Бравая служба

Роман Хаер

Бравая служба

Роман

День – зачарованный странник,Я никого не послушал.Я – как мальчишка-карманник.В чей бы карман сунуть душу?

Часть первая

Предварительная работа

Работа 1

Уговорная

Цены-то у вас хорошие, а вот средства пахнут дурно…

Запись в книге жалоб магазина бытовой химии

Меня зовут Тим. Пользуясь случаем, передаю привет всем, кто меня знает (радостно улыбаюсь и машу рукой). Тем же, с кем я до сего момента знаком не был, кратенько представлюсь.

Начну, пожалуй, с того, что я – джисталкер. На фоне остальных представителей моей профессии я выделяюсь великолепной подготовкой, редкостной удачливостью и, самое главное, скромностью. Как вы уже поняли, это я пытаюсь шутить. На самом деле ничем особо среди прочих джисталкеров я не выделяюсь. Кстати, шутить у меня получается лучше всего на свете (да и нравится больше всего), и если бы мне действительно везло в жизни, то я сейчас был бы всемирно известным юмористом или сатириком (а может быть, и просто «глюпым клоуном», как говаривала моя дочь в возрасте четырех лет). Но почему-то частенько над моими шутками смеюсь я один (зато очень заразительно смеюсь, так что все вокруг улыбаются и крутят пальцем у виска в знак поддержки), и это меня останавливает, не давая бросить все и уйти выступать на сцену или арену. Так что смешу я в основном своих друзей-компаньонов (по совместительству бывших одноклассников) – Александра и Дмитрия. За шоу, которые ваш покорный слуга время от времени устраивает в офисе, меня и терпят, иначе давно выгнали бы на улицу. В принципе это справедливо – ребята тянут всю основную работу офиса (делопроизводство, бухгалтерию), а я просто шатаюсь по мирам в свое удовольствие (рискую шкурой и притаскиваю им в клювике всякие ценности).

Последние несколько лет, после известных событий, я специализируюсь по миру Ворк, причем считаюсь чем-то вроде эксперта как по Этой, так и по Той Сторонам. Если уж говорить до конца откровенно, ничего особо выдающегося я там не совершил. Бегал, добывал вещицы для клиентов, попутно обзаводился друзьями среди местного населения, а в результате оказалось, что полезных знакомств в мире Ворк у меня значительно больше, чем на Земле-матушке. Причем, что характерно, знакомые и друзья в другом мире у меня достаточно высокопоставленные, имеющие значительный вес (и не только в переносном смысле этого слова, если говорить об ограх) в обществе. На Земле все наоборот – серьезные, весомые ребята у меня в друзьях почему-то не задерживаются, разве что один главный бухгалтер с килограммами собственного веса не подвел, но это исключение, лишь подтверждающее правило. Да и в роли просто знакомых сильные мира сего у меня пребывают недолго и забывают о существовании некоего джисталкера достаточно быстро (может, потому, что я не люблю лишний раз о себе напоминать?), хоть и частенько пересекает меня судьба с достаточно весомыми людьми (вот привязалось словечко-то, все – о весе больше ни слова, разве что какой-нибудь весомый аргумент все не перевесит!).

Ну, вот и все о себе, в принципе. Вступительную часть считаю полностью завершенной, так как больше мне рассказывать абсолютно нечего. Перейду к собственно повествованию.

А закрутилось все с того, что ко мне в гости заявился не кто-нибудь, а моя великолепная дочь собственной персоной. Сейчас моей крошке (рост сто восемьдесят пять сантиметров, четыреста пятнадцатая ракетка мира, черный пояс в трех видах восточных ногомашеств и рукодрыжеств) восемнадцать лет, и, когда я иду с ней по улице, нас принимают за влюбленную парочку. (Это я себе льщу, хотя для своих тридцати семи выгляжу на все сто! Что-то я опять не то сказал…) Наши отношения от полного и безграничного единения в ее тринадцать (чудо-ребенок, просто ангел!) скатились к серьезному вооруженному противостоянию в пятнадцать (жуткое зеленоволосое чудовище, вся в заклепках на ноздрях, щеках и ушах) и вернулись к уважительному взаимопониманию к ее семнадцати годам (не девушка она сейчас, а картинка – горжусь!), так что я переживаю ренессанс отцовско-дочерней любви.

В тот раз мы решили никуда не ходить и расположились на лоджии, попивая ароматный чай, который я научился особым образом заваривать в мире Ворк, когда работал во льдах северного побережья у светлокожих варваров, – очень уж они искушены в заваривании любого травяного напитка. Говорили мы, естественно, о будущем месте работы Арины. Дело в том, что дочь не так давно окончила колледж, название которого постоянно вылетает у меня из головы (что-то там по современному менеджменту), получила начальное высшее образование и сейчас пробовала себя на разных рабочих местах.

Кстати, об образовании. Раньше, говорят, обучение в разнообразных заведениях в основном сводилось к выучиванию, или, как тогда выражались, «прохождению», большого количества общеобразовательных предметов. Тогда даже шутка такая ходила в научной среде, перескажу коротко.

Пришел как-то Резерфорд (не путать с Рокфеллером, это из другой области) к одному из своих помощников и увидел его за составлением какого-то списка.

– Что это ты там пишешь? – спросил великий ученый.

– У меня освободилось место лаборанта, а желающих поработать в лабораториях великого Резерфорда очень много, – отвечает помощник. – Вот я и составляю список вопросов к претендентам.

– Ну-ка дай посмотрю. – Резерфорд взял список и стал читать вопросы. – Это надо посмотреть в справочнике, это глянуть в другом справочнике, это в учебнике посмотреть можно, – тихо бормотал великий ученый, читая вопросы к претендентам на место лаборанта в одной из своих лабораторий. Прочитав все, он вернул список помощнику и горько заметил: – Меня бы ты на работу точно не принял…

Это, конечно, шутка, но в каждой шутке есть доля правды. Раньше образование минимум на пятьдесят процентов сводилось к выучиванию. Сейчас зубрежкой занимаются только дети до десяти лет, с целью общего развития. Образование нынче включает в себя не столько знания (выучить при помощи трикетов разного уровня и вида можно все), сколько умение этими знаниями пользоваться. Так что теперь начальное образование дети получают одинаковое, далее выбирают колледж и в течение года получают начальное высшее. Потом они должны отработать пару лет «молодыми специалистами» и далее решить для себя – их ли это дело на всю оставшуюся жизнь. Если выбор молодых людей устраивает – они идут совершенствоваться дальше, получая полноценное высшее.

Раньше, говорят, дети сразу после школы шли в институты и получали полное высшее образование. В результате потом по специальности начинали работать меньше десяти процентов выпускников – и это считалось нормальным явлением! Получается, девяносто процентов времени преподаватели в институтах тратили зря? В голове такое ужасающее расточительство не укладывается. Ладно, преподаватели (хотя я бы при такой отдаче работать отказался наотрез), но и сами дети пять-шесть лет жизни упорно получали знания, которые им просто не нужны! Странно был тогда мир устроен. Ну, может, у меня сведения неполные, утверждать не буду – давно все было, сейчас об этом историки такого понапридумывают…

* * *

По спортивному направлению дочь в свое время решила не идти, ее мама (моя бывшая жена) надавила на ребенка авторитетом, и девочка закончила колледж по менеджменту. Вот теперь мы вместе с ней и мучились, выбирая будущую любимую работу.

– А что твое увлечение мерчендайзингом? – вежливо поинтересовался я, на самом деле смутно понимая, что означает это понятие.

– Пап, нет такого слова, – улыбнулась дочь, снисходительно относясь к моей плохой ориентации в современных реалиях. – Это должность такая в отделах продаж – мерчендайзер.

– Ясно, – хлопая глазами, сказал я, делая вид, что увлеченно дегустирую чай. Но потом не выдержал и спросил: – А что там с треш-логистикой?

– Да тоже не по мне, – задумчиво ответила дочь, по счастью не спросив меня, знаю ли я, что такое треш-логистика.

«Это, наверное, такая логистика по трешу. Хотя что такое треш и зачем о нем надо думать – непонятно. Или думают вроде логисты, а логистики прокладывают маршрут?» – пришла в голову странная мысль, и мы с Ариной замолчали, попивая вкусный чаек и предаваясь тяжелым мыслям.

– И супервизором быть не хочу, да и супервайзеры мне не по душе… – пробормотал мой ребенок, нахмурив бровки.

– Понятно, – солидно покивал я, в душе искренне надеясь, что сделал подобающее выражение лица и по мне сразу видно – этот человек хорошо разбирается как в супервизорах, так и в супервайзерах (того, кто придумал такие неудобопроизносимые названия, прибил бы к офисному стулу собственноручно, хоть я и не сторонник физических расправ).

– Пап, мне, конечно, перед тобой очень неудобно, но я по делу пришла, – наконец решилась Арина, как будто я по ней и так не видел, что она очень хочет что-то у меня попросить.

– Да ладно, доча, все нормально, – улыбнулся я. – Сколько тебе надо на этот раз?

– Нет, пап, деньги мне сегодня не нужны, – серьезно ответила девочка и взглянула на меня моими же глазами (как из зеркала сам на себя взглянул).

– Говори уже, не томи, – тут же растаял я, подумав: «Как же я люблю свою дочь».

– Мне можешь помочь только ты, – сказала Арина, и я очень удивился, когда понял: к этой речи она готовилась и даже репетировала ее перед зеркалом, а значит, предстояло что-то очень серьезное, с ее точки зрения (обычно она репетирует перед зеркалом только деловые выступления, отношения с единственным отцом в эту категорию до сего момента не входили ни разу).

– Заинтриговала, – сразу погрустнел я, почуяв неладное, и, пытаясь оттянуть неизбежное, предложил: – Может, еще чайку?

– Пап! – укоризненно нахмурился мой ребенок.

– Все, понял, – тяжело вздохнул я. – Говори уж…

– Не хочу я работать в офисе! – решительно заявила Арина.

– И это я уже понял, – грустно пробормотал я.

– Я хочу быть… – Тут дочь сделала паузу (я в страхе затаил дыхание), сверкнула очами и выдала: – Магом!

– Уф, слава богу! – не сдержал я облегченный выдох, так как очень боялся, что Арина скажет: «Джисталкером!» Потом до меня дошло, какое слово сказала дочь, и я поперхнулся чаем.

Когда суета на лоджии, сопровождаемая стуком по моей спине (вот у дочери рука тяжелая, я вам доложу!), закончилась и я смог привести себя в относительный порядок, мы снова вернулись к неспешному беззаботному времяпрепровождению, а разговор тем временем пошел на новый виток.

– А ты чего боялся? – ехидно улыбаясь, спросила Арина, налив в заварочный чайник кипятка. – Что я к тебе в ученики джисталкера пришла напрашиваться?

– Ну… – замялся я, не зная, как выразить чувства, возникшие у меня при мысли о том, что дочь надо будет вводить в круг моих знакомых в мире Ворк.

– Да ты не переживай, я же не совсем у тебя дурочка, – сверкая глазами, сказала Арина.

– Ну, дочь, ну что за выражения? – обиженным голосом протянул я, войдя в привычный образ идеального отца.

– Извини, пап, – так же привычно отмахнулась от меня Арина и продолжила: – Я же знаю, что такое «конфликт ролевого поведения».

Тут я снова поперхнулся чаем и вынужден был опять прибегнуть к умению четыреста пятнадцатой ракетки мира, да еще и черного пояса чего-то там с окончанием «до», стучать по моей спине (надо сказать, лупит здорово!).

– Ты не знаешь, что означает этот термин? – в процессе приведения моих дыхательных путей в порядок поинтересовалась Арина. – Я тебе сейчас расскажу!

– Кхе-на-кха, – попытался возразить я, но дочь вошла в раж и, продолжая лупцевать меня по спине, начала говорить.

– Ну, например, на дискотеке я очень вызывающе танцую (бабах!). А с тобой я примерная дочь. – Поглядев на мои выпученные глаза, девочка еще раз врезала мне по спине и продолжила: – И если бы ты пришел на дискотеку, где я танцую, то у меня бы возник «конфликт ролевого поведения», понятно (бабах!)?

– Понял! – крикнул я, в этот момент обретя возможность говорить. – И хватит бить отца!

– Извини, пап, – покладисто согласилась доча, потупив глазки, ну чистый ангелочек.

– Ты лучше скажи, с чего это вдруг ты решила, что можешь стать магом? – задал я наконец действительно интересующий меня вопрос, потирая отбитую спину. – Насколько я знаю, на Земле в данный момент не функционирует ни один действующий маг, да и раньше таких случаев, если мне память не изменяет, не было. Не бывает у нас магов, не зафиксировано в надежных источниках ни одного на протяжении всей человеческой истории – ты в курсе?

– Да знаю, но есть же шанс. – Девочка посмотрела на меня, нижняя губа у нее задрожала, и на глаза навернулись слезы. – Я себе никогда не прощу, если все это пройдет мимо. Я чувствую: я могу стать магом!

– Ты только не реви, – предупредил я, но было уже поздно. Как говаривала в таких случаях бабушка: «Разверзлись хляби небесные…» – Ладно, все, что надо, сделаю, не плачь, – уже через минуту бормотал я, прижимая к груди голову любимой дочери, при этом ворот моей рубашки был насквозь мокрый. – Все у тебя получится, и ты станешь первым магом в человеческой истории.

Техничная дочь, не переставая реветь в три ручья, подсунула мне мобильник, и я, не отрывая ребенка от отцовской груди, набрал знакомый номер.

– Привет, негодяй, – буркнул я, когда соединился с абонентом и увидел сочувствующее лицо Сани. Показав взглядом на голову, покоящуюся на моем плече, я грозно нахмурился и спросил: – Твоих рук дело?

– Привет, Тим! Нет, как ты мог такое подумать! – проорал Александр, и я сразу понял, что доля его участия в этом деле достаточно приличная. – Мы же друзья!

– Негодяй ты законченный все-таки. Ладно, я согласен, фиговое дерево с вами и на всех на вас. Оформляй там все, – грустно ухмыльнулся я, не выдержал и выругался: – Якорный батор…

– Тим, все сделаем в лучшем виде! – радостно заорал Саня. – Ты не сомневайся!

– Уже наделали, деятели. Бывай здоров… – хмыкнул я и дал отбой.

– Ты самый лучший папочка на свете! – просияла, как электрическая лампочка, моя девочка и радостно чмокнула меня в щеку. Слезы к этому времени, естественно, уже высохли, и дочь забегала по лоджии, наливая нам в кружки свежезаваренный чай.

– Чем тебя купили-то? – с грустной улыбочкой поинтересовался я.

– Поступление на первый курс без экзаменов и последующее обучение без оплаты! – радостно призналась Арина.

– Серьезно, за такое предложение единственного отца продавать в рабство имело смысл, – согласился я. – Но ты понимаешь, что это может быть очень нескоро, возможно через много лет?

– Я согласна ждать хоть целую вечность! – воодушевленно пропела дочь.

– А если склонности к магии у тебя не будет, что тогда делать?

– Папа! Не начинай опять! – сердито прикрикнула девочка, сверкая глазами.

– Ладно, шучу, – тут же сдал назад я и пропел свою любимую мантру: – Все у нас получится.

– Я знаю! – согласилась со мной дочь и продолжила хлопотать по хозяйству.

Через пять минут мы сидели в креслах и молча пили чай. На лице у Арины застыло мечтательное выражение, и я впервые за последний год видел задумавшуюся дочь не насупленной и озабоченной из-за свалившейся на ее голову взрослой жизни, а тихонько-восторженной, как в детстве перед Новым годом, в ожидании Деда Мороза. От этого на душе было легко и грядущие хлопоты не казались такими уж ужасными.

Потом я посмотрел на Москву, снующую за окном. Что-то (наверно, та часть тела, которая сейчас покоилась в кресле-качалке) подсказывало, что с этого момента таких спокойных минут в моей жизни с каждым новым днем будет все меньше и меньше. От судьбы, как и от пули снайпера, далеко не убежишь – есть только шанс больше устать перед логическим концом такого бегства.

«Спокойная жизнь закончилась», – пришла в голову пророческая мысль, в чем впоследствии я неоднократно успел убедиться.

Работа 2

Рекламно-предварительная

А как известно, мы народ горячий!И потому всегда везде косячим…Песня из м. ф. «Бременские музыканты», в переводе на гоблинский

На самом деле все началось конечно же гораздо раньше. Года два-три назад господа бюрократы издали наконец-то очень удобный указ, который еще более примирил меня с современными делопроизводственными реалиями. Теперь отчеты о проделанной работе джисталкеры могут сами не сдавать. Информация, снятая с записывающих устройств внутри трикетов, после корректировки самим джисталкером (на тайну личной жизни, слава небу, никто пока не претендует) передавалась юристу, и уже он имел полное право идти в джисталкерский комитет для сдачи отчетности. Надо ли говорить, что я тут же спихнул эту почетную обязанность на Александра и Дмитрия? Впрочем, ребята не сильно возражали, тем более что вскоре очереди, ранее состоящие из хмурых джисталкеров, периодически начинающих буянить и уважающих только бодигардов с винтокрылами, сменились приветливыми колоннами бухгалтеров и юристов в черно-белых одеяниях. Телохранителей с винтокрылами, которые ранее несли службу у дверей практически каждого кабинета, массово сократили, сэкономив огромное количество денег, которые высокопоставленные бюрократы тут же использовали на неизвестные мне (да и вообще никому лишнему) нужды. В результате этого я сделал интересное жизненное наблюдение: не только благие цели оправдывают любые средства, но и благие средства порой оправдывают любые цели.

Конечно же ничего совсем уж идеального в жизни не бывает. Вот и то, что мне теперь не приходится самому тратить по пять часов после каждого прыжка на ненавидимое всеми фибрами души занятие, имеет и свою неприятную сторону. Неприятности от этого, без сомнения, положительного момента в мою жизнь привносит человеческий фактор, а конкретно мой друг и бывший одноклассник Александр – по совместительству директор обслуживающей мою работу конторы.

Хотя конечно же произошедшая метаморфоза в отделе приема отчетностей джисталкерского комитета вполне понятна. Вместо нелюдимых джисталкеров коридоры отдела заполнились приветливыми юристами, делопроизводителями и бухгалтерами, и сразу (как же иначе среди наших-то людей) возникло поле различных микросообществ, групп и просто знакомых, именуемое емким словом «тусовка». Александр в этом информативном поле чувствовал себя как рыба в воде, и, естественно, на мою голову посыпались предложения, часто в виде уже готовых контрактов, под которыми оставалось только поставить мой автограф.

Девяносто процентов таких предложений являлось полной и абсолютной чушью, которые я с улыбкой отвергал. Оставшиеся десять процентов делились следующим образом.

Из-за пяти процентов я орал на Саню, да с такой мощью, что все стекла в нашем офисе звенели; три процента заставляли меня садиться в уголочке и горько плакать; один процент (в случае большой суммы контракта) надолго уводил меня в подполье и отключал мобильник, а Саня с Димой начинали караулить меня у подъезда; оставшийся один процент я самым серьезным образом изучал.

Далее этот процент делился так: в половине случаев я снова орал на Саню и наотрез отказывался от предложения, оставшаяся половина делилась почти поровну на плач и подполье. И только в одном проценте от оставшегося процента (что-то я сам запутался, словом, один раз из тысячи) я отправлялся выполнять контракт.

Саня про весь этот ужас говорил, что, мол, все нормально – обычное дело, называемое «воронкой проектов». Для того чтобы получить деньги по одному контракту, надо заключить их десять штук, при этом вести переговоры на предмет подписания ста договоров. Намекал, что до меня доходит всего один проект из десятка предложенных ему.

В бизнесе я разбираюсь слабо, поэтому особой благодарности за это не испытываю, а вот неприятности – они очень даже на виду, так что злюсь я вполне, на мой взгляд, обоснованно. Примиряет меня с этим фактом только одно: если я сбегу от ребят, то кто же оценит мой неподражаемый юмор? Они моя единственная зрительская аудитория, так что я, как подлинный творец, люблю своих зрителей и готов прощать им многое за признание моего, не побоюсь этого слова, необъятного и искрометного таланта.

В один из деньков, ничем особо не примечательных, зашел я в офис к ребятам, текущие какие-то бумажки подписать. В офисе сразу почуял – что-то тут не так.

– Тим, привет! – проорал Саня, ласково глядя на меня (что-то подозрительно ласково, я вам скажу).

– Здорово, – прогудел Дима, тоже не отрывая глаз от моей скромной персоны, впервые за много лет произнеся приветственное слово в стенах офиса, при этом не глядя в свой монитор.

– У меня тут дела образовались, – пряча глаза, пробормотал я и попробовал улизнуть. – Завтра загляну…

– Стоять-бояться! – тут же завопил невысокий глава предприятия, и глаза на полненьком личике Сани чуть не выскочили из орбит. – Мы тебя тут ждем, понимаешь…

– Ну, ты погодь, – начал бубнить холм мяса и жира, по какому-то капризу судьбы олицетворяющий в офисе бухгалтерию. – Только зашел и сразу уходишь…

– Что-то вы сегодня очень вежливые, не иначе какую-то пакость замыслили, – подозрительно буркнул я, опасливо зыркающий от двери на одноклассников и готовый в любую секунду задать стрекача. – Знаете же, что я боюсь вас таких, зачем человека пугаете?

– Да в мыслях такого не было! – радушно выкрикнул Саня, и я еще более утвердился в своих подозрениях.

– Как ты мог о нас так плохо подумать, – улыбаясь, добродушно проворчал Дима, и сирена опасности в моей голове загудела на полную мощность, крича свой «аларм» уже на запредельных частотах.

– Могут же быть у человека неотложные дела… – возмущенно выдохнул я, развернулся и схватился за ручку двери, намереваясь в ближайшее время укрыться в каком-нибудь безопасном местечке и переждать там дня три, как минимум.

– Ладно, раскусил ты нас, – буркнул мне в спину Дима, заставив замереть на пороге. – Предложение очень приличное нам сделали…

– Да какое предложение! – заорал Александр, когда я уже перешагнул порог и готовился закрыть за собой дверь. – Целое огроменное предложеньище! Такого раньше не было никогда!

– Правда, ничего подобного никогда раньше не предлагали, – буркнул Дима вдогонку, я услышал его через прикрытую за собой долей секундой раньше дверь, и только это заставило меня вернуться. Дима никогда не врал, и меня зацепили на примитивном любопытстве.

«Выслушаю, о чем идет речь, а потом сбегу», – твердо решил я и снова зашел в офис.

– Выкладывайте, что там у вас, – разрешил я и, глядя на то, как засуетились приятели-предприниматели, строго добавил: – Только быстро, у меня дел полно!

– Нам сделали предложение, от которого нельзя отказаться! – радостно выдал Александр где-то услышанную им фразу, имея в виду будущие сверхприбыли.

– Это меня и пугает больше всего, – скептически хмыкнув, ответил я, вспомнив методы чикагской мафии тридцатых годов двадцатого столетия, убедительные просто до невероятности.

Идея прозвучала, без сомнения, космическая по своим масштабам. Некая частная фирма (контора того самого Гнома, которому принадлежат огромные «Гном-маркеты» всего мира, расположенные в каждом мало-мальски заметном городе планеты), совместно с рядом государств, в число которых входила Россия, задумали грандиозный проект. За основу взята мечта Гнома, первого джисталкера Земли, – привнести в наш мир магию. Идея эта долго вынашивалась в недрах «Гном-корпорации», и вот недавно наконец была представлена на рассмотрение всем крупным мировым державам. Из всего спектра миров, в которых практикуется магия, был выбран мир Ворк, из-за того, что принципы изучения магической науки там максимально приближены к нашему университетскому образованию (имеется в виду – в сравнении с другими магическими мирами, где царит мракобесие и многочисленные «темные властелины» и «светлые господины» не дают спокойно жить простым ребятам). Было решено организовать в мире Ворк учебное заведение, где могли бы получать магическое образование люди с планеты Земля. Все расходы брала на себя частная корпорация – а это просто невероятные деньги, одного джитази на поддержание пребывания там обслуживающего персонала института, студентов и администрации уйдет в год на сумму, сопоставимую с бюджетом средней европейской страны.

Но блестящая идея, как всегда, имела из рук вон плохое воплощение. Во главе встали политики, больше думающие о голосах избирателей, чем о деле. Объявлены какие-то конкурсы на должности, тендеры на поставки, вакансии на выполнение поручений – словом, полный бюрократический ужас во всем его международно-транснациональном проявлении. И мои приятели-предприниматели предложили мне участвовать во всех этих тараканьих бегах! Надо было мчаться сломя голову и свесив язык на плечо, чтобы доказать какому-то политику, о существовании которого до сего момента никто из присутствующих не слышал, что я – лучший специалист в своей области и обязательно должен поучаствовать в этом проекте.