский тракторный завод» выстраивает и дилерскую и сервисную сеть для сбыта тракторов за пределы области. Из компаний, выпускающих стройматериалы, например, ОАО «Волгоградский керамический завод» и ОАО «Гипс» свыше 70 % своей продукции реализуют в других регионах России. Керамический завод работает через собственные представительства, а ОАО «Гипс», ОАО «Себряковцемент» предпочитают вести иногородние поставки через сеть постоянных дилеров, расположенных максимально близко к традиционным покупателям.

Наиболее эффективным способом взаимодействия с другими регионами является работа через собственные представительства, что позволяет контролировать все стадии движения товара до конечного потребителя. Для хозяйствующих субъектов, не имеющих таких возможностей, остается реализация товаров через системы постоянных дилеров. В текущий период волгоградские товаропроизводители сопровождают свои продажи специальными рекламными PR-мероприятиями, участием в выставках-ярмарках, размещают свои сбытовые сайты в Интернете, в их числе: ОАО «Волгоградский молочный завод № 3», ОАО «Волгоградский комбинат хлебопродуктов», ФГУП «Производственное объединение “БАРРИКАДЫ”».

Фактор неинтенсивной маркетинговой политики нейтрализуется, а платежеспособность хозяйствующего субъекта улучшается в условиях систематического информационно-рекламного сопровождения продаж и эффективной работы сбытовых сетей, исключающих посреднические трансакции и обеспечивающих доведение продукции, выпускаемой данным хозяйствующим субъектом, непосредственно покупателям, а финансовых потоков – товаропроизводителю.

4. Платежеспособность хозяйствующего субъекта зависит от прибыльности предпринимательской деятельности, которую осуществляет данный хозяйствующий субъект в текущих спросовых и ресурсных ограничениях. В силу синергии ряда позитивных для бизнеса обстоятельств существуют производства товаров и услуг с издержками, которые значительно ниже (более чем на 50 %) денежной выручки от реализации выпуска. Таких видов легальной предпринимательской деятельности немного, в основном рентабельность современного промышленного производства нигде не превышает 30 %. Положительный финансовый результат является важнейшим целевым ориентиром в работе любого хозяйствующего субъекта, напротив, нерентабельный бизнес ведет к сбросу финансового потока в убытки, к потере коммерческой организацией платежеспособности и банкротству.

В 1997 г. российские отрасли – экспортеры сырья, нефти и газа концентрировали около 39 % всей балансовой прибыли промышленности, в 2000 г. благодаря высоким мировым ценам – уже 79 %, при этом нефтегазовый сектор обеспечил 43 % всей прибыли промышленности. Существенная часть прибыли – прежде всего от экспорта – сосредоточена в головных компаниях и аффилированных с ними организациях и не отражается в отраслевой промышленной статистике. Полная прибыль промышленности с учетом доходов от экспорта, полученных холдингами в 2000 г., может быть оценена в 72 млрд долл. против 26 млрд долл. по данным Госкомстата РФ. Полная и балансовая прибыли превысили докризисный (1998 г.) уровень не только в рублях, но и в долларовом исчислении. Несмотря на недостаток доходов в ряде отраслей (электроэнергетике, машиностроении), промышленность за 2000 г. в целом «перепроизвела» прибыль. Если по отчетной балансовой прибыли рентабельность промышленного производства составляла в 2000 г. 19 % (у экспортеров – 29 %), то с учетом полной прибыли – 39 % (у экспортеров – 52 %). С 1999 г. возросли объемы прибыли, зарабатываемой российскими производственными компаниями на внешних и внутренних рынках. Но основная часть доходов (около 75 % полной прибыли) обеспечивается экспортом, его вклад в промышленный рост составляет около 22 %. В период низких мировых цен (1997–1999 гг.) прирост прибыли промышленности был обусловлен в основном ростом курса доллара, и вклад роста производства в прибыль становится сопоставимым с вкладом курса только по итогам 2000 г.[70]