ПАРАDOCs

– Трифон, глянь-ка там! – миролюбиво скомандовал Владимир.

Ботан – видимо, местный админ – открыл крышку бука и нажал на кнопку включения. Ничего не произошло.

– Ну что? – проявил себя толстый Николай.

– Сейчас… – Трифон догадался, что бук мог разрядиться, и, подключив к аппарату зарядное устройство, воткнул в сеть. Когда загорелся огонек индикатора питания, Трифон еще раз нажал на кнопку включения. Однако ничего не произошло и в этот раз. Я мысленно порадовался, что больше заказов в тот момент у меня не было, и приготовился к долгому и нудному разбирательству.

Алгоритм действий в ситуации, когда доставленное клиенту оборудование частично или полностью не работает, был отработан мною в первый же день на фирме, когда нервная клиентка убежала с ноутом. Позже менеджеры решили с ней вопрос по телефону. Я даже сперва и не понял всю опасность ситуации лично для меня.

Но вернемся к нашей истории. Последовали звонок менеджеру и разговор с ним клиента. Решение менеджера: забор девайса обратно в СЦ.

Однако отдавать мне ноут никто не собирался! Вместо этого меня поставили пред фактом: ни денег, ни ноута. Иди, мол, парень отсюда! Звоню логисту, объясняю ситуацию. Логист (кажется, Максим, но не уверен) советует звонить мусорам. Я прикидываю варианты. Самым боеспособным выглядит Гриша – он уже и сам поглядывает на меня с подозрением, словно чувствуя ход моих мыслей. Схватить аппарат, и – бежать! Отбиться от врага пинками, если понадобится. Ходу, ходу! Но куда бежать?.. Я уже говорил, что не имел ни малейшего понятия, где находился.

В общем, я сделал то, чего не делал ни прежде, ни в дальнейшие лет десять – вызвал копов по телефону. Все эти отчаянные шаги были необходимы: я не собирался сам расплачиваться за ремонт в условиях, когда зарплаты едва хватало на еду, да и то я нередко оказывался стоящим у палатки с выпечкой, какие тогда были на каждой станции метро, и, пересчитывая мелочь в кошельке, с горечью понимал: не хватает на пирожок… Это ведь всё было до того, как на фирму пришел «Медведь» со всеми своими плюсами и минусами, и принес концепцию прогрессивной мотивации.

Копы слушали, как в трубку наперебой вещали то я, то Владимир или Гриша – каждый по-своему трактуя произошедшее. Вся история длилась уже часа три – уступать никто не хотел. Это было хорошей закалкой моей психики: противостояние нескольким людям в одиночку. Интересно, что же теперь, после стольких конфликтных ситуаций последних лет, могло бы меня всерьез напугать?

Между тем, внезапно пришло спасение – выяснилось, что парням был так срочно нужен вовсе не сам ноутбук, а всего лишь жесткий диск, содержавший важные данные.

Я холодно посоветовал вынуть жесткий диск и, оставив его себе, отдать ноутбук на доработку. Это и было решением. С облегчением позвонил мусорам и отменил свой вызов, а снова подобревший Гриша подвез меня до «Домодедовской». Так вот люди и седеют…

По ком звонит Смерть

Огненная, яркая, поэтичная и противоречивая Алина была лидером хит-парада моих девушек до момента знакомства с той единственной, самой красивой, что стала законной супругой. Особенности диалектики и метафизики сложных отношений с Алиночкой я описал в романе «Дама с фюрером на спине». Сегодня речь пойдет скорее не о самой Алине, а о еще более фееричной ее мамаше…

Встречайте: Татьяна «Смерть», бывший преподаватель вуза и, кажется, аж кандидат наук, а ныне – сумасшедший курьер журнала «Знамя»! Татьяне на вид за шестьдесят, красавица Алина – ее поздний ребенок. Татьяна часто улыбается, так что сразу видны ее кривые зубы, сильно отличные друг от друга по форме и размерам. Алина говорит, что если бы ее мать следила за собой, то у нее было бы ее, Алины, лицо. Изначально приехавшая в Москву без своей жилплощади, воспитывала Татьяна свою дочь в одиночестве, в тесной однокомнатной тюрьме без электричества и почти что без иной еды, кроме гречневой каши. Спартанские условия отложили след на них обеих. Алина, которой приходилось ходить к соседям, чтобы посмотреть телевизор (телевизора и света не было, впрочем как и игрушек), научилась извлекать пользу из самой структуры жизни, заряжая окружающий мир магией интереса благодаря собственной юной головке, излучавшей эманации творчества, фантазии, идеи, рисунки и стихи.

Татьяна много читала дочери вслух – пока позволяло природное освещение. После увольнения из сферы образования она работала вахтером, и маленькая Алина всегда была с ней – худенькая, лопоухая, обаятельная. Ее угощали, дарили подарки. Эти дары сформировали другие стороны ее характера – алчность, жажду получить желаемое любой ценой, беспринципность. Взрослая Алина всегда получала свое – отказать ей могли лишь единицы. Если ей нравился молодой человек, она, будучи накануне операции на позвоночник и терпя муки, не долго думая вступала в драку за него с тремя толстыми девушками. А мать ее, собиравшая из своей зарплаты вещи дочери – тряпка за тряпкой – параллельно с тем, как имущество приходило от парней Алины, постепенно стала ипохондриком – ей казалось, что все вокруг только и мечтают ее обокрасть.

Прошел уже год с тех пор, как я перестал общаться с Алиной и старался не общаться с несостоявшейся тещей, но та, ничуть этим не смущаясь, продолжала мне названивать с завидной регулярностью, а если я снимал трубку, то начинала осыпать угрозами жестокой расправы. Отправить ее номер в «черный список» у меня почему-то долгое время не получалось.

По ком звонила Татьяна? Звонила она по вашему покорному слуге. Возвращаясь мыслью в двенадцатый год, я вижу себя стоящим на территории бывшего завода, где сейчас находится моя работа, и принимающим звонок от Алины. Вот что мне говорила моя тогдашняя девушка:

– Слушай, я не могу больше! Помоги мне! Мать уже окончательно свихнулась. Мне страшно! Надо ее как-то в психушку сдать. Просто подлечить немного…

Ни в тот раз, ни позднее мы так и не решили эту щекотливую проблему, так что желающие могут взирать и поныне, как в татьянином челе бурно растут плоды шизофрении вкупе со старческим слабоумием. Думаю, что, помимо скопидомства, ее свел с ума бесконечный шлейф случайных связей, тянущийся за дочерью. Пожалуй, даже я относился более равнодушно к похождениям Алины в те периоды, когда мы расставались, но мать – всегда мать.

О чем хотела поговорить и покричать Татьяна, когда звонила мне всю ночь? О том прошлом, что исказилось ее болезнью. О том, когда Алина, вопреки воле матери, прожила у меня три месяца (уже тогда Татьяна почему-то решила, что я строю планы отнять их однушку). Как девушка тренировалась у меня с использованием полуторакилограммовых утяжелителей, хотя у нее была травма позвоночника, закончившаяся межпозвонковой грыжей – всем, кроме Татьяны, понятно, что такой вес не мог усугубить травму, но в глазах мамы Алины эти утяжелители вырастали до размеров полновесных гирь наподобие полуторапудовика, что я тягаю сейчас. Как Алина за мои деньги разок съездила в Чернобыль. О Лене, через которую мы познакомились с Алиной. Татьяна говорила, что мы с ней – одна «банда Х****овской». О крысе, которая действительно вышла как-то из подпола в нашей с братом квартире, и которую мы гоняли по комнате, а затем брат ее раздавил. Все упомянутые факты раздуваются больной фантазией Татьяны до гротескных размеров и дьявольской фантасмагории. В какой-то момент я стал записывать ее излияния и выкладывать их в «Контактике».