Удивительные приключения Златы и кота Обжоркина

– Я маму хочу найти! – во весь голос заревела Злата.

Она разом вспомнила, какой это был ужасный день: она осталась без мамы, без дома, убили ее любимого кота, ее заставили перемыть гору посуды и требовали, чтобы она помыла сверху донизу пол в доме, еще и сообщили, что мама погибла. Девочка почувствовала, что готова лишиться чувств от свалившихся на нее несчастий.

– Мр-р! Найдем мы маму, не плачь… мр-р-мр-р, – у ног Златы словно из воздуха появился кот.

Он терся об ее ноги, не обращая внимания на свою свалившуюся кепку, и сварливо обратился к цыганке:

– Ребенку-то пора спать! Сейчас вон упадет от усталости, а мы тут лясы точим… Вон Гагасик и то молчит.

– Кто? – не поняла цыганка.

– Кто-кто… Гусь! – удивляясь ее непонятливости, сказал кот.

– А почему Гагасик?

– Потому что его так зовут. Не понятно, что ли? Его так назвала его собственная мама. Он сам мне сказал.

– Странное имя, – удивилась цыганка.

– Ну конечно, люди думают, что их имена самые звучные! Мне вообще дали дурацкое имя, но я привык… Вот если б меня назвали Цезарь… – мечтательно пробормотал кот. – Давай укладывай ребенка спать.

Глава 10

Возвращение домой

– Просыпайся, красавица! – услышала сквозь сон Злата и открыла глаза.

На одеяле сидел Обжоркин в своей смешной одежде, и девочка поняла, что весь вчерашний день, полный горя и радостных новостей, ей не приснился.

– Будил-будил – толку никакого, а как сказал «красавица» – сразу проснулась, – пробубнил кот. – Одно слово – девчонка! Шучу-шучу! – поспешно сказал он, потому что Злата сердито сузила глаза. – Вот сейчас ты точно проснулась: глаза зазеленели, как листочки весной! Пора идти. Лучше пробраться в дом, пока все спят, – прошептал, присвистывая, Обжоркин.

– В какой дом? – не поняла девочка.

– В наш, конечно! Или у тебя еще есть дом? – язвительно спросил кот. – У меня – нет!

– А как мы туда попадем? Там же баба Власта.

– Да хоть десять баб Власт! – заявил героический кот. – Надо туда попасть! Фотография твоей мамы нужна? Нужна. Тетя Карина в этом права. Вставай тихонько, а то мы ее разбудим. Она поздно легла спать: с племянником договаривалась, чтобы он тебя с собой в Москву взял.

Злата вскочила на ноги и быстро оделась.

– Ты предлагаешь идти, не предупредив тетю Карину? – удивилась она.

– Конечно! Какой от нее толк? Дорогу не найдет, в темноте не видит, бесшумно ходить не умеет, на случай драки у нее даже когтей нет, и на лапы с высоты падать не может…

– Какие лапы? – не поняла Злата. – У тети Карины нет лап…

– Вот и я говорю, что людям не повезло: ничего не могут… А тебя я с собой беру потому, что ты знаешь, где фотографии лежат, а то бы один пошел…

– Тетя Карина могла бы полицию вызвать…

– Какая полиция поверит цыганке! – Кот насмешливо посмотрел на девочку. – Кому тетя Карина весь вечер втолковывала, что цыган считают ворами? Тебе, кстати, полиция тоже не поверит: ты ребенок, а баба Власта теперь твоя законная бабушка.

Они тихо выскользнули из дома, и следом вперевалку отправился проснувшийся гусь.

– Постой, – остановился кот. – Гагасик правду говорит, что он теперь твой?

– Ну да, – подтвердила Злата, – мне его тетя Карина подарила…

– Хорошо, от него может быть больше пользы, чем от человека. Если, конечно, из него суп не сварят… Пойдем-пойдем! Надо успеть…

Они выскочили в серое утро. Солнце еще не поднялось, по траве каплями растеклась холодная роса. Добежали до электрички, и Злата, вспомнив, что у нее нет денег на билет, заволновалась.

– Может, мне песенку спеть? – шепнула она коту, усаживаясь в уголке вагона. – Я видела такое: человек пел, а ему бросали деньги.

К ней на колени шумно взлетел Гагасик.

У Обжоркина глаза разом округлились, став похожими на фонарики.

– Стоило отлучиться ненадолго, как ребенка не узнать! – сокрушенно покачал он головой. – Хозяйка, попрошайничество – это скверная привычка! Как я твоим родителям в глаза посмотрю после этого? – И тут же поспешил успокоить девочку: – Не бойся, это первая электричка, она идет почти пустая.

– А если все-таки войдет контролер? – Злата наклонила голову к плечу.

– Его я возьму на себя!

– А если рядом с ним будет полицейский? – Злата представила еще более страшную картину.

– Тогда придется убегать, – вздохнул кот и поспешно пересел к двери.

Они добрались до вокзала и припустили что есть духу к площади. Злата взглянула на художественный салон, где была накануне с Федором. Рядом с закрытой дверью оранжевой метлой скреб асфальт серьезный дворник.

– Не спи! – бубнил в ухо кот. – И следи за Гагасиком, а то потеряем беднягу!

Они вошли в заднюю дверцу пустого автобуса. Впереди, рядом с водителем, дремала кондуктор. Она встрепенулась при стуке дверей и, покачиваясь из стороны в сторону как кукла-неваляшка, пошла между сиденьями. У Златы на коленях лежал тяжелый Гагасик, на плече сидел кот в красно-синюю клетку.

– Девочка, с тебя еще дополнительный билет за багаж! – сказала кондуктор.

– Так багаж места не занимает: он на коленях сидит! – возмутился кот. – Нехорошо обсчитывать детей!

И вытянул лапу гладкими подушечками вверх; на его блестящем когте, как на компостере, желтела сторублевая бумажка. Кондукторша покраснела, удивленно поморгав, и осторожно отцепила купюру. Сердито погремев мелочью, она посмотрела сначала на кота, потом на Злату и решительно ссыпала монетки в протянутую Златой ладошку, а билет подала Обжоркину, который ловко подцепил бумажку когтем.

– Из цирка, что ли? – с уважением поинтересовалась женщина, наблюдая, как кот отправляет билетик в кармашек своего смешного жилета.

– Да, – кивнула Злата. – Из самого лучшего в мире – Московского.

Глава 11

Встреча с Федором

Злата соскочила с подножки автобуса, подставила руки замешкавшемуся в дверях Гагасику и обратилась к коту, по-прежнему сидящему на ее плече:

– Как это называется? – едко спросила она. – Меня стыдил, попрошайкой чуть не назвал, а сам?

– Что сам? – взъерошился кот и спрыгнул на дорогу, приземлившись на четыре лапы.

– Где ты взял деньги? Украл?

– Да я… никогда! Я нашел! – запальчиво крикнул Обжоркин и устремился вперед. – Нам фан-тастически повезло, что эта бумажка валялась на остановке и дворник не успел дойти до нее. – Обжоркин то и дело оглядывался на Злату, не переставая болтать. – Если бы не это, прямо не представляю, как бы мы добрались до дома! Что ты как пришитая? Бегом! Это наш дом, между прочим. На сосне уже белки проснулись. Скоро оккупанты начнут котлеты лопать…

Через заднюю калитку троица благополучно пробралась во двор родного дома. У крыльца валялся сломанный домик Обжоркина, перепачканная любимая кукла Златы и испорченное полотно, с которого круглым желтым глазом смотрел голубой кот. Это был портрет Обжоркина, который прежде украшал игровую комнату.

Кот подскочил к своему любимому домику.

– Где моя любимая бархатная мышка с чудным хвостиком? – сокрушенно шептал он, исследуя домик.

От горя у него дрожали усы, а глаза заблестели, словно от слез.

– Мой домик! Мой такой хорошенький, такой уютный домик! А мой драгоценный портрет! Дивный портрет, где я в голубом! Написанный моей дорогой хозяйкой! Вот злодеи!

Злата даже не расстроилась из-за своей куклы и маминых картин – так ее поразило горе кота. Она стала гладить его, стараясь не сбить кепку:

– Не плачь, дружочек, мы тебе новый домик купим, лучше этого. И мышку новую…

– Мне не надо новое! – в отчаянии воскликнул кот. – Мне надо свое!

Вдруг дверь отворилась и в плечо Златы вцепилась крепкая рука Федора.

– Ага! Вернулась! – злорадно прошипел он. – Дрянная девчонка! Вот хорошо… А то Власта приказала мне найти дом воровки-цыганки и сжечь его! Счастье-то какое, что ты сама явилась! Пойдем к Власте. Она выпорет тебя скользкой плеткой и бросит в подвал к крысам и паукам!

У Златы подогнулись ноги от страха, но тут кот высоко подпрыгнул и когтями вцепился в нос Федору.

– Тишшше! – прошипел он. – Здесь шшшипеть имею право только я! Тишшшше! – и, поклацав перед носом противника острыми зубами, добавил: – А то глаза выцарапаю!

Гагасик, взлетев на голову Федора, стал бить его крыльями и клевать в лоб. Федор тут же отпустил плечо Златы, закрутил головой, чтобы прогнать гуся, одновременно пытался отцепить кота.

– Ты откуда взялся? – не решаясь шуметь после угроз кота, тихо пробормотал он. – Ты же сдох! Я сам выбросил тебя на помойку! И чего это ты вырядился так?

Про себя Федор подумал: «Я сошел с ума! Свихнулся».

– А я пришшел с того света, потому шшшто друзей не бросают!

Злата, открыв рот, наблюдала, как бьются с противником ее друзья.

Вдруг кот куда-то исчез, но Федор чувствовал, что кошачьи когти продолжают цепко держать его нос, а в ушах раздавалось:

– Шшш… Уходи отсюда вон, иначе я тебе глаза выцарапаю. Шшштобы я тебя здесь большшше не видел!

Волосы на голове у Федора, где продолжал вовсю буйствовать гусь, встали дыбом.

– Призрак! Кот-призрак! – прошептал Федор побелевшими губами и, размахивая руками, бросился бежать прочь со двора.

Гусь слетел вниз и принялся спокойно приглаживать взъерошенные перья.

– Молодец, Гагасик! – удовлетворенно проговорил появившийся из воздуха кот и, морща нос, стал недовольно разглядывать свои когти.

– Мне жалко Федора, – расстроенно прошептала Злата. – Все-таки он не очень злой…

– Да, я тоже против рукоприкладства, – сокрушенно согласился кот, – точнее, лапоприкладства… нет, когтеприкладства… в общем, против драки. Но… но у меня сломали домик, выбросили мою любимую мышку, испортили мой портрет… Тут кто угодно разозлится… А если бы этот злодей тебя в подвал бросил, тоже было бы жалко? Ведь ясно, что он не пожалел бы ни тебя, ни дом тети Карины… Все, заходим! – тихо скомандовал кот.

Троица осторожно проскользнула в не до конца прикрытую Федором дверь.

Глава 12

Битва за дом

В доме стояли полумрак и тишина. Жалюзи на всех окнах были закрыты. В холле на диване спали незнакомые одетые люди. Кот неслышно подпрыгнул к Злате и зубами ухватился за рукав футболки. И Злата, к своему крайнему удивлению, легко поднялась в воздух вместе с котом. Тут она наглядно поняла разницу между весом и массой: масса у нее была прежняя, а веса не стало. В юбку ей вцепился сложивший крылья гусь, и они, как связка забавных воздушных шаров, бесшумно заскользили в воздухе над ступеньками лестницы.

Так они поднялись на второй этаж.

– Нам нужна библиотека, – шепнула Злата.

И вся троица приземлилась у широких, с узорчатыми стеклами дверей крайней комнаты. Злата осторожно толкнула дверь.

В библиотеке, к счастью, никого не было. На письменном столе лежала широкополая шляпа бабы Власты с синими шелковыми цветами и открытый ноутбук. Злата, открывая ящик письменного стола, задела ноутбук. Экран голубовато засветился. В углу монитора выскочило окошко: «Вам пришло новое сообщение». Она нажала на клавишу, и на экране появилось письмо.

«Дорогая мама, спешу тебя обрадовать тем, что я возвращаюсь. Хитрость моя удалась на славу. И теперь большой дом и деньги Майи Полонской – наши! Ее я бросил в глубине бразильских джунглей – на речном острове Маражо, и ей оттуда точно не выбраться – ведь там водятся анаконды, удавы, речные акулы, крокодилы-кайманы, ядовитые змеи, насекомые и даже растут цветы-убийцы! А живущие там рыбки пираньи от большого животного оставляют один скелет буквально за минуты – такие у них острые зубы. Сам я улетел оттуда на вертолете. Видишь, как удачно я убедил глупую Майю, что поиски ее пропавшего мужа возможны и что я могу помочь, только для этого надо заключить официальный брак. А ты говорила, что она не поверит! Честные люди – наивные люди, тем более влюбленные: они верят любым сказкам, лишь бы эти сказки давали надежду. Пусть теперь она ищет по джунглям кости своего любимого мужа Ивана. Да, я прошу тебя: ее картины не выбрасывай – оказывается, они дорого стоят. Одна ее картина была продана на аукционе за большие деньги! А после того как станет известно об исчезновении Майи Полонской, они обязательно поднимутся в цене. Так что мы будем еще богаче! Твой любящий сын Михаил».

Девочка смотрела на экран, и буквы расплывались у нее перед глазами. Это письмо еще раз доказывало, что мама не забыла папу! И Злату она не бросила – просто ее коварно обманули злые люди.

Обжоркин уселся на шляпу бабы Власты и, глядя на монитор, молчал, потом вздохнул не по-кошачьи и сказал:

– Зато теперь мы знаем, где нужно искать нашу маму! На острове Маражо в Бразилии… В Москву отправляться нет смысла. Да и фотография не очень нужна.

– А, вот здесь кто! – раздался неожиданный возглас.

Услышав его, Злата вздрогнула и похолодела: в дверях стояла баба Власта.

Она была в пижаме с оборками и папином полосатом халате. На ногах задирали носы теплые тапочки в виде собачек. Волосы, намотанные на длинные бигуди, потешно торчали в разные стороны, отчего голова напоминала большую подушечку для булавок. Несмотря на страх, Злата фыркнула – так смешно выглядела баба Власта.

Та от злости мгновенно стала малиново-красной:

– Что?! Ты, похоже, смеешься?! – закричала она. – А тебе говорили, противный ребенок, что читать чужие письма очень дурно? Тебе говорили, что за это могут посадить в тюрьму? Только из любви к твоей бедной покойной матери я не отправлю тебя туда, а просто посажу в грязный, темный подвал, где и должны сидеть такие мерзкие девчонки, как ты!

– Мама жива! – возразила Злата, и губы ее задрожали.

– Ага! Была! Да только когда это было! – злорадно проговорила баба Власта.

– Какая вы злая! – крикнула со слезами в голосе Злата и, вспомнив слова тети Карины о принце и короле, смело сказала: – Вообще-то, если мамы сейчас здесь нет, то все это мое, и этот ноутбук тоже!

– Т-твое? – удивившись неожиданному нахальству маленькой девчонки, безголосо прошептала баба Власта и потом громыхнула откуда-то взявшимся трубным басом: – Твое?!

Уперев руки в бока, она, как полосатая гора, двинулась к письменному столу, за которым, съежившись от страха, стояла Злата.

– Мя-а-а-у! – протяжно вмешался в беседу Обжоркин.

Гора остановилась как вкопанная.

– Это что за мерзкое чучело?! – вглядываясь в замершего кота, протянула баба Власта. – Ты его притащила с помойки?! Вырядила-то его как! Какая-то кепка, жилет… Потешное чучело! Прямо как живой… Может, его в гостиную отнести? Куда это ты его посадила?! – опять загремела гора. – На мою парижскую шляпу?! На мою модную шляпу от Кардена?! – Ее голосу, поднявшемуся под потолок, было тесно, и он бился в закрытые окна, эхом откатываясь назад.

Злата зажала было ладонями уши, чтобы не оглохнуть, и подумала, что бабе Власте надо было стать оперной певицей.

Вдруг нарядный кот исчез, а шляпа стала медленно, словно раздумывая, подниматься над столом, укоризненно покачивая широкими полями. Баба Власта замолчала, будто подавилась звуком собственного голоса. Шляпа поднялась под потолок и назидательно сказала:

– Фи! Как невоспитанно ты себя ведешь! Мне, твоей шляпе, и то за тебя стыдно! Ты же в гостях, а как с хозяйкой разговариваешь?

– Я в гостях? Я! В гостях?! – захлебнулась от возмущения баба Власта.

– Конечно! – важно кивнула шляпа. – И не стыдно такой большой, толстой тете, совсем немолодой, так кричать на ребенка? Мяу! Это не-пе-да-го-гично!

– Ч-что? – заикаясь, выдавила совсем растерявшаяся баба Власта. – Это я толстая? Это я немолодая? Ты, дрянная самозванка! Видите ли, она – «шляпа от Кардена, шляпа из Парижа»! – передразнила она кого-то. – Вот и катись к своему Кардену! Шляпа из подвала – вот ты кто! Фальшивка несчастная! Ты еще будешь меня учить?!

Но парижская шляпа, все так же покачивая полями, не унималась:

– Конечно, буду, если некому. Учиться ведь никогда не поздно, и лучше поздно, чем никогда. Век живи – век учись, два века живи – два века учись! Ученье – это свет, а неученье – унылая тьма… – с наслаждением продолжала она поучать, показывая удивительно хорошее для француженки знание русских пословиц.

Баба Власта взвизгнула:

– Негодяйка! – и запустила в шляпу тапочкой.

Тапочка взлетела вверх и замерла в воздухе. Баба Власта задрала голову, рассматривая свою тапочку с собачьей мордочкой и не понимая, за что она могла зацепиться. Вроде лампа далеко… Тапочка висела, как вторая люстра, только без подвеса.

– Черт ее, что ли, держит? – пробормотала баба Власта. – Надо за очками сходить… А ведь пол-то какой холодный… Прямо как лед…

Женщина поджала мигом замерзшую ногу. Сзади раздался нечеловеческий гогот, и что-то толкнуло ее в спину. От неожиданности баба Власта качнулась вперед и, не удержавшись, упала на четвереньки. На спину ей кто-то прыгнул и, весело гогоча, ухватился за торчащую бигудину, больно потянув волосы. Баба Власта услышала шум крыльев над собой, а сзади ее кто-то стал подпинывать. «Точно, черт», – решила она и скосила вбок глаза. С удивлением она увидела, что над ней поднимаются и опускаются настоящие серые крылья. «Это ангел», – светло мелькнуло у нее в голове. Неловко потоптавшись на четвереньках, холодея от ужаса, она изогнулась так, что смогла увидеть, как сзади ее пинает собственная любимая тапочка! Женщина подняла глаза кверху: над ее головой бешено кружилась французская шляпа, которая мяукала и шипела:

– Шшшш! Если не хочешшшшь в преисподнюю к чертям – мя-а-у или к ангелам – мя-а-у на небо, немедленно убирайся из этого дома! Шштобы через десять минут ни единой подлой душшши здесь не было! Кышшш!

Похоже, шляпа еще и умела слышать мысли. Баба Власта на четвереньках выскочила за дверь.

В доме уже никто не спал. У дверей, не решаясь войти, стояла Фаина. И лестница, и холл внизу были полны людей, которые пытались понять, что за вопли раздаются из дальней комнаты. Внезапно дверь распахнулась, и появилась неожиданно ловко бегущая на четвереньках баба Власта. На спине у нее бил крыльями большой серый гусь, а ее толстый зад методично лупила тапочка в виде собачки. И над этой безумной картиной кружила всем знакомая шляпа, которая громко вещала:

– Нельзя жить обманом! Нельзя обижать других! Запомните и повторяйте: «Я не буду обманывать и обижать людей, зверей, птиц… Я никому никогда не причиню вреда, ни единой живой душе!» Шшшш! Повторяйте! – недовольно прошипела шляпа и для убедительности добавила: – А то выцарапаю глаза!

Она подлетела к Фаине, которая стояла как вкопанная и молчала, и на ее щеке вдруг появились следы кошачьих когтей. Фаина взвизгнула, но какая-то сила потянула ее за левое ухо вверх и подняла под потолок на глазах у остолбеневших людей.

Фаина висела под потолком со скошенной набок головой, дрыгала ногами и кричала:

– Пустите меня! Пустите! Я больше не буду…

Та сила, которая утянула девушку вверх, так же вдруг бросила ее вниз. Все люди, заполнившие накануне дом, бросились вон, натыкаясь друг на друга. Некоторые вразнобой кричали: «Полтергейст! Полтергейст! Нечистая сила!» Фаина не помнила, как выскочила из дома следом за бабой Властой. У нее ныл бок и очень болело ухо. Девушка потрогала его пальцами, и слезы брызнули из ее глаз: бриллиантовой сережки не было!

Глава 13

Злата снова хозяйка своего дома

Кот со всех лап несся по ступенькам, за ним, хлопая крыльями, вперевалку бежал гусь, замыкала шествие Злата. Троица выскочила на крышу и наблюдала сверху, как улепетывают последние незваные гости: фокусник и его ассистентка. Ветер уносил вдаль шляпу с синими розами, которая была особой гордостью бабы Власты, а сейчас стала ненужным хламом, но некоторые из бегущих людей, увидев ее, падали на колени, повторяя:

– Я не буду жить обманом…

– Ну вот мы и выгнали этих оккупантов, – удовлетворенно сказал Обжоркин, лапой распахнул жилет и стал вылизывать себе живот.

В ушке над кепкой у него сверкнула звездочка.

– Ой, это что у тебя такое? – воскликнула Злата, беря кота на руки.

Кот фыркнул:

– Не мешай! Что-что… Эта симпатичная штучка не даст потеряться моей кепке. Согласись, что это лучше, чем мазать голову клеем. – В голосе Обжоркина все еще звучала обида на шутку хозяйки.

– Ну не дуйся на меня, – ласково попросила Злата и удивленно воскликнула: – Это же сережка Фаины!

– Не говори, что я ее украл! – торопливо оборвал девочку кот. – Это называется «награда нашла героя». Дурные люди не должны ходить в бриллиантах. Пусть их носят верные коты!

С этим невозможно было спорить, и Злата с большой нежностью стала гладить кота-модника, а потом осторожно потрогала сережку. Она и в самом деле не давала кепке слететь. Рядом с ними тяжело улегся гусь, спрятав голову под крыло. Злата ласково провела ладошкой по его жестким перьям:

– Спасибо тебе, Гагасинька. Спасибо тебе, миленький. А… а почему ты мне помогаешь?

Гусь вытянул шею и гоготнул, кот мяукнул и пояснил:

– Потому что ты не захотела, чтобы из него сварили суп. Доброму человеку, знаешь ли, и камень помогает.

Злата уткнулась носом в мягкий животик кота.

– Эй! – встрепенулся кот. – Не надо плакать! Не надо мочить мой идеально вылизанный живот…

– Мама! Моя мамочка! – всхлипывала девочка.

– Ну вот: слезы, сопли… Найдем мы нашу маму! – И кот тоже всхлипнул.

Застыдившись, он спрыгнул с колен девочки, зацепил лапой топырящийся кармашек и, как фокусник, достал оттуда маленький телефон в клеточку. Открыл крышечку и поднес к свободному ушку.

– Мяу! – сказал он в трубку. – Привет! Да, это Обжоркин у телефона… Не надо было волноваться! Мяу! Обжоркину можно доверить любого ребенка. Тетя Карина, не плачь, ведь сейчас у нас все отлично. И мы готовы лететь… На самолете – не на гусе же! На гусе долго. Нет, не в Москву… Нам надо через Москву… Куда? В Бразилию, конечно!

Захлопнув крышечку, кот ворчливо пояснил удивленной Злате:

– Тетя Карина плачет, говорит, переволновалась… Никто не верит в Обжоркина… Не дам! Не проси, это не игрушка, это мое средство связи, – пресек он попытки Златы рассмотреть телефон и строго произнес: – Итак, дом отстояли, теперь следующая задача – найти маму и папу! Две задачи…

Высоко в небе появилась маленькая, как пылинка, светлая точка. Она понемногу увеличивалась и увеличивалась, и перед Обжоркиным упала белая свежая роза в каплях росы, а среди облаков особой синевой сверкнули огромные кошачьи глаза.

Кот схватил в охапку чудесную розу и несколько раз, ликуя, подпрыгнул штопором высоко вверх, как заправский акробат. Над городом пронеслось протяжное и торжествующее кошачье «мя-а-а-у!», к которому присоединились все городские кошки. Потом в газетах писали об удивительном звуковом феномене – общегородском кошачьем концерте.

А еще в газетах была опубликована странная фотография, которую сделал какой-то горожанин со своего балкона. В воздухе, вытянув голову, летел серый гусь, на нем верхом сидела девочка, на плече которой стоял вниз головой, на передних лапах, смешно одетый кот, отклоняющийся от встречного ветра назад, как флажок. В редакции решили, что фотошутка получилась забавной. Ведь невозможно было поверить, что это настоящий снимок. Сказочные времена давно прошли, и верхом на гусях никто не путешествует. И никто не подозревал, что это был торжественный круг почета победителей.

Часть вторая

Путешествие Златы и Обжоркина под землей

Глава 1

Дождь меняет планы

Солнце поднималось, и Злате казалось, что день будет жарким. Она сидела на теплой крыше, ветер путал ее длинные кудри, бросая пряди на лоб. Было забавно смотреть через рыжие волосы на небо: солнце превращалось в кусочек радуги. Глаза Златы щурились, наверху белыми овечками сбивались вместе облака. По высокой сосне сновали озабоченные лесными делами белки.

Кто бы мог подумать, что на крыше так хорошо: и ветер, и солнце, и шум деревьев! Здесь можно лежать и книжки читать. Злата вспомнила о повести про пиратов, за которую взялась несколько дней назад, захотелось побежать вниз, достать книгу из-под подушки и принести сюда. Но вместе с тем совсем не было желания двигаться, а веки норовили сомкнуться. Злата легла на бок, положив ладошки под щеку, и свернулась клубочком.

В памяти промелькнули недавние страшные события: сообщение об исчезнувшем самолете, на котором летел папа в Бразилию, отъезд мамы на его поиски, появление в доме чужих людей во главе со злой бабой Властой, которая стала распродавать вещи родителей Златы. Она хотела заставить девочку целыми днями мыть и убирать весь большой дом, но встретившиеся на дороге цыганки увели Злату к себе. И вот ей вместе со своими необыкновенными друзьями: котом Обжоркиным и гусем Гагасиком – удалось прогнать незваных гостей, поселившихся в ее доме.