#Карта Иоко

– Значит, всего к Хозяину ты отвел троих, да?

– Получается, что так. Двух женщин и одного мужчину. Не могу вспомнить, как их зовут. И какое-то количество людей просто погибло. Несколько полегло от хасов прямо на синей дороге у башни. Пытались бежать от меня через траву. Поэтому я теперь всегда предупреждаю, чтобы не сходили с дороги.

– Не густо. И ты вечно все забываешь, как будто у тебя дырявая голова.

– Ну и что? – Иоко пожал плечами и полез за миской и мукой.

Я обрадовалась пирогу и принялась наблюдать за волшебством колдуна. Тесто послушно замешивалось в миске – смешно мялось горбами, смешно досыпалась туда мука из бочонка, тоже сама по себе. Иоко лишь вертел в руках серебрившийся Посох и весело улыбался, будто его самого страшно забавляло волшебство.

– Люблю готовить, – пояснил он, – это интересно.

– А что еще ты можешь делать своим посохом? Можешь что-нибудь пожелать – и чтобы это появилось? Например, чтобы появился меч или кинжал. Или плащ. Загадать вещь и получить ее с помощью посоха можешь? – поинтересовалась я, не отрывая глаз от миски, в которой тесто уже становилось гладким и маслянистым.

– Ну, нет. Такого не могу. Я же не Шкаф Желаний. Желания выполняют те во́роны, что заключены в нем. Они такое могут. Я немного другой чародей. Я же сказал, что мне подчиняется Энергия Жизни. Я могу сражаться, могу убивать. Могу вот тесто замесить. Могу заставить вспыхнуть огонь или погасить его.

– Тогда почему сам разводил огонь в печке? – не унималась я.

– Кое-что мне нравится делать руками, а не с помощью Посоха. Огонь разводить интересно. Я люблю смотреть, как он разгорается, как маленькие язычки бегут по веткам, как вспыхивают дрова и как летят искры.

Иоко снова походил на мальчика. Он будто стал тоньше, даже пальцы на руках напоминали мальчишеские – в цыпках, с грязными каемками под ногтями. В такие минуты он вовсе не пугал, а будто становился моим ровесником, который не прочь позабавиться и совсем не задумывается над серьезными и важными вещами.

Я перестала его расспрашивать, уселась на топчан, достала альбом и краски и принялась рисовать. Я чувствовала, что должна запечатлеть башню Иоко, хотя она уже была на моих рисунках, висящих над столом в моей комнате. Ибо то, что снилось мне когда-то, на самом деле было именно башней Иоко.

Это озадачивало меня, я пыталась найти ответ и не могла. Тогда не могла. Я лишь вновь и вновь прокручивала в голове увиденные накануне сны – мои первые сны в мире Безвременья – и все больше убеждалась, что просто обязана их нарисовать.

Поэтому я тут же взялась за работу.

Сначала сделала набросок карандашом, после нанесла светлые и осторожные акварельные мазки. Я покрыла большую часть рисунка слабой голубовато-серой краской, как можно сильнее разведя ее водой. Здешняя вода делала краски более яркими, насыщенными и… более живыми, что ли.

Не могу подобрать нужных слов, чтобы охарактеризовать цвета, но поверьте мне – рисунок просто оживал под моей кистью. И когда я закончила, передо мной лежали руины заброшенного города. Синие камни, синие травы, черные силуэты воронов надо всем этим. И огромная голубая луна, заливающая все серебристым призрачным светом.

Иоко, заинтересовавшись, присел рядом, но не мешал и не спрашивал, пока я не закончила рисовать. Тогда он, осторожно дотронувшись до края рисунка с таким видом, словно это было невесть какое волшебство, уточнил:

– Это город Ноом. Где ты его видела?

– Во сне.

– Странно. Это все очень странно. Как ты могла видеть во сне город Ноом, если ни разу не была там, Со?

Он смотрел на меня с интересом и даже некоторым восхищением. Я поняла, что сильно озадачила его, но ничего разъяснить не могла. Я и сама не понимала, почему мне снятся такие сны. Откуда они приходят ко мне?

Я тогда ничего не знала, а Иоко ничего не помнил. Поэтому его вопросы остались без ответа.

– Рисуй еще. Это как волшебство, Со, – сказал мой провожатый, – ты тоже обладаешь волшебством.

– Это не волшебство. Это просто рисунки.

– Не говори так. Ты создаешь, а значит, творишь волшебство. Я не умею делать такие вещи.

– Даже с помощью посоха?

– Даже с помощью Посоха. Я же тебе говорил, что дело не в нем, а во мне. Это я владею магией, но рисовать то, чего не видел, да еще так верно, точно и красиво, не могу. Посмотри, ты изобразила первую круглую башню города Ноома, за которой начинается улица Призраков, да так точно, что видны даже камни, вывороченные из оконных проемов. Эти камни так и торчат, их выворотило магическим взрывом во время войны, когда Хозяин захватывал здешний мир. Очень давно, еще в те времена, когда было Время. Смешно звучит, правда? Времена, когда тут было Время!

Иоко улыбнулся, но тут же перестал говорить о моих рисунках и занялся разделкой и поеданием пирога. Мне тоже хотелось есть, но я решила запечатлеть и второй сон, пока помнила.

Быстрыми штрихами я изобразила круглый каменный стол, мрачные стены вокруг него, стрельчатые окна и круглую луну. После взялась за краски. Пришлось повозиться, чтобы сохранить незабываемую атмосферу башни, когда все предметы словно сияют призрачным голубоватым светом, а луна заливает местность грустным серебром.

Надпись я прорисовала особенно тщательно – выпуклые буквы так ясно читались на кромке стола, что я еще раз произнесла про себя: «В башне Иоко есть выбор».

Рисунок получился настолько достоверным, что Иоко, взглянув на него, заверил меня, что я самая настоящая волшебница и мне нечего прибедняться.

– Только я не умею убивать лусов, – хмуро заметила я, пристраивая рисунки на топчане, чтобы они высохли.

– Тебе и не надо. Для этого есть я, – весело ответил Иоко и протянул мне деревянную тарелку с кусками дымящегося пирога.

Пока мы ели, подул резкий прохладный ветер, отчего вода в озере пошла быстрой рябью, а травы распрямили свои завитки и тихо зашелестели. Солнце внезапно и быстро скатилось вниз. Я бы сказала, что оно село за считанные минуты, будь в Безвременье эти самые минуты.

– Нам пора двигаться, – бодро сказал Иоко, – я вымою посуду, а ты собери вещи. Этой ночью нам надо добраться до второго Убежища, а перед этим миновать первый Перекресток.

– Что это за первый Перекресток? – поинтересовалась я.

– Увидишь, – последовал короткий ответ.

#Глава 6

1

Ночь наступила быстро. Еще совсем недавно светило солнце, делая синие травы более светлыми и добрыми, но вот уже плывут по небосводу две луны и вслед за ними тянутся серые тучи.

Мы двинулись в пусть сразу. Иоко едва успел натянуть рубашку, а я совсем уж было решилась спросить у него, что за странный ключ он носит на шее. Но тут вокруг сгустилась ночная синь, и мой Проводник велел замолчать и следовать за ним.

На его кулон в виде ключа я давно обратила внимание, но все не удавалось задать вопрос. Поэтому когда медное замысловатое украшение скрылось под его рубашкой, я решила, что непременно спрошу об этом.

Мы вышли пещерным переходом к дороге из синего камня и зашагали по ней бодро и быстро. И мне опять стало скучно. Ничего интересного, увлекательного и замечательного не было в этом путешествии. Только огромная равнина с синими травами и дорога. И все те же луны.

Еще по-прежнему стрекотали хасы, хотя их самих я не могла различить в густой траве. Я снова принялась расспрашивать Иоко.

– Скажи, чем ты питаешься тут? Ну, кроме рыбного пирога? В следующем убежище какая у нас будет еда?

– У меня там садик. Небольшой, правда, но растут съедобные клубни, которые можно запечь на костре. И хрустящие листья, из которых можно сделать салат. Наловим хасов, запечем на костре вместе с клубнями, сделаем салат – и нам с тобой хватит до следующей ночи.

– Есть хасов? – изумилась я. – Это же гадость!

– Почему гадость? У них вкусное розовое мясо под хитиновым панцирем. Когда их запекаешь в углях, они становятся красными. Такие красивые красные хасы. Это хорошая еда, – заверил меня Иоко.

Сам он, как обычно, шагал впереди и не оборачивался, когда разговаривал со мной.

– Как же ты будешь ловить их? – спросила я. – Вдруг они укусят? Или тебе не страшны их укусы?

– У меня есть Посох. Я поймаю сколько угодно хасов с его помощью, – он осмотрелся, скептически улыбнулся и помахал своей палкой.

– Я хасов есть не буду! Зато у меня есть чипсы. Вот это еда на самом деле.

Я достала пакетик – между прочим, со вкусом сметаны – и разорвала упаковку. Иоко лишь пожал плечами. Ну и ладно. Мне больше достанется.

Чипсы заметно скрасили дорогу. Они напомнили о моем мире, и мне вдруг стало немного грустно. Надоели уже синие травы и бесконечная дорога, и захотелось оказаться дома. Чтобы был интернет, мои любимые сериалы, возможность встретиться с Игорем, в конце концов.

Точно, Игорь! Я даже думать забыла о нем – настолько его образ померк в сравнении с Иоко.

– Послушай, почему ты тогда сказал, что я задаю не те вопросы? Ну, когда я вызвала тебя с помощью карты?

– А ты сама не догадываешься? – Иоко снова не обернулся, произнес фразу куда-то вперед, но я его хорошо услышала, потому что ветра не было и слова повисали в воздухе.

– Нет.

– Самый первый вопрос у тебя был бестолковым, давай признаем это. Ты спросила: «И это все?».

– Я думала, что никакой колдун не придет.

– Ладно, пусть ты не поверила, хотя мне кажется странным делать то, во что не веришь. Но и второй твой вопрос оказался таким же глупым. Разве сама не понимаешь, что Игорь тебя не любит? Разве ты похожа на человека, которого можно полюбить?

– Из-за того, что у меня родимое пятно на лице, – хмуро уточнила я.

Странно, но Иоко был первым человеком, с которым я смогла открыто говорить о своем недостатке. Не отворачиваясь, не заикаясь, не краснея и не глупея.

– Это потому, что ты сама себя не любишь. Как ты обычно о себе думаешь? Кем себя считаешь?

– Уродиной. Это так и есть.

– Вот. А если не любишь себя сама, почему Игорь должен тебя любить? За что? Даже Золушку принц полюбил тогда, когда она была в бальном платье, хрустальных туфельках и сама себе нравилась. А ты далеко не Золушка.

– Ну, правильно. Золушка-то была красивой.

– Золушка была маленькой дурочкой, которая даром батрачила на мачеху. Ладно, оставим сказки. Тебе надо лучше относиться к самой себе.

– От этого мое пятно не пропадет.

– Но ты все равно интересная девчонка, Со. Разве не понимаешь? Умная, красиво рисуешь, хорошо одеваешься. Много читаешь. Пятно – это просто ширма, за которую ты прячешься от мира. Может, поэтому и угодила ко мне. И даже не может, а наверняка. Ты желала убежать от действительности, так ведь? Вот и убежала, причем окончательно.

– Какой ты умный, – съязвила я. – Ладно, может, мне не нравится моя внешность, но я действительно не самая классная девочка в классе.

– А вот скажи, что бы изменилось, если бы пропало пятно? Думаешь, все мальчики сразу бы в тебя влюбились? И все девочки сразу стали бы дружить с тобой?

– Не знаю. Не думала об этом.

– Для того чтобы это произошло, надо быть душой компании. Своей в доску. Хочешь быть такой, как они? Действительно увлекаешься тем, чем увлекаются они? Или тебя манит неизведанное?

– Ты меня запутал.

– Почему? Это же ты стала задавать вопросы. Я всего лишь отвечал.

– Почему ты сказал, что мне надо было спросить – нужен ли мне Игорь?

– Потому что он не нужен тебе. У тебя с ним настолько мало общего, что ваши отношения не продлились бы и двух недель. И если бы ты любила и ценила себя, ты даже парой слов с ним не перекинулась бы. Потому что на самом деле с ним не о чем говорить.

– Неправда. Мы говорили о книгах и сериалах.

– И? Еще о чем?

– Ну, не знаю… – замялась я.

– А я знаю. Ни о чем стоящем. Ты не могла быть рядом с ним самой собой, не могла расслабиться. Постоянно в напряжении, постоянно в мыслях о том, чтобы спрятать правую сторону своего лица. Это не дружба, Со, это какая-то глупость. Так что уволь меня от разговоров о твоем Игоре, он скучный, как хасы, что трещат в этих травах. Правильно говорят в вашем мире: любовь зла, полюбишь и козла.

– Откуда ты знаешь эту поговорку?

– Рассказал один парень. Я немало повидал ваших. Дай попробовать, что ты ешь. Уж больно вкусно пахнет. Что это?

– Чипсы. Ну, из картошки их делают. Попробуй.

Я протянула ему чипсину, он захрустел, остановившись на мгновенье, а после уважительно сказал, что это хорошая еда, но чтобы наесться, надо съесть очень и очень много.

– Чипсы – не основная еда. Это так, похрустеть по дороге, – пояснила я.

– Тогда это хорошо. Давай похрустим, – и он бесцеремонно запустил руку в мой пакет.

Пришлось с ним делиться. Не успели мы прикончить пачку, как вдалеке показалась развилка. Нашу синюю дорогу пересекала еще одна, тоже каменная, и на самом перекрестке стоял высокий столб из камня с выбитыми на нем буквами. Написано было одно слово: «Перекресток».

– Отлично, мы добрались до первого Перекрестка, – весело сказал Иоко, – отсюда уже виден разрушенный город Ноом. Нам только этот город пройти бы и еще чуть-чуть по холмам – и будет наше Убежище.

2

– А куда ведут эти дороги? – поинтересовалась я.

– Да кто же их знает? – тут же ответил Иоко. – Я там не бывал.

– Ты же говорил, что когда никого не ведешь к Хозяину, то просто бродишь по здешним местам и что-то ищешь?

– Но на этих дорогах я точно не бывал. Перекрестки пользуются дурной славой. Говорят, что там легко заблудиться.

– Кто говорит?

– Другие Проводники. Они опытнее меня и больше знают.

– А часто ты с ними встречаешься?

– Доводится иногда, на постоялом дворе Агамы. Иногда встречаемся там, но не часто. Не всегда дороги совпадают.

– Могу спорить, что на Перекрестках ты уж точно не блуждал. Побоялся пройтись по другим дорогам и узнать, что там.

– Думаешь, боюсь?

– А почему иначе не открывал все двери в своей башне? Это же твоя башня, она называется твоим именем! Тебе страшно узнавать что-то новое!

– Ничего подобного. Просто мне это не нужно. Вот и все. Я не думал об этом.

Мы миновали Перекресток, который не показался мне страшным, загадочным и вообще чем-нибудь примечательным. Я тогда подумала, что зря Иоко придавал ему такое большое значение. Наверняка дороги заброшены и заросли травой, если по ним никто не ходит. А в том, что никого тут нет, я уже не сомневалась.

Сколько бы мы ни шагали, сколько ни миновали равнин и холмов, нигде не встречалось ни одной деревни. Даже их развалин. Ни домов, ни колодцев – ни одного признака человеческой цивилизации. Поэтому даже синяя дорога казалась странной и неуместной и я уже не раз задавалась вопросом – кто ее тут проложил?

Спросила у Иоко, но он сказал, что не знает или не помнит.

Наконец мы поднялись на очередной холм, на котором острым зубцом торчала одинокая скала, и я увидела по правую сторону от себя развалины. Точно такие же, какие мне столько раз снились.

Башни с провалившимися крышами, дома, от которых уцелела только пара этажей, опрокинутые заборы и остатки крепостной стены, когда-то охватывавшей город кольцом.

– Нам надо просто пройти мимо этого города. Там водятся призраки, и они опасны, но если не будем обращать на них внимания, нам удастся уцелеть. Помнишь правило – никогда не сходить с дороги? – Иоко строго посмотрел на меня и слегка поднял посох.

Я кивнула. Конечно, помню. Что может быть проще?

Мы снова зашагали по синим камням, город приблизился, воздух вокруг стал теплее, а хасы почему-то совсем умолкли. И вдруг я услышала детский смех. Заразительный веселый смех, который звучал совсем рядом в траве.

– Это призраки, – тут же пояснил Иоко, – они любят дурить здешних прохожих. У них мало развлечений, и если они видят меня, то стараются не упустить возможности повеселиться.

Словно в подтверждение его слов снова прозвучал веселый смех, к которому добавилась быстрая детская речь.

– Иоко ведет новенькую! Иоко ведет новенькую! – весело пропели совсем рядом.

– Они тебя знают, – заметила я.

– Еще бы. Только не обращай на них внимания. Они не то, чем кажутся, помни это.

Внезапно трава раздвинулась и совсем рядом с дорогой показалось веселое детское лицо. Девочка лет семи улыбнулась мне, показывая отсутствие верхних зубов, тряхнула льняными кудрями и сказала:

– Иоко заведет тебя к Злому Духу, а тот сделает тебя призраком. И будешь жить с нами. Приходи жить с нами! – И девочка заулыбалась.

– Сгинь, тварь. – Иоко стукнул ее по головке посохом, и девочка сморщилась и заплакала.

Она была такой реальной, такой настоящей, казалась такой теплой и милой, что я возмутилась.

– Зачем бьешь ребенка? Мало ли что она говорит?

Девочка рыдала так безутешно, обхватив ручонками голову, что я остановилась и сунула ей конфету.

– Попробуй, это вкусно. Тебе понравится. Ты одна тут?

Девочка уставилась на конфету так, словно видела ее впервые в жизни, и вышла на дорогу. На ней было длинное рваное платье, босые ноги покрывала пыль, а за ушком кокетливо пристроился миленький розовый цветочек.

– Я с братом. Он боится выходить. Он Иоко боится, потому что Иоко злой. – Девочка нахмурилась, взяла у меня конфету и сунула ее в рот прямо в обертке.

– Надо развернуть! – сказала я и улыбнулась.

– А ну, пошла отсюда, тварь! – рявкнул Иоко, но не успел стукнуть девочку посохом, потому что я схватилась за его палку и с силой дернула в сторону.

– Что ты привязался к ней? Ну и пусть она призрак, что она, обидит нас, что ли?

– Ты их не знаешь, они твари, Со! – зло проговорил Иоко.

Девочка между тем справилась с бумажкой, сунула конфету в рот и блаженно заулыбалась.

– Вот и все. И пусть себе идет. И мы пойдем дальше. Не обязательно бить ребенка палкой, – решительно распорядилась я и отправилась дальше.

Девочка осталась позади. Она была маленькой и безобидной. И к тому же такой милой и славной, что я никак не ожидала подвоха с ее стороны.

Мы продолжали путь, и травы снова тихо шелестели, а над головой ярко светили обе луны. Дорога сделала изгиб, приближаясь к развалинам, синие стены, освещенные лунным светом, отбросили длинные тени, перекрывшие нам путь.

И в этот момент раздался детский крик. Совсем рядом, буквально на расстоянии вытянутой руки. Я узнала голос своей новой знакомой.

– Ай, ай, отпусти меня! – кричала девочка. – Помогите мне! Помогите!

В ее голосе слышалось столько горя, он звучал так жалобно, что я не выдержала.

Разумеется, я помнила о предупреждении Иоко и вовсе не испытывала никакого доверия к миру Безвременья. Другими словами, я не была храброй, поэтому попытаюсь объяснить, почему свернула с дороги, несмотря на зловещее предупреждение моего Проводника.

Иоко тогда уже казался мне своим парнем, и я перестала его бояться. Он ел мои чипсы и слишком мало знал о мире, в котором мы находились. Я подумала, что Иоко просто перестраховщик, не желающий лишних проблем, что боится исследовать мир и делать открытия. Поэтому его предупреждение на самом деле может быть лишь отражением его комплексов.

Ну, а я не Иоко, чтобы бояться неизведанного, потому что неизведанное уже случилось со мной. Поэтому я просто обязана узнать, почему мне столько раз снился город Ноом и что я на самом деле там искала.

Вот почему, едва услышав вопли о помощи, я без колебаний свернула в траву и быстрым шагом пошла на звук.

– Ты куда? – рявкнул за спиной Иоко, но за мной не пошел, так и остался на каменной дороге.

– Сейчас приду, – бросила я через плечо и прибавила шагу.

Я пробиралась через траву, перепрыгивала через спутанные стебли, радуясь в душе, что в этом месте не слышно хасов и можно их не опасаться. А девочка впереди все кричала, и я наконец различила ее светлую макушку среди синих стеблей.

– Иду! – крикнула я. – Что случилось?

Девочка подняла голову, взглянула на меня сердитыми и влажными синими глазками и припустила бежать куда-то вперед с криками: «Ай, ай, помогите!». Я заторопилась за ней, а она еще раз оглянулась и предупредила:

– Берегись! Беги, не смотри назад!

Я осмотрелась, но заметила лишь черного ворона, что летел слишком низко над завитками трав. Птица нагоняла меня, становилась крупнее, и мне первый раз стало страшно. Что надо этой твари?

Я прибавила шагу, но убежать от ворона не удалось. Птица сделала круг над моей головой, опустилась мне на плечо и сказала на чистейшем русском языке:

– Успокойся. Держись прямо и постарайся найти круглую каменную площадь. Это то, что тебе надо. Найди каменную площадь!

Голос у во́рона был хриплый, каркающий и низкий – самый настоящий воро́ний голос. От неожиданности я чуть не села в траву. Мамочки, я в жизни не встречала говорящих во́ронов!

А птица между тем поднялась в воздух, захлопала крыльями и скрылась где-то над развалинами города.

Вот тебе и на! Что же мне делать? Слушать во́рона или слушать Иоко? Или выручать девочку?

А девочка снова закричала мне, чтобы я береглась и не оглядывалась. За спиной что-то зашипело, по верхушкам трав словно прокатилась волна, и я поняла, что сзади меня что-то есть.

Это что-то дышало мне в затылок, и от его дыхания травы клонились чуть ли не до земли. Меня окатило горячим смрадом, в голову пришли мысли о лусах, и я резко обернулась.

Прямо на меня надвигалась змея. Или дракон – было не ясно, к каким тварям принадлежит существо.

Знаете, как китайцы изображают драконов? Такие длинные и толстые, как змеи, с маленькими лапками и маленькими крыльями. Так вот, на меня ползло точно такое же существо, только маленьких лап у него было штук двадцать, словно у гигантской сороконожки. Драконья пасть дымилась, острые белые зубы сверкали, и можно было не сомневаться – он проглотит меня в один миг.

Я припустила бежать, другого выбора у меня не было.

Я мчалась изо всех сил, надеясь найти укрытие где-нибудь в развалинах, и передо мной маячила светлая голова девочки, которая все время кричала, что надо беречься.

До развалин оставалось немного, у меня был шанс добежать и спрятаться, поэтому я неслась как безумная. Быстрее, быстрее!

Дракон нагонял, он буквально дышал мне в спину. А Иоко – моего Проводника – нигде не было! Видимо, он не собирался вмешиваться и защищать меня, махнул рукой и решил, что еще одной его подопечной суждено сгинуть в развалинах города. Может, он вообще направился обратно в свою башню, уже посчитав меня мертвой?

Я нырнула под узкую арку в одной из стен, вбежала по разбитым ступенькам на второй этаж здания без крыши, где гулял беспокойный ветер, и спрыгнула вниз по другую его сторону, благо растущая там трава оказалась очень густой и смягчила мой отчаянный прыжок.

Тут я кинулась к другой стене в надежде затеряться среди темных камней, нырнуть в какую-нибудь укромную норку, как это делают мышки, чтобы дракон не мог дотянуться до меня.

Ориентиром служила девочка, бежавшая впереди, и я лишь повторяла ее путь. Вот она присела и пролезла в какой-то узенький лаз. Я направилась туда же, с трудом протиснулась в этот лаз и оказалась на заросшей растительностью и колючками широкой улице, где еще сохранились высокие дома со стрельчатыми окнами, правда, без стекол.

Вот теперь мой сон сбылся с невероятной точностью. Я знала, что во сне уже бродила в этих местах и пыталась найти круглую площадь. Я вспомнила, что искала в своих снах!

Это оказалась та самая круглая площадь, о которой говорил во́рон!

Между тем погоня за спиной утихла… Или мне показалось?

Ничего не шипело и не шуршало, не волновались травы, не сыпались камешки. Я остановилась, переводя дыхание, и заметила мальчика. Он стоял в начале улицы, широко расставив ноги, смотрел на меня в упор и качал головой.

– Беги, – коротко сказал он и улыбнулся.

Темноволосый, сероглазый и вполне симпатичный, пока не улыбнулся. У него оказались вдруг острые и опасные зубы, как у какого-то мерзкого зверя. Я поморщилась, а мальчишка весело засмеялся.

К нему направилась светлоголовая девочка, она подпрыгивала и взмахивала ручками, как будто ее все забавляло в этом заброшенном городе.

Мальчик опять улыбнулся, а за его спиной показался дракон. Зверюга выползал медленно и тяжело, его туловище висело над землей, а маленькие лапки проворно и бесшумно переступали по земле.

Продолжая кривляться, мальчик не замечал опасности. Видимо, он мог делать со своей внешностью все что угодно, потому что, спрятав клыки, вдруг наклонил голову, и на его лбу появились рожки. Они тянулись вверх, вырастая на глазах и делая мальчугана похожим на чертика. Видимо, он хотел напугать меня таким образом, а между тем самый настоящий страх стоял за его спиной и скалил огромную зубастую пасть.

Пока паренек кривлялся, дракон подбирался к нему все ближе. Тварь выбрала для себя именно мальчика. Она желала подкрепиться маленьким кривлякой, изображающим чертика.