Полная версия
Развременение. Мои стихи-поэтемки
Эльген Григорьев
Развременение. Мои стихи-поэтемки
Проза моей поэзии
Вступительное эссе автора
…Мы,
каторжане города-лепрозория,
где золото и грязь изъязвили проказу, —
мы чище венецианского лазорья,
морями и солнцами омытого сразу!
Владимир Маяковский «Облако в штанах».1914–1915 гг.Перед Вами, дорогой читатель, в этой книге раскрыты мои избранные стихотворения-«поэтемки». Мне хотелось выразить в поэтической форме квинтэссенцию глубоко осознанных, многоаспектных событий, разноплановых переживаний, спрессованных в сгусток единого чувства внутренней творческой экзальтации. Необычность, противоречивость превращения вещей в ходе их движения в парадоксально противоположные формы и состояния, неожиданная трансформация осязаемой морфологии и аксиологии реальности, их внезапная инверсия, смена плюса на минус и обратно, утрата, казалось бы, незыблемых истин, неопределённость будущего, метаморфоза ощущений и размышлений – всё это посетило меня в период моего продолжительного, ВОСЬМИДЕСЯТИлетнего существования!
В результате, в моём поэтически настроенном разуме возникла образная конструкция неупорядоченного времени, и появилось в стихах-поэтемках слово «Развременение», ставшее заглавием книги. Этот образ скреплён столбцами слов и фраз, свёрстанными в поэтических откровениях автора. Пробегая беззвучным скольжением визуального считывания стихотворных текстов, Вы проникаете в мой внутренний мир – в пережитую мной и моими сверстниками действительность.
Стихи мои наполнены откровениями: «… Как же мне не знать и не любить Москвы? В ней рождён декабрьским утром – в 35-ом…» («Дом на Ордынке»). Первые рукописные наброски моих «поэтемок», сделанные синими чернилами, пером школьной ручки, я сохранил в тетрадке, где тогда проставил в них дату – 1947 год. Мне было 12 лет. А первое лирическое четверостишье, датированное 1952-м было такое: «Ты меня забудешь потому, что тебе всего 17 лет, я в твоих воспоминаньях потону, как эпизодический сюжет». Потом было ещё много моих стихов о любви, об увлечениях представительницами прекрасного пола. Но никогда меня не покидало чувство органического слияния с огромным, необозримым русским пространством, частицей которого был и ещё существует в Москве, на прежнем месте, дом на Большой Ордынке, 29. Из торцевого окна 4 этажа нашей коммуналки прямо сквозь маковки куполов церкви Святого Николая в Пыжах были видны куранты Спасской башни Кремля. Ведь торец нашего дома (и поныне) вплотную примыкает к церковному дворику, что позволяло нам, при взгляде в окно, простым, невооружённым глазом через расстояние длинной улицы, вдали, за Москворецким мостом, разглядеть золотистый циферблат курантов и стрелки башенных часов. Они зримо напоминали всей нашей семье и мне, что мы живём в огромном пространстве столицы нашей Родины. Я ощущал это пространство как особый космос, как макроявление всей моей жизни. Меня восхищали мои родители. Отец – геолог, добровольцем вступивший в ряды ополчения, прошедший войну в боях на Втором Белорусском фронте, награждённый двумя боевыми орденами и медалями. Мать, вынесшая тяготы эвакуации, болезней, с двумя детьми-дошкольниками – с моей сестрёнкой и со мной (нам было – ей 7, мне 5 % лет). Мы, к счастью, пережили эти три тяжелейшие года. Мои родители стали для меня героями, образцами стойкости человеческого духа. Я учился у них применять к себе их образ поведения, воспитанности, грамотности речи, старался усвоить их необыкновенную способность оставаться самим собой, не поддаваться панике в любых негативных обстоятельствах, всегда принимать продуманные решения поступков. Они воспитали во мне способность стать самодостаточной личностью, за что я храню в своём сердце – им, уже покинувшим этот мир, – огромную сыновнюю благодарность и любовь. Я счастлив, что у меня замечательная родная сестра; как старшая, она всегда заботилась обо мне (а разница у нас в возрасте всего полтора года). У нас всё с ней едино: искренность, чистота помыслов, взаимная увлечённость актуальными областями науки и практики. Мы заняты с ней в разных сферах интересов (я – в дизайне, она – в области биохимии). Мы оба – доктора наук, работаем дома за компьютером и преподаём соответствующие дисциплины в вузах университетского уровня. Я написал поэтемку, отмечая юбилей сестры, – «С днём рождения, моя сестрёнка Золя!». В других стихах читатель увидит личные фотографии, иллюстрирующие поэтемки, посвященные моей семье: взрослым – сыну и дочери, их детям, моим внукам. Сыну я посвятил поэтемку «Поезд времени». Старшему внуку – досталась специальная поэтемка («Севильский вояж»). И там же – поэтемка в память о моей маме «Мама, поговори со мной». Отдельную группу публикаций составляет тема моих стихотворений, посвященных памяти моей покойной жены – Мариночки. В этой группе 7 поэтемок с иллюстрациями, все они – в этой книге.
Поэзия и дизайнКак мне удаётся совмещать занятия двумя творческими, но разноплановыми видами искусства и науки, поэзией и дизайном? Дело в том, что дизайн стал после поэзии и архитектуры моим «третьим призванием». Мне хотелось выразить в поэтической форме квинтэссенцию тех глубоко осевших в кладовые моей эмоциональной памяти запасов, которые становились источниками всё новых волн стихотворного вдохновения. Я почувствовал на себе этот ток истечения подспудной энергии, словно эманации потаённой, скрытой силы монад, которые заряжают органический арсенал всех моих чакр «пра-энергией», питающей нервную систему эффектором включения импульса глубокого осознания, многоаспектно взаимосвязанных событий. Я реально проектировал узорчатый паттерн спектра своих переживаний. Складывал компонуемые из них пазлы в формы маленьких поэм – «поэтемок». Итоги логического разрешения каждого пазла в форме созвучных рифм, строчек, строф законченных поэтемок, порождали во мне чувства разрядки, как будто нажатие «спускового крючка» нервного напряжения сбрасывало спрессованный сгусток внутренней творческой экзальтации. Я благодарен судьбе, наградившей меня с молоком матери возможностью испытать это чувство внезапной аллертности, всплеска интуиции, стимулирующей развитие гибкости мышления. Вероятно, подобная врождённая способность присуща всем поэтам, совершающим таинство стихотворчества. Лично я открыл в себе эту новую для меня способность – компоновать первые чернильные строки откуда-то ниспадающей на меня поэзии – в далёкие годы моей юности, будучи 13-летним учеником 5 класса московской средней школы. Но я продолжал развивать это благое приобретение природы далее, в течение всей моей творческой деятельности. Я чувствовал себя поэтом, когда разрабатывал главы своих двух диссертаций: кандидатской в 1972, и докторской в 1996 годах, когда выпускал десятки своих научных статей в печатных изданиях, когда читал лекции группам дипломников, магистрантам и аспирантам в вузах, на кафедрах архитектурного и дизайнерского профиля. С поэзии начинался мой поиск замысла, идеи и концепции любого творческого начинания при построении гипотезы инновационных методов проектирования. Я обращал в студийный сценарий спектакля даже процесс научного руководства подготовкой к защите диссертаций моих учеников. Думаю, такую методику игрового обучения и ассоциативно-коммуникативного преподавания запомнили многие студенты, работавшие под моим руководством. Знаю, они восприняли и помнят мои уроки как позитивный опыт на их жизненном пути.
С приходом постмодерна, как «сдвига» культуры, сместились грани национальных культур, смешалось в потоках фьюжен (Fusion), стилевом «миксе», своеобразие архитектуры, дизайна, музыки, литературы, театра и кино. Этот «сдвиг» достал самые потаённые струны монад творчества XXI века. В поэзии объявилась нарративная функция лингвистики. Деятельность дизайнеров становится массовым видом «оказания брендинговых услуг» заказчикам, у которых возникла потребность привести утилитарную форму бизнеса в более «продаваемый» – художественно-эстетический вид. Считается, что нормы и критерии требуемого «вида» уже отработаны всем предшествующим опытом подобных экспериментов. Нужно только подогнать к заранее известной норме наличное техническое состояние изделия, сооружения, машины, одежды, изображения, конфигурации шрифта, цвета покраски и т. д. Мне такая роль дизайнера была изначально не приемлема.
В поэтемке «Наперекор» у меня есть такие строки: «Как им внушить, что не для денег я рождён? Что ум мой никогда не будет «продающим»? Что счастье нам – жить так, как листьям под дождём, Творя день будущий, прощаясь с предыдущим?». Этой установкой я руководствовался на протяжении всей моей жизни. Сущность русского дизайна проявлялась в своём феномене» задолго до того, как понятие «дизайн» было узурпировано американцами и встроено в международный лексикон. Именно на стыке XX–XXI веков, в 20-летие этого периода времени возник русский прото-дизайн. Его создатели – умудрённые «прометеевым огнём» умы 17 учёных-подвижников блестящей плеяды «Русского космизма», и вслед за ними основатели и передовые волонтёры художников-конструкторов «Русского авангарда». Они устремились к «глубинам незнаемого», к областям новых учений о «ноосфере», или «Пневматосфере», «сфере разума» Владимира Вернадского, Павла Флоренского, к инновациям «средостроения», «формотворчества», к новым горизонтам естествознания, к освоению «геологического и космического миропонимания» становящейся формации общества. В своих стихах, как и в теоретических исследованиях, я стараюсь реализовать потенциал именно созидательного, тварного процесса, в котором дизайн призван играть ведущую роль. Я верю в то, что практически возможно направить демиургический, жизнестроительный потенциал дизайна в русло творчества, созидающего социум. В дизайне процесс творчества должен стать подобен природному морфо-онтогенезу. Дизайн должен стать «креационным», и для этого дизайнер должен овладеть искусством ноуменального творения. Об этом я тоже пишу в своих теоретических трудах и в «поэтемках».
Удачного Вам прочтения этой книги!Эльген Григорьев Июнь 2016 г.Развременение
Течение времени в космических «Крото́вых норах»[1]Обречено быть замкнутым в туннеле миллионнолетном.Но, пропетляв меж звёзд, смирив крутой свой норов,Оно летит назад прокрученной обратно кинолентой.Я власти времени противился, когда мне было двадцать,Не принимал «фатальность» как природную естественность.Мне, молодому, не хотелось с жизнью расставаться, —Да и сейчас не хочется, хоть мне уже за семьдесят.Уйти от старости ещё не удавалось умудритьсяНи медикам, ни колдунам. Нет разве мер мудрее?Такой вопрос меня преследовал лет тридцать,Пока я не нашёл ответ – развременение.Я абстрагировал свой мозг от времени круговращения,Возвёл заслон от града дат, щит ставен, плотность створок.Стал неподвластным росту возраста и попросил прощенияУ старых сверстников за то, что выгляжу на сорок.Мой сын отметил сорок пять – успешных действий шествие,И дочка к юбилею «сорок» славной подойдёт дистанцией.А внучке старшей – двадцать, младшая достигла шестилетия,И внук отпразднует в начале марта год свой девятнадцатый.Чтоб не было так больно с жизнью расставаться,Не поддавайтесь времени – нет разве мер вернее?Уйти от старости легко, лишь стоит постараться.Попробуйте мой инструмент – развременение!Ноябрь 2011 г.Я был там
Высший Сеятель зёрна вкраплял, оживляя бездушье песчинок.Превратил их в свидетелей времени – наполненья песочных часов.Творец знал: неестественность – в ранних смертях беспричинных.Говорил: жизнь дана – длиться вечно, замкнуть нужно Чёрный засов.Нас, прибывших на свет, ждал «проявленный» мир феноменов[2].Ход песочных часов, где песчинки струят сверху вниз.Постигали умом «Вещь-в-себе» и невидимый мир ноуменов[3]В первом крике рождённого: вот он – из небытия трансформизм!Жизнь приняв в своё лоно, Земля дала людям вместилище:Эстафету эпох закрутить, Книгу Книг в свод деяний сверстать.Нам бы в сердце часов – ПУЛЬС ТВОРЕНИЯ также внести ещё,Чтобы КРЕАЦИОННЫЙ ДИЗАЙН[4] начал в практику перерастать!Нас учили с пелёнок стремленьям к Познанью, дерзаниям.В идеале – стать в ранг демиурга, способного чудо творить!Нас не звали родиться, но жизнь обратилась к Дизайнерам:Дать идею проекта на Вход, чтоб в бессмертие дверь отворить.Солнце в створ небосвода вкрапляет вибрации порциями.Как монады[5], стекаются струйки из колбы песочных часов.Будь, дизайнер, на Входе, сам станешь создателем в социуме!Я был там… ещё счётчик не сдвинут, на Выходе – чёрный засов.Реципиент
Ты думаешь, что я – реципиент,Что ты мне силы отдаёшь, как донор.И ты решаешь, цепь перетерев,Разнять контакт браслетов животворных.На правой кисти мне сустав свело,На левой – тебе стиснуло запястье.Как мысль беззвучна, как не видно слов,Так невесомы цепи сопричастья.А может, внешний мир – реципиент,И мы с тобой – один бессмертный донор?И этот мир, коллапс перетерпев,Наш транспорт с якорной стоянки стронул?Не кровоточит кожу жгущий следВоображаемых браслетов обручальных.Но ток по цепи бьёт в ручной браслетТолчками чувств – прекрасных и печальных.Как медленно браслет меня казнил!За что сковал и за кого карал он?В нём образ твой из музыки возник,Как генделевский Деус от хорала.Мне тембры задаёт твой организм.Он – сгусток радостно-печальной смеси.Так мощью стонущих регистров органистВершит «Крещендо» моцартовской Мессы.Зиготой внеземных интрагаметРосла, ветвясь, из нервной нити клетка,И обернулся женщиной фрагментСмятенного, истерзанного интеллекта.Я верю, верю в свой последний шанс.За всех, кем был отвергнут многократно,Страдаешь ты, возможности лишасьМеня побить, как козырная карта.Поэтому губами я припалК твоим коленям, и страдал, и плакал,Искал в тебе участья и тепла,Глотая слёзы, но мне было сладко!Поэтому к руке твоей приникИ вижу в ней твоё отображенье.Она живёт, как мраморный Дневник,И умирает, как шедевр в Родене.Мама, поговори со мной
Родная, я Мамой тебя величаю.Любимая, ты мою жизнь создала…Дай налью тебе крепкого, редкого чаю,И присядем, как прежде, с тобой у стола.Пусть мне вспомнится голос твой, волосы – проседями,Милый взгляд твоих глаз, озарявший мне мозг…Ты жила полной жизнью: какие там восемьдесят!Если б смерти не дал тебя, если бы смог!Только… ты умерла, словно в знак солидарностиС тем, что папа болел, обречённый на смерть.Твой уход так потряс его. Мир сюрреальностиПринял боль ваших двух неразлучных сердец.Вы покинули нас, завещав нам – не бедствовать,Не болеть и не ссориться брату с сестрой.В душах внуков и правнуков – ваша наследственность,В их глазах – твой задор и твой страстный настрой.И жена моя тоже любила вас искренне,Не без споров и ссор (что греха зря таить).А теперь мы у ваших могил, как у пристани,Зацепили событий минувшего нить.Вы сейчас были б мною довольны, обрадованыТем, что труд не напрасен и жизнь – не пустяк.Заблужденья простили б: они ведь оправданы,Если поиск идёт на нелёгких путях.В этом поиске – вас продолженье заложенное!Ты мне, мама любимая, мир создала.Мне осталось немного – постичь невозможное…Так давай же присядем с тобой у стола!2003 г. (новая редакция 2010 г.)Поезд времени
На день рождения моего сына Леонида 10 октября 2011 годаЯ поздравляю, Лёнечка, тебя, сынок родной!Тебе исполнилось сегодня Сорок пять!Так пусть же счастье, и удача, и любовьС тобой повсюду будут пребывать!* * *Я поезд памяти своей пускаю вспять.И вижу – маленького, юного и взрослого тебя:Вот вереница славных дел твоих.А поезд мчится, и раз в год, итоги подведя,Ты будто бы перед лицом особых станций?10-й день, 10-й месяц октября:Рожденья дни, и, сколько ни было бы их,Я рад, что ты моим ребёнком смог остаться![6]Твой папа.10 октября 2011 г.Севильский вояж
Привет, Тема! Я знал – ты летишь, самолёт уже в небе!Его трасса прямая, как луч, будто лазера взвихренный след.Минск, Варшава и Прага к Баварии, Берну, Женеве,От Лиона, Тулузы к Испании – на Пиренейский хребет[7].* * *Миновав реку Эбро[8], плато[9] над равниной форсируя,К Иберийским горам[10] луч привёл. Самолёт снова здесь воспарит.Над Кастильской Месетой[11], чьих замков нет в мире красивее,С Кордильеры[12] спланирует лайнер, чтоб сесть на Барахас-Мадрид[13].* * *Ты услышишь, что житель Севильи себя назовёт «севильянос»[14].Что порт древний – Гиспалис[15], создав, мощный Рим акведуки творил.Что Севилья в эпоху Колумба богатством своим прославлялась,Тем, как ловко товары, прибывшие с моря, подхватывал Гвадалквивир[16].* * *Праздник твой – день рожденья, украсила танцем испанским Севилья.Город словно заранее знал, на какие вопросы готовить ответ,На всё то, что тебя занимало, давно волновало и веселило,Что могло бы влить в душу двадцатилетнего новый невиданный свет.* * *С днём рождения, Тёма! Удачи тебе – в непрестанном искании!Непроторенных тропок, открытий, никем не разгаданных тайн!Ты мечтал, и тебе повезло побывать там, в прекрасной Испании.Расширяй свой багаж «страноведа[17]», скорее домой прилетай!Апрель 2013 г.Внуку Теме исполнилось 20 летС днём рождения, моя сестрёнка Золя!
Я поздравляю тебя с днём рожденья, Золечка! Мы, будто на Ордынке, где собрались в день твой дома!Овальный стол накрыт, мы этот праздник празднуем… Представь, что мама с папой тоже здесь сидят.И тост звучит: «Ты, доченька, нисколечко не изменилась. Молодой будь, хоть за семьдесят!»«Чтоб воплотиться смелым изысканьям творческим! Пусть не иссякнет твоей жизненной энергии ресурс!»…Тост множится по восклицаньям радостным, и слышит нашу о тебе мольбу Мадонна.Бог даст, чтоб сбыться пожеланиям родителей пророческим. И я молю, чтобы спасение тебе даровал Иисус!21 августа 2011 г.В день Пасхи
Да возрадуйтесь Пасхе! Глядите — идёт обновленье весеннее!Будто клювики пташек, побеги листочков из гнёздышек почек глядят.День прозрачный и ясный. Христово Светло Воскресение!Златоглавые маковки небо целуют и гимнами звонниц гудят.* * *Я и сам – как листочек, набухшую почку проклюнувший,Ослеплённый зелёным двором, муравой расстелившейся вдруг!Ощутил лёгкость бега, как будто бы снова стал юношей!Есть призванье творить, ведь не зря дал Творец пару рук!20 апреля 2014 г.Наперекор
Я делал всё всегда всему наперекор,Был Богом сотворен, но я не мог быть «избранным».Переносил людей «успешных», – их насмешливый укор,От тех, кем я не мог быть в принципе быть признанным.Я тайны времени в астральных высях открывал,Не те, о чём талдычат нам учёные ничтожества.И корни истин, как зубную боль, из сердца вырывал,Покуда мысли все по капле не источатся.* * *Вот стенка с книгами. Вот стулья, стол, кровать,Но в доме не было привычного трельяжа.Всё было детям отдано, как им растолковать,Что мама может обойтись без макияжа?Как им поведать, что не для денег я рождён?Что ум мой никогда не будет «продающим»?Что счастье нам – жить так, как листьям под дождём,Творя день будущий, прощаясь с предыдущим?Вот наша дочка – воплощение добра.Вот сын – характеров родительских наследник.Я – не Адам, и ты – не из ребра,Но плоть у нас одна до дней последних.Я преклоняюсь перед мудростью небесЗа созданную мне хранительницу – богиню.Тебя, Мариночка, такую, как ты есть,Я никогда не разлюблю и не покину.1992 г.На день рождения – 50-летие МариночкиМариночка! Как ты могла умереть?
Ты словно бы догадывалась,Что в год второй МиллениумаНас разлучат трагически —В декабрьском финише нам бесы гибельность несут.Ты сон увидела: мы – в безнаказанной,Бесчеловечной паутине «истреблениума».Ударом в мозг апоплексическимВ день двадцать первого настиг тебя инсульт.Ты простонала: «Голова… кошмар.Вези же к Александре!В пятидесятую. Боль нескончаема.Оставь мне сотовый наш телефон».В реанимации – второй ударБыл киллерного выстрела парадоксальней.Все девять суток пять врачей отчаянноПоддерживали твой предсмертный сон.И сердце ещё билось,И дыхание – глубокое и собранное —Определял компьютер,Регулируя давление, температуру, пульс.Пришёл священник.Он молитвами тебя в иную жизнь соборовал.А мы просили: «Исцеленье даруй!Ведь Мариночка жива, жива, проснётся пусть!»Душа твоя кричала громкоСквозь открывшиеся двери в мир беззвучности.Звенел из Космоса к тебе взывающийБожественной мелодии хрусталь.Ты умирала за любовь —Как ангел твой, пречистая Марина-мученица,Святая Дева-страстотерпица,Жизнь отдавшая за веру, за Христа.Я не забуду, как лежала ты в реанимации, перенесённаяОт аппаратов – к двери. Саваном укрыта на каталке.Сказали: сердце биться утром перестало.А дальше – только вскрытие и морг.Мы, простынь приоткрыв, к тебе приникли, потрясённые,Лишь повторяли: «Как же так?» – и слёз комки глотали,И ощутили, как тепло твоё переступалоЖизнь отдающей плоти роковой порог.Твоё отсутствие – не пустота.Со мной твоя особая, вторая материальность.В пространстве комнатыЯ осязаю твою плоть – не призрак, не фантом.Твой голос, жесты, запахи, упрёки – здесь,Они со временем не потерялись.Лишь несущественное канулоВ разрыв меж «раньше» и «потом».Я был источником твоих переживаний,Был причиною обид.Работал допоздна, по службе уезжал,Порою безобразно напивался.Ты говорила: «Сглазом женщинНаш цветок любви прекрасный был убит».И всё ж – меня любила жертвенноИ умерла, чтоб я в живых остался.Жить дальше – только прошлым,К роковому финишу не устремляясь,Гореть, как в огненном чистилище,Страдая, каяться и не сгорать,Ты доказала: всё, что было – пошлый миф,Парадоксальнейшая сюрреальность,Часы без времени, без чисел,Лицедействующих масок маскарад.Мы начинали просто: страстная любовь,Свиданья по стариночке.Жизнь – словно листья фотографий,Что в душе уставшей шелестят.Семейный праздник нашБыл ежегодный день рождения Мариночки.И в этот год – в последний разМы тост подняли за твоё здоровье в шестьдесят.Я не умру от горя вскорости,Но всё ж, когда придётся в гробУлечься хилым телом,Мои мысли будут продолжать бороться.Дух будет мой витать,С твоим, Мариночка, соединяя скорбьИ выходя в открытый бой,Как грозный, беспощадный Барбаросса.Груз боли за невинно убиенных на тебя давил.Ты не могла простить, я тоже не прощуТех, кто не стоит твоих слёз, кто не узналТвоих бессильных горестных анафем.Я мал и гол, как сказочный библейский царь Давид.Но всё ж я зарядил ременную пращу,Чтобы с Гигантом биться, с воплощеньем зла, —Закованным в доспехи Голиафом.Как верно ты догадывалась,Что в Год Второй на начатом пути МиллениумаНас разлучат трагически,Что в декабре, под Новый год нам бесы гибель принесут.Твой воплотился сон: во власти безнаказанной,Бесчеловечной паутины «истреблениума»Удар нам в мозг грозит апоплексический.Вопрос лишь в том, когда наступит наш инсульт?6 февраля – 2 апреля 2003 г.Молитва
Бич неудач в течение стольких летМеня стегал, как лошадей извозных.Кто тянет воз? Мой взнузданный скелет —В упряжке нервов, в сбруе жил венозных.Дай Бог мне сил, чтоб в унижении выстоять,Простить, кто порчу нам пророчили со зла.Дай сил, чтоб Заповедям следовать неистовоИ не впадать в пороки и в соблазн.Дай разогнать мне ноги колесом,Чтоб замелькали голени, как спицы.Влей воли мне в колени колесницы,Дабы был бег мой скор и невесом.Дай денежной удачи хоть чуть-чуть,В знак утешения за все годы невезения,Чтоб мог жене купить наряд весеннийИ возродить забытый праздник чувств!2013 г.Мариночке листопад
Во двор нагрянул цветозвуком Листопад.Деревья вспыхнули оркестром ярко-жёлтым.По пьесам листьев, уподобившимся нотам,Играли музыку возмездья и расплат.Хор охры пел, как панихидный стон.Краплак в ладони клёнов капал яркой краской.С берёз спадало золото одежды царской,Как с августейших роскошь перед сном.Сел листопад, как тонущий корабль,На дно осенних перевоплощений:Спускал, как флаги, кроны с мачт Октябрь,Оставив веткам кружево перекрещений.Деревьев чёрные стволы ласкал мотив,Летящий с бледных губ золототканых листьев.Так воссылают к Господу речитатив молитвНа хорах певчие, в октавах лица сблизив.Двор вынес всё: ушедших жизней Листопад,Раскаяний рефрен и всхлип молитв печальный.Он память-мантию ковром стелил к стопамК твоим, Мариночка, чтоб ты смогла продлитьСуществованье. Двор нам стал мостом,Нас возвращающим в 2002-й, прощальный.Проходит год 8-й, тяжёлый, поминальный.С тех пор, как здесь зимой я стал вдовцом.Октябрь 2010 г.