По первому сроку

Взяв свою жертву за шиворот, Андрей потащил его к подельникам. Ребят надо было примерно наказать, и план в его голове созрел моментально. Всех троих поставил на колени перед спиленной решеткой, затем каждому привязал руки к прутьям, и, когда все было проделано, привел мальчиков в чувства, дружески пиная ногой каждого. Когда ребята пришли в себя и устремили на него три пары глаз, Андрей начал:

– Дети мои, я постараюсь объяснить вам, нельзя воровать у убогих и детей, нельзя обирать своих, ну а обкрадывать церкви – это и вовсе беспредел, ну это вам на зоне законники лучше меня объяснят. Ну а теперь, поскольку вы украли в церкви и сейчас у стен ее находитесь, вот вам, чада мои, и кара господняя.

И с этими словами Андрей взял в руки тяжелый крест, который последний ему передал в окно и, как молотком, стал им ломать руки горе-ворам. Страшный звериный вой разнесся над поселком, от которого проснулись все собаки в округе и залились злобным лаем, во многих ближайших домах зажегся свет. Андрей обтер футболкой с креста свои отпечатки, затем установил его перед, извивающимися от боли, воришками, развернулся и пошел к дому батюшки. Подойдя к калитке, он увидел отца Сергия и отца Николая, наспех одевшихся и стоявших на крыльце дома.

– Что там случилось, Андрюша? Где ты был? – Забросали они его вопросами.

– Все хорошо, батюшки, все хорошо. Трое мирян хотели в грехах исповедоваться, рясу можете не одевать, для них и так сойдет и вызовете милицию, они, наверняка, тоже захотят исповедь послушать, а я, если можно, чайку попью с вареньицем.

Андрей достал сигарету, закурил, сел рядом с кобелем, обняв его за шею:

– Ну что, брат, а ты говоришь, не возьмем.

Пес, как будто бы все понимая, ласково лизнул Андрея в щеку.

Затем, раздевшись, Андрей решил ложиться, еще раз выглянул в окно. возле храма стояли милицейские машины с включенными фарами и мигалками, толпились люди, кажется ребятам деревенским на всю неделю пищи для разговоров будет предостаточно. Андрей лег, но сон не шел, он закрыл глаза и стал вспоминать хоть что-то хорошее в своей жизни, на память шла только служба в армии, и уже через наваливающийся сон он услышал, как вернулись домой батюшки, потихоньку открыв дверь, постояли, посмотрели на него, думая, что он уже спит.

– Люто, конечно, он с ними, но кто знает, может так и надо с этаким народом, не нам судить, – сказал отец Николай.

– Бог ему судья, – отозвался отец Сергий, – ну пошли и мы отдыхать, завтра много работы, образа на место поставить надо.

Наутро, проснувшись с петухами, Андрей встал, сделал не хитрую гимнастику и выскочил во двор. Еще вчера у сарая он присмотрел огромную дубовую бочку, наполненную водой. Подбежав к ней, он с удовольствием умылся, вытершись насухо теплым махровым полотенцем, направился к дому. На крыльце появился отец Сергий, уже облаченный в праздничное одеяние по случаю престольного праздника.

– А, Андрюша, ну как ночевал после трудов праведных?

– Спасибо, хорошо, батюшка.

– Даже не знаю, что и сказать, но, во всяком случае, спасибо тебе, не дал осквернить обитель, и вот еще, ты сейчас не ешь ничего, а одевайся и приходи в храм исповедуйся, причастись, а потом я скажу, что дальше делать будем.

Андрей уверил батюшку, что сделает все, как надо, и побежал переодеваться. Придя в храм, где уже собрались селяне, и служба началась. Андрей постоянно ощущал на себе любопытные взгляды прихожан, весь поселок то и дело гудел о ночном событии. Кто-то из самых знающих утверждал, что его, Андрея, специально пригласили, чтобы оберечь храм от разорения. Такие разговоры только смешили его и забавили батюшек. Когда служба была закончена, и все стали расходиться, отец Сергий подошел к Андрею и велел ему подождать. Храм опустел, тогда отец Сергий подошел к двери и запер дверь изнутри, затем сходил на алтарь и принес старинную церковную книгу, сам поставил несколько свечей и позвал к себе Андрея.

– Сейчас молебен отслужим, Андрюша, чтобы Господь помог тебе в делах твоих и вернул в душу твою крепость и веру, встань за моей спиной.

И они стали молиться, стоя на коленях и взывая всевышнего о помощи.

Уже во второй половине дня пришли домой, у ворот стояли милицейский УАЗИК, за рулем сержант, изнывающий от жары, а рядом, мирно беседуя, стояли отец Николай и капитан милиции.

– Капитан Сивков, – представился тот, – нам необходимо, товарищ, закончить кое-какие формальности и взять с вас объяснения по поводу ночного инцидента, – нарочито вежливо обратился он к Андрею.

– Никаких объяснений, капитан. Это была чисто ваша милицейская операция, хорошо разработанная вами лично, в результате которой удалось задержать с поличным грабителей.

– Понятно, ну это, конечно, все хорошо, но как я в рапорте объясню, что задержанные изрядно покалечены?

– А они вам оказали вооруженное сопротивление, вот и все, и готовь тогда погоны с двумя просветами.

Капитану такая идея очень понравилась, и он с нею, конечно же, был согласен. Еще раз поблагодарив Андрея за помощь, уселся в свой УАЗИК и укатил.

Остаток дня Андрей с батюшками провели в праздных беседах, но быстро вечерело, и все пришли к мысли, что сегодня недурно лечь на покой пораньше. Ночью Андрею приснился сон, который перевернул всю его жизнь. А был сон тот, не как сон, а будто наяву все происходило с ним и снилось ему, что бежит он от чего-то и вся тоска, печаль, обида и унижение, которые он пережил, преследуют его, и все это ощущалось, как будто наяву. И вот, подбегает он к краю пропасти, ни дна ни края не видно, останавливается и понимает, что нет другой дороги и, значит, пришел ему конец. Но вот в это время откуда-то сверху на него ударил яркий свет, и услышал Андрей голос с небес:

Иди, не бойся, и все у тебя будет хорошо.

Андрей делает шаг и… О, чудо! Он идет над пропастью, по воздуху, как по земле, и пропадают и печаль, и обида, все осталось за спиной.

Утром он проснулся в приподнятом настроении, на душе было светло и радостно, как будто бы родился он заново.

За завтраком о своем дивном сне он рассказал батюшкам. Те выслушали его очень внимательно, но затем, осенив себя крестным знаменем, отец Николай сказал:

– Значит Господь услышал наши молитвы, и ты для него не пропащая душа, дает он тебе шанс начать жизнь свою сызнова, так вот и подумай, где ты был счастлив до встречи с той женщиной, где тебе было хорошо, вернись туда и начни все сначала.

– Конечно на службе, там, на Тихом океане, в кругу настоящих друзей, – ответил Андрей.

– Значит нужно тебе контракт заключить и снова вернуться на Камчатку, – добавил отец Сергий, – и благословение Божие пребудет с тобой.

Теперь в жизни была цель, и Андрею не хотелось откладывать намеченный план в дальний ящик. Наскоро собравшись, он попрощался с батюшками и, получив от них благословения, направился на трассу ловить попутный транспорт. Путь его лежал к черному морю в Анапу.

Глава 4

Возвращение к черному морю

Дорога до Анапы заняла у Андрея почти неделю, добирался на перекладных, как мог. Уже начался сезон отпусков и достать билеты было фактически невозможно. Но зато когда он под вечер вышел на берег Черного моря, то был счастлив, как ребенок, все пережитые трудности дороги ему теперь казались всего лишь веселым приключением. День катился к закату и нужно было позаботиться о ночлеге. Идти в гостиницу было бесполезно, да и дорого по курортным ценам, поэтому Андрей решил провести эту ночь в единении с природой, запасшись чебуреками и фруктовым соком, он устроился здесь же на пляже, растянувшись на деревянном лежаке и положив сумку под голову, Андрей вспоминал свой первый приезд в Анапу.

Конец октября восемьдесят четвертого, когда их, двадцать человек восемнадцатилетних мальчишек, провезли через всю страну для того, чтобы сделать из них моряков, но моряками сделала их уже служба на кораблях, а здесь они познавали основы воинской дисциплины и первое понятие о мужской солидарности и крепкой дружбе. Вспоминалась и первая ночь, проведенная в роте. Они тогда приехали самой первой партией, по дороге в Краснодаре состыковались с другой группой, сборной командой дальневосточников в шестьдесят человек. Приехали, как обычно, ужин, баня, переобмундирование, как все было вспоминать смешно, а затем в роту на отдых. Когда из дома уезжали, только и разговоров было да рассказов о тех, кто уже отслужил, что в первую ночь самое интересное. Приходят дембеля и начинают с молодыми знакомиться. И вот тогда ребята вечером перед отбоем в курилке решили ночь не спать, дожидаться «дедушек», а затем показать им, как бушует Тихий океан. Но ни в первую, ни во вторую ночь ничего подобного не случилось и только потом у молодого морячка из роты обеспечения они узнали, что здесь такого не бывает. Учебка эта уставная. «Конечно, раздули тему «годизма» политики и журналисты, – думал Андрей, – а где же вы были раньше, научреждали комитетов мамок солдатских, ездят по частям, воду мутят, скоро разрешат сапогам грязное исподнее домой высылать, чтоб мамки стирали, кошмар какой-то. Молодежь, в основном, гнилая какая-то пошла. На гражданке ходят кучей, петушатся, «Рембо» недоделанные, а как попадут в казармы, где свои правила жизни, если человек – живи хорошо, товарищам помогай, и они тебя не оставят, а если «гавнюк», то «гавнюком» и останешься. Вот тут и начинают домой «телеги» строчить, или в бега подаются. А эти бабы дурные с трибун все орут – мы своих сынов в армию не пустим. Ха! Тогда бери автомат и иди вместо него по полю сиськами танки разгоняй, а сынуля пусть гуляет с «Клинским» подмышкой, с бритой башкой, да блатует перед стариками, от кого сдачи не получит. Этих бы сынуль да лет восемнадцать назад в войска без всякой гласности, их бы там научили «Родину любить».

Вот так и пролежал Андрей до самого рассвета, даже и не заметил, как первые лучи солнца скользнули на вершине гор. «Да, Андрюха, тебе бы в политики с такими выкладками на жизнь» – подумал он, и сам же рассмеялся над этой мыслью. Затем встал, быстро разделся и бросился в воду. Первое ощущение – это как миллионы микроскопических иголок вонзились во все тело, утренняя прохлада быстро освежила его, и он, проплыв метров двадцать, повернул назад к берегу. Быстро одевшись, отправился на вокзал, где за умеренную плату договорился с дежурной по комнатам отдыха, и та пустила его в душ, где он уже тщательно вымылся, побрился и смог погладить лежавшие в сумке, с того самого момента, как ушел он из дома, сменные брюки и рубашку. Затем плотно позавтракав в привокзальном буфете, взглянул на часы. Скоро девять, большое построение и подъем флага. «Ну что же, расписание службы ты, Андрюша, не забыл». Сдав сумку в камеру хранения, бодро направился по направлению к части. На КПП сразу же попросил старшину связаться с дежурным по штабу и доложить командиру части, что прибыл по личному вопросу. На эту процедуру ушло около часа, и вот Андрей в сопровождении молодого морячка направляется в штаб. Конечно же, есть сомнения в душе: примут не примут, а вдруг откажут? Пошлют куда подальше, и что хочешь, то и делай.

В приемной морячек сдал Андрея из рук в руки молодой секретарше, которая изрядно кокетничала, пыталась выяснить у него, по какому вопросу он пожаловал, но Андрей не хотел бы сейчас с ней откровенничать, баба все-таки, а вдруг сглазит.

И вот, наконец, ему разрешили войти. Андрей бодро открыл дверь и прямо с порога снова начал жить старой жизнью.

– Прошу разрешения, товарищ капитан второго ранга, – бодро отрапортовал он.

– Да, да, заходите. Мне сказали, что вы проходили у нас службу и хотите со мной о чем-то поговорить.

За столом сидел моложавый офицер, наверное, немногим старше Андрея, и с любопытством его рассматривал.

– Так точно, товарищ капитан второго ранга! Я был курсантом выпуска, весна восемьдесят пятого, первая школа, вторая рота, второй взвод.

– Отлично, – ответил офицер, – присаживайтесь и говорите, что привело вас сюда к нам через семнадцать лет. Ностальгия или щетку зубную в гальюне забыли? – Пошутил начальник штаба, и они вместе рассмеялись.

– Никак нет, товарищ командир! Просьба моя может показаться вам немного необычной, но я хотел бы вернуться назад в армию, заключить контракт и все такое.

– Ого! Да видать у вас сотрясение, мой дорогой, – опять пошутил офицер, – сейчас из армии бегут все, а вы – назад.

– У меня другая ситуация.

И Андрей вкратце обрисовал свое положение, упуская умышленно подробности бурной семейной жизни. Выслушав его рассказ, командир задумался, достал пачку сигарет и протянул Андрею:

– Кури, если куришь.

Затем прикурил сам, пустив длинную струйку дыма, стал о чем-то размышлять.

– Послушай, значит, ситуация такова, я буду говорить откровенно, – начал «кап. два», – первое, мне надо доложить командиру и порешать с ним, что можно сделать, второе, если что-то и выйдет, то на оформление документов уйдет какое-то время и, третье, ты, наверное, хотел бы остаться служить здесь, в Анапе? – И он вопросительно посмотрел на Андрея.

– Никак нет, товарищ командир. Моя мечта – вернуться на прежнее место службы, а другое – вы же знаете, почему моряков называют «черной смертью». Братишки после себя раненных не оставляли: или забирали с собой, или добивали. Так вот, я вроде бы сейчас в роли раненого.

– Ну хорошо, а где ты служил? – Поинтересовался он.

– Первая Краснознаменная дивизия пограничных сторожевых кораблей Петропавловск-Камчатский, – отрапортовал Андрей.

– Отлично, а на чем в море ходили? – Продолжал свой экзамен начальник штаба.

– Проект 1124 класса «Альбатрос», ПСКР «Бдительный» спущен на воду в 1981 году в городе Хабаровск, так же бодро отвечал Андрей.

– Добро, добро. Сразу видно выучку морскую, никакими годами не сотрешь.

– Да я, товарищ командир, свой корабль до сих пор до последнего вентиляционного грибка помню, хоть сейчас с закрытыми глазами, от бака до юта пройду ни разу не споткнусь.

– Ну ладно, добро. Значит так, дела в городе есть?

Дел в городе у Андрея не было.

– Тогда можешь пока в чайную сходить, пообедать и будь рядом со штабом, а я с командиром переговорю, посоветуюсь и вестового пришлю за тобой.

На этом первая их встреча закончилась, они расстались, крепко пожав друг другу руки, и Андрей направился в кафетерий, который располагался прямо на территории части. Кафе «Ностальжи», так теперь прозвал его Андрей.

Время в ожидании летело быстро, все здесь было таким знакомым и немного родным, лишь только мысли, сомнения не давали ему покоя – а вдруг не нужен, вдруг не примут? И от этих мыслей было как-то нехорошо. Так прождал он около двух часов, и уже первые роты моряков стали подходить к столовой, когда в дверях кафетерия показался старшина в парадной форме и повязкой дежурного на рукаве. Оглянувшись по сторонам, он прямиком направился к столику Андрея.

– Приятного аппетита, извините, но это, наверное, вас вызывают к командиру части? – Выпалил он на одном дыхании.

Андрей встал и в сопровождении старшины направился к штабу. Поднимаясь по лестнице на второй этаж, он лихорадочно повторял про себя: «Господи, помоги, Господи, помоги».

Дождавшись в приемной, пока доложат о его прибытии, и, получив разрешение войти, он решительно открыл дверь.

– Прошу разрешения, разреши…

Его на полуслове оборвали:

– Валяй, раздолбай!

От такой встречи у Андрея, как говориться, челюсть отвисла. Он на минуту опешил, но когда пришел в себя и внимательно вгляделся в лицо командира части, то тут же просиял, и первая мысль, которая ворвалась в его голову: «Спасибо тебе, Господи!».

За столом командира учебного центра сидел его бывший командир корабля и улыбался до самых ушей. Они встретились посередине кабинета и, как старые знакомые, обнялись.

– Ну что же ты, пограничник, не мог сразу спросить фамилию командира или забыл уже меня? – Отстраняя его от себя, спросил Владимир Николаевич.

– Такие вопросы задают только шпионы, а пограничники на них не отвечают, – парировал Андрей.

– Ну, молодца. Давай, присаживайся, поговорим.

Андрей уже без утайки рассказал Николаевичу всю свою жизнь, которую прожил после того, как под звуки марша «Славянки» покинул борт родного 145го.

– Ну и дела, ладно, добро. Жить есть где? Средства к существованию? Какие планы? – Засыпал его вопросами командир.

Услышав убедительные ответы, он нажал кнопку селектора и уже строгим, официальным голосом приказал:

– Начальника тыла ко мне.

Через минут десять в дверь постучали, и в кабинет ввалился полный майор:

– Вызывали, товарищ командир?

– Да, проходи, Игорь Викторович, присаживайся. Дело вот в чем. Видишь вот этого юношу, его надо сейчас поставить на довольствие, обеспечить место в общежитии, а затем приписать к какой-нибудь роте. Задача ясна?

– Так точно, товарищ командир.

– Ну тогда ступай пока к себе, а он минут через десять подойдет.

Майор встал, сгреб со стола блокнот, в котором записывал распоряжения.

– Разрешите идти?

– Идите.

На этом он и удалился.

– Ну что, Андрюша, останешься со мной служить здесь? Курорт, девочки и все такое?

– Нет, товарищ командир, – услышал он ответ Андрея, – если можно, я хотел бы после курсов вернуться на Камчатку в дивизию.

– Ладно, добро, все равно пока полгода здесь будешь, еще не раз увидимся, а сейчас ступай к начтыла, если будут вопросы, то в любое время милости просим.

На этом они и расстались. Остальной день прошел в хлопотах: определение в общежитии, получал довольствие, уже под вечер сбегал на вокзал и забрал сумку из камеры хранения.

Утром, позавтракав в кафе для комсостава, Андрей пошел в штаб получать назначение.

Глава 5

Вперед в прошлое

Определили его на мичманские курсы, при этом приписав к роте штурманских электриков, в которой он начинал службу. «Что умеешь, то не забудешь» – так всегда говорил ему отец, и это была самая настоящая истина.

Андрей очень быстро втянулся в будни военной службы. Как будто бы не было этих пятнадцати лет гражданской жизни.

Жил по расписанию и уставу, посещал занятия и сам занимался в классе с молодым пополнением, которое, пожалуй, интересовали лишь рассказы о службе на корабле, и они часто провоцировали Андрея на эти разговоры.

Вот так день за днем, неделя за неделей и шла эта жизнь, которая очень ему нравилась, и лишь только ночами он часто вспоминал сына, и огромная тоска заполняла его сердце. Но приходило новое утро и новый день с новыми заботами отодвигали его мысли от горьких раздумий.

Прошло четыре месяца, когда Андрея неожиданно вызвали в штаб к командиру.

– Ну что, Андрюша, к нам пришли заявки на мичманов в четыре места на Камчатку, пришло время сделать тебе выбор, – сказал ему командир, – ты точно не хочешь остаться здесь в Анапе?

Андрей на минуту задумался.

Остаться в учебном центре, конечно, хорошо – курортная зона, перспектива получить квартиру и жить в свое удовольствие, но для себя он давно уже все решил. Его тянуло в море к настоящей работе.

– Помните, товарищ командир, вы всегда нам говорили в трудных ситуациях: «Война – это нормальная мужская работа», а там сейчас самая настоящая война, браконьеры совсем обнаглели, за копейки наши ресурсы японцам отдают, да и контрабанды полно, так что я назад, домой в дивизию.

– Ну тогда добро, на том и порешим. У тебя еще сорок дней учебы и потом пакуй вещи. Кстати, угадай с трех раз, то есть три цифры, на какой корабль пойдешь боцманить?

Андрей с удовольствием и блаженством произнес:

– Сто сорок пять! Я угадал, Николаевич? – Он назвал командира по отчеству.

Еще в бытность срочной службы на их корабле была такая традиция: морякам, кто служил по четвертому году, было дозволено называть офицеров по отчеству.

– Угадал, раздолбай, – улыбнулся командир, – кстати, Андрюха, ты не помнишь, сколько раз я тебе обещал, что на «кичу» посажу?

– Три, Николаевич.

– Странно, – проговорил командир, – почему не посадил?

– Так меня в море нельзя, а когда в базе были, то штурман все время в командировки пристраивал, я тогда на «тральце» два раза на Магадан ходил.

– Ну ладно, ступай, занимайся службой, – напутствовал его командир.

Сорок дней пролетели как один, и вот пришло время прощаться с теплым курортом, впереди ждали вулканы Камчатки. Школа мичманов разъезжалась быстро, но весело, когда получили погоны, сходили в ресторан, красиво отдохнули.

Ребята стали объектами нападения милых женщин, приехавших по туристическим путевкам. Все, как одна, по разговорам не замужем, хотя след на пальце от кольца почти у всех. Но молодым, веселым и уже выпившим мичманам было наплевать, они давно уже разобрались по парочкам, лишь только Андрей остался в гордом одиночестве. К нему подошла моложавая крашеная блондинка, лет тридцати, уже в изрядном подпитии и недвусмысленно стала себя предлагать. Ее назойливость действовала Андрею на нервы, настроение резко упало и праздник стал не в радость. Взяв ее правую руку, он спросил:

– Скажи, малыш, у тебя дома муж поди остался, ребенок?

Она вздернула брови вверх:

– Ну и что дальше? Ребенок с бабушкой, муж далеко, тебе то что до него?

– Да мне -то все равно, только ты трезвой башкой утром подумай, ну нагуляешься, домой приедешь, а как ты ему в глаза смотреть будешь? Да еще целоваться полезешь, сама небось за неделю обсосала пол-Анапы?

– Да пошел ты, урод, жизни учишь меня! – Вспылила девица, – и вообще…

И, не закончив свой монолог, она направилась к своему столику. Для Андрея вечер тоже был потерян, он шепнул ребятам, что уходит и потихоньку, не прощаясь, по-английски ушел. Погуляв около часа по парку, просвежил голову, но на душе все равно остался неприятный осадок. «Ну что этим бабам не хватает в жизни, лишь бы кто-нибудь воткнул и, главное, ведь не думает, что за пять минут удовольствия может всю жизнь поломать и себе и другому человеку». Так размышляя, дошел он до ворот части, увольнительная была до утра следующего дня, и поэтому дежурный немало удивился, увидев Андрея.

Что, мичман, не гуляется? Или курортники все вино уничтожили, ничего не осталось? – Спросил он, делая отметку в журнале о прибытии.

– Я свое уже отгулял, – ответил Андрей и направился в общежитие, еще через полчаса он уже крепко спал.

Через два дня с друзьями они ехали в поезде в Минеральные Воды, а оттуда через Хабаровск на Камчатку.

И вот оно, свершилось. Стюардесса объявила о том, самолет идет на посадку и через полчаса совершит приземление в аэропорту города Елизово. Лайнер нырнул вниз, под облако, и в иллюминаторе открылась живописная картина. Бескрайний Тихий океан, идущие по его волнам в разные стороны, корабли, и полоска берега, стремительно приближающаяся под крылом самолета. Когда шасси коснулись взлетной полосы, и самолет стал выруливать на стоянку, Андрей невольно подумал: «Ну вот я и дома, теперь здесь мой новый дом».

Глава 6

Мой 145-ый

Не став дожидаться рейсового до Петропавловска, они взяли такси и, уже нигде не останавливаясь, направились до места. Веселый парень-таксист за рулем, еще вполне сносной «Тайоты», сразу же врубил магнитолу на полную и, что есть силы, стал давить на газ.

– Послушай, дружище, у тебя что проблемы со слухом? – Тронув его за плечо, спросил Олег, молодой парень из Сибири, сразу же после срочной решивший остаться на сверхсрочную.

– У меня нет, – ответил таксист.

– У нас тоже, так что, выключай свою шарманку и давай-ка лучше пообщаемся.

– Как хотите, – чуть обиженным голосом ответил таксист и приглушил громкость до чуть слышного фона.

– Ну вот и отлично! – Продолжал Олег, – ну как здесь живете? Как животик? Доложи, чем дышит Петропавловск?

– Да как живем. – Задумчиво протянул таксист. – Как и везде, наверное, хотя, веселее намного. Город то портовый, морских много, а они всегда при «лаве». Я вот днем пару рейсов в аэропорт сделаю чисто на бензин и закусить, а вечером их по кабакам катать начинаю. А что? Платят хорошо, а когда совсем нажрутся, так бабками, как грязью швыряются, перед шлюхами «крутых» из себя корчат.

Вот так разглагольствуя, они и мчались по направлению к городу.

Андрей в их разговор не вмешивался, а все курил и смотрел по сторонам. «Господи! Как хорошо-то здесь, что может быть красивее Дальнего Востока?» Нигде, даже в Крыму, не видел он такой шикарной природы.

Зеленые поля и сопки, и, возвышающиеся над ними, огромные потухшие вулканы с заснеженными вершинами. А осень! Что за осень на Дальнем Востоке? Это просто буйство красок какое-то, леса смешанные и вот поздней осенью перед глазами неописуемая картина: зеленые ели, желтые березы вперемешку с красной рябиной. Нет, наверное, человеческому разуму неподвластно понять эту красоту и не описать ее ни в картинах, ни в стихах.