Я научилась просто, мудро жить. Стихотворения 1909–1964

Анна Андреевна Ахматова

Я научилась просто, мудро жить

Стихотворения 1909–1964

© Анна Ахматова, наследники, 2018

© Виктория Горпинко, сост. и вступ. ст., 2018

© ООО «Издательство АСТ», 2018

* * *

Анна Ахматова, настоящее имя Анна Андреевна Горенко (1889–1966), – выдающаяся русская поэтесса, переводчица, литературовед, мемуаристка.

Стихи начала писать в раннем детстве, в печати дебютировала в 1911 году. Первый сборник «Вечер» выпустила по настоянию своего мужа – поэта Николая Гумилева. Вторая книжка стихов «Четки» выдержала восемь переизданий и сделала Ахматову знаменитой. Она состояла секретарем поэтического объединения Цех поэтов, основанного в 1911 году Гумилевым. Испытывая влияние эстетики акмеизма, сразу предстала творчески зрелым, самодостаточным поэтом с ясным слогом и выразительной системой образов.

«Ахматова принесла в русскую лирику всю огромную сложность и психологическое богатство русского романа XIX века, – отмечал Осип Мандельштам. – Свою поэтическую форму, острую и своеобразную, она развивала с оглядкой на психологическую прозу. Вся эта форма <…> вышла из асимметричного параллелизма народной песни и высокого лирического прозаизма Анненского». Мандельштам прочил ей большое будущее: «Ее поэзия близится к тому, чтобы стать одним из символов величия России».

Первая мировая война, уход Гумилева на фронт, революция, расстрел Гумилева в 1921 году, стоический отказ от эмиграции – под этими ударами судьбы родилась новая Ахматова – автор мужественной гражданской лирики.

В СССР ее поэзия и даже имя десятилетиями замалчивались. С конца 1920-х годов она почти не писала стихов, занималась историей искусства (не без влияния гражданского мужа – искусствоведа Николая Пунина) и изучением творчества Пушкина, Данте, Шекспира. В 1935 году были арестованы Николай Пунин и сын Ахматовой Лев Гумилев, оба вскоре отпущены, однако через три года Льва арестовали повторно и приговорили к пяти годам лагерей.

Много лет Ахматова работала над автобиографической поэмой «Реквием», которая в 1960-е годы появилась в самиздате, а в 1963-м вышла в Мюнхене, произведя огромное впечатление на русскую эмиграцию.

Знавший Ахматову в молодости Борис Зайцев писал: «Можно ль было предположить тогда, в этой „Бродячей Собаке“, что хрупкая эта и тоненькая женщина издаст такой вопль – женский, материнский, вопль не только о себе, но и обо всех страждущих – женах, матерях, невестах, вообще обо всех распинаемых? Откуда взялась мужская сила стиха, простота его, гром слов, будто и обычных, но гудящих колокольным похоронным звоном, разящих человеческое сердце и вызывающих восхищение художническое?»

Накануне Великой Отечественной войны Ахматову приняли в Союз писателей, разрешили ей напечатать сборник «Из шести книг», по радио звучали ее антивоенные стихи. Однако в 1946 году, после постановления Жданова о журналах «Звезда» и «Ленинград», она снова попала в опалу, в 1949-м последовал новый арест Пунина (он умер в лагере) и сына, приговоренного к 10 годам лагерей.

Лишь через несколько лет после смерти Сталина имя Ахматовой снова вернулось к читателю, по приглашению зарубежных литераторов она выезжала в Италию и Англию, дважды номинировалась на Нобелевскую премию, заканчивала «Поэму без героя», начатую еще в 1940-е годы. Однако ее здоровье уже было подорвано скитаниями по чужим углам и непримиримыми разногласиями с сыном. В марте 1966 года, не перенеся четвертого инфаркта, Анна Ахматова ушла из жизни.

В 2006 году в Санкт-Петербурге на берегу Невы была установлена бронзовая скульптура поэтессы. Место для памятника Ахматова указала сама: скульптура обращена лицом к печально знаменитой тюрьме «Кресты», где в годы сталинских репрессий много месяцев провел ее сын Лев Гумилев.

Виктория Горпинко

«Молюсь оконному лучу —…»

Молюсь оконному лучу —Он бледен, тонок, прям.Сегодня я с утра молчу,А сердце – пополам.На рукомойнике моемПозеленела медь.Но так играет луч на нем,Что весело глядеть.Такой невинный и простойВ вечерней тишине,Но в этой храмине пустойОн словно праздник золотойИ утешенье мне.1909

Два стихотворения

1Подушка уже горячаС обеих сторон.Вот и вторая свечаГаснет, и крик воронСтановится все слышней.Я эту ночь не спала,Поздно думать о сне…Как нестерпимо белаШтора на белом окне.Здравствуй!2Тот же голос, тот же взгляд,Те же волосы льняные.Все как год тому назад.Сквозь стекло лучи дневныеИзвесть белых стен пестрят…Свежих лилий ароматИ слова твои простые.1909

Читая «Гамлета»

1У кладбища направо пылил пустырь,А за ним голубела река.Ты сказал мне: «Ну что ж, иди в монастырьИли замуж за дурака…»Принцы только такое всегда говорят,Но я эту запомнила речь, —Пусть струится она сто веков подрядГорностаевой мантией с плеч.2И как будто по ошибкеЯ сказала: «Ты…»Озарила тень улыбкиМилые черты.От подобных оговорокВсякий вспыхнет взор…Я люблю тебя, как сорокЛасковых сестер.1909

«И когда друг друга проклинали…»

И когда друг друга проклиналиВ страсти, раскаленной добела,Оба мы еще не понимали,Как земля для двух людей мала,И что память яростная мучит,Пытка сильных – огненный недуг! —И в ночи бездонной сердце учитСпрашивать: о, где ушедший друг?А когда, сквозь волны фимиама,Хор гремит, ликуя и грозя,Смотрят в душу строго и упрямоТе же неизбежные глаза.1909

«Хорони, хорони меня, ветер…»

Хорони, хорони меня, ветер!Родные мои не пришли,Надо мною блуждающий вечерИ дыханье тихой земли.Я была, как и ты, свободной,Но я слишком хотела жить.Видишь, ветер, мой труп холодный,И некому руки сложить.Закрой эту черную рануПокровом вечерней тьмыИ вели голубому тумануНадо мною читать псалмы.Чтобы мне легко, одинокой,Отойти к последнему сну,Прошуми высокой осокойПро весну, про мою весну.Декабрь 1909, Киев

Первое возвращение

На землю саван тягостный возложен,Торжественно гудят колокола,И снова дух смятен и потревоженИстомной скукой Царского Села.Пять лет прошло. Здесь все мертво и немо,Как будто мира наступил конец.Как навсегда исчерпанная тема,В смертельном сне покоится дворец.1910

Обман

М. А. Змунчилла

IВесенним солнцем это утро пьяно,И на террасе запах роз слышней,А небо ярче синего фаянса.Тетрадь в обложке мягкого сафьяна;Читаю в ней элегии и стансы,Написанные бабушке моей.Дорогу вижу до ворот, и тумбыБелеют четко в изумрудном дерне.О, сердце любит сладостно и слепо!И радуют пестреющие клумбы,И резкий крик вороны в небе черной,И в глубине аллеи арка склепа.2 ноября 1910, КиевIIЖарко веет ветер душный,Солнце руки обожгло,Надо мною свод воздушный,Словно синее стекло;Сухо пахнут иммортелиВ разметавшейся косе.На стволе корявой елиМуравьиное шоссе.Пруд лениво серебрится,Жизнь по-новому легка…Кто сегодня мне приснитсяВ пестрой сетке гамака?Январь 1910, КиевIIIСиний вечер. Ветры кротко стихли,Яркий свет зовет меня домой.Я гадаю: кто там? – не жених ли,Не жених ли это мой?..На террасе силуэт знакомый,Еле слышен тихий разговор.О, такой пленительной истомыЯ не знала до сих пор.Тополя тревожно прошуршали,Нежные их посетили сны.Небо цвета вороненой стали,Звезды матово-бледны.Я несу букет левкоев белых.Для того в них тайный скрыт огонь,Кто, беря цветы из рук несмелых,Тронет теплую ладонь.Сентябрь 1910, Царское СелоIVЯ написала слова,Что долго сказать не смела.Тупо болит голова,Странно немеет тело.Смолк отдаленный рожок,В сердце все те же загадки,Легкий осенний снежокЛег на крокетной площадке.Листьям последним шуршать!Мыслям последним томиться!Я не хотела мешатьТому, кто привык веселиться.Милым простила губамЯ их жестокую шутку…О, вы приедете к намЗавтра по первопутку.Свечи в гостиной зажгут,Днем их мерцанье нежнее,Целый букет принесутРоз из оранжереи.Август 1910, Царское Село

«Сладок запах синих виноградин……»

Сладок запах синих виноградин…Дразнит опьяняющая даль.Голос твой и глух и безотраден.Никого мне, никого не жаль.Между ягод сети-паутинки,Гибких лоз стволы еще тонки,Облака плывут, как льдинки, льдинкиВ ярких водах голубой реки.Солнце в небе. Солнце ярко светит.Уходи к волне про боль шептать.О, она, наверное, ответит,А быть может, будет целовать.1910, Киев

«Хочешь знать, как все это было…»

Хочешь знать, как все это было?Три в столовой пробило,И, прощаясь, держась за перила,Она словно с трудом говорила:«Это все… Ах, нет, я забыла,Я люблю вас, я вас любилаЕще тогда!» —«Да».21 октября 1910, Киев

Он любил…

Он любил три вещи на свете:За вечерней пенье, белых павлиновИ стертые карты Америки.Не любил, когда плачут дети,Не любил чая с малинойИ женской истерики.…А я была его женой.9 ноября 1910, Киев

Сероглазый король

Слава тебе, безысходная боль!Умер вчера сероглазый король.Вечер осенний был душен и ал,Муж мой, вернувшись, спокойно сказал:«Знаешь, с охоты его принесли,Тело у старого дуба нашли.Жаль королеву. Такой молодой!..За ночь одну она стала седой».Трубку свою на камине нашелИ на работу ночную ушел.Дочку мою я сейчас разбужу,В серые глазки ее погляжу.А за окном шелестят тополя:«Нет на земле твоего короля…»11 декабря 1910, Царское Село

«Сжала руки под темной вуалью…»

Сжала руки под темной вуалью…«Отчего ты сегодня бледна?»– Оттого, что я терпкой печальюНапоила его допьяна.Как забуду? Он вышел, шатаясь,Искривился мучительно рот…Я сбежала, перил не касаясь,Я бежала за ним до ворот.Задыхаясь, я крикнула: «ШуткаВсе, что было. Уйдешь, я умру».Улыбнулся спокойно и жуткоИ сказал мне: «Не стой на ветру».8 января 1911, Киев

Алиса

IВсе тоскует о забытом,О своем весеннем сне,Как Пьеретта о разбитомЗолотистом кувшине…Все осколочки собрала,Не умела их сложить…«Если б ты, Алиса, знала,Как мне скучно, скучно жить!Я за ужином зеваю,Забываю есть и пить,Ты поверишь, забываюДаже брови подводить.О Алиса! Дай мне средство,Чтоб вернуть его опять;Хочешь, все мое наследство,Дом и платья можешь взять.Он приснился мне в короне,Я боюсь моих ночей!»У Алисы в медальонеТемный локон – знаешь, чей?!22 января 1911, КиевII«Как поздно! Устала, зеваю…»«Миньона, спокойно лежи,Я рыжий парик завиваю,Для стройной моей госпожи.Он будет весь в лентах зеленых,А сбоку жемчужный аграф;Читала записку: «У кленаЯ жду вас, таинственный граф!»Сумеет под кружевом маскиЛукавая смех заглушить,Велела мне даже подвязкиСегодня она надушить».Луч утра на черное платьеСкользнул, из окошка упав…«Он мне открывает объятьяПод кленом, таинственный граф».23 января 1911, Киев

«Память о солнце в сердце слабеет…»

Память о солнце в сердце слабеет.Желтей трава.Ветер снежинками ранними веетЕдва-едва.В узких каналах уже не струится —Стынет вода.Здесь никогда ничего не случится, —О, никогда!Ива на небе пустом распласталаВеер сквозной.Может быть, лучше, что я не сталаВашей женой.Память о солнце в сердце слабеет.Что это? Тьма?Может быть!.. За ночь прийти успеетЗима.30 января 1911, Киев

Белой ночью

Ах, дверь не запирала я,Не зажигала свеч,Не знаешь, как, усталая,Я не решалась лечь.Смотреть, как гаснут полосыВ закатном мраке хвой,Пьянея звуком голоса,Похожего на твой.И знать, что все потеряно,Что жизнь – проклятый ад!О, я была уверена,Что ты придешь назад.6 февраля 1911, Царское Село

«Как соломинкой, пьешь мою душу…»

Как соломинкой, пьешь мою душу.Знаю, вкус ее горек и хмелен.Но я пытку мольбой не нарушу.О, покой мой многонеделен.Когда кончишь, скажи. Не печально,Что души моей нет на свете.Я пойду дорогой недальнейПосмотреть, как играют дети.На кустах зацветает крыжовник,И везут кирпичи за оградой.Кто ты: брат мой или любовник,Я не помню, и помнить не надо.Как светло здесь и как бесприютно,Отдыхает усталое тело…А прохожие думают смутно:Верно, только вчера овдовела.10 февраля 1911, Царское Село

«Дверь полуоткрыта…»

Дверь полуоткрыта,Веют липы сладко…На столе забытыХлыстик и перчатка.Круг от лампы желтый…Шорохам внимаю.Отчего ушел ты?Я не понимаю…Радостно и ясноЗавтра будет утро.Эта жизнь прекрасна,Сердце, будь же мудро.Ты совсем устало,Бьешься тише, глуше…Знаешь, я читала,Что бессмертны души.17 февраля 1911, Царское Село

«Я пришла сюда, бездельница…»

Я пришла сюда, бездельница,Все равно мне, где скучать!На пригорке дремлет мельница.Годы можно здесь молчать.Над засохшей повиликоюМягко плавает пчела;У пруда русалку кликаю,А русалка умерла.Затянулся ржавой тиноюПруд широкий, обмелел,Над трепещущей осиноюЛегкий месяц заблестел.Замечаю все как новое.Влажно пахнут тополя.Я молчу. Молчу, готоваяСнова стать тобой, земля.23 февраля 1911, Царское Село

Песенка

Я на солнечном восходеПро любовь пою,На коленях в огородеЛебеду полю.Вырываю и бросаю —Пусть простит меня.Вижу девочка босаяПлачет у плетня.Страшно мне от звонких воплейГолоса беды,Все сильнее запах теплыйМертвой лебеды.Будет камень вместо хлебаМне наградой злой.Надо мною только небо,А со мною голос твой.11 марта 1911, Царское Село

В Царском Селе

IПо аллее проводят лошадок,Длинны волны расчесанных грив.О, пленительный город загадок,Я печальна, тебя полюбив.Странно вспомнить: душа тосковала,Задыхалась в предсмертном бреду,А теперь я игрушечной стала,Как мой розовый друг какаду.Грудь предчувствием боли не сжата,Если хочешь, в глаза погляди.Не люблю только час пред закатом,Ветер с моря и слово «уйди».22 февраля 1911, Царское Село

II…А там мой мраморный двойник,Поверженный под старым кленом,Озерным водам отдал лик,Внимает шорохам зеленым.И моют светлые дождиЕго запекшуюся рану…Холодный, белый подожди,Я тоже мраморною стану.1911IIIСмуглый отрок бродил по аллеям,У озерных грустил берегов,И столетие мы лелеемЕле слышный шелест шагов.Иглы сосен густо и колкоУстилают низкие пни…Здесь лежала его треуголкаИ растрепанный том Парни.24 сентября 1911, Царское Село

«Я сошла с ума, о мальчик странный…»

Я сошла с ума, о мальчик странный,В среду, в три часа!Уколола палец безымянныйМне звенящая оса.Я ее нечаянно прижала,И, казалось, умерла она,Но конец отравленного жалаБыл острей веретена.О тебе ли я заплачу, странном,Улыбнется ль мне твое лицо?Посмотри! На пальце безымянномТак красиво гладкое кольцо.18–19 марта 1911, Царское Село

«Высоко в небе облачко серело…»

Высоко в небе облачко серело,Как беличья расстеленная шкурка.Он мне сказал: «Не жаль, что ваше телоРастает в марте, хрупкая Снегурка!»В пушистой муфте руки холодели.Мне стало страшно, стало как-то смутно.О, как вернуть вас, быстрые неделиЕго любви, воздушной и минутной!Я не хочу ни горести, ни мщенья,Пускай умру с последней белой вьюгой.О нем гадала я в канун крещенья.Я в январе была его подругой.Весна 1911, Царское Село

«Сердце к сердцу не приковано…»

Сердце к сердцу не приковано,Если хочешь – уходи.Много счастья уготованоТем, кто волен на пути.Я не плачу, я не жалуюсь,Мне счастливой не бывать.Не целуй меня, усталую, —Смерть придет поцеловать.