Жуков. Портрет на фоне эпохи

Жан Лопез, Лаша Отхмезури

Жуков. Портрет на фоне эпохи

Нашим пяти сыновьям

J. LOPEZ L. OTKHMEZURI

JOUKOV

L’HOMME QUIA VAINCI HITLER

© PERRIN 2013

Фотография на обложке Халдей Е. / ТАСС

Предисловие

Из всех лжецов биографы – самые бессовестные. Они хотят заставить нас поверить в то, что, перерыв несколько коробок с письмами, газетами, банковскими счетами и фотографиями… они могут рассказать нам всю правду о жизни другого человека.

А.Н. Уилсон (автор многих биографий)[1]

Мог ли Гитлер выиграть Вторую мировую войну? Объективный анализ показывает, что его шансы на победу, совсем не большие, представляются наиболее благоприятными в период с июня по ноябрь 1941 года и падают до нуля после начавшегося 6 декабря того же года советского контрнаступления под Москвой. Второй вопрос: мог ли Сталин проиграть войну? Да, в середине октября 1941 года, когда режим запаниковал после того, как в третий раз с начала войны огромные силы Красной армии оказались в гигантском котле и были разгромлены; своим спасением Сталин обязан только неожиданному ноябрьскому выравниванию положения на фронте. Второй раз Сталин мог проиграть войну осенью 1942 года, когда немцы продвинулись так далеко, что имели возможность захватить или уничтожить нефтяные скважины Баку. После успеха контрнаступления под Сталинградом вероятность проигрыша Советским Союзом войны становится нулевой. Во всех этих трех моментах: ноябрь и декабрь 1941 года, ноябрь 1942 года – участвует человек, чье видение ситуации и личные качества разрушили надежды Гитлера и поддержали надежды Сталина: Георгий Константинович Жуков.

Во второй половине войны ведущая роль Жукова сохраняется. Он убеждает Сталина принять важнейшее решение – временно перейти к обороне,  – что станет причиной окончательного разгрома немцев под Курском летом 1943 года. Он настаивает на проведении операции «Багратион», в ходе которой летом 1944 года Красная армия уничтожает группу армий «Центр», что становится тяжелейшим поражением германских вооруженных сил за всю их историю. Он же громит противника в ходе танкового прорыва в Висло-Одерской операции в январе 1945 года, когда советские войска совершают пятисоткилометровый рывок по польской равнине. В последней битве войны все тот же Жуков после десятидневного сражения приводит свои армии к Берлину, следствием чего становится самоубийство Гитлера. 8–9 мая 1945 года в Берлин-Карлс-хорсте Жуков перед объективами кинокамер и под вспышками фотоаппаратов заставляет фельдмаршала Кейтеля подписать безоговорочную капитуляцию Германии. За четыре года войны Красная армия провела около двухсот операций силами одного или нескольких фронтов. Шестьдесят из них – самые важные – так или иначе связаны с деятельностью Жукова. Ни у одного другого военачальника, германского или союзного, нет такого послужного списка.

Конечно, советско-германский фронт это еще не вся Вторая мировая война, но он составляет ее основной театр военных действий. С какой бы стороны ни смотреть, по размерам охваченной территории, по масштабам материальных и человеческих потерь, по интенсивности, жестокости ни одна война ни в каком веке не может сравниться с этой. Гитлер сыграл ва-банк, бросив на восток 80 % имевшихся у него сил и все там потеряв. Мы не ставим под сомнение роль англо-американцев, имевшую решающее значение в ослаблении экономической мощи Германии и уничтожении ее военно-воздушных сил, а также их массированную помощь Советскому Союзу, но исход войны все же решился на широкой русско-украинской равнине. Масштаб операций в Северной Африке, в Италии и даже в Нормандии не идет ни в какое сравнение с размахом тех, что проводились на Восточном фронте. При Эль-Аламейне, а это главная победа британцев в войне, было уничтожено в девять раз меньше людей и в пять раз меньше танков, чем в Курской битве. В боях за Сталинград за пять месяцев погибло больше людей, чем американская армия потеряла за всю свою историю, начиная с Войны за независимость США. Вермахт, войска СС, союзники Германии: румыны, венгры, финны, итальянцы, словаки – потеряли на пространстве от Волги до Эльбы более 4 миллионов человек убитыми – три четверти их общих потерь. Одним словом, именно Красная армия сокрушила нацизм. Цена этой победа непомерна: от 25 до 27 миллионов погибших, от четверти до трети национального богатства уничтожено.

Жизнь Жукова неразрывно связана с жизнью Красной армии, а также с жизнью большевистской партии и Советского Союза вплоть до середины эпохи правления Брежнева. Изучение ее дает прекрасную возможность исследовать природу этой армии и этого государства, подобных которым не было. С самого момента своего создания в 1918 году Рабоче-крестьянская Красная армия была армией партии. И она не перестанет быть таковой вплоть до самого исчезновения Советского государства в 1991 году. Жуков – коммунист с 1919 года, коммунист, искренне верящий в идеалы партии и дисциплинированный. Но он разрывается – если не осознавая этого, то сталкиваясь с фактами – между двумя противоречивыми требованиями. Как всякий военачальник, он хочет, чтобы подчиненная ему армия была современным эффективным механизмом, а ее офицерский корпус четко понимал свои обязанности и умел использовать имеющиеся в его распоряжении средства. Как всякий коммунист, он понимает, оправдывает и принимает то, что эта армия является орудием в руках партии; что за ней постоянно следит целая туча шпионов госбезопасности, присланных партией комиссаров и партийных ячеек в частях и подразделениях; что командир делит власть с представителями политических органов, подчиненных Центральному комитету партии. Один из самых интересных вопросов, связанных с «жизнью Жукова»: как совместить верность партии и профессионализм? Как можно иметь готовую к сражениям армию, когда партия отказывает офицерам в какой бы то ни было самостоятельности, отождествляет моральный дух с пропагандой, дисциплину с классовым сознанием, эффективность с идеологией? Как вести современную войну в 1941 году с партией, которая пытается применять рецепты времен Гражданской войны, индустриализации и коллективизации, короче, с партией, которая отказывает военному делу в признании специфичности его характера?

Жуков жил среди этих противоречий и этих вопросов. Он видел армию, его армию, заподозренную в измене, а потом расстрелянную Сталиным в 1937 году. Он чувствовал, как этот инструмент, возведенный в ранг «фабрики по созданию советского человека», дает трещины под давлением соединившихся вместе социальных, национальных и политических проблем, порожденных жестокостью сталинской системы. В 1941 году эта армия едва не развалилась под ударом германской военной машины и чуть не растаяла из-за дезертирства не желавших сражаться солдатских масс. Жуков был человеком, который, больше, чем кто бы то ни было другой, исключая Сталина, предотвратил окончательный ее развал. Парадокс в том, что тот же самый человек несет основную – после Сталина – ответственность за разгром 1941 года. Начиная с весны 1942 года он также является одним из главных творцов нового компромисса между партией и армией. За это уникальное свое положение в советской истории он дважды заплатит опалой, унижениями, отрицанием его огромной роли в истории.

Первая часть настоящей работы охватывает период с 1896 по 1940 год. Ее главы рассказывают о пути, пройденном сыном крестьян и сельских ремесленников, бывшим учеником скорняка, задирой, любителем женщин и вкусной еды, который стал царским солдатом, а затем красным командиром. К концу этого периода Жуков – сильный тактик, который летом 1939 года, буквально накануне начала Второй мировой войны, выигрывает важную битву у японцев, которая становится первым за долгое время поражением одной из двух мощнейших азиатских держав.

Вторая часть посвящена советско-германской войне 1941–1945 годов – Великой Отечественной войне, как ее называют русские. В ней мы пытаемся понять кажущийся парадоксальным произошедший в ходе ее взлет Жукова до самых высших командных постов. Как человек, чей образовательный багаж был равен западной начальной школе, смог победить сливки германского военного истеблишмента, не имевшего себе равных по профессионализму и опыту во всем мире? Как Жуков, с трудом способный написать без орфографических ошибок четыре фразы, сумел управлять сложным механизмом современной войны, руководить на территории Советского Союза, Польши и Германии операциями, в которых было задействовано в два или три раза больше людей и техники, чем соберут союзники в Нормандии? Здесь нам придется коснуться реабилитации советской военной школы – «оперативного искусства»,  – предпринятой двадцать лет назад американскими военными историками Дэвидом Гланцем и Джейкобом Киппом и продолжаемой молодым французским исследователем Бенуа Бианом. Их настойчивость в раскрытии советского оперативного искусства позволила совершенно изменить видение боевых действий на востоке. Советская армия победила врага не только благодаря своей численности и массе техники. Она превосходила его и интеллектуально, и идеологически – и в практике, и в средствах претворения этой идеологии в жизнь,  – невзирая на постоянную нехватку техники и людей, на недостатки тактики. Эта реабилитация затрагивает также и Сталина как военного вождя; мы проследим тесные отношения, существовавшие между ним и его лучшим полководцем. Мнение Жукова о хозяине Кремля кажется нам первостепенным по важности для понимания огромных ошибок Сталина и его достоинств, которые он направил на дело достижения победы. Это мнение высвечивает вопрос, затемненный осуждением сталинской системы и личности самого диктатора.

Третья часть посвящена 1946–1974 годам. В ней мы увидим Жукова изгнанного, преследуемого, потом понемногу реабилитируемого до смерти Сталина, а после нее внезапно взлетевшего вверх так высоко, что стал первым профессиональным военным – членом политбюро партии. Мы проанализируем итоги его деятельности на посту министра обороны, его участие в венгерских событиях 1956 года, причины его падения в 1957 году и новую опалу. Широкой публике мало известна его роль в десталинизации, в политической борьбе середины 1950-х годов, его решающая поддержка Хрущева. При Сталине и при Хрущеве он постоянно сталкивался с дилеммой: до какого момента армия и партия могут оставаться раздельными структурами, при этом не отдаляясь друг от друга? Его жизненный путь прекрасно иллюстрирует изменения советской политики с 1940-х до середины 1970 годов. Его имя несколько раз вымарывалось из учебников истории, вываливалось в грязи, его победы приписывались другим.

Свои победы Жуков одержал с очень несовершенным инструментом, который, априори, не мог мериться силами с вермахтом. Офицерский корпус Красной армии (строго говоря, с 1918 по 1940 год в Красной армии не было ни офицеров, ни генералов, и сами эти слова считались контрреволюционными. Официально офицеры и генералы назывались командирами. Не существовало даже личных воинских званий, а только должности: комполка, комэск и т. д. Персональные воинские звания были введены в РККА в 1935 году. Генеральские звания появились в 1940 году, слово «офицер» вернулось уже в ходе Великой Отечественной войны, в 1943 году. Но для удобства читателей мы сохранили наименование «офицеры» и «генералы» применительно к красным командирам 1920 – 1930-х годов.  – Пер.), по крайней мере в начале войны, был на три четверти некомпетентным. Столкнувшись с серьезнейшими недостатками на всех уровнях и на всех участках, Жуков не имел другого выбора, кроме как жесточайшими репрессиями подчинить всех и вся своей воле. Он служил диктатору, многократно превосходившему грубостью, хитростью и жестокостью Гитлера. Нечеловеческое напряжение, которое не оставляло его все четыре года войны, постоянная слежка, смертельные угрозы, унижения, наказания и утомление бросали вызов его мыслительной деятельности. Он был человеком, за которым следили внимательнее всего, на которого сыпались доносы различных спецслужб сталинской системы, коллег, подчиненных, истинных и ложных друзей. Он был более одинок, чем любой другой воин любой эпохи, потому что не мог рассчитывать на солидарность военных, на их корпоративный и тем более кастовый дух. То, что он не просто не сломался, но и одержал победу в таких экстремальных условиях, говорит о необычной силе его характера и о его незаурядных качествах.

Можно только удивляться тому, что личности такого масштаба посвящено так мало работ. Всего одна работа на французском языке, вышедшая в 1956 году, скромная и безнадежно устаревшая; пять или шесть работ на английском; ни одной на немецком. Словом, ничтожно мало в сравнении с сотнями «Эйзенхауэров» (200 биографий: рекорд), десятками «Макартуров», «Паттонов», «Роммелей», «Гудерианов» и «Манштейнов».

Эта биография не является агиографическим произведением, приправленным «техническими» деталями. Подобно тому как невозможно сегодня написать биографию «великого полководца Манштейна», умолчав о его причастности не только к методам, но и к конечным целям нацизма, нельзя описывать боевые дела Жукова и его личность, не говоря о конечных целях его действий и средствах, использовавшихся им. Жуков не святой, хотя в сегодняшней России он канонизирован. Он много врал, скрывал, искажал правду о своей деятельности во время войны. Он бывал несправедливым, вспыльчивым, тщеславным, вульгарным. В Германии он отличился безудержным мародерством и не мешал своим подчиненным совершать преступления. Он безропотно служил Сталину и его режиму, часто используя те же самые методы, что и хозяин Кремля, управлявший людьми в первую очередь страхом. Он расстрелял множество запуганных солдат, он посылал людей под радиоактивные осадки, подавлял борьбу за свободу в Венгрии в 1956 году. Как и Манштейн, самый грозный его противник, он сам создал свою легенду, написав «Воспоминания и размышления» (далее в тексте – «Воспоминания».  – Пер.). Если им поверить, он всегда правильно оценивал ситуацию на фронтах, одерживал только победы, а проигрывал исключительно по вине других. В действительности он разделял ошибки и иллюзии своих коллег до 1941 года, частично несет ответственность за страшные поражения первых месяцев операции «Барбаросса», под Ржевом его разбил Модель (1942), на Днепре его перехитрил Манштейн (1944), неудачей завершилось его первое наступление на Берлин (битва на Зееловских высотах).

Мы надеемся развеять здесь другие легенды, связанные с Жуковым. Немцы, неспособные понять свое поражение, придумали, будто он получил военное образование в Берлине во времена сотрудничества между рейхсвером и Красной армией. Необходимо отбросить эту чушь и понять, в каком невероятном котле идей он варился при Тухачевском, Свечине, Триандафиллове и Иссерсоне – мэтрах оперативного искусства. Почти все биографы объясняют взлет Жукова в 1920–1930 годах его принадлежностью к клану выходцев из Первой конной армии, в числе которых были Ворошилов, Буденный, Тимошенко – верные приспешники Сталина. Ложь: Жуков продвигался по службе благодаря своим собственным заслугам и постоянно сопутствовавшей ему удаче. Черная легенда о нем не менее живописна: мясник, бесчувственный зверь, бесцельно ливший кровь подчиненных. Простое сравнение потерь, понесенных войсками во время операций, которыми руководил он, с теми, что возглавлялись его коллегами и соперниками: Тимошенко, Коневым, Рокоссовским, опровергает это утверждение. Красная армия несла колоссальные потери из-за совершенных в 1941 и 1942 годах грубых ошибок, из-за слабости своего «человеческого материала», из-за природы сталинской системы, а не из-за характера ее наиболее выдающегося полководца[2].

В наше время существует еще одна причина интересоваться Жуковым. Он остается одним из немногих деятелей советской эпохи, почитание которых сохранилось и после крушения системы. Сейчас, когда пала коммунистическая идеология, Россия смыкает ряды под православными и патриотическими флагами. В этом плане ее победа (не совсем обоснованное утверждение, поскольку победа была советской, и украинцы, белорусы, жители кавказских и среднеазиатских республик тоже внесли в нее свою лепту) в Великой Отечественной войне является одной из главных тем, вызывающих законную гордость. Несмотря на ужасы сталинизма, это была общая победа в том смысле, что она уничтожила еще более отвратительный режим. «Наше дело было правым», полагают русские, включая и диссидентов, вроде философа Григория Померанца, который признаёт, что «от нас, советских людей, эта победа потребовала союза жертв с их палачом»[3]. Отношение к Жукову в национальной памяти русского народа является хорошим показателем той роли, которую в посткоммунистической идеологии играет патриотизм. Сейчас Жуков обожествлен наравне с Суворовым и Кутузовым. А завтра? Не ждет ли его третья опала? Не станет ли он всего лишь «сталинским маршалом», «генералом дьявола», каковым был у Гитлера Манштейн? Уже сейчас так относятся к нему те, кто пострадал от Сталина: прибалты, украинцы, народы Кавказа… Но это проблема русских и их соседей. Побудительным мотивом создания данной книги стало в первую очередь желание показать удивительную судьбу этого человека, одного из ключевых действующих лиц XX века, из числа которых, по какой-то непонятной аберрации, военные всегда исключались.

Написание биографии Жукова сталкивается со многими проблемами и вызывает много вопросов. Первая из проблем – проблема источников – значительно упростилась после исчезновения с карты мира в 1991 году СССР. Теперь ученые получили в свое распоряжение полный, не изрезанный цензурой вариант мемуаров маршала. Своими воспоминаниями о нем поделились многие из тех, кто знали его в личной жизни и по профессиональной деятельности. Сегодня можно опираться на журнал посещений сталинского кабинета в Кремле. Российский историк С.И. Исаев представил подробную хронологию деятельности Жукова во время войны. Два этих документа позволяют исправить много ошибок и лжи. В чисто военном плане публикация значительной части приказов, изданных Ставкой Верховного главнокомандующего, Государственным Комитетом Обороны (ГКО), Генеральным штабом и командованием фронтов, позволяет лучше разобраться в целях, особенностях и результатах операций. Благодаря этому сегодня можно прояснить подлинную роль Жукова в советской победе; роль, изрядно затемненную ссорами между генералами и постоянным переписыванием истории при каждом новом хозяине Кремля. Также стали частично доступны архивы НКВД-МГБ и военной разведки ГРУ. Изданная в 2001 году под эгидой В. Наумова масса документов прояснила период с 1946 по 1974 год, которого Жуков не касается в своих «Воспоминаниях». Среди этих документов – протоколы Октябрьского (1957) пленума ЦК, который окончательно отправил Жукова в отставку, а также документы, проливающие свет на причины его первой опалы в 1946 году. Этот труд входит в масштабную серию «Россия. ХХ век. Документы», основанную Александром Яковлевым (1923–2005), правой рукой Горбачева и идеологом «перестройки». Данная серия, насчитывающая 70 томов, стремится показать преступления, совершенные против своего народа Сталиным, коммунистической партией и ее различными карательными органами. Документы, собранные в этих томах, позволяют нам не только определить место Жукова в тоталитарной системе, подобной которой не знала история, но также осветить некоторые аспекты его личной жизни и понять взаимоотношения между этим государством и его лучшим полководцем.

Неоценимую помощь нам оказала наша московская помощница Инна Солодкова, работавшая в «Ленинке» (Российская государственная библиотека), в Подольске (военный архив) и в Химках (газетные архивы). Если бы не она, эта книга имела бы менее обширную и менее солидную базу. Также помощь нам оказал специалист по сталинской эпохе, профессор Олег Хлевнюк, бывший для нас нитью Ариадны в лабиринтах Советского государства. Степан Микоян, сын Анастаса Микояна, бывшего министром при Сталине и Хрущеве, любезно предоставил в наше распоряжение неопубликованную часть мемуаров своего отца. Сахаровский центр передал нам рукопись неизданных воспоминаний Никифора Гурьевича Конюхова «Все это было», помогающих понять террор 1937 года. Социолог Лев Гудков, директор московского «Левада-центра», сообщил нам результаты социологических опросов, позволяющих оценить степень популярности маршала в современной России. Всех этих людей и эти организации мы горячо благодарим за содействие.

Часть мемуаров советских государственных деятелей, которые мы широко использовали, взята нами из сети Интернет; иногда в них нет разбивки на страницы. В таких случаях мы указывали электронный адрес и дату использования.

Часть первая

От царя к Сталину

Глава 1

Дядя Миша, или роман о детстве. 1896-1914

19 ноября 1896 года по юлианскому календарю (1 декабря по григорианскому, «новому стилю») в деревне Стрелковка на большой печи в своей избе Устинья Артемьевна Жукова родила младенца мужского пола. Из-за высокой смертности среди новорожденных Устинья поспешила окрестить сына в церкви Угодского Завода на следующий же день после того, как он издал первый крик. Крестил ребенка отец Василий Всесвятский, тремя годами раньше обвенчавший Устинью с ее мужем, Константином Жуковым. Расположенное в 4 км от Стрелковки село Угодский Завод, переименованное в 1974 году в Жуково, а в 1996 году – в Жуков[4], было волостным центром Малоярославецкого уезда, расположенного на северной границе Калужской губернии. До Москвы от него 110 км; зимний путь до нее занимал три дня, а с 1874 года, когда к Малоярославцу была подведена железная дорога,  – шесть часов.

В соответствии с православной традицией ребенок получает имя на восьмой день жизни, и часто родители выбирают из имен нескольких святых, чья память почитается в этот день. 26 ноября (по юлианскому календарю) в России празднуется день Георгия Победоносца – покровителя воинов и Москвы. Устинья Артемьевна и ее супруг Константин Артемьевич не нарушили традицию: ребенок станет Георгием Константиновичем Жуковым. Воин, который в декабре 1941 года спасет «матушку Москву» от «немецко-фашистских варваров», не мог получить лучшего имени. Тот же самый Георгий добьет в Берлине гитлеровского дракона – худшее бедствие, навалившееся на Россию со времен монгольского нашествия, и многие из тех 30 миллионов человек, что пройдут Великую Отечественную войну в рядах Красной армии, увидят в этом религиозный смысл. Имя святого покровителя маршала Жукова станет одним из тех элементов, вокруг которого начнет складываться культ его личности, особенно среди ветеранов войны. И оно же будет использовано сначала Сталиным, а затем Хрущевым для того, чтобы в 1946-м и 1957-м сбросить его обладателя с Тарпейской скалы советского Капитолия. По мнению большевиков – путчистов, постоянно одержимых страхом быть низвергнутыми в результате другого путча и в каждом военном видевших Бонапарта,  – нельзя безнаказанно называться Георгием Победоносцем.

Вплоть до пятнадцати лет сына Устиньи Артемьевны и Константина Артемьевича будут звать Егором. Став взрослым, он всегда будет отмечать день рождения не 1-го, а 2 декабря. Эта же дата выгравирована и на табличке ниши в Кремлевской стене, где покоится его прах. Различие в датах объясняется введением большевиками 31 января 1918 года нового календаря. Старый, юлианский, отставал от нового, григорианского, на двенадцать дней в XIX веке и на тринадцать в XX. Будущий маршал, родившийся почти на стыке двух веков, неизвестно почему решил, что разница в тринадцать дней ему подходит больше.

В том же декабре 1896 года Владимир Ильич Ульянов, уже лысый и бородатый, но еще не Ленин, отбывает четырнадцатимесячное заключение в петербургской тюрьме за издание подрывной газеты «Рабочее дело». Ему 26 лет. Сидя в одиночной камере, он занимается редактированием своей работы «Развитие капитализма в России» и разрабатывает новые планы для основанной им крохотной группки Союз борьбы за освобождение рабочего класса. Иосифу Виссарионовичу Джугашвили 18 лет, и он еще не слышал об Ульянове. Сам он пока еще не называет себя Сталиным, а в качестве псевдонима выбирает кличку кавказского бандита, романтического героя из запрещенного романа – Коба. В 1896 году Джугашвили-Коба пишет стихи в общежитии Тифлисской семинарии и участвует в первых тайных собраниях городских рабочих. В этом году семнадцатилетний Лев Давидович Бронштейн учится в гимназии в городе Николаев (на территории нынешней Украины). Будущий Троцкий еще далек от исторического материализма и жадно проглатывает журналы, ведущие непрекращающуюся полемику с марксизмом, такие как «Русское богатство». Будущий нарком обороны Ворошилов старше Жукова на пятнадцать лет, а Тухачевский, один из военных гениев XX века и один из отцов Победы 1945 года,  – на три. У ближайших соратников и конкурентов будущего маршала – Тимошенко, Конев, Василевский и Рокоссовский – разница в возрасте с ним составляет несколько месяцев.