Сталинские премии. Две стороны одной медали

Сталинские премии. Две стороны одной медали

сост. Владимир Свиньин и Константин Осеев

© Свиньин В. Ф., Осеев К. А., составление, 2007

© Свиньин В. Ф., тексты от составителей, 2007

© Осеев К. А., справочный раздел, 2007

© Прашкевич Г. М., послесловие, 2007

© Изд-во «Свиньин и сыновья» 2007

* * *

Предисловие составителей

В истории искусства и литературы советской эпохи, богатой как на выдающиеся творческие свершения, так и на трагические потери, период с 1939 по 1952 год занимает особое место. В это время взаимоотношения власти и творческой интеллигенции были в наибольшей степени регламентированы на уровне партийно-правительственных постановлений и указов, уставов творческих организаций, руководящих указаний в статьях официальной печати. Оценка качества труда мастеров пера, кисти, сцены, экрана и т. п., а точнее степени полезности их произведений с точки зрения большевистской доктрины и текущего политического момента, имела в эти годы не только моральное (ордена, звания), но и строго определенное материальное, количественное выражение. Главным мерилом творческих успехов стали Сталинские премии в области искусства и литературы, учрежденные в декабре 1939 года в канун 60‑летнего юбилея великого вождя.

Эта книга в начале задумывалась, как чисто документальный справочник. Но работа над собранным материалом значительно изменила взгляд составителей на предмет и раздвинула рамки замысла. В частности, мы убедились в том, что этому периоду в истории советской культуры (1939–1952 гг.) серьезными ее исследователями уделено значительно меньше внимания, чем годам предшествующим и последующим. Нам же представляется, что именно тогда окончательно сформировался так называемый «соцреалистический канон», который на несколько десятилетий определил развитие отечественной литературы и искусства для масс.

Составители родом из этого времени. В детстве и юности мы читали эти книги и смотрели эти фильмы (едва ли не все). Но дело не в наших детских воспоминаниях, дело в том, что на этой литературе, на этом искусстве формировалось мировоззрение не одного поколения советских людей, из которых немалые миллионы перешагнули рубеж, отделяющий Советский Союз от нынешней России. Они тоже многое помнят. А вот молодежь наших дней плохо представляет себе, как выглядели полки книжных магазинов, афиши театров и кино в сороковые – пятидесятые годы, а там было многое, что не утратило своей художественной ценности и по сей день. Было и то, что прочно вошло в фонд мировой культуры. Достаточно сказать, что М. А. Шолохов, один из первых лауреатов Сталинской премии, впоследствии за то же самое произведение получил и Нобелевскую премию по литературе.

Было, разумеется, и другое. Кроме наград, премий и почестей, власть оказывала и совершенно иные знаки внимания по отношению к деятелям культуры, о которых вспоминать горько и больно. Но вспоминать надо. Без рассмотрения обеих сторон медали (в данном случае – лауреатского значка) нельзя во всей полноте понять и оценить все, что было создано в литературе и искусстве сталинских времен.

Формально история Сталинских премий (далее – СП) начинается с их учреждения в 1939 году и заканчивается со смертью И. В. Сталина. Но если говорить о сталинском периоде советского искусства вообще, то он, на наш взгляд, начался задолго до 1939 года и отнюдь не завершился со смертью вождя. Поэтому мы сочли возможным выделить четыре хронологических этапа истории СП (того и другого рода):

1) с даты учреждения (21.12.1939) по март 1941 г. (первое присуждение) с включением важных для нашей темы документов и событий нескольких предшествующих лет;

2) военное время и первый послевоенный год (1‑я половина 1946 г.);

3) 2‑я половина 1946 г. – март 1953 г. – время девальвации премий и самого сурового идеологического давления;

4) СП после смерти И. В. Сталина (1953–1966 гг.).

В соответствии с этой хронологией и будет расположен весь материал книги: документы, мемуары, комментарии составителей и современных журналистов. Документированные факты касательно имен лауреатов, названий произведений и степеней присужденных им премий будут представлены в двух вариантах: в виде полных текстов соответствующих постановлений СНК и СМ СССР, опубликованных в газете «Правда», и (в справочном разделе) – в сжатой, табличной форме – для того, чтобы легче было увидеть общую картину «выдающихся достижений в области искусства и литературы», какой она виделась высшим присуждающим инстанциям на тот или иной момент времени.

Необходимо сделать несколько общих замечаний.

1. Характерной особенностью всего механизма (регламента?) учреждения и присуждения Сталинских премий является его постоянная корректировка, причем не всегда оформляемая документально (по крайней мере, в виде публикаций в прессе). В частности, в утвержденном СНК СССР и опубликованном 02.04.40 в «Правде» «Порядке присуждения премий имени Сталина…» было определено: «Постановления Совета Народных Комиссаров Союза ССР о присуждении премий имени Сталина за выдающиеся работы в области науки, военных знаний, изобретательства, литературы и искусства публикуются в центральной печати в день 21 декабря». (Это, как известно, день рождения И. В. Сталина). Никакими последующими постановлениями другая определенная дата не была названа. Тем не менее, она ни разу не была соблюдена. Фактически годы, за которые присуждались премии, и годы, в которые публиковались Постановления о присуждении, никогда не совпадали. Иногда разрыв составлял несколько лет. В большинстве справочных изданий рядом с фамилией лауреата или названием произведения указывается именно год публикации. В нашем же сборнике везде фигурирует год (или период в несколько лет – были и такие случаи), указанный в названии соответствующего Постановления о присуждении. Сопоставление периодов и дат присуждения приведено в таблице 1 справочного раздела.

2. Часто встречающиеся утверждения о том, что такое-то литературное произведение, спектакль или кинофильм получило Сталинскую премию, является не совсем точным. Формально, ни одно произведение лауреатом Сталинской премии считаться не может, премии и звания лауреатов присуждались только их создателям, причем в случае коллективного творчества (спектакль, кинофильм), далеко не всем. Но в реальности всеми (и не без основания) считалось, что высшее одобрение получил, скажем, спектакль в целом, так что не удостоившиеся звания участники и сами, и в глазах окружающих тоже выглядели награжденными. Например, в публикации И. Соломоника («Новый Мир» 1993, № 6) есть такие строки:

«Осенью 1949 года в зоне лагпункта „Мостовица“ – это отдельный лагерный пункт 3 Каргопольлага, расположенный в Архангельской области и занимавшийся лесозаготовкой, – стало известно, что к нам этапировали писателя Гладкова, лауреата Сталинской премии, автора пьесы „Давным-давно“. …Ввиду того, что А. К. Гладков сильно хромал и не передвигался без палки, в лес на общие работы он не был отправлен – его забрала начальница санчасти, фельдшерица из местных, „трескоедов“, как их здесь называли. Дама эта щеголяла тем, что завхоз у нее – лауреат Сталинской премии! Поэт!».

Между тем, Сталинская премия I степени за 1942 год была присуждена только режиссеру А. Д. Попову за постановку этого спектакля в Центральном Театре Красной Армии. И такие случаи не единичны.

Все материалы, включенные в сборник, так или иначе опубликованы – в изданных книгах, в периодической печати, в Интернете. Они отнесены нами к двум категориям:

1) документы (официальные и архивные); сюда же мы относим редакционные статьи в печатных органах ЦК ВКП(б) – КПСС («Правда») и Управления пропаганды и агитации ЦК («Советская культура»);

2) литературно-публицистические тексты (воспоминания участников и других современников событий, фрагменты из книг и статей писателей, историков, искусствоведов, журналистов и других авторов).

Материалы, относящиеся к разным категориям, в каждом разделе книги даются под двумя рубриками. В обоих рядах перемежаются свидетельства как благосклонного отношения властей к тем или иным деятелям литературы и искусства и их творческим достижениям, так и строжайших, уничижительных разносов с драматическими, а то и трагическими для авторов последствиями. Сталинская премия за весь период создания отмеченных ею произведений (1934–1951 годы) поворачивалась к их создателям то одной, то другой своей «стороной». Не менее впечатляющим выглядит и перечень известнейших советских деятелей литературы и искусства той поры, кто ни разу не попал в списки лауреатов.

Составители надеются, что им удалось представить достаточно полную картину очень сложного периода в истории отечественной культуры сталинского периода, картину, основанную, в первую очередь, на документальных источниках. Просим учесть, что мнения и оценки отдельных авторов не всегда совпадают с мнением составителей. В приводимых документах сохранена орфография подлинников и даже фактические ошибки.

Книга состоит из пяти разделов: четырех, выделяемых по хронологии, и одного справочного, содержащего систематизированные и обобщенные данные, касающиеся итогов Большого сталинского идеологического, политического и культурного, как бы теперь сказали, проекта под названием «Сталинские премии».

В исторической литературе принято называть период 1945–1948 года в советской идеологии и культуре «ждановщиной» (А. А. Жданов умер в августе 1948 года). Но в разные периоды главными партийными ответственными за идеологию были разные люди. В соответствии с их фамилиями мы и назвали разные разделы книги.

Владимир СвиньинКонстантин Осеев

Раздел 1

1934–1941 «Андреевщина»

От составителей

Идея об учреждении премий имени И. В. Сталина по свидетельствам участников событий (дошедшим до нас через пересказы третьих-четвертых лиц) возникла во время подготовки к празднованию 60‑летнего юбилея вождя, то есть в конце 1939 года. В таком виде эта история носит чуть ли не анекдотический характер. На самом деле, безусловно, появление этой формы поощрения и стимулирования творческой деятельности никак нельзя считать случайным. Впрочем, внешняя сторона всех событий, связанных с учреждением премии, вполне выдержанная в духе времени, возможно, имела целью еще и замаскировать истинные намерения власти по решению самых неотложных внутри– и внешнеполитических задач. Одной из таких задач можно считать необходимость срочного проведения самой широкой «инвентаризации» как наличных творческих достижений, так и творческого потенциала страны в сферах науки, техники, литературы и искусства после всего, что произошло в этих сферах в 30‑е годы. Сделать это силами самих деятелей науки и искусства, с привлечением самых авторитетных из них, – было вполне здравой идеей. Эта же организационная форма обеспечивала полный идеологический контроль со стороны партийных органов и давала возможность при «подведении итогов инвентаризации» оценить такие важные для власти качества, как лояльность, правильное понимание политики партии, личную преданность вождю и т. п. в отношении каждой заметной фигуры в творческой среде (помимо оценок, уже имеющихся в структурах НКВД). Того требовала обстановка в стране и в мире.

Но прежде чем появилась эта форма поощрения и стимулирования творческой деятельности, власть уже на протяжении почти целого десятилетия (начиная с 1932 года) успешно применяла во взаимоотношениях с творческой деятельностью политику «кнута и пряника». Роль «пряников» в «допремиальный» период выполняли ордена и звания, а роль «кнутов», как и в последующие времена, всевозможные постановления по вопросам культуры и идеологии, в самые жуткие годы – репрессии.

К этому времени XX век перешагнул порог начала самых трагических событий своей истории. Уже шла Вторая мировая война, и участие в этих событиях Советского Союза было фактически обозначено (пакт Молотова – Риббентропа уже был подписан). Поэтому в первых списках номинаций (по нынешней терминологии) наиболее важными явно считались не литература и искусство, а наука, техника, изобретательство, причем особенно выделялись успехи в области военных знаний и изобретений. Там предусматривались более значительные средства и предполагалось большее число награждаемых. То же относится и к учрежденным одновременно сталинским стипендиям: вопрос подготовки новых гражданских и военных кадров стоял очень остро.

То, что в первом списке номинаций отсутствовала литература, видимо, нельзя объяснить просто забывчивостью или невниманием к этому виду творчества. Кажущаяся «оплошность» была исправлена через полтора месяца новым постановлением, где литература обозначена, как самостоятельный, отдельный от науки и искусства вид творческой деятельности, имеющий собственные подвиды: прозу, поэзию, драматургию и критику (подобное разделение на подвиды для музыки и кинематографии произошло существенно позже). Это явно отвечало представлениям вождя о роли литературы (и авторитета писателей) в идеологическом воспитании масс. Именно на примере литературы были в начале тридцатых продекларированы, а затем и утверждены как единственно правильные для всех деятелей советского искусства принципы социалистического реализма.

К началу 40‑х годов торжество соцреалистического метода в Советском Союзе можно было считать свершившимся фактом. Ушла далеко в прошлое шумная разноголосица двадцатых – все эти «серапионовы братья», «перевалы», «кузницы», РАПП’ы и РАПМ’ы, обериуты, футуристы, имажинисты, супрематисты, ничевоки и пр., и пр., и пр. Все это было отменено одним коротким Постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) от 23 апреля 1932 г. «О перестройке литературно-художественных организаций». Из оставшихся в живых имен-символов 20‑х (которыми Россия сегодня по праву гордится) не у дел оказались такие мастера, как Дзига Вертов, Константин Мельников, Павел Филонов, Александр Родченко и другие. Прокатились по стране беспощадные тридцатые, непоправимо изменив (точнее, исказив) ее культурный ландшафт. Свирепствовала цензура. Из библиотек и книжных магазинов в массовом порядке изымались не только не отвечавшие соцреалистическим критериям издания, но и произведения классиков (Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Толстого и др.), если предисловия к ним были подписаны кем-то из «врагов народа», например, Б. Каменевым (а это случалось часто, поскольку последний долгое время возглавлял издательство «Academia», а впоследствии был еще и директором созданного по инициативе М. Горького Института мировой литературы) или Н. Бухариным (в свое время признанным во властных кругах авторитетом по литературным вопросам). Сам Максим Горький превратился из живого классика в икону соцреалистического «храма искусств». Забыты были не столь уж и жаркие дискуссии на Первом Съезде советских писателей (17.08–01.09.1934), который оказался и последним при жизни И. В. Сталина. Из более 600 его делегатов почти треть была репрессирована. Примерно такая же пропорция соблюдалась и в других творческих сферах. Если не трогали самого широко известного в стране человека, то обязательно родственников, часто близких: жену, отца, сына, брата и т. д. Правда, к 1940‑му году волна арестов пошла на убыль, хотя и не прекратилась.

Вот в такой обстановке 16 сентября 1940 года под председательством Владимира Ивановича Немировича-Данченко в нижнем фойе МХАТа СССР состоялось первое заседание Комитета по Сталинским премиям в области литературы и искусства. Членам Комитета предстояло выявить, обсудить и представить на утверждение в высшие инстанции произведения – по одному произведению в каждой номинации, – созданные или завершенные в текущем году, которые достойны присуждения им (впервые!) высокой премии. Формально высшей инстанцией был Совет Народных Комиссаров, фактически же во все годы – Политбюро ЦК ВКП(б). Возможно, им удалось бы справиться с этой задачей к установленному Положением сроку (21 декабря), но этого не случилось по независящим от Комитета причинам. В инстанциях решили (Постановление СНК СССР от 20 декабря 1940 г.) расширить временной диапазон с текущего года до 6–7 предыдущих лет (то есть начиная с 1934 года), число же награждаемых было значительно увеличено: по каждому разделу литературы до трех, а по всем прочим видам искусства, кроме трех премий первой степени были введены еще и по пять второй степени.

Но и на этом корректировки не закончились. Когда 16 марта 1941 года было, наконец, опубликовано первое в истории «Постановление Совета Народных Комиссаров Союза ССР „О присуждении Сталинских премий за выдающиеся работы в области искусства и литературы“», там значилось существенно больше лауреатов почти во всех разделах литературы и искусства. Узаконено было это увеличение просто примечанием к самому указанному Постановлению (в области кинематографии, например, присуждены были сразу десять первых и пятнадцать (!) вторых премий (все же важнейшее из искусств!).

Как бы то ни было, первое присуждение Сталинских премий состоялось, и 16 марта 1941 года страна узнала о появлении первых 162 лауреатов – деятелей литературы и искусства (постановление о введении такого звания было подписано 26.03.41 г. и опубликовано в газете «Советское искусство» 30.03.41 г.). Прочтение этого списка представляет несомненный интерес как с точки зрения «кто в нем есть», так и с точки зрения «кого в нем нет»

Из удостоенных – подавляющее большинство и так уже известные всей стране люди (особенно 65 лауреатов I степени): как правило, орденоносцы, обладатели званий «заслуженных» и «народных». Более того, почти все эти имена и по сегодня являются гордостью отечественной культуры (хотя заслуживает быть включенным в фонд этой культуры далеко не всё, что было ими создано). Приведем список 65 полностью, и вряд ли большинству читателей по большинству фамилий потребуются пояснения – кто есть кто.

1. Абрикосов А. Л.

2. Александров Г. В.

3. Асеев Н. Н.

4. Бабочкин Б. А.

5. Багашвили С. Л.

6. Барсова В. В.

7. Васильев Г. Н.

8. Васильев С. Д.

9. Геловани М. Г.

10. Герасимов А. М.

11. Грабарь И. Э.

12. Довженко А. П.

13. Доллер М. И.

14. Дунаевский И. О.

15. Жаров М. И.

16. Заболотный В. И.

17. Ильинский И. В.

18. Иогансон Б. В.

19. Каплер А. Я.

20. Козинцев Г. М.

21. Корнейчук А. Е.

22. Крючков Н. А.

23. Купала И. Д.

24. Ладынина М. А.

25. Лепешинская О. В.

26. Ливанов Б. Н.

2 7. Меркуров С. Д.

28. Михайлов М. Д.

29. Мухина В. И.

30. Мясковский Н. Я.

31. Нестеров М. В.

32. Орлова Л. П.

33. Охлопков Н. П.

34. Павленко П. А.

35. Петров В. М.

36. Погодин Н. Ф.

3 7. Пудовкин В. И.

38. Пырьев И. А.

39. Рейзен М. О.

40. Ромм М. И.

41. Самойлов Е. В.

42. Сергеев-Ценский С. Н.

43. Симонов Н. К.

44. Скуратов И. Ф.

45. Тарасова А. К.

46. Толстой А. Н.

4 7. Трауберг Л. З.

48. Тренев К. А.

49. Тычина П. Г.

50. Уланова Г. С.

51. Ханов А. А.

52. Хмелев Н. П.

53. Хорава А. А.

54. Чабукиани В. М.

55. Черкасов Н. К.

56. Черкасов (Сергеев) Н. П.

5 7. Чечулин Д. Н.

58. Чиаурели М. Э.

59. Чирков Б. П.

60. Шапорин Ю. А.

61. Шолохов М. А.

62. Шостакович Д. Д.

63. Щукин Б. В.

64. Щусев А. В.

65. Эйзенштейн С. М.

Разумеется, решающую роль сыграли вкусы и оценки Сталина. Это была не только формально, но и по сути даваемая лично им премия. Характерно, что всем деятелям сценического искусства (опера, балет, драма и комедия) премии были присуждены «за выдающиеся» (первая степень) или «за большие» (вторая степень) заслуги в соответствующем виде искусства. Так, из двух равно прославленных теноров Большого театра, вождь явно предпочитал И. С. Козловского («за выдающиеся») С. Я. Лемешеву («за большие», причем не только в вокально-театральном, но и киноискусстве – имелось в виду исполнение им главной роли в к/ф «Музыкальная история», за который по разделу «Кино» отдельно удостоились премии также второй степени режиссер А. Ивановский и артисты Э. Гарин и З. Федорова).

Карикатура Радлова: Петр и Алексей, или А где же вторая часть?

Наибольшее внимание вождь уделял двум сферам художественного творчества: литературе и кино. Он много читал, много времени проводил в кинозале и обо всем прочитанном и увиденном имел свое мнение. Например, в числе кандидатур по разделу литературы А. Толстой (возглавлявший литературную секцию Комитета) не значился по его же просьбе – и роман «Петр I», и трилогия «Хождение по мукам» были к тому времени не закончены. Но «читатель № 1» счел возможным присудить премию за уже опубликованные части романа о Петре. Формального «Положения о Сталинской премии», то есть правил, предписывающих кому и за что можно ее присуждать, а кому (к примеру, умершим деятелям, иностранцам) и за что (за незаконченные произведения) – нельзя, не существовало. Это позволяло решать спорные вопросы ad hoc, то есть в каждом конкретном случае по-своему. Что и делалось на протяжении всей истории Сталинских премий.

Музыкой и театром Сталин интересовался меньше, изобразительным искусством еще меньше, в основном, соглашаясь с предложениями специалистов и их партийных кураторов. Зато вполне одобрял, а иногда и выступал инициатором жестких проработок тех авторов и произведений, где зоркий глаз идеолога усматривал крамолу, искажение, клевету и вообще нечто чуждое социализму. Самыми известными событиями такого рода в довоенное время стали: кампания, порожденная статьей в «Правде» «Сумбур вместо музыки» (на примере оперы Д. Д. Шостаковича был навеки заклеймен формализм в музыке) и постановление Политбюро ЦК ВКП(б) (формально – Комитета по делам искусств) о снятии спектакля «Богатыри» по пьесе Демьяна Бедного в Московском Камерном театре под руководством А. Я. Таирова (осуждению подлежали искажения исторической правды о героическом прошлом русского народа). Правда, Шостакович был потом как бы прощен и удостоен всех наград, а для Демьяна Бедного и А. Таирова этот разнос, по сути, означал конец творческой карьеры. Естественно, что имен как знаменитого большевистского трибуна, так и выдающегося режиссера ни сейчас, ни в дальнейшем в списках лауреатов нет.

Нет и многих других известных на тот момент фамилий. Из числа классиков советской (и русской вообще) литературы, здравствующих на свободе в те годы, необходимо назвать, безусловно, А. Ахматову, М. Цветаеву, Б. Пастернака и М. Зощенко. Как будет видно из других материалов литературной части этого раздела, кандидатура Ахматовой даже всерьез обсуждалась в числе прочих на заседаниях Комитета по премиям (предлагали авторитетные люди), но обернулось это для поэтессы самым нежелательным образом: готовый тираж ее напечатанной после 18‑летнего перерыва книги был уничтожен, а в ее адрес А. А. Жданов уже тогда (правда, еще не публично) высказал почти все те слова, которые потом будут фигурировать в известном докладе и Постановлении 1946 года. Отсутствие в списках Зощенко не удивляет – он тоже, как и Ахматова, обладал колоссальной популярностью в литературной среде, но только не у блюстителей соцреалистического канона. Зато удивляет отсутствие абсолютно лояльного и мало кому уступающего в известности Аркадия Гайдара. Из других обсуждавшихся, но не получивших следует отметить И. Ильфа и Е. Петрова (за книгу «Одноэтажная Америка»; И. Ильф умер в 1936 году, Е. Петров погиб в 1944‑м), Вс. Иванова (роман «Пархоменко»), В. Василевскую (повесть «Пламя на болотах»), А. Макаренко (за «Педагогическую поэму»; знаменитый педагог умер в 1939 году).

Весьма показательным было и так называемое «дело Авдеенко», для разбора которого собиралось специальное собрание литераторов с участием самого Сталина. В результате непосредственно (и совершенно незаслуженно) пострадал только сам Александр Авдеенко – автор сценария фильма «Закон жизни», но публичность обсуждения имела целью показать, кто будет решать, какое искусство «правильное», а какое – нет.

Не обсуждались и не получили ни сейчас, ни впредь уже очень известные к 1941 году писатели и поэты К. Паустовский, А. Платонов, М. Пришвин, И. Сельвинский, Ю. Олеша, Н. Заболоцкий, К. Чуковский; драматург Е. Шварц, театральный режиссер и художник Н. Акимов, композитор Н. Богословский, киноактеры П. Алейников и М. Бернес.

Но самыми популярными в народе были, конечно, артисты эстрады: Л. Утесов, К. Шульженко, В. Козин, Л. Русланова, Эдди Рознер и его оркестр. Им тоже Сталинских премий не достанется ни тогда, ни потом. Что здесь причиной – пренебрежительное отношение Сталина к эстраде, как к несерьезному виду искусства, или как раз недовольство «чрезмерной», с его точки зрения, популярностью? Возможно, и то, и другое.