Полная версия
Перепросмотр
Клинцов кивнул и, вздохнув, провокационно добавил:
– Уже наслышан. Ты же знаешь, люди не оставят заботы о ближнем. Я подозреваю, что у нее это не последние впечатления перед браком. А тебе она как?
Только на мгновенье Мисюра попридержал коней, и тут же, не совладав, ради красного словца понесся дальше:
– Мне понравилась твоя жена в постели, – тоном ценителя произнес он четко.
Да, Александр сознательно спровоцировал, но он никак не был готов услышать такие откровения. Он смотрел на Мисюру, и все было в его взгляде: и удивление, и боль, и гнев обманутого…
– Она тогда не была замужем… Тебя я не знал. Никакой вины я за собой… – лепетал Мисюра. – Ты посмотрел на меня такими честными глазами…
Глаза Александра вдруг стали наполняться слезами. Он сдержал в себе сдавленные, шедшие из глубины тяжелые звуки, жестким комком застрявшие в горле. Эта борьба продолжалось меньше минуты, и когда он судорожно сжал кулаки и глубоко вздохнул, смахнув слезы, у Мисюры затряслись поджилки. Он засуетился, поняв очередной раз, как это часто случалось в его жизни, что проболтался.
– Ну, куда будешь бить? По морде или под дых? – с натянутой улыбкой напряженно вопрошал он, ловя каждое движение Александра.
Еще раз глубоко вздохнув, Клинцов успокоил гостя:
– Ну что ты, Александр! Ты-то здесь причем! Ты гость, и я тебя по-прежнему уважаю.
Вечером позвонил Мисюра:
– Саш, давай так договоримся: скоро приедет Тамара, привезет со своей родины дынь, арбузов. Лена вернется. Встретимся у нас, посидим. И никаких разговоров на эту тему больше вести не будем, как ничего не было!
– Нет, – жестко ответил Клинцов. – У меня будет с ней разговор!
Он положил трубку.
Его трясло от обиды, лжи, без которой он собирался строить свою жизнь, всего этого груза впечатлений о ее прошлой жизни. Медовый месяц, продлившийся полгода, закончился. Открылась новая глава в их жизни, и это ясно осознавалось им.
В день приезда Елены Александр намеренно не стал прибирать в квартире, оставив на обеденном столе пронзительный натюрморт, долженствующий соответствовать минорному тону предстоящего диалога. С подчеркнутой холодностью он встретил ее у автобуса и. односложно отвечая на вопросы, мрачно проводил до дома.
– Ты что, даже не ждал меня? – с обидой выговорила Лена, обводя взором неубранную квартиру и приходя в ужас от кухонного стола, заваленного отвратительными объедками, бутылками, консервными банками, заполненными окурками.
– Ждал, но ждал прежде всего для разговора. Садись… пока.
Предчувствуя наступление чего – то грубого и безжалостного, Леночка села на стул, предварительно обтерев его от бурых брызг застывшего соуса.
– Ну! – не ожидая ничего доброго от предстоящей беседы, взглянула она на полупьяного Александра.
– Когда мы с тобой решили жить вместе, одним из условий нашей дальнейшей жизни… – занудливо начал Александр и, сморщившись от внезапного приступа изжоги, продолжил, – была искренность и честность в отношениях. Так?
– Ну! – тупо повторила Леночка, затравленно глядя на мужа.
– Коротко говоря, я получил сведения, которые опровергают это наше условие. Однако я не буду говорить о его сути, так как надеюсь все услышать от тебя. Ты же собиралась быть честной в браке?! Это же не твое студенчество, где ты так активно «искала любви»!
Она прожила с Клинцовым полгода, время от времени испытывая от него пока еще сдерживаемые приступы дикой обиды и злобы в отношении ее любовного прошлого, о котором так легкомысленно поведала когда-то. Она уже видела и ощутила к своему ужасу, как болезненны и губительны для него, ее, казалось бы, безобидные рассказы о прошлых свиданиях, о несбывшихся надеждах… Не раз пожалев о своем откровении, она готова была жить честно, без труда став «верною супругой и добродетельной матерью». Сейчас она, конечно, догадывалась, к чему шло дело, но признаться в этом, действительно грязном, приключении, значило бы подлить масла в огонь, и без того пожиравший эмоционального и малодушного супруга. Это значило бы… впрочем, все это будет теперь и без ее признаний. Острая боль от низменного предательства Мисюры, так легко и походя обрекшего ее на новые страдания и оскорбления, сдавила душу.
– Ну, что ж ты молчишь!? – наседал Александр, видя, как глаза женщины наливаются слезами. – Кончай ты эти сопли! Они никого не трогают! Будешь рассказывать!? – повышал голос муж, все больше уподобляясь служащему тайного приказа на допросе княжны Таракановой.
– Вспомни, как ты постоянно делала ему комплименты: «своим обаянием Александр Васильевич… своим бархатным баритоном Александр Васильевич…», будто сигналила: «Погоди немного, я все помню. Продолжение следует!» И уже скоро, нет сомнений, ты дождалась бы этого, и привычно легла бы с ним, потому что он такой же аморальный и развращенный тип, как и ты! Можно понять, почему ты не стала рассказывать о нем – галерея самцов велика, но чтобы так, держа меня за идиота, строить будущие низменные планы…
– Ничего я не строила! – вдруг решительно, с нотками отчаяния, заявила жена, но Клинцов резко прервал ее, продолжая свою гневную речь.
– Ты смолоду не имела понятия о чести, но стыд, совесть… Лживая, похотливая самка! Завтра же мы идем с тобой подавать заявление о разводе! Клинцов неспешно встал и вышел из кухни. Елена молчала.
И все покатилось наперекосяк! Обещанное заявление подано не было в силу какого-то внутреннего сопротивления. («Все будет по-прежнему… Платонов будет со мной…»). Зато уязвленное самолюбие и обслуживающий его ум заработали на полные обороты.
Новый учебный год был тяжелым и учебным в полном смысле этого слова. Начиналась учеба жизни с тем грузом новых впечатлений, которые он получил недавно, и которые нужно было переболеть, пережить, переварить, адаптировать к своему жизневосприятию. И эта адаптация проходила для его глубоко эгоистичной натуры крайне болезненно.
Боль начиналась с утра, с первого взгляда на спокойную, веселую Леночку. «Вот также весело и без внутренних напряжений она меняла своих любовников, ничуть не задумываясь ни о морали, ни о том, кому этот груз будет повешен в качестве приданого», – начинал свою утреннюю гимнастику воспаленный мозг Александра.
– Кстати, а этому, твоему студенту, вздыхателю и счастливчику, как его… который вовремя одумался и не женился на тебе – Сер-е-е-женьке – ты рассказывала о своих приключениях?
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
(англ.)… и все веселье было закончено.
2
(нем.) В прекрасном месяце мае, когда все птицы пели (Г.Гейне)
3
(нем.) Русские, как дети!
4
(нем.) Господи, помилуй.
5
(нем.) Должен быть порядок
6
(нем.) розы, сирень…
7
(нем.) Деньги потерять – ничего непотерять; достоинство потерять – много потерять; мужество потерять – все потерять.
8
(лат.) Волк может сменить шкуру, но не душу.
9
(нем.) Ничего не поделаешь
