Женщинам третьего тысячелетия посчастливилось иметь под рукой бесчисленное количество средств, чтобы излечивать раны, нанесенные временем, – от косметики, творящей чудеса, до пластической хирургии. Но так было не всегда. Благодарить за все это разнообразие нужно Хелену Рубинштейн, женщину, стоявшую у истоков современной косметологии.

Хелена Рубинштейн любила говорить журналистам, приходившим брать у нее интервью, что интересная ложь всегда лучше скучной правды. Верная этому принципу, она всю жизнь создавала собственную легенду, рассказывая разные, часто непохожие друг на друга истории своей жизни. Что-то в интервью журналистам или в книге «Жизнь за красоту», которую можно назвать ее мемуарами, а что-то – своему последнему секретарю Патрику О’Хиггинсу. Понравился бы ей роман Поля-Лу Сулицера «Ханна»[1]? Вдохновленный невероятными историями из ее жизни, писатель создал еще одну легендарную героиню, новую польскую Скарлетт О’Хару… Показалась бы ей эта версия своей судьбы интересной? Несомненно.

Но как отличить ложь от правды, фантазии и небольшие преувеличения – от реальности? Кем на самом деле была Хелена Рубинштейн?

В мире существует очень много биографий известных модельеров, но никто пока не писал о людях, создавших современную науку о косметике. А между тем Хелена Рубинштейн совершенно изменила образ женщины своего времени. Эта волевая, авторитарная, увлеченная наукой дама была провидцем и первооткрывателем почти всего, на чем основана сегодня косметология. Именно она изобрела современную косметику и саму идею института красоты – не больше и не меньше! При этом ничто в жизни этой девочки, родившейся в 1872 году в Кракове в семье обедневшего буржуа и ставшей потом австралийской эмигранткой, не располагало даже к мечтам о тех вершинах, которых она добилась! Ее называли императрицей косметики, созданные ею новаторские кремы завоевали Европу и Новый Свет. Что же вдохновляло ее, не давало опустить руки и питало самые дерзкие замыслы? Желание показать семье, на что она способна.

Хелена Рубинштейн жила только работой, иногда даже в ущерб собственной личной жизни. Она постоянно искала новое и охотилась за открытиями. Конечно, не все изобретения в косметологии принадлежат ей, но она постоянно находилась в центре всех событий в мире косметики и никогда не пропускала ни одного новшества! Это именно она стала первой в мире выпускать водостойкую тушь с эффектом удлинения и утолщения ресниц – сначала Waterproof, а затем Mascaramatic; ей принадлежит идея создания крема на основе молочных продуктов; впервые в ее средства по уходу за кожей стали добавлять ферменты и витамины; она ввела в моду диеты; и, наконец, именно она, намного опередив свое время, открыла косметический салон для мужчин, где использовались средства, специально разработанные для мужской кожи.

Для Хелены Рубинштейн красота и наука были нерасторжимы. Даже в самом начале своей карьеры она работала с химиками, и все ее новые продукты тщательнейшим образом тестировались в лабораторных условиях. Она первой из косметологов стала использовать электричество и гидротерапию в уходе за телом и лицом. Эта польская эмигрантка из скромной семьи перевернула все представления современного ей мира об эстетике и физической красоте, отстаивая простую и гениальную идею – «о себе надо заботиться». «Яркий густой макияж похож на маску, за которой прячется лицо, как старая стена под штукатуркой. Сегодня мы идем войной на трещины в этой стене!» – писала она.

Политические бури и исторические катаклизмы заставляли ее покидать страну, где она жила, и возвращаться на континент. Она умела делать так, что все эти неудобства превращались в новые возможности и завоевание новых рынков. В итоге она возглавила огромную финансовую империю, став первой женщиной своего времени, которая смогла проникнуть в мужской деловой мир. Ее успех можно сравнить только с положением Элизабет Арден, вечной ее соперницей в Соединенных Штатах.

Обладая удивительным вкусом и способностью открывать таланты не только в мире моды, но и в искусстве, Хелена Рубинштейн собрала прекрасную коллекцию современного искусства, скульптуры, миниатюр и народного творчества. Ее всегда вдохновляли поиски красоты во всем, что ее окружало.

У нее был оригинальный и сложный характер. Описать его непросто, тем более что свидетелей ее жизни почти не осталось, а воспоминания оставили немногие. Мне посчастливилось познакомиться с двумя людьми, чьи рассказы – словно самые важные ключи – позволяют открыть потайные двери ее жизни и найти золотую середину между мифом и реальностью.

Итак, Сильвия Бедхе. Она исполняла такую важную часть работы во французском филиале компании, что ее можно назвать правой рукой Хелены Рубинштейн во Франции. Сильвия Бедхе многое мне рассказала, создав свой портрет глазами коллеги и соратницы.

Лилит Фасс (до замужества Крудовска), внучатая племянница Хелены, позволила мне проникнуть в личные и профессиональные отношения Мадам (так ее называли за глаза) с семьей. Это сложная и никому не известная история.

Книга, написанная ее последним секретарем Патриком О’Хиггинсом в 1971 году – «Мадам, или В золотом аду Хелены Рубинштейн», – тоже очень помогла мне, даже несмотря на то, что хронология событий там часто нарушается. Но он прожил бок о бок с ней последние четырнадцать лет, и Хелена многое откровенно рассказывала Патрику, заменившему ей погибшего сына.

Мне посчастливилось получить доступ к архивам фонда Хелены Рубинштейн, благодаря генеральному директору международного отделения Филиппу Вильмюсу. Содержимое архивных папок позволило лучше понять эту женщину, чья личная жизнь всегда была неразрывно связана с работой.

Написав эту книгу, я попыталась по мере сил нарушить несправедливое молчание, которое до сих пор окружало путь человека, посвятившего себя красоте других. Я придала ее легендарному образу реальные черты, отдалив его насколько возможно от мифов, которые всю жизнь создавала вокруг себя самой Хелена Рубинштейн.

Мадлен Лево-Фернандез

Глава 1. Семья

Вначале была Польша. Происхождение – одна из важнейших деталей, давших толчок удивительной судьбе Хелены Рубинштейн. Когда она много лет спустя вспоминала первые годы своей жизни, то говорила, что культурные корни сыграли главную роль в ее судьбе.

Привольные холодные равнины Польши всегда были яблоком раздора между славянами, германцами и скандинавами. Но русские столько времени владели страной, что королевство Польское практически исчезло за одно столетие, превратившись в Привислинский край Российской империи или в Привислинские территории.

В конце XIX века Краков был тихим, почти средневековым городом. Если бы эта часть Польши, отданная Австро-Венгрии, меньше страдала от соседства русских, экспатриация не стала бы неотъемлемой частью польской культуры. Самые консервативные семьи древнего королевского города всегда чувствовали неизбежность изгнания.

Польша всегда была раздираема на части завоевателями, но сохраняла сильную привязанность традициям. Поляки, уехавшие за границу, тем не менее не теряли связи с культурой своей родины. Позднее Хелена скажет, что именно это позволило ей так легко освоить обычаи и образ жизни двух континентов, на которых расцвела ее карьера, – Европы и Америки.

Краков был назван в честь легендарного польского героя Кракуса, предводителя славянского племени вислан, положившего начало династии Лехов в конце XII века. Ему же приписывается и основание города – он построил первый форт на холме Вавель на левом берегу Вислы. Долгое время город был древней столицей Польши и играл важнейшую роль в жизни страны. С XVI века он был одним из центров промыслов, торговли, искусства и науки в Европе. За его готическими стенами построены многочисленные храмы, дворцы и музеи, а над ними царит замок Вавеля – королевской резиденции и усыпальницы.

С того времени город почти не изменился. В нем по-прежнему сохраняется средневековый дух: лабиринт узких улочек окружает знаменитую Главную рыночную площадь с башнями XIV и XVII веков, галереей крытого рынка, восстановленного в начале XVI века. Его украшают множество древних готических костелов. Рядом находится Ягеллонский университет, основанный в 1364 году, где учился Николай Коперник. Именно в Кракове в 1473 году было положено начало книгопечатанию в Польше.

Хелена родилась вечером 25 декабря 1872 года и была первым ребенком Рубинштейнов. Это была семья почти уже разорившихся буржуа, чье имя все еще пользовалось уважением. В 1870 году дела у них уже шли скверно, но так было не всегда. Дед Хелены по отцовской линии владел в Галиции нефтяными скважинами и имел долю от дохода нескольких угольных шахт. Краков был столицей этой провинции, ее административным и коммерческим центром: город все время развивался и рос. К тому же он находился в центре индустриального региона, жившего за счет добычи полезных ископаемых. Дед Хелены принадлежал к тем промышленникам, которые быстро сделали состояние на добыче угля и нефти. В его круг входили также многие музыканты, ученые и врачи. Родственники с материнской стороны, принадлежавшие к семейству Зильберфельд, были известными банкирами.

Супруги Рубинштейн могли бы и не помышлять о материальных проблемах, но отец Хелены, человек очень образованный, не мог вести жизнь дельца. Очень скоро его странный характер стал причиной их полного разорения. Он стал заниматься коммерцией – экспортировал разные товары, и не без выдумки, по словам самой Хелены. Он продавал все и импортировал любые продукты – от куриных яиц до рыбы.

В большинстве биографий Хелены Рубинштейн, опубликованных в Европе, дата ее рождения – 25 декабря 1870 года. В своей книге «Мадам» Патрик О’Хиггинс называет другую дату – 25 декабря 1872 года. Он был ее личным секретарем, и можно предположить, что часто держал в руках ее паспорт и именно его версия – правильная. Кроме того, если считать датой ее рождения 1870 год, как утверждала сама Хелена, то возникают некоторые биографические несоответствия. (Я лично склоняюсь к 1872 году. – Прим. авт.)

Польша в XIX веке довольно быстро перешла от эпохи ремесленников к промышленному буму, но Краков хранил традиции средневекового торгового города. Его промышленный спутник, Нова-Хута, находится от него примерно в двенадцати километрах. Большая дорога, своеобразный кордон, подобно пуповине связывает город-мать с промышленным дитя, но держит его на расстоянии. Горожане предпочитают такой вариант соседству старого Кракова с заводами и промышленными поселками.

Позже Хелена будет говорить, что удивительная нежность отца находила опору даже в противоречиях его собственного характера. Он был одновременно коммерсантом и мечтателем, дельцом и художником, авангардистом и консерватором, способным отвечать самым пылким движениям сердца и самым суровым приказам разума. У него был быстрый и пытливый ум, и он питал неутолимую страсть к искусству, которую передал старшей дочери. Именно ему она обязана своим необыкновенным вкусом к роскоши и красоте – недаром она стала впоследствии увлеченной коллекционеркой.

Хелена родилась во время кровавых восстаний. Польша, пережив три раздела (между Пруссией, Россией и Австрией), после 1795 года как самостоятельное государство исчезла с карты Европы. Но поляки не оставили надежды на восстановление своей независимости. Каждое новое поколение или присоединялось к противникам держав, разделивших Польшу, или поднимало восстание. В 1863 году вспыхнуло второе восстание против России (первое восстание поляки подняли в 1830 году), которое потерпело поражение.

Провалы этих освободительных порывов пригасили романтический пыл не только известных тогда писателей – например, Словацкого или Мицкевича, но и «Неизвестного поэта Польши», настоящее имя которого было Сигизмунд Красинский. Он прожил всю жизнь во Франции и Италии и отказывался подписывать свои произведения, потому что его отец, служивший генералом в русской армии, был ненавистен полякам. Теперь, под давлением реальных фактов, писатели заговорили о растерянности повстанцев, нищете крестьян, разорении аристократии. Но при этом идеализированная картина времени видна в творчестве таких авторов, как Генрик Сенкевич, который сам был сыном знатного землевладельца. Позитивизм и проза модерна открыли путь новой литературе, чьим достойным представителем был, например, Адольф Дыгасинский[2].

Горацию Рубинштейну нравился германо-славянский дух Польши в этот период постромантизма, взлелеянный героическим прошлым, и он любил этот древний город королей, его жизнь и искусство. Именно эта любовь породила в нем страсть к старинным вещам, которыми владели многие поколения.

Благодаря отцу маленькая Хелена открыла для себя мир искусства. Восхищение физической красотой вызывала в ней внешность матери, Августы Рубинштейн, на которую она была очень похожа. Каждую неделю соседки приходили помогать делать ей прическу. Девочка, сидя у ног матери, наблюдала за ее туалетом, а потом позволяла причесать и себя. Августа уступала ей свое место и разрешала насладиться тем, как умелые руки нежно моют волосы и укладывают их в сложную прическу. Эти первые косметические процедуры в ее жизни, конечно, запомнились Хелене.

Остается загадкой, было ли правдой то, о чем она рассказывала много позже: якобы ее родители и сестры придерживались ортодоксального иудаизма, и мать, как все замужние еврейские женщины, носила парик. Истории ее детства весьма противоречивы, и неспроста она говорила в интервью журналистам, что интересная ложь гораздо лучше скучной правды!

Благодаря очарованию Августы в доме царила атмосфера нежности и спокойствия, которая сочеталась с отцовской строгостью. «Она была одной из тех польских женщин, в которых Шатобриан видел соединение одалиски и валькирии», – напишет потом Хелена[3].

У этих так непохожих друг на друга супругов родились десять детей, но выжили восемь дочерей: Хелена, Полина, Роза, Регина (мать Малы, которая сыграет важную роль в профессиональной жизни Хелены), Стелла, Цеска, Манка и Эрна. Когда родилась седьмая сестра, Хелене едва исполнилось десять. В старом большом доме, заполненном антиквариатом, безделушками и запыленными старинными фолиантами, бегали восемь девчонок, даря ему свои игры, смех, плач и крики. Хелена начала помогать матери вести хозяйство очень рано и стала посредником между властными родителями и проказливыми младшими сестрами. Вот она – неблагодарная роль старшей сестры! «Быть старшей из восьми дочерей – ответственность не по летам! Это значит нагрузить себя огромным количеством обязанностей, о которых в таком возрасте даже не думают, а просто играют в куклы!» – признавалась она[4]. В двенадцать лет она настояла на том, чтобы взять на себя работу экономки. Она занималась покупками, выбирала ткани и белье для дома – у нее был врожденный вкус к качественным вещам. Она даже попыталась установить некоторые правила ведения дел для отца, что было, вероятно, очень непросто.

Несмотря на финансовые сложности, впрочем весьма относительные, Рубинштейны были в прекрасных отношениях с буржуазией Кракова и несколькими аристократическими семьями, которые в свою очередь были почти разорены во время мятежей 1863 года, но продолжали жить в роскошных замках. Хелене нравились торжественные визиты в эти огромные дворцы, где сохранялось все их великолепное убранство – персидские ковры, причудливая мебель из Константинополя, витринные шкафы с драгоценной посудой и медальонами чеканного серебра, которые переходили от поколения к поколению.

Иногда вся семья участвовала в больших праздниках, во время которых танцевали полонез. Мужчины надевали традиционный костюм – парчовый кафтан, подбитый собольим мехом, украшенный драгоценными камнями. На поясе сверкал дамасский клинок… На столь блестящем празднестве обходились самым простым угощением, и это все принимали с юмором. На роскошно убранный стол подавали только флакис (потроха), бигос (кислую капусту), маринованную в уксусе капусту и, конечно, картошку и колбасы. Пекли много видов хлеба, даже черный хлеб из ржаной муки.

Зимой всегда ели супы. Хелена обожала zupa grzebowa из сухих грибов в бульоне, с маслом, солью, мукой, сметаной и молоком и barszez – польский вариант украинского борща. При этом она испытывала настоящее отвращение к czerna – по-видимому, самому специфическому блюду, которое невозможно представить себе на столе западного замка. Его готовят на бульоне, в котором варят рис или лапшу, и под конец добавляют немного свежей крови…

В дни поста всегда ели пресноводную рыбу – форель, щуку и карпа из польских водоемов. Многочисленные рыбные блюда всегда готовились с большим количеством лука и перца.

Иногда семья Рубинштейн ходила в гости после обеда – тогда пили herbata – разновидность очень крепкого чая, который подавали в стаканах и пили в огромных количествах в любое время суток.

* * *

Вкус к редкостным картинам, мебели и украшениям, который Хелена культивировала в себе всю жизнь, был воспитан в детстве. «Постоянно находиться в окружении произведений искусства – это то же самое, что заботиться о своем внешнем виде. Только здесь речь идет о красоте и здоровье внутреннем. В идеале эти две стороны жизни и должны питать вдохновение и талант», – скажет она потом.

Конечно, Краков – город очень богатый памятниками прошлого. Хелена жила в самом сердце польского искусства. Когда она, держа Горация за руку, пересекала огромную, в сорок тысяч квадратных метров, Главную рыночную площадь, окруженную со всех сторон старинными зданиями, из которых даже самые скромные имели историческую ценность, ее взгляду постоянно открывалось вокруг нечто прекрасное. Она привыкла жить в красоте. А вот далекое от диетического меню и частые визиты в лавку delikatery (сладостей и выпечки), которые так любили во времена ее детства, стали причиной того, что в книгах, посвященных красоте, Хелена Рубинштейн настаивает на употреблении исключительно легкой пищи.

Хелена многим обязана образованности отца, а ведь Гораций интересовался не только прошлым. Увлечение современной польской, французской и итальянской литературой способствовало некоторому либерализму суждений. Во Франции тогда театральное искусство пришло в упадок, но литература процветала, хотя и была подвержена влиянию изменчивой действительности – жанр романа оставался самым популярным. Творчество Мопассана иллюстрирует ярким образом эту приверженность натурализму, которому все постоянно пророчили конец. Эмиль Золя публикует большой труд, многотомную серию романов «Ругон-Маккары», невозможно не заметить гений Флобера, Гюисманса, Гюго, рассыпающего последние искры своего таланта, и только что появившегося в литературных кругах Альфонса Доде. В Италии же литература переживала кризис. Итальянское общество осознало, что произведения с романтическими сюжетами уже неинтересны. Под влиянием позитивизма и натурализма появляется новое литературное направление веризм (vérisme) во главе с Джованни Верга. В конце века новые идеи бурлят по всей Европе, и Гораций Рубинштейн погружается в них с головой. Его страсть к литературе, искусству и философии повлияла на увлечение дочери последними научными открытиями, а много позже – на ее интерес к тем формам искусства, которые не всегда понимали современники.

* * *

Первым детским косметическим опытом для маленькой Хелены стали сеансы у парикмахера, а вторым, впрочем, совершенно случайно, – знакомство с кремом для лица. Этот крем привезла часто их навещавшая подруга Августы, актриса Модеска, очень популярная в то время. Модеска пользовалась уникальной мазью, составленной специально для нее венгерским химиком, профессором Якобом Ликуски: это была смесь трав, миндального масла и экстракта древесной коры. Модеска обычно привозила несколько баночек в подарок, когда приезжала в гости. По вечерам, когда Августа приходила поцеловать дочерей на ночь, она проверяла, не обветрились ли у них лица, если погода была ветреной или шел снег. Мать нежно втирала немного крема в их порозовевшие щеки. «Это сделает вас еще красивее, – шептала она, обнимая девочек, – а быть красивой – значит быть женщиной».

* * *

Наследство было большей частью растрачено, и Гораций Рубинштейн решил заняться экспортной торговлей, чтобы поддерживать достойный достаток семьи: нужно было воспитывать и обучать восьмерых дочерей. Вечера в их большом доме, где топились высокие изразцовые печи и масляные лампы освещали трепещущим светом комнаты, обычно проводили в разговорах о его рискованных предприятиях. Непостоянный характер Рубинштейна был причиной того, что дела принимали угрожающий оборот.

Хелена очень рано заинтересовалась отцовскими делами. Гораций ревностно заботился о ней, потому что она была первенцем и потому что у нее был взрывной и дерзкий мальчишеский характер. Он делился с ней всеми своими идеями, размышлениями и сомнениями. Хелена всегда прекрасно разбиралась в математике, поэтому именно она стала просчитывать окупаемость каждой сделки. Девочка очень гордилась доверием отца. «Его доверие, которого я стремилась быть достойной, открыло моему воображению огромный мир возможностей и успеха. Это очень отличалось от маленького женского мирка, где я уже всем управляла». Ее предпринимательский дух проявился уже тогда, и вся ее жизнь и мировоззрение были с тех пор ориентированы на достижение успеха.

Однажды Гораций, который должен был отправиться на важную деловую встречу, внезапно заболел. Поскольку отменить встречу было уже нельзя, Хелена предложила поехать вместо него. Нужно было выдержать довольно долгое путешествие на поезде, что для того времени было настоящим приключением. Поначалу родители немного смутились, но в конце концов согласились, отправив с девушкой старого слугу. Прямо перед отъездом Августа шепнула ей на ухо: «Ты сможешь выкрутиться, только если будешь внимательно слушать и мало говорить». Этот совет, которым она воспользуется еще не раз, когда станет взрослой, в тот день был решительно отвергнут. Приехав на место, она очень уверенно изложила отцовскую точку зрения на все вопросы и вернулась в Краков, заключив сделку. А ведь ей было всего шестнадцать! Удивленная собственной дерзостью, Хелена испытала восторг победы и незнакомое до сих пор удовлетворение от успеха в делах.

Вдохновленная первой удачей, она повторила этот опыт и позже, на этот раз спасая отца от финансового краха. Гораций Рубинштейн собирался закупить в Венгрии огромное количество свежих яиц. В то время холодильники не использовались, поэтому яйца надо было продать сразу после разгрузки в Кракове. Опасность заключалась в том, что груз прибывал в город после долгой дороги накануне четырех праздничных нерабочих дней. Было лето, и от жары вагоны поезда превращались в настоящие печки. В отчаянии, Гораций уже был готов к появлению тысяч цыплят, прекрасно понимая, что надеяться на изменение расписания общественных служб из-за прибытия его груза бесполезно.

Хелена тогда решила сама отправиться на переговоры с начальником вокзала. Когда она высказала свое намерение в конторе, служащие не смогли сдержать насмешливых ухмылок. Как молоденькая девчонка могла даже предположить, что ее примет столь важная особа, как господин директор железной дороги! Хелена так никогда и не узнала, почему он все-таки сделал это. Она стала просить за своего несчастного отца, который будет просто раздавлен такой финансовой потерей!

– На кону все состояние нашей семьи, господин директор.

– Правила есть правила, милочка.

– Я просто отказываюсь поверить, что такое цивилизованное и развитое государство, как Австро-Венгрия, навязывает стране, оказавшей ей доверие, столь строгие административные ограничения.

– Но лично я ничего не могу сделать. Мне очень жаль…

– Какое разочарование, господин директор! Как и все в Кракове, я принимала вас за человека, обладающего огромной властью, инициативного и прогрессивно мылящего. Я, конечно, ошибалась. Всего доброго, господин директор.

Эти слова стали решающими и заставили директора попытаться доказать, что некоторыми возможностями он все-таки располагает. Он дал необходимые указания, и Краков был обеспечен свежими яйцами все четыре праздничных дня. Состояние Рубинштейнов было спасено!

С ранних лет Хелена пользовалась любой возможностью, чтобы добиться желаемого. В этом проявлялись упорство и энергичный характер, которыми она славилась всю жизнь.

Глава 2. Прощание с Польшей

Властный характер Хелены часто был причиной конфликтов с семью младшими сестрами, которые называли ее за спиной «орлиный глаз», потому что она дотошно следила за всем, что происходит в доме. Но если характер у нее был сильный, то физически она выглядела очень нежной и мягкой. В десять лет она была изящной и маленькой. Нежное личико, на котором сияли огромные мечтательные глаза, обрамляли пышные черные кудри. Она напоминала Мадонну Эль Греко… Осанка у нее была безупречная – она всегда ходила гордо выпрямившись, и становилось ясно, что перед вами человек редкой силы воли и стойкости.

1 2 3 >

На страницу:

Перейти

1 из 3