Прогулка

Мне бы оружие какое-нибудь.

Лишенный власти вызвать к жизни волка (побольше семечек не помешало бы), он порылся в рюкзаке и нашел выданный ему миссис Блэкуэлл нож для сыра. Неважное из него оружие. Базука подошла бы куда лучше. Нож был сантиметров двадцать длиной, с ручкой из тикового дерева и изогнутой вилкой на конце. Наверное, им не очень-то удобно было резать головы сыра, не говоря уж об убийце-психопате. Бен очень надеялся, что за дверью столкнется лишь со злым кругом сыра бри.

Дверца манила его. Альтернативы не было. Тропа больше никуда не вела. Она выведет его на чердак, а потом даст дальнейшие указания. Любое отклонение от этого пути означает гибель. К тому же он должен узнать, что там за дверью, как бы ужасно это ни было. Она притягивала его, как короста, которую лучше не чесать.

Шагнув к лестнице, Бен почувствовал, как дверь подрагивает у него над головой, задвижки едва удерживали ее, чтобы она не распахнулась. А ступив на первую расшатанную доску, он что-то услышал.

Он услышал скребущий, царапающий звук.

Глава восьмая. Чердак

– Эй? – Ему уже изрядно надоело кричать «ЭЙ» в пустоту.

Царапанье продолжалось.

– У меня нож! – взвизгнул он. – Но я здесь не за тем, чтобы кого-то порезать. Можно подняться?

Царапанье сделалось лихорадочным. Звуки раздавались такие, словно ребятишки долбили в дверь вилками.

И вдруг шум прекратился. Из-за меня? – подумал Бен. Нет. Нет, не из-за него. Что-то там за дверью перестало скрестись, потому что ему так захотелось, а вовсе не из-за белокожего парня с ножом для сыра в руке. Дома Бен мог разрядить угрожающую атмосферу. Можно много сказать молчанием и длинным шрамом. Дети называли его Папкой-Злюкой, когда он выходил из себя, и он пользовался этим, когда хотел заставить их слушаться. Вы же не хотите иметь дело с Папкой-Злюкой, да? Так что надевайте-ка ботиночки. Он слишком легко мог сделаться Папкой-Злюкой и ненавидел себя за это. Однако подобные ухищрения срабатывали. Папка-Злюка мог осадить их. Но это относилось к маленьким детям. И не так-то легко будет заставить трястись от страха то, что скрывалось за дверью.

Царапанье возобновилось, потом снова смолкло, затем опять появилось, то затихая, то начинаясь вновь. Это волк. Он не достал меня в башне, и вот он здесь. Чрезвычайно логичное заключение. Бен постарался расслышать рычание, но за дверью лишь царапались и скреблись.

Он ждал, пока охвативший его ужас чуть уляжется: такое легкое затишье иногда случается, когда накручиваешь себя перед чем-то вроде прыжка в бассейн с холодной водой. Он дождался его, сделал глубокий вдох и заковылял вверх по ступенькам, как будто тащил за собой упирающегося спутника. Затем схватился за ручку двери и повернул ее, не давая себе передумать. Потом распахнул дверь.

И сразу же пожалел об этом.

На чердаке сидел пещерный сверчок. Этот вид Бен очень хорошо знал по своему дому в Мэриленде. Жутковатые пятнистые коричневые панцири, страшные вытянутые задние ноги, шевелящиеся усики и изогнутые, как гусеницы, спинки. Они не кусаются. Они не ядовиты. Они просто прыгают. Неустанно и хаотично, без причин, просто так. Прежде чем по такому по- падешь, он загоняет тебя прыжками в разные стороны: мимо тебя, за тебя, над тобой. Создавалось впечатление, словно они могли телепортироваться. Сверчки выскакивали из-за труб отопления и наводили ужас на всю семью. Они с Терезой засасывали их пылесосом, но насекомых надо было доставать с первой попытки, иначе они соображали, что за ними охотятся, и принимались скакать не переставая. При этом он сам подпрыгивал от страха. Как-то раз сверчок сиганул прямо на него, и он подскочил так высоко, что треснулся головой о потолок. Шишка потом неделю болела.

А пещерный сверчок перед Беном был высотой под два метра.

Он сидел в углу чердака, глядя куда-то в сторону. Позади него находился пульт управления, который Бен толком не смог разглядеть, потому что его заслонял гигантский сверчок. Бену захотелось умереть. Он повернулся и потянулся к ручке двери, но тем самым совершил чудовищную ошибку, потому что вспугнул сверчка, который подпрыгнул, ринулся на него и повалил Бена на пол.

Он чувствовал, как сверчок трется об него своим скользким брюхом. Потом тот снова подпрыгнул и треснул Бена по голове задней ногой. Бен принялся кричать, выплевывая бессвязные слова и ругаясь что было мочи, чтобы отпугнуть эту тварь и заставить себя поверить, что его голос – это его спутник, готовый прийти на помощь.

Сверчок снова прыгнул и обрушился на него. Над Беном нависли круглые черные глаза твари. Совершенно мутные и пустые. Может, пещерник хотел его убить. Или съесть. Или распороть ему живот и отложить туда яйца.

Бен сверху вниз ударил сверчка жалким ножом для сыра, но лезвие отскочило от экзоскелета, и нож сломался у самой рукоятки. Тут на Бена что-то потекло, тварь испускала ядовитую вязкую слизь, которая обволакивала Бена, постепенно обездвиживая его. Бен молотил руками воздух и визжал, а сверчок принялся подпрыгивать, колотя Бена в живот, и три раза подряд сбивал его с ног.

Бен дотянулся до рюкзака и выхватил оттуда большой ломоть хлеба, зашвырнув его как можно дальше. Сверчок жадно вцепился в добычу, а Бену не осталось ничего другого, как запрыгнуть на отвлекшуюся тварь, продолжая сжимать в правой руке лезвие ножа для сыра. Он так сильно в него вцепился, что оно впилось ему в руку, но он не чувствовал боли. Сверчок снова подскочил, ударив Бена о потолок. Бен схватился за усики жуткого насекомого, как за вожжи, и вонзил лезвие в выпученный черный глаз, рассекая хрусталик.

Из глаза брызнула белая жижа. Прыжки сверчка сделались еще яростнее. Он походил на раненого быка. Бен упал, выронив нож. Теперь он мог разобрать в прыжках некую систему. Четыре прыжка: вперед, вбок, короткий назад и снова вбок. Бен рассчитал свои ходы. Уворачиваясь от прыжков сверчка, он оказался напротив ослепшего глаза. Одним быстрым движением он врезал кулаком по глазу и по самое плечо погрузил руку в голову сверчка, беспорядочно тыча тому в мозг. Сверчок наконец остановился посреди чердака и рухнул на пол, обливая Бена белой жижей, которая мгновенно промочила одежду. Истерически вскрикивая, Бен ринулся вниз по ступенькам и вылетел на порог, лишь бы больше не видеть эту тварь.

Он спрыгнул с порога, упал на песок и орал до тех пор, пока крики не превратились в сиплое хрипение.

Глава девятая. Пульт

Когда у Бена не осталось сил кричать, он начал разговаривать. Сдерживаться он больше не мог. Тереза исчезла, но он говорил с ней сквозь слезы, словно с Богом.

– Тереза, пожалуйста, помоги мне… Я так тебя люблю. Мне просто хочется домой. Тереза, прошу тебя. Господи, пожалуйста, помоги мне попасть домой.

Уголки его губ опустились вниз, а челюсть непроизвольно вздрагивала, когда он открывал рот и причитал. Все это делало его лицо похожим на древнегреческую трагическую маску.

Рука кровоточила и начала ныть. Он вытащил из рюкзака кусочек марли и перевязал рану. Повязка тотчас покраснела.

Ему придется вернуться на чердак. Что бы там ни находилось за сверчком, – это его «приз» за победу над тварью. Лучше забрать награду. Но возвращаться не хотелось. Мысль о том, чтобы снова увидеть это чудовище, повергала в ступор… Смотреть на вытекшие на пол внутренности, которые могут ожить, – а почему бы и нет? Почему теперь что-то должно иметь смысл? Почему бы этой гадине не ожить, не броситься на него и не сожрать живьем? Подбрось-ка туда еще и собакомордых, пока не надоело, Господи. Сделай такую подлость.

Он вспомнил, как всадил нож в глаз твари, и швырнул лезвие на песок. Оно плюхнулось в лужу рвоты. Затем Бен снова прилег и стал учащенно дышать. Когда его младшему, Питеру, был всего годик, педиатр сказал, что у малыша слишком большая голова. Врач достал сравнительные таблицы веса, роста и размеров головы – базовые кривые, которые всегда информировали, больше ли твой малыш (Молодец, парень!) или меньше (Хорошо, что он не растолстеет!) других детей. Когда врач рисовал Бену и Терезе кривую роста головки Питера, ручка заехала за край листа. Питер превосходил нормативы. Врач пояснил, что в мозгу у Питера может накапливаться жидкость. Нужно сделать сканирование головы, и если что-то обнаружится, нейрохирургу придется удалить жидкость, вскрыв череп и сломав костные пластины.

Бен отвез Питера в больницу и глядел, как нейрохирург сделал малышу успокаивающий укол и отправил его в жуткого вида МРТ-томограф, похожий на контейнер в корабле пришельцев, где хранятся тела похищенных землян. Результатов Бен с Терезой ждали две недели. Они оказались отрицательными. Операция не нужна. Вскоре тело «догонит» голову и восстановятся нужные пропорции. Сестра на другом конце провода сообщила им эту новость таким тоном, словно пиццу заказывала.

Это кошмар… Вот так, наверное, проходила бы операция у Питера. Наверное, так себя чувствуешь, когда тебе вскрывают череп, а потом ставят его на место…

– Эй!

Кто-то на берегу заговорил с ним. По голосу – человек постарше его.

– Эй, ты! – произнес голос.

– Чего-чего?

– Сюда. Я здесь, урод.

Бен приподнялся на локтях и нос к носу столкнулся с небольшим синим крабом. Тот опирался на задние ноги, устроившись прямо посередине тропы. Никаких людей позади него не было. Бен осмотрелся по сторонам, ощупав взглядом отмель. Краб был единственным живым существом, которое он увидел.

– Ты… Это краб со мной говорит? – спросил Бен?

– Да, дружище. Я краб.

– А почему ты разговариваешь?

– Не знаю. А почему ты разговариваешь?

Бен встал, сделал движение ногой и обсыпал краба песком.

– Эй, перестань.

– Оставь меня в покое, – произнес Бен. – Что бы там у меня в башке ни творилось, ПРЕКРАТИ.

– Тебе неплохо бы вернуться на чердак и поглядеть, что к чему.

– Это в каком смысле?

– А что тебе еще сказать? Ты меня песком обсыпал.

Тут краб закопался с глаз долой. Бен подбежал к тому месту и принялся яростно разрывать руками песок.

– Вернись, – попросил он краба.

– Да пошел ты!

Бен почувствовал острую боль в кончике пальца и с визгом выдернул руку из песка, топнув ногой по тому месту, где закопался краб.

– Я тебя… я тебя раздавлю, паршивец!

– Не выйдет, – ответил приглушенный голос краба. – Перестань, хватит уже. Ты тупишь.

– Ненавижу тебя!

– Ну и хватит тут копаться. Рука тебе еще понадобится, чтобы крутить ручки.

– Какие ручки?

Ответа нет.

– КАКИЕ РУЧКИ?!

Опять молчок.

– ДА ЧТОБ ТЕБЯ!

Бен помусолил кончик пальца и резко обернулся к стоявшему на берегу дому. Он снова мысленно увидел сверчка – дергающегося, шевелящегося, заново набирающегося сил, проголодавшегося. Угроза на угрозе.

– Не могу я, – сказал он крабу. – Не могу я один в дом вернуться. – Он поглядел на пятно на песке. Теперь, услышав еще один голос – доброжелательный, хотя и не очень дружелюбный, – Бен не мог вынести того, чтобы тот исчез. – Пойдешь со мной?

Ответа нет.

– Ну?

– Зачем я тебе нужен? – спросил краб.

– Мне хоть кто-то нужен. Хоть кто-нибудь, если это не галлюцинация. Извини, что я на тебя вызверился, ладно? Не могу я больше ни секунды оставаться один, иначе спячу. Я знаю, что уже спятил, но я уплыву в океан и больше никогда не вернусь, если хоть еще секунду придется оставаться одному.

Маленький краб выполз из песка.

– А ты меня не кинешь, если я с тобой пойду? – спросил он Бена.

– Обещаю.

– Потому что, сам знаешь, я могу тебе весь палец отхватить. Я такой сильный и проворный, а ты такой неуклюжий.

– Договорились.

Они вместе направились к дому.

– Как тебя зовут? – спросил Бен.

– Я краб. У меня нет имени.

– Ну а откуда ты родом?

– Из Айдахо, тупица. Откуда мне еще быть родом? Только из моря.

– А друзья у тебя есть?

– Нет.

– Сколько тебе лет?

– Не знаю.

– А где мы?

– Ну и вопросик! Влипли мы.

– Я дам тебе имя.

– Не надо мне имени, – ответил краб. – Пока обходился без него, и нормально.

– Фрэнк.

– Не хочу быть Фрэнком, понятно? Я краб. Хватит твоих имен, или я тебе палец на ноге откушу.

– Ладно.

– Если назовешь меня Фрэнком, я стану звать тебя Уродом.

– Хорошо, понял. Пусть будет Краб.

Бен остановился у раздвижных дверей, ведущих на крыльцо дома со сверчком.

– Откуда ты знаешь, что там? – спросил он у Краба.

– Я как-то раз поглядел.

– Ты когда-нибудь видел на берегу людей?

– Никогда. И никого, кроме тебя.

– А как ты узнал, что я был в доме?

– Потому что видел, как ты зашел, а потом выскочил, визжа, как ошпаренная лошадь. Тут детективного таланта не надо.

– Если бы ты увидел то же, что и я, ты бы так же завизжал.

– А как тебя зовут, дружище? – поинтересовался Краб.

– Бен.

– Всего лишь чуточку короче, чем Урод.

– Беру свои слова обратно. Можешь возвращаться в свой океан.

– Да я шучу.

– Ну, знаешь, неподходящее время ты выбрал для шуток.

– Ладно, ладно, исправлюсь. Так что, в дом-то зайдем? Или станем тут торчать?

– Зайдем. Погоди минутку. – Бен повернулся к Крабу. – Сможешь кому-нибудь передать от меня весточку, если я не выйду оттуда живым?

– Нет.

– Это почему?

– Я тебе не курьер, козел. Не для того я сюда перся, чтобы поглядеть, как тебя опять скрутит.

Бен не стал дальше развивать эту тему. Он вошел в дом и, перешагивая через разбитую мебель, начал подниматься по лестнице, замешкавшись перед маршем на третий этаж. Дверь на чердак по-прежнему стояла распахнутой настежь. Оттуда не доносилось ни звука.

– Кажется, ты не горишь желанием заглянуть туда, прежде чем я поднимусь, – сказал он Крабу.

– Ага, делать мне больше нечего.

Краб скользнул по деревянной фанеровке ступенек и буквально ввинтился на чердак. Вернулся он через несколько секунд.

– Там огромный мерзкий сверчок.

– Мертвый?

– Похоже на то.

– Он не шевелится?

– Нет.

Бен замер. С нижней ступеньки марша он чувствовал запах внутренностей сверчка: полное брюхо переваренных грибковых спор, гниющих и сочащихся на доски пола… разлагающаяся тварь, повсюду разбрасывающая свою гниль.

– Наверх-то пойдешь? – поинтересовался Краб.

– Готовлюсь.

– Не спеша ты ко всему готовишься, это уж точно. Через пять минут подняться легче не станет.

– Да, похоже на то.

Бен двинулся вверх по ступенькам и вновь увидел огромный труп чудовища. Из глазниц сочилась белая жижа. От этого зрелища Бена пробрал такой зуд, что захотелось содрать с себя кожу. Он больше никогда не сможет подниматься или опускаться по лестнице, не опасаясь наткнуться на пещерного сверчка таких габаритов, готового к нападению. Если он все-таки доберется до дома, то придется переехать с семьей в одноэтажную постройку вроде ранчо. В теперешнем его доме три этажа. Слишком много. Никаких больше чердаков или подвалов. Сжечь к черту все чердаки и подвалы.

За сверчком он заметил какой-то пульт управления. Выглядел тот совершенно новым, сверкая блестящим хромом. Там располагался красный рычаг и две большие ручки. Рядом с каждой виднелся пустой черный квадрат. Сквозь огромное окно за пультом Бену открылся восхитительный вид на океан. Напротив дома он разглядел в воде какой-то силуэт, темные очертания какого-то большого объекта. Но силуэт этот не шевелился. Это не рыба. Там стояло что-то, прикрепленное к дну океана.

– Ты знаешь, что там такое? – спросил он у Краба.

Краб быстро вскарабкался на подоконник.

– Кажется, что-то громадное.

Бен дернул за рычаг, но тот не поддался. Он пощупал правую ручку, легонько проведя по ровной матовой поверхности. По краям каждой ручки виднелись калибровочные метки, и Бен разглядел вытисненные на них номера: от нуля до девяноста девяти. Пульт управления напоминал блок очень дорогой стереоаппаратуры, словно какой-то чокнутый инженер из Дании довел искусство поворота регуляторов до совершенства и преподнес это как шедевр технической мысли.

Бен повернул левую ручку и почувствовал, как она щелкнула. Черный квадрат рядом с ней загорелся красным. Бен повернул ручку еще на щелчок, и квадрат сделался зеленым. Потом желтым. Затем белым. Следом за этим – лиловым. После – розовым. Дальше – снова черным. Бен повернул правую ручку, и цвета сменились в той же последовательности.

Он снова потянул за рычаг, но тот по-прежнему не поддавался.

– Тут есть какая-то комбинация, которая разблокирует рычаг, – сказал он Крабу.

– И какая же?

– Понятия не имею. Обычно в подобных ситуациях присутствует еще один элемент. Существует какой-то ключ. Нам просто нужно этот ключ найти.

Бен прижал руку к потолку, ища место, где тот поддастся под нажимом – нечто вроде скрытой ниши. Но увидел лишь голые стены. Он ринулся вниз и обыскал перевернутую вверх дном кухню и гостиную в поисках подсказок, но нашел лишь пустые вешалки и заплесневелые подушки. Он вспорол подушки, но из них посыпались лишь крошки серой пены, разлетевшись вокруг него. Бен ободрал обои и тщательно обследовал потолочные и половые стыки. Потом выбежал на улицу, следя за тем, чтобы не переступать черту и не злить тропу. Вслед за тем он обыскал пространство под домом, ощупывая сваи и трубы. Но ключ как в воду канул. Он вернулся в дом и стал крушить то, что уже сломал.

Вконец раздосадованный, он поднялся обратно на чердак.

– Ничего не могу найти, – признался он Крабу. – Все уже обыскал.

– Нет, не все.

– Что значит – «не все»?

Краб показал клешней на сверчка.

И тут Бен понял. Хорошенько подумав, он вспомнил, как засунул руку в глазницу сверчка и что-то там нащупал, но решил, что это какая-то часть тела.

– Может, слазаешь туда вместо меня?.. – робко намекнул он Крабу.

– Ну уж нет.

Бен вернулся к пульту и начал лихорадочно подбирать комбинации из цветов и чисел, но все без толку. После каждого полного оборота числа и цвета выстраивались по-другому, делая попытки Бена бесплодными и бесконечными.

Он снова повернулся к жуткой твари. Ее задние ноги были расставлены, а усики вытягивались в разные стороны, словно чудовище хотело захватить все сразу.

Бен сунул в глаз сверчку раненую руку. Его вырвало на пол, пока он все глубже тянулся в утробу чудовища, ища предмет, на который наткнулся в первый раз. Наконец, спустя больше времени, чем он ожидал или надеялся, Бен нащупал небольшой твердый диск и вырвал его из глазницы сверчка. Диск был покрыт липкой желтой слизью. Он повозил диск по чердачному полу, пытаясь его очистить и в то же время перепачкав пылью и песком. Наконец Бен смог различить на диске красную и белую стороны. На красной стороне стояли цифры 61. На белой – 12. Он повернулся к пульту и выставил кнопки по комбинациям: красный 61 слева, белый 12 справа.

Он дернул за рычаг, и тот мягко подался. В окно Бен увидел, как вода забурлила в том месте, где находился гигантский силуэт. Поднялись волны, забулькали пузыри, и с мелководья на поверхность океана всплыл катер на воздушной подушке метров двадцати в длину, сияя белоснежным корпусом из армированного стекловолокна и сверкая влажно-черным толстым резиновым ободом ниже ватерлинии. Катер стоял носом в океан, и Бен разглядел на корме обтекаемые очертания рубки с двумя пропеллерами двигателей. Катер выглядел так, словно бросал вызов бесконечности океана. Пришвартован он был к тумбе-приколу на причале в форме гигантского камертона, и Бен видел, как тропа отклонилась и образовала две четкие параллельные линии, ведшие к причалу.

– Ага, так вот, значит, как, – заметил Краб.

Глава десятая. Катер

Рука у Бена все еще продолжала кровоточить после схватки со сверчком. Марля кончилась, так что он спустился к берегу – не сходя с тропы – и промыл порезанную руку в морской воде. Это оказалось не так-то просто: набегавшие волны поднимали прибрежный песок, который назойливо лез в рану. Он понял, что ему придется бесконечно ополаскивать руку. Краб поджидал его метрах в трех от берега.

Катер оказался огромным, прямо плавучим домом. На подобных судах Бену ездить не доводилось. Памятуя недавние события, он не ожидал найти на борту судна хоть что-то.

– Ты со мной? – спросил он Краба.

– Не лодка, а прямо загляденье. Пожалуй, прокачусь.

– Ладно.

– Однако мне нужны вода и еда. Если ты меня не покормишь, я спрыгну за борт, а дальше уж как знаешь.

– Разумеется, мы что-нибудь придумаем. Ты знаешь, кто все это делает?

– Что делает?

Бен провел рукой вокруг себя.

– Вот это. Это Бог?

– А кто такой Бог? – поинтересовался Краб.

– Это ты Бог?

– Назовешь меня Богом, я назову тебя Уродом. Как и с именем Фрэнк.

Бен задумался, как бы получше объяснить.

– Ты знаешь, кто такие люди?

– Да. На одного из них прямо сейчас смотрю. Впечатленьице не очень.

– Ну хорошо. У людей есть семьи. Люди-мужчины и люди-женщины сходятся вместе, заводят людей-детей и все такое.

– Прямо жесть какая-то.

– Я стараюсь объяснить как можно проще, а не пытаюсь поразить тебя.

– Давай дальше.

– У меня есть семья. Мы живем в местности под названием Мэриленд.

– Я знаю, где этот Мэриленд. У меня там семья.

– Прекрасно. Вчера я уехал из Мэриленда в командировку и заблудился, пропал. Ты меня слушаешь?

– Да.

– И вот я оказался здесь – сам не знаю, где. Я не знаю, где Мэриленд. Не знаю, что это за город. Не знаю, что это за океан. Я даже не знаю, на Земле ли я вообще, или же наелся каких-то ядовитых грибов, или что-то вроде. Я вообще ничего не знаю. Но передо мной открылась эта тропа, и каждый раз, когда я с нее схожу, кто-то или что-то пытается меня убить. Вот такие дела. Мне приходится следовать по тропе. Мне приходится надеяться, что она каким-то образом приведет меня обратно домой, хотя эта же тропа уводит меня от дома все дальше и дальше. И я не знаю, кто все это со мной вытворяет. Так что я жутко боюсь, Краб. У меня такое чувство, что моя семья погибла, а, может, это я погиб. Я даже не мог с ней попрощаться. Мне очень больно. Ну ты хоть что-нибудь понимаешь?

Краб немного помолчал, а потом ответил:

– По-моему, ты говорил, что раздобудешь мне поесть.

– Господи Иисусе.

– А это еще кто?

– Ладно, полезай на борт.

Краб легко запрыгал по причалу, пока Бен натягивал грязные бурые носки и полусгнившие кроссовки, а потом набрасывал на плечо рюкзак. Идя с отмели, он увидел, как перед ним открывается палуба катера. Это было шикарное судно, отделанное, как роскошная яхта. Главную палубу украшали стоявшие по периметру кожаные банкетки, обшитые резной ореховой доской. Ближе к носу катера располагалась специальная палуба для солнечных ванн с прочными шезлонгами и прикрепленными к полу скамейками. По центру палубы виднелись двойные белые раздвижные двери с матовыми оконцами, приглашавшие пассажиров внутрь катера. Бен спрыгнул на борт, открыл рундуки под банкетками и обнаружил там все необходимые предметы для обеспечения безопасности на море: спасательные жилеты, ракетницы, огнетушители, удилища для глубоководной рыбной ловли и прочий инвентарь.

Открыв раздвижные двери, он спустился вниз и оказался в главном салоне, который размерами превосходил его дом. Он напоминал полуостров под крышей с панорамным видом на море, простиравшимся с левого борта до правого. Там же размещался великолепно оборудованный камбуз и два обеденных стола, а по самому центру салона располагался шведский стол. Все яства выглядели совсем недавно приготовленными, словно целый штат прислуги выставил их на стол и исчез в тот момент, когда Бен ступил на борт: горки свежеочищенных креветок, устриц и моллюсков, омары на блюдах с мелко наколотым льдом. Из серебряного ведерка торчала бутылка дорогого шампанского, запотевшая, в капельках ледяной воды… всем своим видом она манила его: подойди и выпей. Бен шагнул к блюду с устрицами и потянул носом воздух.

– Как вся эта еда могла остаться свежей? – спросил он у Краба.

– Не знаю.

Затем Бен подошел к большому блюду с мелко порубленными крабовыми лапками. Каменный краб. Бен слышал, что такой есть, но никогда его не пробовал. Он взглянул на Краба, ожидая одобрения.

– Даже и не думай.

– Ладно, ладно, – отозвался Бен. – Кто-то ведь выставил сюда все эти яства. Значит, на борту должен кто-то быть.

Он снова впал в навязчивое состояние, почти физически ощущая на себе чужие взгляды. Ему представились какие-то существа, видящие в рентгеновском диапазоне, которые таращились на него сквозь половицы.

– Пойдем-ка, – бросил он Крабу, и тот заковылял вслед за ним. Бен спустился на нижнюю палубу к каютам и там открыл все шкафы и перевернул все постели. Он заглянул во все ящички и тщательно обследовал все туалеты, но не обнаружил ни единого признака того, что какое-либо живое существо изволит почтить их своим присутствием. Все это убранство каким-то образом оказалось здесь. Опять шуточки.