#Перо Адалин

– Именно, господин. Это весьма странно, ведь благородное имя Флоресов столь почитаемо и имеет влияние… – Под строгим взглядом мужчины Лео замолчал, а потом, аккуратно подбирая слова, продолжил: – Господин Леверн очень опекал служанку.

– Меня это не интересует.

– Прикажете задержать его?

– Не стоит. – Протянув мешочек со звонкими монетами, мужчина в шляпе добавил: – За твое молчание. Ты никого не арестовывал, никого не видел. Передай это своему напарнику и всем, кто был с вами в пабе. С хозяином заведения я поговорю сам.

– Но Хэдес очень упрям… – Лео вновь осекся. – Как вам будет угодно. – Поклонившись, веснушчатый страж направился прочь из конюшни.

– Он слишком молод, – конюх поцокал языком, провожая неодобрительным взглядом доносчика.

– Проследи. – Уточнять, за кем именно, не пришлось – конюх прекрасно понял приказ.

– Разумеется. Куда вы сейчас направитесь?

– Доложить милорду Маркусу, – бросил мужчина, и в глазах его собеседника отразилось понимание.

* * *

Всю дорогу до лечебницы Леверн громко поучал Клер, словно набедокурившую девчонку, прерываясь только на попытки догнать подругу, которая очень спешила увидеть брата. Винсент не желал бежать вслед за ними, справедливо рассудив, что возиться с братом и сестрой – обязанность Леверна, а его работа на данный момент уже выполнена. Адалин тоже не спешила терять обувь в погоне за спутниками – принцесса понимала, что с того момента, как рыцарь упомянул состояние Альваха, служанку волновало только здоровье брата.

Вокруг уже царил глубокий вечер, но празднование только начиналось, и веселье грозило растянуться до самого утра.

Командир порядком устал, но беспокойство отступило: Альвах вне опасности, Клер найдена, принцесса рядом. Винсент поймал себя на том, что размышляет о празднике – у него возникло желание пройтись по украшенным к случаю улицам, полным веселья. На задворках сознания вечно осторожный и рассудительный голос заметил, что их разыскивают десятки наемников и самым верным будет спрятаться в лечебнице и не высовывать носа. Леверн и так наделал много шума, затеяв драку в пабе. Но командир исподтишка наблюдал за принцессой и видел, как неосознанно она цепляется взглядом за прохожих, торопящихся к площади. Винсент решил проигнорировать голос разума и уступить беспечности. Всего раз.

– Адалин, – поддавшись секундному порыву, позвал мужчина. Принцесса отвлеклась от разглядывания очередного прохожего, и Винсент продолжил: – Вы бывали на празднике вне столицы?

Она не нашлась, что ответить. Винсент, всегда суровый и собранный, сейчас расслабился, и Ада наконец заметила, как молод на самом деле ее сопровождающий. Замешкавшись, принцесса, наконец, поделилась:

– Я никогда ранее не покидала дворцовых стен.

Винсент ожидал примерно такого ответа, но все же удивился. Его жизнь в основном проходила в дороге, и понять, каково это – с рождения ходить в строго ограниченных пределах, он не мог.

– Вам будет интересно узнать, как ваши подданные отмечают осенний праздник. После того как узнаем о состоянии Альваха, давайте прогуляемся.

Принцесса молча кивнула. Любопытство будоражило, ведь у нее появилась возможность посмотреть на жизнь простых людей, ради которых ей предстояло умереть.

– Надеюсь, на празднике нам не придется кого-то спасать, – без злости заметила Адалин.

Командир, удивленный замечанием своей спутницы, хмыкнул под нос:

– Я тоже на это надеюсь.

* * *

– Клер, постой! Клер!

Леверн обреченно вглядывался в спину сестры, мчавшейся в сторону лечебницы. Всего несколько минут назад она, напуганная, была у него на руках. Клер шептала его имя, уткнувшись в его шею, пока он нес ее на улицу, – дыхание девушки согревало, мурашками разбегаясь по коже. Хотелось задать Клер взбучку или же выпустить пар и избить охранников, которые оставили синяки на ее запястьях. Не определившись, какому желанию стоит дать выход, Леверн отчитался подруге о состоянии Альваха, не скрывая подробностей, и тут же пожалел, увидев, как в ее глазах разрастается испуг.

«Сам виноват», – зло констатировал рыцарь, вновь припуская за Клер.

Лечебница вмиг наполнилась шумом и взволнованными голосами. Альвах, сонно подняв голову, увидел в дверях своей комнаты Клер и Леверна, практикующегося в красноречии, – он отчитывал Клер за беспечность, впрочем, безрезультатно. Сама Клер, секунду спустя очутившись у кровати больного, представляла собой испуг в чистом виде – ее взгляд жадно метался по лицу брата. Вид Альваха, радостного, с румянцем на щеках, стал последней каплей – облегчение вырвалось наружу, впитываясь со слезами в рубаху немого стрелка.

Доротее пришлось силой отрывать девушку от своего пациента – швы на ране от таких объятий могли разойтись. Всхлипывающая Клер, крепко держа за руку брата, присела у изголовья, поглаживая его слипшиеся от пота волосы. Леверн с удовольствием отметил, что Аль вполне в сознании и даже улыбается – он переживал за сестру все это время, хоть и старался скрыть свои опасения. Привык упрямец держать все в себе, вот только кому, как не Леверну, знать, что творится у того в голове.

Хлопнула дверь, и на пороге показался Винсент. Он поинтересовался у лекарки состоянием друга. Услышав слово «друг» из уст командира, Леверн наигранно вскинул брови, но промолчал.

– Выдержки ему не занимать, а лучшее лекарство вы уже привели. Все будет хорошо. Пара дней отдыха, и про ранение забудет.

Леверн протянул Клер блокнот, любуясь радостью, расцветшей на ее лице.

– Думала – потеряла… Аль, это для тебя, взамен утерянного. Сможешь спрятать в нагрудном кармане.

Альвах одной рукой взял блокнот из рук сестры, второй переплел их пальцы. Ада улыбнулась, ей вдруг захотелось такой же крепкой и теплой связи со своим братом, как между этими двумя. «Тремя», – поправила себя принцесса, взглянув на Леверна, – рыцарь наблюдал за братом и сестрой, словно гордый отец за дорогими детьми. Адалин их отношения казались нерушимыми – после всех событий принцесса чувствовала, что Леверн давно взял опеку над братом и сестрой. Их проблемы он, не спрашивая, взваливал на свои плечи, защищая названных родственников.

Винсент негромко окликнул принцессу:

– Адалин. Все хорошо, можем идти на праздник.

– Куда это вы собрались без меня? – Леверн, стоило ему чуть расслабиться, вновь становился великовозрастным ребенком требующим всеобщего внимания.

– Без тебя никуда, зная твою прилипчивость, – весело парировал Винсент.

– Верное решение, ваше приказное величество! – Леверн развел руки в сторону, имитируя женский реверанс. – Негоже старой матроне вести на праздник юную леди – совсем замучаете ее рассказами о своем радикулите да просьбами отдохнуть на скамеечке, – намекая на якобы преклонный возраст командира, разглагольствовал довольный рыцарь. – Вам нужен такой отменный сопровождающий, как я! И Аде веселее будет, и вас до лечебницы дотащим, если ножки заболят.

Пока Винсент боролся с желанием открутить рыцарю голову, Леверн пообещал Алю:

– Я принесу тебе вкуснейшую выпечку, какую только смогу найти. Договорились, друг?

Альвах был совсем не против.

– У меня есть несколько свободных личных комнат, как нагуляетесь, приходите ночевать. – Доротея, удостоверившись, что ее помощь больше не нужна, направилась к лестнице. – Только плату я с вас возьму, не надумайте себе там лишнего.

Винсент не посмел усомниться в ее словах.

Альвах скосил глаза на сестру – она, не замечая в волнении, впивалась ногтями в его руку. И точно, она поднялась вслед уходящим молодым людям:

– Простите меня.

Клер виновато опустила голову. Леверн с жалостью взглянул на названную сестру; Ада же удивилась резкой перемене настроения среди друзей. Винсент воспользовался правом командира и сказал от имени всех:

– Ты цела – значит, мы справились. Но впредь слушай меня внимательнее. – В глазах Винсента мелькнули веселые искорки. – Ты словно девочка из сказок: сама собой никакой опасности не представляешь, только вот случись что с тобой, нам достанется от белобрысого дракона за твоей спиной.

Адалин осторожно прикрыла рот рукой, надеясь, что Леверн не услышит ее смеха.

Клер, словно впервые увидев командира, никак не могла перестать удивляться – легкого прощения служанка не ожидала. Она не видела, как кивнул ее родной брат, – Винсент, приняв его благодарность, уже не обращал на девушку внимания.

– Драконы бабушек не обижают, – заметил Леверн, все еще переваривая сравнение с огнедышащим чудищем. Но Винсент не отреагировал на слова рыцаря, направляясь к выходу; за ним последовала принцесса, тая улыбку.

– Клер, я и тебе выпечки принесу, – сказал рыцарь, прекрасно понимая, что она останется с братом. Иначе и быть не могло. На миг стало немного неловко, что он оставляет названных брата и сестру одних, но Леверн быстро подавил глупое волнение и поспешил догнать Аду и Винсента.

* * *

Когда легко на сердце, окружающий мир воспринимается в ярких красках. Адалин полной грудью вдыхала воздух, который, казалось, был пропитан настроением праздника.

Улицы пестрили цветами: багровые в свете факелов вывески, зеленые крыши торговых палаток, по-праздничному яркие наряды приезжих гостей и горожан; всевозможные товары, от количества и разнообразия которых кругом шла голова. Дорогу к главной площади украсили яркими лентами и цветочными композициями – осенний праздник привыкли отмечать с особым размахом. Вдоль трех улиц, отходивших от центральной площади подобно лучам, можно было найти все, что душе угодно: мастера разных ремесел готовились не один месяц. У Адалин разбегались глаза, и она не знала, на что сперва обратить внимание: на искусные резные фигурки из дерева, глиняную посуду, расписанную глазурью, или на музыкальные инструменты да плетеные украшения. В воздухе безумно вкусно пахло выпечкой, а чуть дальше по улице, собрав у своих дверей толпы детей, кондитер предлагал отведать вкуснейшие сладости на длинных палочках.

Смех незнакомцев эхом отзывался в сердце, и Адалин чувствовала себя счастливой – принцессе казалось, что стоит ей подпрыгнуть, и она вознесется в темные небеса, навстречу ярким звездам. Леверн, услужливо поддерживая ее под руку, с энтузиазмом объяснял некоторые детали. К примеру, о вышивке на платьях девушек, указывающей на их принадлежность к ткацкому дому. Адалин читала о них в книгах и споткнулась, вытягивая шею в попытке рассмотреть наряды. Леверн обращал в интересный рассказ даже скучные мелочи вроде местного банка, массивный фасад которого едва просматривался за спинами безучастной охраны. Ада впитывала все, что видела и слышала, бережно собирая получаемые знания.

Винсент тоже с интересом слушал рыцаря – многие традиции королевства были ему неведомы, хоть он и жил здесь уже более десяти лет. Винсент не задавался целью вникнуть во все обряды, в смысл каждого праздника, который отмечали жители, – ему не хотелось обманывать себя, притворяясь уроженцем этих земель. Он знал, что он чужой, но не собирался ни доказывать, ни скрывать это. Прислушиваясь к Леверну, командир не забывал всматриваться в разношерстную толпу – праздник праздником, а терять бдительность ему не хотелось.

– Ада, смотри! – Энтузиазм в голосе Леверна заставил Винсента насторожиться, и он проследил за движением рыцаря, указывающим куда-то в толпу.

Адалин в изумлении открыла рот: за большой группой зрителей можно было различить языки пламени, хаотично мелькающие в воздухе.

– Что это? – прошептала принцесса.

– Пойдем-пойдем, лучше тебе все самой увидеть.

И воодушевленный Леверн потащил за собой Адалин, не забыв подначить напарника:

– Заканчивайте изображать старомодную бабушку – молчание вам не к лицу, командир. Догоняйте!

Винсент, скривив губы в ухмылке, бросил вслед рыцарю:

– За тобой, внучек, нужен глаз да глаз. Разве тут уследишь! – И ринулся догонять энергичного, даже в конце насыщенного дня, внука начальника королевской стражи.

А прохожие недоуменно улыбались, пытаясь понять, почему высокого, серьезного на вид незнакомца назвали бабушкой.

Адалин, стараниями Леверна оказавшаяся в первом ряду, широко раскрытыми глазами смотрела на разворачивающееся перед ней выступление. Сотни зрителей по обе стороны от принцессы разделяли ее восторг – мало кто хоть раз видел огненное представление.

В центре площади был разожжен огромный костер, вокруг которого под бой барабанов кружились молодые люди. Диковинные кожаные костюмы, скорее оголявшие, нежели прикрывавшие молодые тела, были непривычны для жителей маленького города, а потому только подогревали интерес. Артистки, совершенно не опасаясь огня, распустили прически – в свете пламени они походили на длинноволосых русалок, что вместо речных глубин выбрали близость к огню.

Сердце Адалин билось в такт громким звукам барабанов. Принцесса неосознанно сделала пару шагов вперед – ей хотелось быть ближе к яркому огню, который послушной птицей слетал с рук артистов в небо и возвращался обратно. Винсент предупреждающе схватил принцессу за руку, и Адалин остановилась, понимая, что дальше ступать опасно. Оставалось только смотреть.

Пара танцовщиц крутила огненные веера на семь спиц – ловко выгибаясь, они окружали себя пламенем, будто крыльями, позабыв о страхе. Сходясь и расходясь в танце, они вели за собой кольца огня, как бы говоря каждому: «Да, мы можем владеть огнем, самой опасной из всех стихий, и при этом сохранить жизнь». Танцовщицы подходили ближе к толпе, и пламя проносилось у самых лиц зрителей, а страх и восторг смешались в один бесконечный круговорот. Адалин восхищалась, насколько уверенно юные артисты обращаются с пламенем: в центр площади вышел мальчик с разрисованным черными полосами лицом и в напряженной тишине проглотил огонь, словно безобидную еду. Его подвиг вызвал гром аплодисментов, Ада попыталась присоединиться к овациям. Ее когти засверкали в свете огня, и на принцессу начали оглядываться удивленные зрители. Седовласый старик, придерживая за руку маленькую внучку, неодобрительно покачал головой, отодвигая свое чадо подальше от странной девушки. В шуме восторженной толпы было сложно услышать что-либо, и Винсент, приглядывающий за подопечной, наклонился к ее уху:

– Спрячьте руки, Адалин, люди обращают на вас внимание. Не думаю, что капризная знатная дама, которая носит неудобные украшения по прихоти – а вы сами взялись за такую роль, – станет смотреть уличное шоу в толпе простолюдинов. Людям вы кажетесь странной, а такое хорошо запоминается.

Ада, покорно спрятав руки, постаралась прикрыть лицо волосами. Увидев, сколь сильно огорчила принцессу невозможность выразить свое восхищение, Винсент, смилостивившись, добавил:

– Мы с Леверном похлопаем за вас. Эй, былобрысый, хлопай! – Командир попытался привлечь внимание Леверна, но тот не реагировал, увлекшись зрелищем. Точнее, артисткой, которая прыгала через полыхающую огнем веревку – захватывающая картина. Лицо ее выражало неподдельный восторг – только настоящее призвание, став образом жизни, могло дарить столько радости. Леверна всегда привлекали люди, искренне влюбленные в свое дело, и танцовщица не стала исключением. Услышав, наконец, слова командира, он охотно захлопал в ладоши и несколько раз присвистнул. Девушка, как показалось наблюдательному Винсенту, бросила беглый взгляд на его спутника и тотчас отошла за костер, уступая место трем артисткам с лампадами на веревках.

– Командир, я вынужден удалиться. – Хитрое выражение лица рыцаря ничуть не удивило Винсента. Не удостоив его ни разрешением, ни запретом, командир проследил за тем, как Леверн, приглаживая пятерней волосы, цепляет самую приятнейшую улыбку на свою физиономию. – Ада, не дай этой старушке испортить себе вечер. Если чего-то захотелось – бери и делай, красавица. Один раз живем! – Леверн, уже исчезая в толпе, через плечо бросил командиру: – Не ждите меня сегодня!

– Обормот, – недовольно проворчал Винсент.

Принцессу не сильно расстроил уход рыцаря – попав под очарование трогательной флейты, чья музыка неожиданно гармонично звучала с ритмичными барабанами, Ада не могла думать ни о чем другом. Движения артисток стали плавнее – девушки танцевали, и огонь змеей тянулся за ними подобно пестрой, живой ленте.

«Магия живет гораздо ближе, чем я представляла», – подумала Адалин, и восторг охватил ее душу.

* * *

После выступления, неспешно прогуливаясь по улочкам, каждый думал о своем. Сложно делиться восторгом с человеком, которого плохо знаешь, и Адалин не могла подобрать слова. Они прошли еще несколько улиц, не нарушая тишины. Молчание, возможно, преследовало бы их до самой лечебницы, если бы не прыткий зазывала, преградивший путь:

– Подходите, испытайте вашу внимательность и ловкость, сразитесь с удачей и бросьте вызов судьбе!

– И что же вы предлагаете? Убить дракона? – Некстати вспомнив одну особу с повадками мифического животного, Винсент расплылся в довольной ухмылке. Хоть командир и не верил громким словам, за которыми, по обыкновению, скрывалась какая-нибудь мелочь, недостойная траты времени, интерес у него проснулся. Всему виной этот вечер.

– Простую игру – «Найди шарик»! – Зазывала поманил путников к столику, за которым уже мялись несколько людей. Они, пригнувшись, напряженно следили за ловкими руками старика, что быстро менял местами четыре одинаковых с виду стакана. Фокусник не переставал ехидно улыбаться – он был профессионалом, и сегодняшний вечер принес немалую прибыль. Заинтересованные участники игры раз за разом обреченно ныли, когда стакан, выбранный ими, неизменно оставался пуст.

Винсента неожиданно заинтересовала эта игра. Он знал, что в большинстве случаев весь фокус состоит в обмане – шарика нет ни под одним стаканом. Но ловкий фокусник, после каждой неудачной попытки угадывающих, приподнимал правильный стакан, показывая спрятавшийся в нем шарик. Командир решил испытать свою внимательность: отдав зазывале медную монету, он не моргая следил за движениями рук фокусника. Когда стаканы остановились, Винсент немедля выбрал один, уверенный в своей победе.

– Увы, господин, зрение вас подвело! – изрек довольный жонглер, показывая пустой стакан.

Командир в изумлении уставился на шарик, который оказался под другим стаканом. Впрочем, чему удивляться.

– Я тоже хочу попробовать. – Адалин, ожидая, пока Винсент отдаст еще одну монету довольному зазывале, рассматривала шарик в руках старика. На вид – гладкий, глиняный шар под цвет стаканов, которыми орудовал фокусник. Ничего необычного.

– Готова ли госпожа испытать судьбу? – Увидев кивок, старик начал двигать стаканы быстрее и быстрее. Ада до рези в глазах следила за нужным и, когда пришел момент выбора, не сомневалась. Зажмурившись, принцесса указала на крайний справа стакан, замерев в предвкушении.

– И-и-и… он пуст! Сожалею, но шарик был совсем рядом! – Фокусник приподнял соседний стакан, показывая содержимое. Увидев разочарование на лице гостьи, он добавил: – Не расстраивайтесь, ведь вы так сильно старались! Возможно, вам повезет в следующей игре?

Увидев заискивающий взгляд, брошенный им в сторону принцессы, Винсент поспешил увести доверчивую девушку подальше от игры. Она шла медленно и неохотно, пораженная проигрышем. Неужели удача совсем отвернулась от нее? Хотя, если учесть последние пару дней, – в этом есть смысл.

Командир наблюдал, следуя за Адалин: теперь она даже не рассматривала яркие прилавки, которым не было конца. Винсент сожалел, что разрешил ей попробовать поиграть – принцесса приняла свое поражение слишком близко к сердцу и, видимо, надумала много лишнего.

– Винсент, а вы верите в удачу?

Мужчина закашлялся – подобного вопроса он не ожидал. Размышляя, как бы помягче ответить, будучи не до конца откровенным, он не услышал начала признания:

– …Меня, похоже, неудача любит особой любовью – с рождения бродит со мной под руку. Я раньше не замечала, насколько сильно, но эта игра, кажется, открыла мне глаза.

Винсент обреченно выдохнул – на роль слушателя он не нанимался, но игнорировать не смел.

– Вы напрасно считаете, что игра построена на удаче. Даже самый удачливый человек, уверенный в своей победе, проиграет фокуснику. – Губы командира изогнулись в кривой усмешке, никак не напоминающей нормальную улыбку. – Вы встретили мелкого жулика, и он заставил вас задуматься о таких фундаментальных вопросах… Боюсь представить, что с вами будет, если вы увидите настоящий обман, что калечит жизни десятков, даже сотен людей. Я встречал таких и привык к этому зрелищу, а вам подобное, конечно, в новинку. Наивность не поможет, принцесса, у нее для вас припасено только острие копья. Ваш путь и так не из легких – не позволяйте жалким людям омрачать ваши последние дни еще больше.

Винсент замолчал, понимая, что, не желая того, все же перешел к личному, возможно, даже излишне прямо выявил свою позицию, но не собирался извиняться. Он уверен, что наставления рано или поздно должны помочь – пусть слышать их поначалу больно, но только так у него получится оградить хоть от части невзгод свою подопечную.

– Вы совсем не верите людям? – Ада желала узнать чужую душу, не понимая, что не каждый готов радостно распахнуть в нее двери.

Бывают люди, неготовые открыться и самым близким, что уж говорить о малознакомой принцессе; бывают те, кто привык держать сердце на замке. Они просто забыли, каково это: доверить свои сокровенные переживания кому-либо. Винсент не знал, к какому типу он относится. Единственное, чего ему не хотелось, – отвечать на подобные вопросы. Но то ли упавшая духом принцесса, то ли ситуация, в которой они оказались, – что-то все же заставило командира хоть немного открыться. А возможно, всему причиной душевная рана от потери Евандера, которая никак не хотела затягиваться, и он подсознательно искал человека, который сможет заменить ему лучшего друга.

– Я осторожен и никому не доверяю, и незнакомцы, пытающиеся получить выгоду, обманывая других, расположения не вызывают. Каждый волен зарабатывать как может, но, если занимаешься дерьмовым делом, будь готов столкнуться с неодобрением. Простите, – он только заметил, что позволил себе грубое выражение.

Адалин не сдержала улыбки – командир, что тщательно следит за речью Леверна, и сам, оказывается, грешен. Винсент улыбнулся в ответ, потирая шею, – настроение понемногу улучшалось, и он все же не жалел, что для этого ему пришлось выложить немного личных мыслей.

– А нам вы верите? – Ада осмелела и, испытывая шаткий мостик доверия, что только начал строиться между ней и Винсентом, фактически кинула на него еще один булыжник, и теперь он опасно накренился, готовясь рухнуть.

Винсент долго и настороженно смотрел на принцессу. Во взгляде читалось недовольство – и Ада пожалела, что задала вопрос.

– Посмотрим, – нехотя ответил командир, и Адалин поняла, что более ничего не узнает. Он ускорил шаг, и принцессе пришлось его догонять, лихорадочно пытаясь найти новую тему для разговора. Ей было обидно заканчивать праздник таким образом. Судорожно оглядываясь по сторонам, она увидела мальчишку-подростка, торгующего полевыми цветами: маленький продавец устало разглядывал последний букет хризантем, одиноко покоившийся в его корзине. Было видно, что мальцу нестерпимо хотелось домой, но, наверное, не распродав все цветы, он не мог вернуться.

Неожиданно Адалин свернула в сторону мальчишки. Командир, услышав свое имя из уст принцессы, тотчас вернулся, осматриваясь – он во всем в первую очередь видел угрозу.

– Винсент, вы посчитаете безопасным купить цветы у этого мальчика? – кивнув в сторону продавца, спросила Адалин.

Командир неспешно осмотрел с ног до головы мальчишку, немного подумав, кивнул.

– Вам хочется цветов?

– Да, – согласилась Адалин, наблюдая, как Винсент без лишних вопросов отдает радостному мальчугану медную монету. Продавец, торжественно протянув цветы покупательнице, растерянно замер, когда та отказалась брать букет.

– Ты живешь с мамой? – Мальчик недоуменно кивнул, и Адалин внутренне обрадовалась – все, как она думала.

– Подари цветы маме – это мое желание как покупателя.

Девушка, улыбнувшись ошарашенному ребенку, не спеша пошла дальше. Винсент поинтересовался:

– И что вы пытались этим доказать?

Ада, наслаждаясь, ответила вопросом на вопрос:

– Как по-вашему, когда мы отойдем достаточно далеко, что сделает мальчик?

– Попробует продать цветы еще раз, чтобы принести домой больше денег. Я бы сделал именно так, – ответил Винсент, начиная понимать, на что надеется принцесса.

– Давайте проверим.

Спрятавшись за углом здания, командир и принцесса остановились понаблюдать за мальчишкой. Юный продавец, казалось, и сам не знал, как ему поступить. Но спустя пару минут мальчик решился: быстро собрав свои пожитки, он гордо выпрямил спину и, расправив пару цветочков в букете, побежал вглубь улицы. Адалин была уверена, что это кратчайшая дорога к его дому.