Инсула

– Да, конечно, Мисс Спецназ. Но время берет свое. Навыки покрываются ржавчиной.

– Будешь меня раздражать – попрактикуюсь на тебе. А вот тебе, кстати, неплохо было бы таскать с собой в поездки каких-нибудь ухарей. Для моего спокойствия. Я дала тебе петькин телефон.

– Добрый старый Петька, бывший коллега баронессы, с большим боевым опытом.

– Это что же, ревность, мой повелитель?

Она подвигала босой ногой вверх-вниз по его бедру.

– Возможно. Да. Да, это ревность, Федотова. Что ж я – не имею права? Урод твой Петька. Очкарик лысый.

Она обняла его и поцеловала в губы. Не отрываясь от него, сказала:

– Я дала повару выходной сегодня и завтра.

Притворяясь, что шокирован, Рылеев спросил:

– Ты сама приготовишь обед? Лично?

– Хотелось бы сегодня вечером выйти куда-нибудь. Ладно, в спортзал я пойду потом. А сейчас…

– … мы пойдем домой…

– … и будем говорить друг другу скабрезности до полной потери контроля.

Он сгреб ее со стула и приподнял за талию, так что ее грудь оказалась на уровне его лица. Она захихикала мелодично, и Рылеев засмеялся.

В вестибюле было пусто. Обитатели разошлись по квартирам. Лежала разбитая люстра, и рядом с ней поверженная лестница.

Госпожа Дашкова присела на край кресла с чашкой чая.

В гостиной госпожи Дашковой имелась каминная полка с фарфоровыми поросятами, а над ней картина маслом на холсте, в раме, изображающая госпожу Дашкову в зрелом возрасте – а была госпожа Дашкова в то время очень даже ничего.

По телевизору шла программа новостей. На заднем плане торчала электростанция в каком-то южном регионе, и возле нее – толпа рабочих. Рабочие присутствовали также на среднем плане, а некоторые толклись вокруг репортерши лет тридцати, уверенной в себе женщины, говорившей в микрофон:

– … и в результат был – десять тысяч увольнений.

Она повернулась к одному из рабочих и спросила:

– Вы здесь работали?

Рабочий, которому очень хотелось сказать самое важное, но он боялся, что не подберет нужных слов, ответил:

– Ну, типа, я тут годами работал, короче. Я и мои друганы тоже. Мы работали в этой компании с самого начала.

– Какие у вас перспективы? Надеетесь найти другую работу?

– Не знаю. Короче, не очень, перспективы, да? Работы нигде нет, прикинь. Все так говорят.

– Спасибо.

Госпожа Дашкова хмыкнула, держа чайную чашку на уровне губ. Отхлебнула чай. И позвала:

– Зара! Зара!

Зара, темноволосая женщина за тридцать, вошла в гостиную.

– Видела? – спросила ее госпожа Дашкова. – Смотри.

И кивнула по направлению к телевизору.

Зара сказала с кавказским акцентом:

– Да, видела, госпожа Дашкова.

– Тоже самое будет с тобой, когда я тебя уволю, если ты не прекратишь быть тупой кавказской коровой и не будешь меня слушаться.

– Хорошо, госпожа Дашкова. Я буду вас слушаться.

В рылеевской квартире время расплылось, и не очень понятно было – стоит оно на месте или течет очень быстро. В главной гостиной, стилизованной под ранчо, висела на стене деревянная маска какого-то очень серьезного индейского вождя. На стойке бара (бар соорудили по чертежу самого Рылеева) стоял открытый ноутбук, лежали бумаги, а рядом поместился недопитый бокал – вчера Рылеев решил лично перепроверить, что наворотили его подчиненные за пятницу – они часто ошибались в предвкушении викенда. Федотова в гостиную с вечера еще не заходила, а уборщице велено было к бару не подходить никогда.

Федотова перестала постанывать и замерла на краю постели, свесив вниз руку с длинными пальцами. Влажные волосы разметались по простыне. Рылеев осторожно, чтобы их не придавить и не сделать жене больно, нашел место, куда упереть локоть, приподнялся, и принял сидячее положение. И тут же снова приник к гладкой, приятно пахнущей спине жены, и стал целовать ей позвонки, один за другим.

– Подожди, передохнем, а то я чокнусь, – сказала Федотова.

– Чокнись, – разрешил Рылеев. – Я уже вполне чокнулся. И сейчас укушу тебя за пятку.

Она никак не прореагировала. Пришлось действительно переместиться и укусить. Совсем слегка.

– Идиот, – сказала Федотова.

Тогда он стал целовать ей пальцы на ноге, и она плавно убрала ногу, согнула в колене.

– Перерыв, – сказала она устало. – Если ты меня сейчас начнешь щекотать, я сверну тебе шею.

– Ну вот еще, – возмутился Рылеев. – Не смей!

И стал ее щекотать.

Она захохотала, рванулась, оттолкнула его, и соскочила с постели. Рылеев сделал постное лицо.

– Пить, – сказал он.

– Пьяница.

– Сама такая.

Она подошла к зеркалу, схватила щетку, и стала расчесываться.

Рылеев прикрыл глаза, и его посетило еще одно видение – третье за один день. Он увидел пожар.

Пожар полыхал в их квартире. На стене сквозь языки пламени отчетливо виделялась маска индейского вождя.

В середине комнаты, привязанный к стулу, сидел человек. Видна была только его спина. Пол и возраст определить невозможно. Рылееву захотелось закричать – «Нет!»

Возможно, он и закричал. Потому что когда открыл глаза, увидел прямо перед собой встревоженное лицо Федотовой.

– Рылеев, ты что? Что с тобой?

Он зажмурился, снова открыл глаза.

– Нет, ничего. Сколько времени?

– Часа четыре. Чего ты кричишь?

– Я кричал?

– Да..

– Нну … Не знаю. Уснул, наверное, и что-то приснилось.

– Ты за секунду не засыпаешь.

– Все нормально, баронесса. Я люблю тебя.

– А я тебя. Точно все нормально?

– Точно. Мне нужно сходить … сколько времени сейчас?

– Часов семь.

– Мне нужно сходить кое-куда. Часа на полтора.

Она не стала спрашивать зачем и куда. Захочет – сам скажет, он такой. Нужно – значит нужно.

Быстро ополоснувшись в душе, Рылеев оделся, проверил карманы – ключ, бумажник, телефон. В белом купальном халате, бесконечно желанная, Федотова вышла из гостиной.

– Через час вернусь, – повторил Рылеев. – Может и раньше. Пойдем куда-нибудь сегодня, да?

– Хмм, – сказала Федотова, играя бедрами.

– Не скучайте, баронесса.

Он привлек ее к себе и поцеловал в нос. Она свела глаза к переносице и надула щеки. Рылеев засмеялся, а Федотова захихикала.

На улице было светло, но пустынно. Возможно по телевизору шел какой-то интересный сериал или матч, а может день у всех выдался тяжелый, даром что суббота. Ну, на Невском и поперечных наверняка народ, но по пути к церкви, около двух километров, Рылеев встретил человек пять. Дул вечерний ветерок.

Вечерня давно закончилась. Священник – моложавый и смешливый – вышел из-за алтаря. Больше в церкви никого не было.

Стало спокойнее на душе. Речь этого священника – плавная, свободная – внушала уверенность в поправимости всего на свете. Тем не менее, Рылеев, слушая, оставался серьезен, сосредоточен.

– … обыкновенная история, – говорил священник. – Перестроили церкву в спортивный клуб при Советах, а потом, после Советов, пытались там что-то открывать, проводить. Оказалось нерентабельно. Делать историческим памятником – процесс долгий и дорогой. Проще снести и место использовать. Церковная администрация и забыла давно, что там когда-то церковь была…

– Не забыла.

– Нет? Ну, значит, взятки в ход пошли. После этого прибывают рабочие с кирками, а потом и экскаватор. И на этом месте строят что-то другое. Так?

– Примерно так, – Рылеев кивнул. – С оговорками.

Священник подозрительно на него посмотрел.

– Вы не католик, часом?

– Я отступник.

– Я не об этом.

– Православный.

– А, ну тогда понятно. Василий Рылеев, не так ли?

– Откуда вы знаете?

– Был еще католик, с похожим делом. Вы, Рылеев, легенда в некоторых кругах. Вы собирались стать священником, но передумали.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.