Спасти президента

Для Правдина сейчас это было особенно важно. Его президентский рейтинг за последнее время пошатнулся и начал заметно снижаться. Причин тому было немало, как объективных, так и субъективных. А ему до зарезу требовалось остаться во власти, как минимум, еще на один президентский срок. Иначе незавершенные реформы, незаконченные дела каменными жерновами повисли бы у него на шее.

Поэтому возможность совершить экономический прорыв давала ему шанс и на политическую победу над противниками. А их число неуклонно росло, в том числе и за счет недавних соратников. Свора зажравшихся и проворовавшихся чиновников и политиканов, устроивших из своей близости к власти личную кормушку, бросилась врассыпную, как только услышала отдаленные раскаты надвигающейся грозы. И теперь считали своим долгом посильнее пнуть своего вчерашнего благодетеля, обвиняя его во всех мыслимых и немыслимых политических грехах.

Поэтому президент Правдин видел для себя только один выход – вернуться в Россию из Шанхая с победой, с подписанным «Контрактом века». Для него сейчас это было вопросом жизни.

Как обычно, передовая группа российской делегации вылетела в Шанхай загодя. Эскадрилья из пяти самолетов – три транспортных и два пассажирских – должна была доставить в Шанхай все необходимое, чтобы обеспечить безопасность главы государства. Руководил всем этим сложным хозяйством начальник президентского ХОЗУ Виктор Степанович Адамов. В далекие студенческие годы он частенько злоупотреблял знаменитым портвейном «Агдам», за что получил прозвище Агдамыч. Пить он давно бросил, но прозвище прилипло на всю жизнь.

На работе Агдамыча ценили за абсолютную надежность и философский склад ума. Любимой его поговоркой была: «Короля играет свита». Поэтому обслуживающий президента персонал, от уборщицы до начальника охраны, он держал в строгости и перманентном напряжении. Благодаря этому все вверенные Агдамычу службы работали с точностью и надежностью швейцарских часов.

Рано утром Агдамыч лично позвонил Правдину из Шанхая по прямой линии и доложил, что можно вылетать. Для встречи президента там все было готово: резиденция, транспорт, службы питания и безопасности. Выслушав своего лейб-завхоза, президент дал команду на вылет.

Дежурный экипаж и бортпроводников президентского лайнера, которые томились в суточном резерве, кто у себя дома, а кто в специальном профилактории, вызвали по тревоге. Улицы Москвы, к раздражению водителей, в срочном порядке перекрыли. Спустя полтора часа «борт номер один» оторвался от взлетной полосы.

С президентом летело только его ближайшее окружение. Рядом с ним шагал человек с кейсом. На плече его висел небольшой кофр. Это был портативный абонентский терминал автоматизированной системы управления стратегическими ядерными силами. В просторечье – «ядерный чемоданчик».

Кроме обслуги главу государства сопровождали двое помощников: генерал-силовик Валентин Феликсович Лепешкин и либерал-финансист Игорь Павлович Фабриков. Только этим двоим, пожалуй, президент и мог еще полностью доверять в условиях всеобщего предательства.

Обязанности секретаря исполняла младший референт-стажер Ольга Ильинична Старостина. Собственно, Ольгой Ильиничной ее называл только президент. Остальные, по причине крайней юности младшего референта, звали ее Олей, а то и вовсе Олечкой.

Она летела президентским бортом впервые. Самолет произвел на нее сильное впечатление. Это был, по сути, главный штаб и мобильный центр управления государством, в том числе вооруженными силами и ядерным оружием. Кроме того, сам лайнер представлял собой настоящую летающую крепость. Но в электронный и боевой отсеки Ольга соваться не стала, ограничилась жилыми апартаментами.

Оформление интерьера поражало роскошью отделки. Салон был украшен гобеленами, стены отделаны инкрустацией из золота и драгоценных камней. На стенах, дверях и мебели карельская береза чередовалась с красным деревом, а позолота и бронза гармонировали с малахитом. Даже кожаные кресла в конференц-зале имели зеленовато-малахитовый цвет.

Все полы были застелены мягкими ворсистыми коврами. Отделка и обстановка были изготовлены английской фирмой «Diamond Aircraft Furnishings» с размахом, без оскорбительного намека на экономию. Впрочем, ходили слухи, что отделка самолета предыдущего президента обошлась вдвое дороже.

Президентский кабинет был украшен массивным золотым двуглавым орлом. Внутри было тесновато, площадь помещения не превышала девяти метров, но все необходимое для работы здесь имелось. Дальний угол кабинета целиком занимал комплекс спецсвязи – установка размером с большой холодильник. К кабинету примыкала комната отдыха с двумя кроватями для президентской четы.

За президентскими покоями находились душевая и туалет. Там, где раньше, при одном из предшественников нынешнего президента, помещался медицинский реанимационный блок, ныне располагался небольшой тренажерный зал. Дальше шли кухня и складские отсеки. Кроме того, Ольга насчитала целых три бара. Впрочем, ни один из них пока не был открыт.

Обойдя помещение, Ольга вернулась в кабинет президента.

– Ну, как вам апартаменты? – поинтересовался Правдин, оторвавшись от документов, которые внимательно изучал.

Ольга отметила, что лицо Правдина выглядит усталым и слегка осунувшимся. Подготовка к предстоящему конгрессу отняла у него слишком много сил.

– Ничего, все очень миленько, чистенько и скромненько, – пошутила она. – А где тут спасательная капсула?

Президент развел руками:

– Это знает только начальник охраны. Даже мне не говорит, боится, что проболтаюсь.

Дверь кабинета открылась без стука, и в нее, громко споря, вошли оба помощника президента. Они, по обыкновению, выясняли отношения. Правдин окинул их укоризненным взглядом.

– Все ругаетесь? Вот, полюбуйтесь, Ольга Ильинична, – это наши братья Повидловы. За день вспашут любое поле. Но после работы, за столом, выясняя, какой метод вспашки прогрессивнее, обязательно подерутся.

– Но ведь главное, что поле вспахано, – заметила Ольга.

Ее ответ понравился всем, включая спорщиков. А Лепешкин, увидев младшего референта Старостину, ощутил прилив сил и продолжил с удвоенной энергией.

Но Правдин, видимо из зависти, решил тоже подключиться к дискуссии. Или хотя бы выступить в роли судьи.

– А, собственно, о чем скандалите, братцы?

Фабриков изысканным жестом интеллигента в четвертом поколении поправил очки.

– Да вот, наш господин генерал пророчит конец света. Скорый и неотвратимый.

– Календаря майя начитался? – заметил президент. – Расслабься, Валентин Феликсович. Мы вчера с Пал Палычем Глобой на тему выборов общались, заодно и эту ситуацию разрулили. Я ему пообещал новое помещение для его института астрологии, поближе к центру. А он в ответ пообещал, что конца света в этом году не будет.

– А в будущем? – исподлобья покосился Лепешкин.

– Разберемся во благовремении, – заверил его Правдин. – Давай сначала до следующих выборов доживем.

Тут он подозрительно прищурился:

– А ты что, может, знаешь что-то такое, чего не знаем мы с Игорь Палычем?

Лепешкин обиженно пожал плечами:

– Скажешь тоже, Василь Васильич! Откуда я могу знать то, чего ты не знаешь?

Главное, что знал сам Лепешкин, это то, что его шеф не любил, когда подчиненные оказывались более информированными, чем он сам. Поэтому постарался как можно быстрее рассеять это впечатление.

– Я знаю не больше вашего. Но я умею анализировать. И не понимаю, почему вы сами не желаете видеть очевидных фактов.

– Ну-ну, аналитик, организуй нам сеанс прозрения, – заинтересованным тоном предложил Правдин. – А мы, темные, послушаем.

Лепешкин прокашлялся, одарил Ольгу снисходительным взглядом оперного премьера и начал:

– Я предлагаю пойти логическим путем.

– Пойдем, – согласился Правдин.

– Так вот, – продолжил силовик. – Какие процессы преобладают сегодня в мире? Необратимое движение под уклон с последующим падением. Как в старом анекдоте: «Америка катится в пропасть, а мы ее догоним и перегоним». Штаты прошли точку возврата в девяносто девятом, когда начали бомбить Белград. Поэтому первый этап в ходе Югославских войн проиграли не сербы, а все цивилизованное человечество. Второй этап последовал через два года – атака одиннадцатого сентября на нью-йоркские небоскребы с заранее просчитанной реакцией. Вашингтон клюнул на провокацию террористов и с размаху впечатался мордой прямо в афганское дерьмо. И не может расхлебать его до сих пор. Этап третий – Ирак. Лопухи-американцы думали, что иракские шииты хотят равноправия и демократии, а оказалось, что им просто не терпится повесить Саддама. Вводить войска в Ирак было величайшей глупостью с их стороны. Такой же, как введение наших войск в Афганистан. Но теперь они, как и мы, совершили еще большую глупость – вывели свои войска. И оставили там плацдарм для исламских террористов. В результате сейчас Ирак находится на грани раскола. И в ближайшее время развалится, как минимум, на три части – север для курдов, пустыня для суннитов и нефтяной юг для шиитов. Лидер шиитов Саид Хасан уже сейчас готов заявить об отделении южных провинций от Ирака и создании независимого государства Арабистан. Когда-то, еще работая во внешней разведке, я курировал именно это направление. А Саид Хасан был моим агентом.

– Агент иностранной разведки лидер нации? – с сомнением в голосе спросил Правдин.

Лепешкин усмехнулся:

– Вася, Восток – это тебе не Германия. В Арабистане каждый из шестидесяти процентов мужского населения считает себя национальным лидером, каждый из тридцати – пророком, а каждый из оставшихся десяти – богом. Но вернемся к нашим баранам. Что будет дальше? А дальше поднимутся шииты в Саудовской Аравии, которая задолбала их своим ваххабизмом, и арабы-шииты Южного Ирана. А Иран – это ядерная держава. Ядерных ракет у него немного, но они есть. И, если начнется война, куда они полетят? Правильно, на Израиль. По принципу «бей жидов», а также в целях профилактики. А как на это отреагируют Штаты? Тоже нетрудно догадаться. Нанесут ядерный удар по Ирану. Добавим сюда Ливию, Сирию и Египет, которые все никак не успокоятся. Горячо получается? Итак, следующий ход за вами, господин президент! Ну, что скажете? Не пора ли начинать Третью мировую? Во всяком случае, маленькая победоносная война нашему рейтингу сейчас бы не повредила.

И он отвесил Правдину шутовской поклон. Краем глаза он посмотрел на Ольгу. Ему небезразлично было, произвел ли он на нее впечатление и какое.

Президент помолчал, обдумывая сказанное помощником. Потом ответил, ровно и обстоятельно:

– Маленькая победоносная Третья мировая? Это ты хорошо сказал. У тебя, Валентин Феликсович, логика – комар носа не подточит. За исключением одного ма-а-аленького обстоятельства. Это упомянутая тобой Саудовская Аравия. Так вот, Саудовская Аравия пока еще в состоянии и своих шиитов держать в узде, и твоему бывшему стукачу Саиду Хасану, при необходимости, по сусалам так врежет, что мало ему не покажется. Независимый Арабистан им подавай! Перебьются. К тому же в этом регионе увязаны интересы не только Соединенных Штатов, но и Англии с Францией. И все они сопли жевать не станут, а мигом свои войска обратно введут. Так что конец света откладывается.

Президент победным взором окинул оппонента и слушателей. Похоже, возражать ему никто не собирался. Тогда он с нескрываемым удовлетворением плотно припечатал кулак к полированной поверхности письменного стола и подвел итог дискуссии.

– Вот так, господа. Сейчас у нас будут дела поважнее Третьей мировой и конца света. На повестке дня у нас стоит «Контракт века». А насчет Ирака можете расслабиться. В Багдаде все спокойно.

Но мудрый президент Российской Федерации Василий Васильевич Правдин ошибался.

* * *

В Багдаде было тревожно. Президент Ирака Джаляль Талабани принимал во Дворце Республики губернатора южной мухафазы (провинции) Басра, шиитского лидера Саида Хасана.

Президент Талабани пребывал в угнетенном состоянии духа. Его не радовало даже то, что американцы выстроили, наконец, для своего посольства здание по соседству и освободили президентский дворец от своего присутствия. Президент показывал губернатору недавно отремонтированные дворцовые залы. Беседуя, они неспешно прогуливались по большому мраморному залу, причем Талабани выступал в роли гида.

– Ты знаешь историю этого дворца? – говорил он. – Его построил последний король Ирака Фейсал Второй. Его убили во время революции. Потом хозяином дворца стал Саддам Хусейн. Как ты знаешь, он тоже погиб. Американцы устроили здесь временную резиденцию и успели вовремя сбежать. Теперь хозяином стал я. Боюсь, меня ожидает участь моих предшественников.

Дворец Республики находился в центре Багдада, в излучине реки Тигр, в районе, известном как «зеленая зона». Площадь «зеленой зоны» была невелика – около десяти квадратных метров. Когда-то здесь находились виллы правительственных чиновников, министерства и несколько дворцов Саддама Хусейна, в том числе и самый большой из них – Дворец Республики. По соседству с дворцом сейчас размещались иностранные дипломатические миссии и представительства гражданских фирм, занимающихся восстановлением Ирака. Огороженная стеной и блокпостами территория «зеленой зоны» сегодня была единственным относительно безопасным районом Багдада. Впрочем, и здесь все чаще стали греметь взрывы.

Губернатор Саид Хасан говорил мало, больше слушал и кивал головой. Но тут президент задал ему прямой вопрос, от которого нельзя было спрятаться, укрывшись восточной вежливостью.

– Ты уже слышал, что курды выступили против вывода американских войск из нашей страны? – спросил президент. – Курды – вот наши враги. Меня интересует, как ты смотришь на эту ситуацию.

Саид Хасан выдержал долгую паузу. Видимо, прямой ответ дался ему непросто.

– Почти полторы тысячи лет назад воины-сунниты халифа Язида убили предводителя шиитов, праведного имама Хусейна, да будет доволен им Аллах! Теперь мы, шииты, добились казни другого Хусейна, Саддама, который покровительствовал суннитам. Воздаяние свершилось. Круг замкнулся, пора заключить мир и объединиться на страх и погибель всем неверным врагам ислама. Я понимаю, как тяжело будет вам признать суверенитет Арабистана, – сказал он, посмотрев президенту прямо в глаза. – Но, если вы согласитесь на это, у вас не будет более верного союзника. Мы поддержим вас и в войне с курдами, и в борьбе с ваххабитами. Поверьте, лучше иметь друга по соседству, чем врага в своем собственном доме.

Президент Талабани тяжело вздохнул:

– Даже если я дам согласие, вам не удастся создать Арабистан в тех границах, о которых вы мечтаете. Треть предполагаемой территории вашего будущего государства находится на территории Саудовской Аравии. С саудитами вам никогда не договориться, они вас раздавят.

Саид Хасан склонил голову и улыбнулся уголками губ.

– Предоставьте нам самим решать эту проблему.

– Но Саудовская Аравия – это только половина проблемы. Если вы заявите о создании Арабистана, вас ждет война с Ираном.

– В ближайшее время Ирану будет не до нас, – уверенно заявил Саид Хасан.

Талабани насторожился:

– Надеетесь на иностранную поддержку? И кто же это: Соединенные Штаты, Аль-Каида или Россия?

Собеседник покачал головой:

– Не только. У нас найдутся и более могущественные друзья.

Президент недоверчиво прищурился:

– Если вы надеетесь на Британию, то напрасно. После бойни, устроенной ваххабитами на базе «Лоуренс», во всем Лондоне не найдется человека, который проявил бы к нашему региону хоть какой-то интерес.

Он ошибался.

* * *

В Лондоне нашлись, по крайней мере, два человека, которые проявляли к событиям в Южном Ираке неподдельный интерес. В это утро, а время в Лондоне отстает от иракского на три часа, они находились в застекленной кабинке знаменитого колеса обозрения, известного как «Лондонский глаз».

Кабинка-капсула могла вместить 25 пассажиров, но сейчас в ней было только двое. Беглый российский олигарх Борис Октябринович Гореславский устроил здесь конспиративную встречу с бывшим помощником секретаря ООН и мухаккимом, то есть руководителем террористической группировки «Аль-Харидж», Усамой бен Масихом.

После неудачного покушения в Сочи на членов Большой Восьмерки господина бен Масиха чуть не изгнали с позором из ООН. Ему пришлось нажать на все рычаги и педали. Место он сохранил, но временно вынужден был залечь на дно. И вот теперь господин Гореславский вызвал его, чтобы вернуть к активной деятельности.

Они говорили по-русски, так как мухакким бен Масих когда-то окончил московский университет «Имени Дружбы Народов». Кабинка медленно, со скоростью 26 сантиметров в секунду, перемещалась вверх, к максимальной высоте в 135 метров. Но пока до верхней точки было далеко.

Вопреки традиционному мнению о туманном Лондоне, погода здесь обычно бывает ясной и солнечной. Но сейчас британскую столицу окутывал самый настоящий туман. Гореславский мрачно созерцал, как пришедшая откуда-то с востока мгла накрывает ненавидимый им Лондон. Башня Биг-Бена и здание Вестминстерского дворца еле проглядывали сквозь белесую пелену, а Вестминстерский собор и вовсе терялся в ней.

– Пропал Ершалаим, великий город, – пробормотал он себе под нос.

Мухакким не понял, но тоже посмотрел вниз и с неудовольствием произнес:

– Какая же это конспиративная встреча, если нас видит половина города?

Борис Октябринович отмахнулся:

– Если хочешь сделаться незаметным, торчи у всех на виду. К тому же если нас и разглядят сквозь туман, то примут за парочку романтичных гомосексуалистов.

Бен Масих покачал головой:

– Это верно. Еврей и араб в одном флаконе – вещь невозможная.

– Почему? – возразил Гореславский. – Не так давно еврей Рубини и араб Талеб предсказали мировой экономический кризис. Не забывай, что Исаак и Исмаил оба были сыновьями Авраама. Если бы евреи и арабы объединились, они бы овладели всем миром. И где бы тогда оказались американцы и европейцы? После одиннадцатого сентября они раздевают и обшаривают в аэропорту каждого пассажира. Даже меня, – проговорил он с возмущением. – Глупцы! Ведь для того, чтобы направить самолет на объект, нужны не пассажиры. Нужен пилот. Или член экипажа, имеющий некоторые навыки пилотирования. Им может быть любой: штурман, бортинженер, бортпроводник, наконец. Главное – чтобы он немного умел летать и мечтал умереть за свои идеалы. Тогда ему ничего не стоит уничтожить остальных членов экипажа и самому сесть за штурвал. И выполнить свой долг.

Бен Масих с недоверием покачал головой:

– Кто же пустит араба за штурвал американского, английского или французского лайнера?

Борис Октябринович усмехнулся:

– Кроме английских и французских существуют еще ливийские, кувейтские или египетские самолеты, которые летают по всему миру. Так что здесь нет ничего невозможного.

Бен Масих помялся:

– Как я понимаю, у вас уже все готово для акции возмездия. Тогда зачем вы позвали меня?

Гореславский ответил мудрой улыбкой змия:

– Я хочу, чтобы ты снова возглавил свою организацию. Я же не могу руководить ею все время. После неудачного покушения на членов Большой Восьмерки тебе дали достаточно времени, чтобы восстановить силы. Теперь пора вернуть долги. Твой помощник введет тебя в курс всех дел. Да, у меня к тебе будет личная просьба. Я имею в виду это чертово колесо. Надо сделать так, чтобы оно упало прямо в Темзу. И чтобы в этот момент на нем было побольше народа. Представляешь, какие брызги поднимутся?! Я хочу заснять это зрелище на камеру прямо с моего балкона. И выложить в Интернете. Здесь тридцать две кабинки по двадцать пять человек в каждой. Прессе будет о чем писать. Мы их трахнем!

Глаза бывшего олигарха загорелись злобным огнем.

– А как наши дела в Афганистане? – спросил он после недолгой паузы.

Усама бен Масих помрачнел:

– Плохо. Когда я улетал из Мирабада, американцы окружили Эмира Джихада в районе пакистанской границы. Американцы обложили его, как лису в норе.

Эмиром Джихада звали неуловимого лидера боевиков, возглавившего наиболее радикальное крыло Аль-Каиды после гибели Усамы бен Ладена.

Гореславский усмехнулся:

– У лисы в норе редко бывает один вход. Эмир Джихада слишком хитер, чтобы попасть в руки наших врагов.

Кабинка миновала верхнюю точку и начала спуск.

Гореславский по лицу собеседника определил, что того обуревают сомнения.

– Тебя что-то беспокоит? – спросил он напрямик.

– Да, Саудовская Аравия, – признался тот. – В прошлый раз саудовские ваххабиты предупредили меня, что, если я буду продолжать свою деятельность, меня убьют. А их спецслужбы – это вам не европейцы и даже не американцы. От них не спрячешься, они найдут где угодно и сдержат слово.

Господин Гореславский любил, когда его называли сокращенно, по инициалам, «господин БОГ». Вот и сейчас он изображал из себя божка, всемогущего и всеведущего.

– Ты бывал когда-нибудь в Йемене? – спросил он.

– Конечно, и не раз, – ответил бен Масих. – Жуткая страна. Двадцать четыре миллиона голодных и нищих, поголовно вооруженных автоматами Калашникова. А у вождей их племен я видел на вооружении и тяжелую технику.

– И как ты думаешь, – спросил Гореславский, – почему эти нищие и голодные, но до зубов вооруженные люди до сих пор не обрушили свой праведный гнев на соседнюю Саудовскую Аравию, где восемнадцать миллионов зажравшихся обывателей купаются в роскоши и давно забыли, что такое воевать? К тому же Саудовская Аравия когда-то захватила часть Йеменской территории, и йеменцы этого не забыли.

Бен Масих задумался:

– Я думаю, это из-за того, что в Йемене все жуют кат. От этого наркотика они все ходят полусонными под кайфом.

– Да, причиной – он, «Кат Съедобный», вечнозеленый кустарник семейства бересклетовые. А если их лишить этого удовольствия? – хитро прищурился Гореславский.

Бен Масих рассмеялся:

– Это все равно что лишить русских водки. Я читал, что в России это пытались сделать дважды. И дважды это приводило к революции.

Засмеялся и Борис Октябринович.

– Ты правильно понял мою мысль.

– Лишить йеменцев ката? Это будет трудно сделать, – заметил бен Масих.

– Это уже сделано, – с гордостью заявил Гореславский. – Сначала я сосредоточил производство и торговлю катом в своих руках. У меня был самый дешевый товар, что разорило всех моих конкурентов. Сейчас все плантации ката уже уничтожены. Склады пусты. Народ уже беспокоится.

– А импорт? – возразил бен Масих. – Ведь кат можно завезти из Эфиопии или Сомали.

– Можно, но на это потребуется время. К тому же невозможно завезти кат в таком количестве. В самое ближайшее время народ Йемена окончательно озвереет и будет искать, на ком сорвать свою злость. И мы ему укажем. Ты знаешь, что средний возраст саудовских принцев – за восемьдесят пять лет? Я не обещаю им спокойной старости. Так что тебе ничто не угрожает.

Колесо сделало получасовой оборот. Кабинка опустилась, и Гореславский направился к выходу.

– Ступай, и постарайся не повторять прошлых ошибок, – напутствовал он мухаккима.

Тот хищно оскалился:

– В прошлый раз наш замысел сорвали проклятые русские спецназовцы, – прорычал он в ответ.

Борис Октябринович прикрыл глаза и голосом прорицателя сообщил:

– Успокойся, на этот раз никаких русских спецназовцев не будет.

Но он ошибался.

* * *

В полете спецназовцы, по обыкновению, пользовались вынужденной паузой, чтобы запастись силами на будущее. То есть отсыпались. Орлов не обладал пока качествами настоящего десантника, поэтому заснуть в таких условиях не сумел. Самолет время от времени начинало болтать, иногда он проваливался в воздушную яму, иногда делал слишком крутой вираж. Все это не позволяло расслабиться. Кроме того, ложе оказалось жестковатым. В ребра упирались какие-то твердые углы. Капитан безуспешно ворочался, пытаясь найти удобную позу.

– Да ты разуйся, – не открывая глаз, пробормотал сквозь сон Поручик.

Орлов последовал его совету. Он расшнуровал высокие прыжковые берцы фирмы «Коркоран» с вшитой стропой, снял и поставил их рядом. Ему сразу стало легче, и он все-таки задремал.

Спал он долго и проснулся от того, что ощутил на себе чей-то пристальный взгляд. Открыв глаза, он увидел, что Поручик сидит и с интересом разглядывает его ноги.

Заметив, что Орлов проснулся, Голицын спросил его:

– Это что на тебе такое?

Капитан проследил за его взглядом, понял, куда тот смотрит, и пояснил:

– Это военно-промышленная НАНО-технология. Последнее слово оборонки.

– Что за НАНО? – не понял Голицын.

– Носки Армейские Нового Образца, – расшифровал аббревиатуру специалист по переводу. – Разработаны для новой полевой формы. Всесезонные. Восемьдесят процентов хлопка, внутри махровый слой для сохранения температуры и отвода влаги. Имеют компрессионную резинку, чтобы носок не сполз и не натер ногу. Но и кровообращение не нарушают. Там еще много всяких прибамбасов. Короче, когда в них ходишь, нога совершенно не устает, не потеет и не натирается. У меня их целая упаковка, если размер подойдет, могу поделиться.