Полная версия
Клубок коротких нитей
Стас рассмеялся и пожелал мне удачи.
На том мы и расстались…
9
12 июля 999 г. БухараСмена власти хоть и не удивляла жителей Бухары, но все же страх и любопытство выгоняли толпы людей на улицы, где людские потоки перемешивались, и уже невозможно было разобрать – где местные, а где пришлые. Мелкие воры заскакивали в дома, оставленные без присмотра, и в спешке хватали все, что попадалось под руку. Порою их попытки оказывались безуспешными, и они едва уносили ноги, уворачиваясь от плетей грозных слуг, оставленных хозяевами присматривать за семейным добром.
Дом управляющего Хармайсаном хоть и был полон охраны, но в тот же день подвергся нападению двух неразумных всадников, решивших, что раз город пал без боя, то теперь они смело могут пользоваться добычей. Неожиданный отпор, который они здесь получили, заставил их ретироваться на какое-то время в поисках подмоги, которая не заставила себя ждать, и уже небольшой отряд всадников караханидов пытался взломать невысокую дверь, обитую кованым железом.
Выломав дверь, толпа разгоряченных воинов ворвалась внутрь и прямо у порога натолкнулась на худощавого молодого человека, стоявшего спокойно и неподвижно.
От изумления воины опустили свои мечи и окружили странного юношу. Тот поднял вверх руку, призывая к тишине, и негромко сказал:
– Вы ворвались в дом отца знаменитого врача Ибн Сины, каковым я являюсь! Илек-хан Наср, ваш предводитель, наверняка захочет воспользоваться моими услугами, и тот, кто причинит мне зло, в скором будущем будет жестоко наказан. Вы можете взять мои богатства, но не мою жизнь!
Грабители молчали, пока наконец старший из них не произнес:
– Да будет так, странный человек! Мы возьмем твое добро, а тебя отведем к самому Илек-хану. Но если он не захочет воспользоваться твоими услугами, ты умрешь!
– Почему же я должен умереть?
– Потому что ты попытался одурачить нас!
Воины с гиканьем вытащила Ибн Сину из родительского дома и поволокли во дворец.
Встреча с новым правителем не пугала его. Напротив, он жаждал скорейшей аудиенции у нового правителя. Ведь от того, насколько благосклонно отнесется к нему новая власть, зависела его возможность и впредь посещать дворцовую библиотеку. И он не разочаровал строптивого хана…
Ни беспорядки, ни грабежи, ни постоянный передел власти среди знати не беспокоили Ибн Сину, пока не все книги были прочитаны. 22 тома по токсикологии Сабура ибн Сабира, «Книга бесед о медицине между врачом аль-Харисом и царем Хосровом Ануширваном» врача арабов, лечившего самого пророка Мухаммада, книги Ибн Исхака по глазным болезням, которые в те времена покупали буквально на вес золота! Восемь книг Цельса и десять книг Орибазия, хирургия Павла Эгейского – эта сокровищница знаний еще ждала и манила его. Лишь закончив изучение этих трудов и положившись на свою необыкновенную память, он ушел ко двору Хорезм-шаха в Ургенч.
10
14 апреля 2008 г. КрасноярскСадясь за руль, я думала, как лучше преподнести эту новость семье. Пока я в раздумьях пыталась вставить ключ в замок зажигания, зазвонил телефон. Алке не терпелось узнать, как все прошло.
– Так ты едешь или нет?
– Еду. Только не знаю, как сказать об этом дома.
Алка фыркнула в трубку:
– Не веди себя, как мужчина!
– Как это?
Подруга с радостью поделилась опытом:
– Как пакостливый, но трусливый кот. Ладно, если ничего сама не сможешь придумать, звони.
У меня мелькнула надежда:
– А ты уже что-то придумала? Тогда приезжай, мне сейчас думать нечем. Голова забита совсем другим.
Алка пошуршала своей записной книжкой и решительно сказала:
– Раньше пяти не жди.
Я посмотрела на часы. Сейчас около трех. Домой идти не могу, так что можно пока закупить все, что нужно в дорогу. Я немного обновила свои мазилки, купила краску для волос, чтобы потемнеть, потому что арабские мужчины любят светлых европейских женщин. А мне сейчас меньше всего хотелось любви. Я хотела перемен.
Муж, судя по всему, перемен не хотел и что-то разогревал на плите. Ребенка дома еще не было, так что можно было осторожно начинать разговор. Только я собралась с мыслями, как раздался дверной звонок. На пороге стояла Алка с огромным пакетом в руках. Она протянула пакет моему мужу:
– Держи, только осторожно. Там бутылки. Когда начинаем отмечать?
Муж оторопело смотрел на нее:
– Что начинаем?
Алка подмигнула мне и уставилась на Николая:
– Ты что, не в курсе?
– Нет, я, как всегда, не в курсе.
Подруга деловито прошла в ванную, быстро вымыла руки и вернулась на кухню в полной боевой готовности. Она начала выкладывать из пакета полуфабрикаты и консервы, быстро создавая на моей маленькой кухне большой бардак. Порывшись в ящиках, Алка сунула мужу штопор:
– Я буду резать, а ты пока открывай бутылки.
Николай, не понимая, что это за вечеринка,
удивленно смотрел то на меня, то на нее в ожидании, кто же из нас первой заговорит. Алка наступила мне на ногу, давая понять, чтобы я помолчала, и начала:
– Я твою жену устроила на работу.
Николай усмехнулся:
– Так это мы трудоустройство празднуем?
Потом повернулся ко мне:
– Может, я буду давать тебе еще столько же на хозяйство, и ты перестанешь придумывать себе работу на стороне?
Алка деловито поинтересовалась:
– Лен, а сколько он тебе дает?
Мне наконец-то удалось поучаствовать в разговоре.
– Прожиточный минимум на троих.
Алка не унималась:
– А сколько у вас прожиточный минимум?
Муж посмотрел на потолок и, закатив глаза, сказал:
– Для меня это коммерческая тайна.
Она резко повернулась к Николаю и сказала:
– А какого черта ты ее держишь дома? Пусть работает!
Муж возмутился:
– Она уже работала. Преподавала что-то в университете, но у меня было чувство, что я спонсировал государство.
Алка удивилась:
– Это почему?
– Потому что университетской зарплаты ей хватало только на бензин.
Алка съехидничала:
– Это куда она так далеко ездила? Ты не проверял?
Николай начинал терять терпение.
– Ну скажи мне, на фиг ей работать? Пусть дома сидит.
Алка покачала головой:
– Не получится!
Николай насторожился:
– Почему это не получится?
– Потому что тебе дешевле будет отпустить ее работать, чем платить неустойку компании.
Муж на всякий случай сел на стул:
– Какой компании?
Алка сбегала в прихожую и вытащила из сумочки какие-то бумаги, свернутые пополам.
– Вот, можешь сам почитать. Это договор с немецкой турфирмой, согласно которому твоя жена обязуется минимум три месяца проработать в Арабских Эмиратах.
– Без моего согласия?
Алка вздохнула и убрала бумажки.
– Милый, посмотри ей в паспорт. Она совершеннолетняя и дееспособная. Твоего согласия не требуется.
Николай начинал сердиться.
– С тем, что она совершеннолетняя, я согласен, а вот что дееспособная – сомневаюсь.
Алка погладила его по голове, как маленького мальчика:
– А ты не сомневайся. Все будет хорошо.
Потом повернулась обратно ко мне:
– Так мы пить будем?
Я обрадовалась:
– Конечно!
Николай все еще не понимал, как это произошло:
– Ал, как ты это ей устроила?
– Что устроила?
– Этот контракт…
Алка покачала головой:
– На самом высоком уровне.
Николай махнул на нее рукой:
– Знаю я твой уровень!
Подруга состроила гримасу и тихо прошептала:
– Нет, дорогой. Не знаешь…
Николай задумался на какое-то время и, глядя мне в глаза, сказал:
– Ты, надеюсь, понимаешь, что это прямой путь к разводу? Ребенка я тебе не отдам.
Тут я взвилась:
– Не отдашь? Отлично! Будешь, как сказал Карлсон, ему родной мамой! Лечить, делать с ним уроки, читать на ночь, стирать, шить костюмы к празднику…
Я немного перевела дух, но долго молчать не стала:
– Ты как маленький мальчик, который решил завести собаку. Он не знает, как трудно ее вырастить! Он хочет себе друга не для того, чтобы о нем заботиться, а чтобы все видели, что у него есть собака! Можешь поиграть! Надоест – звони! Заберу!
Такой сумбурной речи от меня никто не ожидал. Алка стала срочно наливать всем коньяк, чтобы хоть как-то разрядить обстановку.
Эти двое сидели напротив меня с угрюмыми лицами, а я была счастлива. Потому что обратной дороги у меня теперь не было. Пока родители рядом, за ребенка я не боялась, а значит, можно было что-то изменить в своей жизни.
11
12 апреля 2007 г. ЭмиратыВ небольшом кабинете на втором этаже еще горел свет, несмотря на то, что было глубоко за полночь. Два человека за небольшим компьютерным столом не могли оторваться от монитора, хотя глаза у обоих были уже красными и они потирали их каждые пять минут. Один из них был араб лет сорока, невысокого роста с небольшими залысинами на голове, покрытой курчавыми, коротко стрижеными волосами. Другой – крупный индус в синей рубашке с длинными рукавами и с необычайно пухлыми губами. Араб взглянул на часы и предложил:
– Я могу сварить кофе, если хочешь.
Индус покачал головой и поблагодарил хозяина:
– Нет уж. Лучше чай. Спасибо.
Хозяин возмутился:
– Думаешь, я не умею варить кофе?!
Индус, продолжая что-то набирать на компьютере, не повернув головы в его сторону, спокойно сказал:
– Не умеешь. Я пробовал как-то, что ты варишь. Лучше чай.
– Ладно, Мустафа, как хочешь. Долго нам еще здесь сидеть?
– Если сидеть, то долго. А вот если ты напряжешься и вспомнишь хоть что-нибудь, то дело может сдвинуться.
Араб вскипел:
– Что еще я должен вспомнить?! Я все тебе рассказал!
Мустафа, не дожидаясь хозяина, сам поднялся из-за компьютера и включил чайник, стоявший на стеклянном столике у стены. Постоял немного, слушая, как нагревается вода и вверх всплывают первые пузырьки.
– Султан, я не знаю, что искать. Потому и перебираю все варианты. Но если ты вспомнишь…
Араб простонал.
– Хорошо. Давай все сначала.
Мустафа присел рядом на краешек своего стула и навис над арабом, как большая черная гора.
– Ты встречал в порту контейнер с индийскими девушками…
– Да, это было в феврале.
Мустафа закурил:
– Зачем ты связался с индусами? Они же продадут при первой возможности! Почему не ввозил русских или украинок?
Султан тоже потянулся за сигаретами:
– Русские совсем дикие. Они, как волчицы, сбиваются в стаи и становятся опасными. Ты слышал, как в прошлом месяце две русские проститутки убили клиента?
– Араба? Местного?
– Да.
Мустафа нахмурился.
– Не повезло девкам. Лучше бы они тебя убили.
Султан нахмурился.
– Это были не мои. Они работали на Давида, он теперь в бегах.
– Вернулся в Грецию?
– Не знаю.
– Ладно, вернемся к твоим индускам. Сколько лет было девушкам?
– Кому тринадцать, кому пятнадцать.
– Молодые.
– Только молодые и пользуются спросом. Старых я никому не продам.
Мустафа положил пакетик с чаем в кружку и залил кипятком.
– Ты говоришь, что рассчитался за девушек и посадил их в автобус, а сам поехал следом на машине. Так?
– Да, все так. Но на ближайшем перекрестке мою машину остановили полицейские, а автобус поехал дальше. И что стало с моим товаром, я не знаю.
– Не понимаю, зачем тебе так рисковать?
Султан затушил сигарету и прошипел:
– Слушай, Мустафа, на туристах с пятидолларовыми надбавками не заработаешь. Я плачу за содержание своих детей, за офис, за работников, за содержание дома. А если со мной что случится?! Я и так уже отсидел два года за проституток! Мне нужны деньги, а торговать наркотиками религия мне запрещает!
– А людьми торговать она тебе позволяет?
– Ты слишком дерзок, Мустафа. Не забывай, что это я тебе плачу!
Мустафа примирительно поднял левую руку.
– Ладно, не кипятись. Вычислим мы твоих девушек. Языка они не знают, денег у них нет, так что далеко не уйдут. А что с водителем автобуса?
– Он пропал. На работе больше не появлялся. Я узнавал в той фирме, где нанимал автобус.
– Может, хозяин в доле? Вот и сказали тебе, что водитель пропал. А сами забрали груз и продали.
– Я проверял. Мой человек дежурил там несколько дней.
– Сам автобус в гараж не приедет. Кто-то же его привел!
– Нет. Они нашли автобус на окраине Дубая. Никого там не было. Ни водителя, ни девушек. Меня развели, как… Кто теперь вернет мне мои деньги?
Мустафа вернулся к компьютеру.
– Если девушки разбежались, кто-нибудь наверняка захочет прибрать их к рукам. Я дам несколько объявлений в сеть, что богатый индус хочет познакомиться с соотечественницей лет пятнадцати. Дам свой телефон и буду ждать.
– Я не могу ждать! Клиенты недовольны, я обещал им еще на прошлой неделе, что привезу товар.
Мустафа просмотрел несколько сообщений, но ничего подходящего не было.
– Может, конкуренты? Давид в бегах, но его семья работает.
– Они не возят из Индии. У них своего товара полно.
– Ты же сам говорил, что их товар гораздо старше и часто болеет. А твой – молодой и чистый. За это тебе и платят. Может, они решили расширить бизнес?
Султан вздохнул.
– Им сейчас не до этого. Проблем много, а денег мало. У меня там есть человек, так он говорит, что они даже за прошлый месяц с людьми не рассчитались. Тут не до расширения бизнеса.
– Но, если тебя остановили полицейские, значит, кто-то знал, что ты уже получил товар. И остановили тебя неслучайно.
– Знаю, Мустафа. Только не знаю, что мне теперь делать.
– Я постараюсь узнать, кто навел на тебя полицию, а тебе лучше лететь за новой партией товара.
– Куда лететь?
– Ну, хоть в Бахрейн. Там сейчас избыток малолетних, мне вчера друг звонил, предлагал поразвлечься.
– Ладно, звони своему другу. Пусть оставит для меня дюжину девственниц.
Мустафа набрал номер, долго и шумно разговаривал с кем-то, потом передал трубку Султану:
– Сам скажи, когда тебя встретить и где хочешь остановиться.
Султан, перебросившись парой фраз, перешел на одно из наречий, которое Мустафа не знал. Через полчаса он попрощался, весьма довольный собой. Значит, договорился о предварительной цене. Последнюю цену он назовет на месте, когда сам убедится в качестве товара.
Утром на следующий день Мустафа вновь появился в офисе, хотя все программы работали исправно и заявок на техобслуживание никто не делал. Он поздоровался с работниками и прошел прямиком в кабинет Султана.
Султан удивился его визиту, но виду не подал. Мустафа отказался от кофе и сразу же перешел к делу.
– Я нашел твой товар.
Султан воздел руки к небу.
– Слава Аллаху. И где же он?
– Он в руках людей, которые могут доставить тебе много неприятностей, если ты будешь глупо себя вести.
Султан в недоумении смотрел на молодого человека:
– И что же мне делать?
– Лети в Бахрейн, как ты и планировал. А за товар с тобой рассчитаются. И будут еще заказы.
Мустафа вытащил из своего необъятного портфели и положил перед Султаном проспект CORE. Султан недоверчиво посмотрел на Мустафу, сидящего напротив, потом на большие серебряные буквы на черном глянце проспекта и рассудил, что выбирать не приходится.
Выйдя из офиса Султана, Мустафа позвонил Густаву.
– Да, господин Флобе. Все, как вы говорили. Он согласился. Можно считать вопрос с поставками решенным. Он все возьмет на себя.
12
5 мая 2007 г. Арабские ЭмиратыСобытия развивались сами собой, и моего участия, казалось, вовсе не требовалось. В Москве я забрала билет у представителя «Экспресс-лайн», дневным рейсом вылетела в Эмираты и оказалась в другой жизни.
Как только в самолете открыли двери, или как это у них там называется, внутрь проник горячий влажный воздух, пропитанный необъяснимыми ароматами. Второй терминал аэропорта Дубая, куда мы прилетели, – совсем небольшой, и все формальности заняли около получаса. В зале прилета народу было немного, в основном встречающие и агенты развлечений, всовывающие зазевавшимся туристам яркие проспекты экскурсий и свои визитки. Я обвела взглядом всю эту цветастую публику и остановилась на высоком парне с густой шевелюрой. Это, наверное, чтобы от жары спасаться, вместо тюрбанов и головных повязок. Как негры в Африке. Парень оперся о подоконник и что-то жевал, не обращая на меня никакого внимания. Я подошла ближе и спросила:
– Мне нужен представитель «Айша туризм». Не подскажете, кто?
Парень уставился на меня с подозрением, посмотрел на бумажку, которую сжимал в руке, и задал встречный вопрос:
– Вы Елена?
Я кивнула. Он снова сверил мое изображение с факсовым вариантом. У него что-то не сходилось, но он старался не показаться невежливым.
– Вы не очень-то походите на свою фотографию.
Я пожала плечами.
– Так ведь это факсовый вариант. А вам что больше нравится – факс или натура?
Парень задумался, взял мой чемодан и направился к выходу. Я двинулась за ним:
– Что-то не так?
Он остановился, еще раз внимательно посмотрел на меня и сказал:
– Мы думали, что вы выглядите старше, солиднее. Как на факсе.
– Вас что-то смущает в моем виде?
Парень неожиданно протянул мне руку:
– Али.
Я пожала большую теплую ладонь и постаралась наладить отношения:
– Зачем вам солидная женщина? Может, подойдет просто серьезная?
– У нашей компании были неприятности, но теперь все устроилось. Поэтому нам бы подошла женщина, которая выглядела бы солидно в глазах клиентов.
Мы вышли на улицу. Горячая влажность воздуха и абсолютно сухая земля. Странное сочетание. Я вспомнила парилку и постаралась дышать правильно, чтобы не обжигать легкие. Али смотрел на меня с сочувствием:
– Привыкнете.
Аэропорт оказался совсем недалеко от города, и мы через тридцать минут уже стояли в холле гостиницы. Али переговорил о чем-то с управляющим, и тот понимающе кивнул. Пока на reception оформляли документы и искали горничную, чтобы приготовить номер, Али предложил посидеть на диванах. Я попыталась выяснить, какие неприятности посетили фирму:
– Эти неприятности связаны с законом или с персоналом?
Али постарался уйти от прямого ответа:
– Суд Шариата суров. Не всегда можно знать, за что ты пострадал.
Я ничего не поняла. Кроме того, что суд был суров.
– И какое же наказание понесла компания?
Али закурил:
– Компанию закрыли. Пришлось открывать новую. Но директора уже выпустили из тюрьмы!
Я не знала, радоваться мне, что директора выпустили, или можно еще успеть на обратный рейс. Али директорская судимость ничуть не смущала. Он постарался ввести меня в курс дела:
– Вы будете заниматься визами и бронированием. Ну, и в особых случаях сопровождать клиентов.
– Эскорт-услуги?
Али засмеялся:
– В вашем возрасте?! Нет, я же сказал, что нам нужна солидная женщина!
– Тогда поясните мне термин «сопровождать клиентов».
Он серьезно посмотрел на меня и сказал:
– Водить их по магазинам, ресторанам. Ездить с ними на экскурсии.
Я немного расслабилась.
– Ну, ладно. Это я смогу. А чем вы занимаетесь?
Али затушил сигарету и улыбнулся:
– Я ваш коллега. Только вы будете работать с русскими, а я с арабами.
– Тогда можно перейти на «ты», если мы коллеги. К тому же я недостаточно солидная.
Али с радостью согласился и помог донести чемодан до моего номера.
Номер оказался достаточно просторным, с большой двуспальной кроватью. Посмотрев на кровать, Али вздохнул:
– Все-таки жаль, что ты не такая старая.
Я пыталась скрыть свое женское негодование:
– Это еще почему?
– Потому что Султан – мужчина любвеобильный. Сама узнаешь.
Я сбросила туфли и подошла к окну. Двухслойные портьеры говорили о том, что солнце здесь нещадное. Теперь меня больше всех прочих занимала проблема любвеобильного Султана:
– У него что, женщин здесь не хватает?
– Хватает. Любви в городе много. Только он не хочет простых, которые с улицы. А те, кто здесь работает легально, его любви не хотят. Вот если бы ты была такая же страшная, как на том факсе, все было бы нормально. А теперь…
– А что теперь? Я сюда работать приехала, а не за любовью!
Али вздохнул и уселся в кресло.
– Но ты на всякий случай будь готова.
– К чему?
Он отвел взгляд и вкрадчиво сказал:
– Султан умеет добиваться своего.
– А что же тогда он в тюрьме делал?
Али усмехнулся:
– Что делал? Сидел!
Я шутку оценила и выпроводила словоохотливого коллегу. На прощанье Али дал мне инструктаж на завтра:
– Я приеду к девяти утра, так что к этому времени постарайся позавтракать. Жди моего звонка в номере, на улицу не выходи. Когда позвоню – спустишься, и поедем в офис. Знакомиться с остальными…
13
12 августа 1005 г. БухараМолодой человек в высоком тюрбане шел по улице, прижав к себе мешок, в котором лежало все его имущество – несколько книг, немного еды и одежды. На его красивом умном лице была печаль. Наверное, бог проклял Бухару, если этот город подвергается полному разграблению каждые семь поколений! С приходом новых завоевателей, занятых лишь дележом богатой добычи, все приходится начинать заново. Торговля и порядки умирают, на улицах страшно ходить не только с наступлением темноты, но даже днем. Хусейн вышел за городские ворота и, даже не оглянувшись на безумный город, двинулся в путь.
Путь его лежал в Ургенч – столицу Хорезма, где, как он слышал, процветали науки и множество великих умов собрались под защитой и покровительством Хорезм-шаха Абалаббаса Ма-муна. Хусейну было что показать этой ученой публике, в его мешке лежала книга «Исследование о душевных силах», которую он написал еще семнадцати лет от роду. Были у него и более поздние сочинения о риторике и поэзии, но медицина привлекала его более всего. Абу Али не боялся дороги и временных трудностей, более всего его тревожило, как будет принят он, молодой человек, этими умудренными жизненным опытом учеными мужами. Конечно, слухи о нем уже разошлись в тех краях, куда он направлялся, и даже сам Махмуд Газневи приглашал молодого ученого к своему двору. Хвала богу, ему достало сил, чтобы отказаться от предложения жестокого и капризного султана, стремившегося собрать в своей неприступной крепости Газне самых лучших ученых, каких только можно было найти. Авиценна предпочел Ургенч, вызвав гнев великого Махмуда, и сейчас все мысли молодого человека занимала предстоящая встреча с Абалаббасом Мамуном.
К его удивлению, он был принят довольно любезно не только шахом, но и придворными философами, не усмотревшими в нем никакой опасности для себя. Проблему составлял лишь Абулхайр ал-Хаммар, лучший медик двора хорезмшаха, до того времени пользовавшийся непререкаемым авторитетом во дворце. Поначалу Хусейн пытался наладить отношения и с ним, но ревность и страх быть отвергнутым стали непреодолимой преградой, которую воздвиг Ал-Хаммар. Кто знает, сколько бы продолжался этот дурной мир, если бы не случай.
Шах Мамун занемог, и консилиум медиков, созванный главным визирем, был единогласен: все признаки отравления налицо – шаха знобило, он терял силы и падал без сил от малейшего напряжения. Шаха поили бульоном и вином с чесноком, окуривали благовониями, заставляли чихать, растирали устье желудка, дули ему в рот и выщипывали волосы, но все безрезультатно. Абалаббас Мамун терял силы. Проверки на кухне ничего не дали, выявить отравителя никто не смог. На всякий случай казнили несколько поваров, но ситуация не изменилась.
Ибн Сина, который вместе с остальными докторами был приглашен к расследованию и лечению, также осмотрел шаха. После осмотра он подтвердил: это отравление, и яд из наихудших, тех, что противоположны натуре человека. Эти яды труднее всего лечить. Поняв, что самому ему ничего не узнать – столь заметной была его фигура среди придворных, он отправил на кухню своего слугу, чтобы тот порасспрашивал как следует. Выдав слуге несколько монет, Ибн Сина напутствовал его:
– Десять монет – достаточно для того, чтобы развязать язык и страже визиря. Думаю, что такой смышленый юнец, как ты, обойдется и четырьмя. Остальные можешь оставить себе, и разузнай все как следует.
– Что же я должен узнать, мой учитель?
– Узнай, кто имеет доступ к телу шаха, с кем он общается.
Ученик замялся:
– Вы говорите о гареме?
– Конечно. Мне нужно знать, кто сейчас его любимые наложницы и каково их самочувствие.
Авиценна знал, что порой невольниц кормят ядом, чтобы убить владык, которые имеют с ними общение. И если его предположение верно, то среди любимых наложниц сейчас есть несколько тяжелобольных. Наутро слуга пришел чуть рассвело и рассказал, что две самые любимые наложницы шаха заболели. Да так, что одна из них вот-вот испустит дух. Ибн Сина спросил:
