Мать. Из жизни Матери

Следующая история… о человеке, рисовавшем натюрморты, ни одна тарелка на которых не была круглой, – о Сезанне! Этот художник положил начало новому направлению в живописи. Он считал, что если нарисовать тарелку круглой, то это было бы не жизненно, не соответствовало бы действительности, ведь, если вы мельком взглянете на тарелку, она никогда не покажется вам круглой, а будет какой-то такой (жест). Не знаю почему, но он утверждал, что это наш ум заставляет нас видеть тарелку круглой, потому что мы заранее знаем, что она именно такая; иначе мы воспринимали бы ее совсем по-другому. Так что все началось именно с Сезанна… Заметьте, он рисовал действительно очень красивые натюрморты, удивительно передавая цвет и форму натуры (у меня, кажется, есть репродукции его работ, и я как-нибудь покажу их вам, правда, к сожалению, они не цветные, а вся красота его полотен как раз заключена в оттенках цветов). Но тарелки на его картинах, естественно, не были круглыми, и однажды один приятель спросил его: «Ну, в конце концов, почему бы не рисовать тарелки круглыми?» На что Сезанн ответил: «Вы судите от ума, вы не художник. Круглыми тарелки делает как раз ваш ум. Если бы вы не думали, а просто смотрели, то рисовали бы их вот так» (делает соответствующий жест). Тарелку надо рисовать согласно тому впечатлению, которое она вызывает, и, передавая это впечатление на полотне, вы создаете поистине художественный образ». Вот так зарождалась современная живопись. И пожалуй, Сезанн был прав. Хотя тарелки на его картинах не выглядели круглыми, но в принципе его подход верен.

Знаете, что с психологической точки зрения сильнее всего повлияло на современную живопись?.. Развитие фотографии. Работы первых фотографов были отвратительны, до предела безобразны. Они еще ничего не понимали в этом деле, и фотографии выходили бездушными, неживыми, напрочь лишенными художественных достоинств. Таким был весь первоначальный опыт в области фотографии, и лишь около полувека назад произведения фотографов стали более-менее приемлемыми; сейчас, со все большим развитием фотографии, появились стоящие работы. Но надо сказать, что и сам процесс фотосъемки очень сильно изменился. Ведь раньше для того, чтобы сделать фотопортрет, вас усаживали в удобное кресло перед каким-то непонятным предметом, закрытым черной тканью, вы принимали грациозную позу, и фотограф командовал: «Замрите!» Это и положило конец искусству портрета. И если теперь художник пишет реалистичный портрет, ему говорят: «Ну и что? Это же просто фотография!»

Надо сказать, что искусство конца девятнадцатого века, искусство Второй империи оставляло желать лучшего. Это была эпоха коммерсантов… банкиров, финансистов, и, что и говорить, чувство вкуса в то время опустилось очень низко. Как правило, коммерсанты не слишком хорошо разбираются в искусстве. Когда они заказывали свои портреты, их интересовало в первую очередь сходство! Нельзя было упустить ни малейшей детали, что порой становилось просто комично: «У меня здесь маленькая морщинка, не забудьте передать ее на портрете!» Или какая-нибудь дама просила: «Вы должны придать моим плечам округлую форму», и так далее. Поэтому художники стали писать портреты, все больше напоминающие фотографии – плоские, холодные, лишенные души и тонкости видения. Я могу назвать целый ряд художников того времени, чьи работы стали настоящим позором для искусства. Такое положение продолжалось вплоть до конца прошлого столетия, примерно до 1875 года. И затем, после небольшого затишья, начался потрясающий период (я говорю это вовсе не потому, что сама была художником, но все художники, которых я знала, были серьезными мастерами, истинными творцами, создававшими великолепные работы, которые и по сей день признаются таковыми). Это была эпоха импрессионизма, эпоха таких мастеров, как Мане, оставивших после себя прекрасные картины. Но люди устают от хорошего так же, как и от плохого. Поэтому нашлись и такие, кто пожелал превзойти всех, создать нечто совершенно новое, радикально отличающееся от фотографии; был организован «Осенний салон», и, боже мой, они преступили черту (по крайней мере, на мой взгляд). Работы Рембрандта, по их мнению, были просто мазней, то же самое они говорили о Тициане и обо всех великих живописцах эпохи Возрождения. В их присутствии нельзя было произнести имя Рафаэля – это считалось позором. Да и весь период Возрождения немногого стоил в их глазах, включая и самого Леонардо да Винчи. Работы этих художников следует увидеть и забыть, говорили они. Желая чего-то совсем нового и экстравагантного, они заходили все дальше и дальше, и вскоре остался лишь один шаг до того, чтобы начать выдавать холсты с соскобленными с палитры остатками краски за картины.

Такова известная мне история живописи.

Правда, искусство сейчас снова на подъеме. Действительно, мы уже изведали всю глубину несуразицы, абсурда, безобразия, пристрастия к вещам низменным и уродливым. В этом отношении мы дошли, как мне кажется, до самого предела…

Недавно я видела несколько работ художников, которые никак нельзя назвать уродливыми и непристойными. Это все же еще не искусство, тут еще очень далеко до подлинной красоты, но в них уже есть признаки, что подъем в искусстве начался. Посмотрим, возможно, лет через пятьдесят мы снова будем свидетелями прекрасного искусства живописи.6

* * *

Почему художники обычно отличаются неуравновешенностью характера и необязательностью?

Такие художники, как правило, живут в витальном сознании. Их витальное существо исключительно чувствительно по отношению к силам витального мира, но они не в состоянии контролировать приходящие оттуда впечатления и импульсы. Также они часто придерживаются очень вольного образа мыслей, у них нет веры ни в мораль, ни в общественные ценности, которым подчинена жизнь обычных людей. Они не чувствуют себя связанными общепринятыми правилами поведения, а внутреннего закона взамен им они еще не нашли. А поскольку у них нет ничего, что сдерживало бы их существо желаний, они часто ведут распущенную жизнь. Однако это не относится ко всем. Лет десять своей жизни я провела среди художников, и среди них мне встречались типичные буржуа. Это были примерные семейные люди, прекрасные отцы и мужья, придерживавшиеся в своей жизни самых строгих правил относительно того, что можно, а чего нельзя.7

* * *

Всегда нужно помнить, что комплименты и одобрение людей, равных вам в невежестве, ровным счетом ничего не значат, в них так же мало смысла, как и в критических высказываниях на ваш счет. Даже если вы слышите их от высокоуважаемого человека, это нисколько не прибавляет им ценности. Но, к несчастью, витальное существо с жадностью голодного набрасывается даже на самую недоброкачественную пищу, алчность его так велика, что оно готово принять похвалу даже от тех, кто представляет собой воплощенное невежество. Я вспоминаю в связи с этим, как во время открытия ежегодной художественной выставки в Париже президент Республики, осматривая картины, громогласно объявлял, которая из них – пейзаж, а которая – портрет, сопровождая свои высказывания совершенно банальными замечаниями, с видом знатока, раскрывающего сокровенное знание Живописи. Нелепость этих суждений была для художников совершенно очевидной, однако они не упускали случая сослаться на то, что сам президент отдавал должное их дарованию. Ибо такова природа витального существа у людей: неутолимая жажда славы.8

Люди, животные, растения

Во всякое мгновение жизни вы можете чему-то научиться, использовать любую возможность для своего самосовершенствования. Например, идя по улице, вместо внутреннего ничегонеделания оглянитесь и понаблюдайте… Помню один случай, который произошел со мной на улице – я тогда шла за покупками или шла кого-то навестить. Находиться на улице не всегда приятно, но если вы начинаете наблюдать за окружающим миром: какая походка у одного человека, какие движения у другого, как играет свет на том или ином предмете, сколько красоты привносит в пейзаж маленькое деревце, какое множество предметов вокруг и как они светятся изнутри, – то тогда каждое мгновение вам будет чему поучиться. И не только поучиться. Так вот как-то раз я просто шла по улице, а впереди меня шла женщина. И я пережила, можно сказать, озарение. Как она двигалась! Она поистине умела ходить. Ее движения были столь грациозны! Когда я смотрела на нее, передо мной вдруг возникла другая картина: внезапно мне открылись самые истоки греческой культуры, я увидела, как известные нам формы нисходят в мир, чтобы воплотить Прекрасное. И все это единственно благодаря тому, что передо мной шла женщина с красивой походкой!9

* * *

В третьеразрядных театрах в рабочих предместьях Парижа ставят преимущественно душещипательные мелодрамы. Все эти постановки рассчитаны, разумеется, не на интеллектуальную элиту, а на простой народ. В каждой сцене спектакля драматические эффекты держат зрителя в постоянном напряжении, чтобы он не переставал волноваться в течение всего представления. А поскольку посещают подобные постановки самые простодушные люди, то они совершенно забывают, что они в театре, и полностью отождествляются с происходящим на сцене. И вы часто можете наблюдать там, например, такую картину. На сцене появляется главный герой, а где-нибудь за дверью прячется предатель, задумавший его убить. Так вот, в это время обычно с галерки – это наиболее дешевые места под самой крышей театра – доносятся крики: «Берегись, он там, за дверью!» И это происходит не раз и не два, а постоянно. Мне довелось посетить подобный спектакль. В «Театр де ля Порт Сен-Мартен» давали, кажется, пьесу «Горбун». Это была крайне сентиментальная мелодрама. Сюжет я уже точно не помню, но по ходу пьесы зрителям и некоторым действующим лицам дается понять, что в доме рядом с гостиной есть прилегающая комната, где находится особая кнопка. Если нажать на эту кнопку, то потолок гостиной обрушится и всякий, кто в ней находится в это время, будет неминуемо раздавлен!.. Зрители узнают об этом по ходу спектакля раньше, чем некоторые из его главных действующих лиц. И вот предатель, которому тоже известно о секретной кнопке, прячется в прилегающей комнате. А в гостиной появляется главный герой в компании людей. Между ними идет оживленный разговор, а зрители, конечно, знают, что потолок вот-вот должен упасть. Я, разумеется, молча наблюдала за развитием действия, мне было любопытно узнать, какова будет та находка автора, с помощью которой он выведет своего героя из столь опасного положения: ведь не мог же главный герой погибнуть раньше всех остальных! Это было совершенно очевидно. Большую же часть зрителей волновало, конечно, не это. Некоторые из них закричали, громко закричали: «Эй, берегись – потолок!» Этот случай я наблюдала сама.10

* * *

Довольно распространено мнение о какой-то особой жестокости кошек, чаще всего имеется в виду их игра с пойманной мышью: прежде чем съесть мышь, они долго забавляются с ней. Так обычно говорят детям. Но я наблюдала за кошками и мне известно, что происходит на самом деле: они играют с мышкой вовсе не из жестокости. Обычно происходит следующее: кошка-мать охотится за мышью, чтобы накормить своих котят. Если бы, поймав мышь, она сразу же отдала ее своим детям, они бы просто не смогли ее съесть, так как такое мясо для них еще слишком твердое и жесткое и не пошло бы им впрок. Поэтому кошка-мать как бы играет со своей жертвой (люди воспринимают это как игру), подбрасывает ее, катает лапами, отпускает, потом снова ловит – и делает все это до тех пор, пока не доведет свою добычу до нужного состояния, когда ее плоть размягчится. Как только мясо после такой «обработки» станет достаточно мягким, пригодным для малышей, кошка тут же отдает его им. Но, естественно, кошка никогда не будет играть с мышью ради забавы! Она просто охотится за добычей, а потом готовит из нее еду. У нее ведь нет ни очага, ни печи, чтобы поджарить пищу, сделать ее мягкой, пригодной к употреблению. Поэтому у кошки свой способ приготовления пищи.

Согласно некоторым воззрениям, жажда пожирания была самым первым проявлением любви у живых существ… В подтверждение того, что этот взгляд не является таким уж неправдоподобным, приведу известные мне примеры, когда жертва, попавшая во власть в одном случае тигра, в другом – змеи, сама отдавалась хищнику, испытывая при этом своего рода экстатическое наслаждение. Итак, вот что произошло с человеком, который, пробираясь с товарищами по джунглям, отстал от них и был схвачен тигром-людоедом. Когда те спохватились, что товарища нет, они вернулись назад. Обнаружив следы, они поняли, что случилось, и бросились на выручку. Им удалось отбить своего приятеля у тигра как раз в тот момент, когда тот уже собирался приступить к трапезе. Когда пострадавший немного пришел в себя, ему посочувствовали, сказав, что он наверно пережил ужасные минуты. И вот что он ответил: «Вы, конечно, не поверите, да я и сам не знаю, как это получилось, но, когда тигр схватил меня и поволок по земле, меня вдруг охватило чувство огромной любви к нему и страстное желание быть съеденным им!»

И все это отнюдь не выдумка, это правда. Так было на самом деле.

Другой эпизод наблюдала я сама… По-моему, я вам уже рассказывала этот случай – как питон пообедал кроликом. Это было в Париже, в ботаническом саду. Я была там как раз в то время, когда животных кормили, и в клетку к крупному питону посадили маленького белого кролика, который тотчас же забился в самый дальний угол клетки, весь дрожа от страха. На него было жалко смотреть: ведь он чуял присутствие змеи и очень хорошо понимал, что его ждет. Змея же, свернувшись в кольца, неподвижно лежала на своей подстилке. Сначала она как будто спала, потом, медленно подняв голову, стала смотреть на кролика. Просто смотрела, не шевелясь, и все. И тут я увидела, что кролик сначала перестал дрожать, страх у него прошел. До этого он сидел, сжавшись в комок, и трясся как осиновый лист, а тут вдруг стал приходить в себя. Он поднял голову, открыл глаза, взглянул на змею и, не сводя с нее глаз, стал медленно, медленно приближаться к ней, пока не оказался на нужном расстоянии. И тогда змея одним броском – без единого лишнего движения, даже не разворачивая своих колец, можно сказать, не меняя положения, взяла кролика в пасть. Затем она начала перекатывать его в своих кольцах, готовя себе таким образом обед. Никакой игры, какой-то жестокой забавы здесь, конечно же, не было – просто питон готовил себе еду. Сначала он переломал кролику все кости, затем смочил его особыми клейкими выделениями из своих желез, чтобы тушка стала достаточно скользкой, и, когда весь процесс обработки был закончен, начал медленно, с удовольствием заглатывать свою пищу… Заметьте, змее не пришлось совершить ни одного лишнего движения – всего один бросок, чтобы взять кролика, который сам к ней приблизился.11

* * *

Животные в своем естественном состоянии никогда не переедают, они едят ровно столько, сколько диктует им чувство голода. Если животное не хочет, чтобы недоеденная им пища досталась другим, оно ее прячет, например закапывает, причем очень тщательно, чтобы в случае нужды воспользоваться запасами. Но как уже говорилось, у домашних животных этот инстинкт теряется, и они часто едят не только все то, что им дает человек, но и вообще все, что находят. Одно время я жила в небольшом городке на юге Франции. Тамошний житель, бакалейщик, держал коз, среди которых одна была особо прожорливой. Как-то он купил бочку мелассы – вы знаете, что это такое?.. Это неочищенный пальмовый сахар, патока. И вот он открыл эту бочку, а закрыть забыл. Тут-то все и произошло. Та коза бродила поблизости и в конце концов оказалась рядом с бочкой. Увидев, что бочка открыта, она решила, что в ней должно быть что-то вкусное. Она попробовала содержимое бочки и пришла в восторг. А поскольку здоровый инстинкт, природное чувство меры у нее было утрачено, то она продолжала уплетать мелассу до тех пор, пока, в буквальном смысле слова, не свалилась замертво. Дикое животное никогда бы не позволило себе ничего подобного. Вот вам и преимущества жизни в обществе человека!12

* * *

Только представьте себе: оказывается, бывают тщеславные растения!.. Если вы восхищаетесь ими, при этом необязательно даже выражая свое восхищение в словах, то они, можно сказать, задирают нос! И это относится не только к растениям – точно так же ведут себя и животные. Расскажу вам одну забавную историю.

В Париже есть ботанический сад, в котором помимо растений представлены различные виды животных. Как-то раз в этот ботанический сад привезли великолепного льва и, разумеется, посадили в клетку. Лев был в ярости. Клетка была устроена так, что, когда лев подходил к дверце, его не было видно. И вот когда на него приходили посмотреть посетители, он специально прятался! Я наблюдала за этим в течение нескольких дней и в один из дней, подойдя к клетке, начала с ним разговаривать (животные очень чутко реагируют на человеческую речь, они буквально слушают, что им говорят). Я очень ласково обратилась к нему: «Какой же ты красивый! Как жалко, что ты прячешься от нас, как бы нам хотелось на тебя взглянуть…» Лев стоял за дверцей и слушал. Затем он стал искоса поглядывать на меня из своего укрытия, медленно вытягивая шею, чтобы лучше меня разглядеть. Потом он выставил вперед лапу и, наконец, просунул кончик носа сквозь прутья клетки. Казалось, он хотел сказать: «Наконец-то нашелся кто-то, кто меня понимает!»13

Доктора и лекарства

Однажды, в возрасте двадцати лет, я услышала от одного доктора, что в случае расстройства желудка или кишечника самое лучшее, что можно сделать, – это продолжать питаться привычным для вас образом и вообще не думать о проблеме. Он говорил: «Если у вас повышенная кислотность, она останется такой, как бы вы ни питались, и чем больше вы думаете и беспокоитесь о ней, тем выше она будет. Начав соблюдать те или иные диеты, вы в конце концов обнаружите, что ощущаете недомогание даже от простого глотка воды. Но если вы не будете волноваться и продолжите вести привычный образ жизни, то постепенно все придет в норму».

И я убедилась в действенности этого совета.14

* * *

У меня был один знакомый доктор, невропатолог, лечивший в том числе заболевания кишечника. Так вот он утверждал, что настоящей причиной всех болезней желудка являются нервные расстройства. Этот доктор лечил богатых людей, праздно проводивших свое время. Пациенты приходили к нему и жаловались на боли и несварение желудка, их мучили жуткие боли, мигрени и тому подобное. Доктор выслушивал всех их с очень серьезным видом. Одной моей знакомой, которая лечилась у него, он сказал примерно следующее: «Да, ваш случай очень тяжелый. Прошу прощения, на каком этаже вы живете? Ах, на первом! Славно! Я порекомендую вам такое средство: каждый день с утра берите кисть хорошего, спелого винограда (завтракать не нужно – от завтрака у вас расстройство) и, держа ее аккуратно и крепко, приготовьтесь к выходу. Выходить вы будете не через дверь, а через окно – ни в коем случае не через дверь! Через дверь вам выходить не разрешается, только через окно. Поставьте у окна табурет для удобства. Итак, вы выходите через окно. Оказавшись на улице, вы начинаете есть виноград следующим образом: через каждые два шага съедайте по одной виноградинке – именно по одной, ни в коем случае не больше, иначе у вас заболит желудок! По одной ягоде через каждые два шага. Два шага – одна ягода, и так, пока не съедите всю гроздь. Вы должны идти прямо вперед до тех пор, пока не будет съедена последняя ягода. Да, гроздь обязательно должна быть крупной. Как только вы с этим покончили, можете спокойно возвращаться домой. Но ни в коем случае не на извозчике, иначе опять заболеете! Просто спокойно возвращайтесь пешком домой и, твердо вам обещаю, если вы ежедневно будете придерживаться этих мер, через три дня все пройдет». И действительно, эта женщина поправилась.15

* * *

В истории медицинской практики существовал период – не так уж давно, лет пятьдесят-шестьдесят назад, – когда для лечения возникшей болезни врач выписывал пациенту рецепт с лекарствами, при этом крайне настоятельно рекомендуя принимать их только в том случае, если состояние значительно ухудшится. Я могла бы даже показать вам подобный рецепт, но, думаю, это не так интересно. И вот прошло пятьдесят или шестьдесят лет, и для лечения той же самой болезни доктор столь же настоятельно со все той же не подлежащей сомнениям уверенностью будет убеждать вас, что те же самые лекарства просто необходимо принять для вашего исцеления! Так что, имея достаточный опыт наблюдений и критический склад ума, вы можете заключить, что подход к лечению разнится в зависимости от людей и от эпохи. Один мой французский приятель лет сорок-пятьдесят назад говорил всем своим пациентам: «Принимайте то лекарство, которое сейчас в моде, и оно непременно вам поможет».16

* * *

Помню, как Мать рассказывала мне [Амалю Кирану], что, когда ее сын Андре был маленьким, она сама лечила его от всех болезней, не обращаясь к врачам. 17

Мадам Александра Дэвид-Нил

Мать дружила с одной женщиной по имени Александра Дэвид-Нил, которая была также немного знакома и со Шри Ауробиндо. Она изучала буддизм, в особенности его тибетскую разновидность, и даже написала на эту тему увлекательную книгу. Скончалась мадам Дэвид-Нил в Париже в возрасте примерно 101 года. Мать отзывалась о ней как о человеке искреннем и целеустремленном и была о ней очень высокого мнения. Мадам Дэвид-Нил отличалась незаурядными способностями к медитации. Мать рассказывала, как однажды во время медитации та вдруг встала и отправилась на прогулку. Дело происходило на природе. Продолжительное время она шла вперед с закрытыми глазами. Наконец открыв их, она обнаружила, что находится в незнакомом месте, и повернула назад. Обратно она шла уже с открытыми глазами. Вдруг дорогу ей преградил речной поток. Каким же образом она пересекла его до этого? Поблизости не было ни моста, ни лодки. Очевидно, погрузившись в глубокую медитацию, она прошла по воде! Это кажется невероятным, но Мать не сомневалась в том, что все так и было. Мать говорила, что мадам Дэвид-Нил не стала бы никого обманывать, в том числе и саму себя. 18

* * *

Давным-давно, когда я еще жила в Париже, я встречалась с мадам Дэвид-Нил почти каждый день. Ее переполняло множество разных идей; как-то раз она сказала мне: «Не следует думать о совершаемом действии – это означает привязанность к нему. Само желание совершить то или иное действие говорит о том, что вы все еще привязаны к материальному миру». На что я ответила: «Нет ничего проще. Надо лишь представить все, что было совершено в прошлом, все, что будет совершено в будущем, и все, что совершается в настоящее время, и вы сразу же почувствуете, что ваше собственное действие – не больше чем мгновение, секунда в целой вечности, и привязанность к нему сразу пропадет». В то время я еще не была знакома с текстом «Бхагавад-гиты» и не знала выражения: «Действуй, отрешившись от плодов своих деяний». Я не знала «Бхагавад-гиту», но, по сути, передала то, чему она учит. 19

* * *

Мадам Дэвид-Нил о Матери:

Мы проводили вместе с друзьями чудесные вечера, мечтая о великом будущем и веря в него. Иногда мы ходили в сады Булонского леса посмотреть на первые аэропланы, взлетавшие подобно кузнечикам.

Мне запомнились ее элегантные манеры, образованность, развитый интеллект и мистическая одаренность.

Несмотря на всю ее огромную любовь и доброту, несмотря на все обаяние и врожденную способность делать добрые дела незаметно, ей все же не удавалось в полной мере скрыть от окружающих ту огромную силу, которую она в себе несла. 20

* * *

Хочу рассказать вам одну буддийскую историю, которую вы, возможно, уже слышали. В ней описываются реальные события, произошедшие в не столь отдаленном прошлом. Мне рассказала ее мадам Дэвид-Нил, которая, как вы, наверное, знаете, является известным приверженцем буддизма и первой европейской женщиной, посетившей Лхасу. Ее путешествие в Тибет было поистине опасным и захватывающим, и вот какой случай произошел с ней во время этой поездки.

Мадам Дэвид-Нил и несколько ее спутников следовали караваном через Индокитай, поскольку это наиболее легкий из известных маршрутов в Тибет. Большая часть территории Индокитая покрыта густыми лесами, в них водится огромное количество тигров, в том числе встречаются и тигры-людоеды…

В один из дней, уже на закате, когда вся компания пробиралась сквозь лесную чащу, стремясь как можно скорее выбраться на открытое место и разбить лагерь в безопасности, мадам Дэвид-Нил вспомнила, что настал час ее обычной медитации. В то время она регулярно медитировала в строго определенное время, не пропуская ни одного дня. Так что она сказала своим спутникам: «Продолжайте путь, а я посижу здесь и, как только закончу медитацию, догоню вас. Вы тем временем идите до следующей стоянки и разбейте лагерь». Один из проводников ответил ей: «Мадам, это невозможно, совершенно невозможно», – он, разумеется, говорил на своем родном языке, но мадам Дэвид-Нил знала тибетский язык в совершенстве. – «В этом лесу водится тигр-людоед, и сейчас как раз время его ужина. Мы не можем вас здесь оставить!» Она же ответила, что это ее нисколько не беспокоит, что медитация для нее гораздо важнее личной безопасности и что все они могут идти, она же останется здесь одна.