От Черёмушек до Зюзина. В долине Котла. Четыре московских района: Черёмушки, Зюзино, Котловский, Академический

И по просьбе трудящихся было принято решение о включении этих территорий в 1932 г. в Москву. Они вошли в Замоскворецкий район города Москвы. При этом в Москву вошли не только сами селения, но и все их земли. Так прежняя южная межа земель села Никольского Верхние Котлы тож с деревней Волхонкой (Изютиной тож) определила часть южной границы Москвы. При сравнении карт межи 1766 г. и границы 1930-х совпадение полное.

Поселок ЗИС образовался на этой присоединенной территории близ Коломенского полустанка. К этому времени в междуречье Коршунихи и Котловки на Катуаровском шоссе уже возникли несколько рабочих поселков предприятий, расположенных в Нижних и Верхних Котлах, которые и подняли вопрос о присоединении к Москве. Там первоначально возник и небольшой рабочий поселок ЗИС. Некоторое время спустя к нему пустили автобусный маршрут от автозавода. Кольцо автобусных маршрутов сохранилось до сих пор на Нагорном бульваре.

Но места для застройки там было мало: севернее вдоль шоссе находились Ленинский рабочий городок, поселок Коммуна, а южнее – ветеринарная лечебница. Вдоль высокого правого берега Котловки – Помологический рассадник, а ниже по берегу строения старого села Никольского, окруженного заводами, а за ним на старой сельской улице, идущей к Серпуховской дороге, куда переместилось село с новым названием Верхние Котлы, среди заводов – небольшой поселок им. Молотова рабочих медеплавильного и аффинерного завода (быв. Вогау).

Оставалась единственная свободная территория, примыкавшая непосредственно к меже деревни Волхонки, изрытая глинищами, оставшимися после добычи глины на этом богатейшем участке, где прежде находился верхнекотельский кирпичный завод Д.А. Романова (по соседству с тем заводом, который он построил на земле деревни Волхонки, земли которого отошли к поселку Стрелка). Между глинищами еще в 1930 г. отмечались развалины верхнекотельского завода. Один из котлованов, у забора, за пределами Помологического рассадника, был глубиной 4 м, позже в нем образовался пруд (существует поныне). Судя по картам, на пригорке вдоль ограждения рассадника тоже появились строения. Но значительно больше земли было вдоль заводской дороги, которая, отойдя от Варшавского шоссе и обогнув вершину глубокого Большого оврага, уходившего на восток к селу Коломенскому, повернула на юго-запад и заканчивалась у поселка Стрелка (здесь прежде был кирпичный завод). Этот поселок находился на земле деревни Волхонки, поэтому в 1932 г. он остался за чертой Москвы (об этих землях и поселке Стрелка – читайте ниже в главе о Волхонке).

Фрагмент карты Москвы 1938 г., на которой обозначены рабочие поселки на присоединенной в 1932 г. части города

План квартала поселка ЗИС. 1940-е гг.

Оба поселка автозавода на картах обозначались одинаково: поселок ЗИС. Однако второй получил еще неофициальное название – Коломенский поселок. Под этим же названием в колхозных документах значился небольшой, в одну улицу, поселок жилищно-строительного кооператива «Стрелка». Поселок автозавода им. Сталина, смежный с землями кооператива, постепенно поглотил и этот поселок, и даже название Коломенский (неофициально). А жители села Зюзина и самого поселка называли его Сталинским.

В обоих поселках ЗИС велось малоэтажное строительство: архитекторы М.Н. Слотинцева и О.А. Яфа, работавшие в проектной мастерской Министерства нефтяной промышленности. Руководил этой мастерской академик А.А. Веснин – автор неосуществленного проекта «Поселок Никольский». И проекты этих архитекторов необычайно походили на проект Веснина.

1936 г. Григорий Иванович Брызгалов (справа) с другом сидит на лоджии комнаты его отца Ивана Семёновича Брызгалова в двухэтажном каркасно-засыпном бараке Сталинского поселка. Дом стоял на первой линии, на месте которой в 1966 г. проложили Нахимовский проспект, а барак снесли

В соответствии с проектом строили двухэтажные кирпичные и каркасно-засыпные дома на шесть квартир каждый. Фасады украшали балконы и угловые лоджии. На каждом этаже дома располагались по три квартиры, по удобствам вполне соответствующие городским, правда, с одним лишь исключением – не было горячей воды и ванных комнат. Хотя водопровод существовал и полагались умывальные. Эти квартиры заселялись, как правило, как коммунальные: на семью – одна комната. Ведь таких домов было мало. Прежде всего строили бараки-общежития, где возникавшие семьи из-за тесноты порой разделялись просто занавеской. И в дома переселяли лучших многодетных рабочих.

Застройка поселка ЗИС началась уже в 1932 г. по западной стороне заводской дороги, которую, как вспоминают местные жители, поначалу называли Центральной улицей. В первую очередь строили бараки. Образовывающиеся улицы и переулки долго никак не назывались, нумерация бараков и двухэтажных домов была беспорядочной, как писали в тогдашних газетах.

Фрагмент карты аэрофотосъемки 1942 г.: поселок ЗИС близ платформы Коломенской

На аэрофотосъемке 1942 г. обозначена самая длинная тогда улица (будущая Фруктовая), перпендикулярно пересекавшая Центральную (будущую Котловскую). В западном конце, виляя между рытвинами и овражками, она доходила до той улочки поселка, что появилась вдоль ограды Помологического рассадника. А на востоке, пересекая Котловскую, у 6-й линии поворачивала на восток к Варшавскому шоссе. Параллельно Фруктовой, южнее, располагалась 3-я линия Варшавского шоссе (будущая Сивашская) – она отходила от Центральной улицы и заканчивалась у межевого отвершка Волконского оврага.

В 1934 г. по Варшавскому шоссе был проложен трамвайный маршрут № 18 до моста через железную дорогу. От моста до поселка еще 1,5 км приходилось ходить пешком.

Когда в 1937 г. в поселок ЗИС проложили трамвай № 49, у 3-й линии к востоку от Центральной улицы разместилось кольцо трамвайной линии.

Основные вехи развития поселка ЗИС несложно проследить по публикациям из старых газет в Интернете (спасибо коллегам газеты «На Варшавке»).

В 1935 г. строились щитовые двухэтажные двухсекционные дома. В том году в поселке уже поселились 3 тысячи кадровых рабочих и столько же строителей. Для них были построены две столовые: № 11 (которая именовалась «Ресторан») и № 15. В одном из домов на первом этаже оборудовали амбулаторию. На территории 1 га построили оранжерею (двускатная теплица и 70 парников), выращивали цветы для украшения поселковых скверов и горшечные растения для украшения красных уголков и клуба – герань, гортензия, нарциссы…

В 1936 г. в старой столовой открыли поселковый клуб. И хоть в здании было немало изъянов, в клубе были кинозал, библиотека, действовали несколько кружков: футболистов, теннисистов, ворошиловских стрелков, кройки и шитья, западных танцев.

К 1938 г. в поселке жили уже 8 тысяч жителей, но школы не было. И дети ходили в школу за 3–4 км.

В том же году по инициативе общественных организаций завода начали строительство кинотеатра – заложили фундамент. В 1940 г. кинотеатр ЗИС (проект архитектора Калмыкова и Востокова) был построен, 6 ноября 1940 г. он открылся. В зале на 650 мест (525 в партере, 125 в бельэтаже) ежедневно показывали кино: четыре сеанса – 16.00, 18.00, 20.00, 22.00, на всех сеансах в фойе играл джаз-оркестр. На втором этаже работала читальня, желающие могли взять настольные игры.

Вскоре поселковый клуб перевели в здание кинотеатра, который стал филиалом Дворца культуры автозавода. А клуб оборудовали под общежитие учеников ремесленного училища. Библиотека завкома, которая была в клубе, переведена в другое помещение (барак летнего типа бывшей лыжной базы). В марте 1941 г. библиотека завкома с читальным залом получила в поселке отдельное помещение.

В 1941 г. в поселке было шесть магазинов, но нынешний Москворецкий рынок отсутствовал. И жители поселка покупали овощи у жителей соседних селений, которые организовали на окраине поселка у стадиона небольшой неофициальный рынок.

В 1951 г. Центральная улица была переименована в Котловскую. Получила название и длинная Фруктовая улица (вероятно, потому, что она практически заканчивалась у фруктового сада Помологического рассадника).

Схематический план Варшавского шоссе и железной дороги. 1957 г.

Филиал Дворца культуры ЗИЛ. 1962 г.

Болотниковская улица к 1951 г. сложилась только на небольшом участке между Варшавским шоссе и границей Москвы, за которой располагался поселок Стрелка. Только после присоединения в 1957 г. к Москве земли деревни Волхонки Болотниковскую продолжили до Волхонского оврага. А поселок ЗИС стал развиваться как кварталы Волхонка – ЗИЛ, о чем написано в главе о деревне Волхонке.

Чтобы сегодняшний читатель мог представить, где среди нынешних кварталов находилась деревня Верхние Котлы, приведу схематический план 1957 г. Варшавского шоссе и железной дороги.

На нем виден ряд домиков по обе стороны шоссе с подписью «Верхние Котлы». Изначально деревня располагалась по западной стороне шоссе, и железная дорога была проложена между ней и речкой Котловкой. Рядом построен Новый поселок. Остановитесь перед нынешней развилкой Варшавского и Каширского шоссе – здесь, к западу от Варшавки, и находилась деревня Верхние Котлы, изначально по одну сторону от шоссе, так как с другой стороны располагались дворцовые земли Коломенского, арендуемые заводчиками. Но при советской власти межевые ограничения ушли в небытие – и крестьянские дома Верхних Котлов встали и с другой стороны шоссе, где прежде были земли деревни Нижние Котлы.

Загадки Черёмошек

Спорное дело о лишних землях. Для начала немного о событиях, о которых за прошедшие без малого четыре сотни лет никто и не вспоминал. Трудно сказать почему…

В 1620-х гг. окольничему Артемию Васильевичу Измайлову принадлежала небольшая деревня Ащепкова по обе стороны Стрыгина оврага и по правую сторону его притока Гостевского оврага. В ней было два двора крестьянских, «пашни паханые добрые земли 3 четверти, да перелогом и лесом поросло 48 четвертей в поле, а в дву потому ж, сена по обе стороны речки Котла 100 копен, лесу 10 дес.». Деревня находилась между землями села Зюзина (боярина князя Алексея Юрьевича Сицкого) и пустоши Боташовой, подмосковного поместья Матвея Тимофеева сына Измайлова, племянника Артемия Измайлова, старшего сына его младшего брата Тимофея Васильевича.

И деревню Ащепкову, и пустошь Боташеву пересекала старинная дорожка, называемая и Шаболовской (так как, идя из Москвы, проходила через земли сельца Шаболова), и Ясеневской (так как через Шаболово шла в село Ясенево). Не раз проезжая по этой дороге в Москву из поместной деревни Ащепковой, сын Артемия Измайлова Андрей пришел к выводу, что владелец сельца Шаболова пользуется землями сверх своей дачи. Его поддержал в этой уверенности князь Юрий Андреев сын Сицкой, родственник тогдашнего зюзинского владельца князя Алексея Юрьевича Сицкого.

И в 1623 г. стольник Андрей Артемьев сын Измайлов, совместно с Юрием Сицким, ссылаясь на отсутствие у него подмосковного поместья, подал государю челобитную на владельца деревни Шашеболцовой князя Богдана Долгорукого, «что он владеет лишнею землею в деревне Шашеболцове с пустошми», и просил отдать лишнее ему. В следующей челобитной Измайлов написал, что, узнав в том же 1623 г. о том, что писец Владимир Вешняков и подьячий Илья Перелякин посланы межевать межу села Даниловского, смежного с землями сельца Шаболова, Измайлов «ездил за писцами, чтоб та лишняя земля сыскана, и Володимер Вешняков мне, холопу твоему, указал, что у князь Богдана лишняя земля есть». Интересно, что в описании межи в 1623 г. писец Вешняков лишней земли не записал. Вот как писцы Владимир Вешняков да подьячий Илья Перелякин описали межу сельца Даниловского.

Двигаясь от речки Котла, по левую сторону от межи сельца Даниловского на правом берегу Чернцова оврага и речки Вздериношки писцы отметили землю «вотчины Симонова монастыря деревни Котелской». Выше по Чернцову оврагу находилась «земля Тимофея Васильчикова пустоши Коруниной», известная позже как деревня Коршунова. Миновав Чернцов овраг, который уходил влево, межа поворачивала старым межником вправо. Отсюда межа шла до Челбыжина оврага, и слева, как отметили межевщики, находилась «земля князя Богдана Долгорукова деревни Шашеболцовой». Далее межа поворачивала направо, по дороге, «что ездят из Шашеболцова в Москву». Слева, за водомоиной Челбыжина оврага, писцы отметили пустошь Старое Кадашёво, что входила в земли Донского монастыря сельца Семёновского…

Андрея Измайлова вскоре послали на службу в Ливны, а пока он ездил, челобитная его… затерялась.

В 1627–1629 гг. на этих землях был другой писец – Фёдор Пушкин со товарищи. Он тоже не нашел лишней земли у Долгорукого. Но при этом надо отметить, что ни Владимир Вешняков в 1623 г., ни Фёдор Пушкин в 1627 г. не отмечали при межевании пустоши Черёмошки, а ведь именно там она позже объявилась.

В столбцах (документы и дела, сформированные в архиве древних актов) имеется два спорных дела, разделенные полусотней лет. В одном из них сообщается, что Черёмошек не было и в 1577 г. «…по платежным книгам Московского уезду, каковы сысканы после пожару платежные книги 85 (1577) году за рукою Микиты Горелкина селца Шашеболцова и пустоши Черёмошья не сыскано ж»110. Значит, общепринятая гипотеза об уничтожении Черёмушек в годы Смуты несостоятельна.

Исследование спорного дела помогло восстановить канву событий, узнать о челобитной Андрея Измайлова. И кто знает, не подай он челобитной о лишней земле у Богдана Долгорукого, не узнал бы об этом Венедикт Махов и не появилась бы – по его инициативе – пустошь Черёмошье. Но Махов узнал и решил перехитрить Измайлова. Время у него было.

Когда в 1629 г. стольник Андрей Артемьев сын Измайлов вернулся со службы, ему в Поместном приказе выдали память, что челобитная его была подана, но… сгорела.

В те же годы на землях, соседних с интересующими Измайлова землями, появился новый владелец Афанасий Прончищев. Начав оформлять права собственности на наследную отцовскую пустошь Козину, он также завладел в 1628 г. деревней Елистратьевой «по памяти из Поместного приказа за приписью дьяка Венедикта Махова» (кому деревня принадлежала до того, Махов в памяти не записал). Тогда же Прончищев приобрел и пустошь Сарафанову, тоже ничейную. За время оформления документов на эти ничейные земли Прончищев сблизился с дьяком Венедиктом Маховым, служившем в Поместном приказе с 1622 г. и знавшем, конечно, о содержании челобитной стольника Андрея Измайлова111.

Не без подсказки Махова в октябре 1630 г. Афанасий Прончищев подал челобитную с прошением отмежевать от князя Богданова подмосковного поместья от сельца Шашебелцова, что сверх своей дачи он владел, обводную пустошь Черёмошье. Не зря же к своей челобитной Прончищев припустил и Венедикта Махова, чтобы продали им пустошь в общее владение, – как видно, в благодарность за идею.

Для поиска неизвестной прежде обводной пустоши Черёмошья накануне подачи челобитной был срочно прислан писец Фёдор Уваров со товарищи, который 19 сентября 1630 г. нашел-таки «лишнюю» землю, назвал ее пустошью Черёмошье да прихватил еще два поля у князя Долгорукого: одно – с посеянной озимой рожью, другое – вспаханное для яровой пшеницы.

Решение о покупке было получено очень быстро: Махов успел в том же 1630 г. купить свою половину – и сразу в вотчину. А Прончищев свою половину не спеша приобрел в следующем 1631 году.

Спохватились и князь Богдан Долгорукий, и Измайлов – стали писать челобитные государю. Но их челобитные знакомые Махову дьяки «волочили», и положительного решения жалобам не было.

Богдан Долгорукий в мае 1631 г. в челобитной, обращенной, как положено, государю, жаловался, что Махов и Прончищев поля у него отняли: «…а што оне назвали обводной пустошью и та, гсдрь, земля не пустошная, та, гсдрь, земля полевая, а такой, гсдрь, пустоши не бывало тут нигде… а как, гсдрь, были писцы в Московском уезде Первоя Валадимер Вешняков да дьяк Ондрей Строев, а вдругорядь был писец Фёдор Пушкин, да тот же дьяк Андрей Строев, и за мною, гсдрь, никаких пустошей не нашли и лишние земли за мною не сыскали ж ни единой чети. А Веденикт, гсдрь, Махов, умысля с Афонасьем Прончищевым, прислал в то мое поместьеце подмосковное селцо Шашеболцово сверх двоих писцов обмерить – Фёдора Уварова, а они, гсдрь, у меня отняли мало не всю землю полтретья поля, а мне, гсдрь, только оставили половину одново поля у селца Шашеболцова, а не против моей дачи ста чети. А Веденикт, гсдрь, в ту пору в Поместном приказе сидел сам, а мерщика, гсдрь, послал он без твоего, гсдрь, указу на ту мою землю Фёдора Уварова, и тот, гсдрь, Фёдор отнял у меня тое мою полевую землю и отдал Офонасью Прончищеву, и Офонасей, гсдрь, тое мою землю с Ведениктом Маховым розделили пополам без твоего гсдрева указу, и купчие вотчинные в Поместном приказе взяли оне на ту мою землю…»112

Андрей Измайлов 18 сентября 1632 г. подал челобитную вместе со стольником Юрием Андреевым сыном Сицким, родственником тогдашнего зюзинского владельца боярина князя А.Ю. Сицкого, с жалобой на то, что их прежнюю челобитную о лишней земле в подмосковном поместье Богдана Долгорукого, поданную в Поместный приказ, дьяк Андрей Строев использовал по-своему: отдал дружку своему дьяку Веденикту Махову и Афанасию Прончищеву… «Назвали, гсдрь, Веденикт Махов и Офанасей Прончищев тое лишнюю землю обводною землею, а та, гсдрь, земля – лишняя, а не обводная. И писцов было, гсдрь, обвесть ее негде, потому что она в полях князь Богдановых Долгорукова, а то кабы, гсдрь, та обводная земля и она бы была за полями, а не в полях…»113

Жалобы их застряли в Поместном приказе среди друзей Махова, а сам Махов сразу же поставил на своей половине два двора с деловыми людьми – так возникла деревня Черемха. А в мае 1632 г. Махов отбыл на новую службу: его назначили с князем Григорием Константиновичем Волконским на Валуйку на посольскую крымскую размену, где он и пробыл до 1634 г. А в 1635 г., до августа, скончался.

В спорном деле записано: «И Венедикта Махова не стало, а та ево вотчина, что ему продана вопчую с Офанасьем Прончищевым полпустоши Черёмошья 60 чети за долг, по гсдреву указу в нынешнем во 144 (1636) году отдана думному дьяку Фёдору Лихачёву»114. И сколько потом ни жаловались и Андрей Измайлов, и князь Богдан Долгорукий, положительного решения по своим челобитным они так и не получили. Более того, межа, проложенная Фёдором Уваровым, после упомянутого государева указа стала считаться законной.

В те же годы резко изменилось положение Измайловых.

Андрей Артемьев сын Измайлов – второй сын окольничего и дворецкого Артемия Васильевича Измайлова, известного всегда заслугами и верностью престолу.

Артемий Васильевич отличился в обоих ополчениях времен Смуты. В 1619 г. он участвовал в успешном заключении Деулинского перемирия с Польшей, а затем был отправлен «в Польшу для принятия из плена государева родителя Филарета Никитича, и по возвращении получил необыкновенную и примечательную награду. Михаил Фёдорович благословил его Св. животворящим крестом с мощами и с похвальною заслуг его надписью». Царское «жалованье и благословение, и по нем детям его и внучатом и правнучатом и роду их» придавало уверенности в делах детям окольничего Измайлова. Может, поэтому Андрей Измайлов так настойчиво слал челобитные государю.

Но в феврале 1634 г. после неудачного взятия Смоленска и унизительного отступления от города, где окольничий Артемий Васильевич Измайлов был вторым воеводой у боярина Михаила Борисовича Шеина, оба полководца, как изменники, положили головы на плаху. Пострадали и дети Артемия Измайлова. Старший, Василий, бывший вместе с отцом в Смоленске, обезглавлен вместе с отцом. Младший, Семён, привезший государю ложную весть о победе под Смоленском, высечен и сослан. И Андрей, можно сказать, был сослан. Известно, что он закончил жизнь в 1645 г. воеводой в Сургуте. Но у него остались дети и внуки, продолжившие линию старшей ветви Измайловых.

Кстати, тогда же в 1634 г. «изменничье Ортемьево подмосковное поместье Измайлова отказано боярину князю Олексею Юрьевичу Ситцкому к подмосковному его поместью ко 137 четям с полуосминою пуст. Ощепково, по обе стороны речки Котла, а в ней 2 места дворовых крестьянских»115.

Так претензии Андрея Измайлова на лишние земли князя Богдана Долгорукого окончились неудачей. Но их заняли другие претенденты, более искушенные в приобретении земель.

Троицкое Черёмошки

История владельческой дачи. Возникнув из небытия в 1630 г., пустошь Черёмошье, в общем владении двух владельцев, сразу была полюбовно разделена на две части, хотя межа между ними не прокладывалась еще более полувека.

У каждого из двух владений в дальнейшем сложилась своя история.

Дьяк Венедикт Махов взял половину, примыкавшую к сельцу Шашеболцову. Про историю его деревни Черемхи будет рассказано в следующей главе.

На планах окружная межа пустоши Черёмошье была зафиксирована только при Генеральном межевании 1766 г. Чтобы представить все события, протекавшие на этой земле, показываем читателю этот план.

А Афанасий Осипов сын Прончищев, его сын и внуки на своей половине пустоши Черёмошье, расположенной между Черёмошским оврагом и землями сельца Даниловского, смежного с Черёмошью, более ста лет ничего не строили. Им хватало села Никольского. А полупустошь Черёмошье долгие годы существовала как дополнительное земельное владение к Никольской вотчине Прончищевых. О Прончищевых и всех последующих за ними владельцах Никольского и полупустоши Черёмошье подробно рассказано выше. Судьбы этих владельцев и их владений тесно связаны. Рассказывая о Никольском, приходилось невольно касаться и села Троицкого Черёмошье, которое возникло на полупустоши Черёмошье только через сто лет после приобретения ее Прончищевыми. Но и после его возникновения село Троицкое было лишь малой составной частью основного имения, в котором главное значение имело село Никольское. Сейчас Троицкое представим подробнее.

Планы Генерального межевания 1766 г.: сел Троицкого Черёмошки и Знаменского Черёмошки. Копия автора

Но сначала вкратце о другой пустоши, что была деревня, Коршуново а Корунино тож на Чернцове овраге, по которому протекала речка Вздериношка (ныне Коршуниха). Она вклинилась между землями села Никольского на Котле и полупустоши Черёмошье. В 1627 г., как сказано выше, ею владел московский дворянин Тимофей Никитин сын Васильчиков по выписи отца своего от 1606 г., что дано ему то поместье в 1587 и 1588 гг.; «в ней пашни перелогом и лесом поросло середние земли 10 чети в поле, а в дву потому ж, сена 20 копен, лесу 3 десятины»116.

К 1663 г. вотчину пустошь Коршуново приобрел думный дворянин И.А. Прончищев117. Этим он увеличил вотчину и, устранив чересполосицу, объединил доставшиеся ему от отца полупустоши Черёмошье и село Никольское.

В 1692 г. вдова окольничего И.А. Прончищева Пелагея Ивановна продала по купчей Ивану Головину часть вотчины – «жеребей[2] деревни Коршуново а Корутино тож да жеребей пустоши Обводной Чермнева стану, а в ней 13 четвертей с третником в поле, а в дву потому ж; да крестьянин. И Ивашка Головин бил челом перед государями Иваном Алексеевичем и Петром Алексеевичем записать ту вотчину в Поместном приказе»118.

Внуки Ивана Афанасьевича: Иван, Петров сын, и Анна, Михайлова дочь, вышедшая замуж за стольника Александра Тимофеева Ржевского, полюбовно разделили земли доставшегося им имения: села Никольского и полупустоши Черёмошье.

Ивану Петрову Прончищеву и Александру Тимофееву Ржевскому с женой, как сказано выше, досталось по половине этого имения. Раздел полупустоши Черёмошье в документах не оговаривался, возможно, владение было совместным.

После кончины Ивана Петрова имение Прончищевых вновь стало единым. В перепись 1722–1727 гг. оно записано за мужем Анны Михайловой Прончищевой Государственной Юстиц-коллегии прокурором Александром Тимофеевичем Ржевским119.

Когда старшая дочь Ржевского Дарья вышла замуж за морского флота лейтенанта князя Ивана Михайлова Одоевского, родители решили отдать ей половину имения.

А сами поселились на полупустоши Черёмошье. Для этого в 1732 г. статский советник Александр Тимофеевич Ржевский поставил на пустоши новопостроенную каменную церковь во имя Святой Троицы и новопоселенное село: сначала двор для себя, а вскоре и для крестьян120. Так возникло село Троицкое Черёмошки тож.