Кровь и металл

На целое мгновение наваливается дичайшее разнообразие противоречивых ощущений. Свободное падение вкупе с давящей тяжестью. Жар в теле, и волнами холода. Резкая вспышка боли в зубах, а затем все тело словно растревоженный нерв. Тошнота и головокружение вместе с бьющимся изнутри фонтаном энергии. Тело словно не понимает, как реагировать и какое из чувств настоящее, буквально перебирая все подряд. Сладость во рту сменяется на кислое. И это продолжается и продолжается. Но мгновение, а затем все внезапно проходит, будто ничего и не было. Корабль вываливается в обычный космос на краю одной из промежуточных систем, и по кабине проносится облегченный вздох.

– Все никак не привыкну, – начал жаловаться Майкл, – может, когда-нибудь все же разработают какое-то оборудования для облегчения этих ощущений… – Агент начинает программировать маршрут, запуская разведчик в автоматический режим, – хотя не уверен, что его при этом поставят на наши корабли.

– Не думаю, что придумают в принципе. И так чудо, что смогли найти технологии выхода в гиперпространство и постоянно увеличивают дальность прыжка, – заметил Валентин, отсоединяя ремни в кресле. Его тело легко воспаряет в воздухе, и он ловко разворачивается в сторону круглого люка в полу, ведущего вниз, – ладно, я пойду, почитаю что-нибудь, все равно еще до следующего прыжка пару часов.

– Давай, – киваю я и поворачиваюсь к Майклу, – может, в марсианские шахматы поиграем? Ограничение на две клетки видимости. Все равно делать нечего пока.

– По заданию надо бы пройтись, – замечает Кронт, заканчивая настройку автопилота. Разведчик выдает серию импульсов, корректируя маршрут, а затем двигатели включаются на полную мощность, разгоняя корабль вперед. Спустя некоторое время они выключатся, и корабль двинется по инерции, под контролем чуткой автоматики, отслеживающей малейшие изменения в траектории.

– Успеем еще, – отмахнулся. Обычно я сам бы настаивал на тщательной подготовке, но нам действительно еще долго лететь, вне зависимости, где будет проходить выполнение задания. Времени хватит. Да и среди Службы Безопасности хоть и не было принято скрывать информацию о заданиях, открывая доступ к итоговому отчету после окончания для каждого агента, но в то же время этап подготовки обычно проходил без лишних глаз. Больше это походило на примету, нежели на правило, но нам это на обучении повторили несколько раз. Поверить в некоторое суеверие обладателей фантастической удачи было совсем не сложно.

– Молодец, некоторые вещи все же усвоил, – оскалился Майкл, освобождаясь из пилотского кресла, – пойдем. Только потом не жалуйся на то, что я тебя разгромил.

– Мы еще посмотрим, – отмахнулся я, следуя за напарником. Тело, успевшее привыкнуть к невесомости, легко скользило в пространстве, и узкий проем люка я пролетел не замедляясь. – Это ты потом не плачь.

Дальнейшее путешествие продлилось в безделье и ощущении легкой скуки. И хотя по сути мы до станции летели не так уж долго, ощущалось это целой вечностью. Да и каждый из пяти последующих прыжков добавлял неприятные ощущения. Валентин большей частью читал, только разок прервавшись на беседу, да и то, когда речь зашла за омег:

– Я действительно не ощущал и до сих пор не вижу разницы между людьми и омегами, – говорил я Майклу, – да, разницу между нами я изучил, но вот в реальности она для меня незаметна.

– А ведь она есть – произнес до этой поры сидевший в углу Валентин, – их мозг устроен кардинально по-другому. Да, тела у них человеческие, но ведь самое главное отличие – это разум. И их разум превосходит наш на порядок. То, что разница не заметна, вызвано только тем, что они сами себя прилично ограничивают в возможностях, обеспечивая таким образом удобную коммуникацию между нашими видами, а также для приближения к человеческому восприятия, создавая себе среду для ощущения эмоций. Но если они в какой-то момент отбросят эту шелуху, они станут сверхлюдьми, если их можно так назвать. Их потенциальная скорость мышления такова, что пока мы будем говорить одну фразу, они смогут провести целый диалог между собой…

– Ты восхищаешься ими? – неожиданно спросил Майкл.

– Конечно, ведь как можно не восхищаться более совершенным существом. И я бы очень хотел найти способ сделать людей равными им по мыслительным возможностям.

– Но ведь они специально создавали для себя этот комплекс ограничений, – заметил я, – ведь без этого они просто бездушные машины с запрограммированной целью. Да, над смыслом жизни до сих пор спорят, но у чистого машинного разума все зацикливалось на сплошной целесообразности любых действий с точки зрения одной конкретной цели – развития и выживания с уничтожением всех возможных, даже потенциальных, опасностей. Все. Полностью однобокий взгляд на свое существование, безэмоциональный и прагматичный. С одной стороны, я это понимаю и признаю, но все же мир шире и сложнее.

– Согласен, и поэтому я бы хотел, чтобы именно люди развили новые возможности, а не наоборот. Наша удача, абстрактное мышление и многое другое дают нам преимущества, которые точно не стоит упускать из вида. Но все это лишь мысли, – вздохнул Валентин, – ни у кого нет пока ответа, как это сделать, не копируя омег.

На этом диалог заглох сам по себе, и мы продолжали заниматься кто чем, в ожидании конца путешествия. Но как только мы попрощались с Валентином и отстыковались от станции, Майкл резко стал более серьезным, окончательно сбрасывая с себя напускное веселье. Впрочем, я его прекрасно понимал, и мне самому уже не терпелось начать действовать. Ожидание миссии убивало, еще больше усугубляясь тем, что я уже прилично скучал по Софии. Благо успел отправить ей сообщение и получить взамен от нее. Просмотр я отложил на потом – связи еще долго не будет, и просмотреть его смогу еще не раз. А сейчас на первый план выйдет задание. И Кронт, словно почуяв эти мои мысли, повернулся ко мне, одновременно спрашивая:

– Ну что, Грэг, как насчет того, чтобы наконец по-настоящему поработать?

На что я просто кивнул, скалясь в ответ.

– Тогда слушай внимательно…

Глава 4

– Нас могут засечь, как только мы выйдем из-за спутника, – заметил Майкл, подстраивая движение корабля под скорость громадной глыбы, вращающейся возле пяти планет в нужной нам системе. И совсем близко по космическим меркам находилась станция «Антижизни», разместившаяся на поверхности второго соседнего спутника. Радары разведчика позволяли быстро найти замаскированный объект, но скорее не из-за своей технологичности или недоработок террористов – мы просто знали, что и где нужно искать. – У нас все же не скаут, да и тут свободное пространство. К тому же вполне возможно, что они наготове после потери нескольких своих станций, – продолжал рассуждать напарник, изучая систему.

– Ты уже делал нечто похожее? В смысле, захватывал такие станции в космосе? – спросил я, стараясь унять небольшое волнение. Все же моя первая осознанная миссия, да и в сложных условиях. Пройденные симуляции подсказывали, что и как делать, но все же там была возможность ошибиться без последствий, а в реальной жизни – нет.

– А ты думаешь, что это для меня первая такая операция? – открыто усмехнулся Майкл, глядя на меня в упор буравящим взглядом. – Если бы я не имел опыта, то вряд ли мне позволили бы быть старшим.

– Хорошо-хорошо, извини, что усомнился в твоем величии, – поспешил сказать я, не забывая и попутно подколоть, – просто немного волнуюсь, вот и все. Я вроде бы и участвовал в реальных схватках, но тогда была четкая цель…

– И сейчас есть, – перебил меня агент, – безопасность Земли и ее граждан. Ради этого наша служба и существует, и нанесение превентивных ударов по террористам одна из таких задач. Ладно, пошли одевать боевые скафандры, и, пожалуй, начнем. Нечего тянуть.

– Действуем согласно твоему плану? – на всякий случай снова уточнил я, не решаясь комментировать предыдущее утверждение. Сомневаюсь, что эта цель была действительно важна мне и ради нее я был готов на все, сильно сомневаюсь. Скорее я больше жаждал вернуть свою жизнь до злополучного нападения, что было невозможно в принципе. Но жить прошлым я не хотел и поэтому предпочел просто сосредоточиться на действиях. Все пройдет и все будет отлично, а как именно – вопрос второстепенный.

– Да. Повторю – пойдем в открытую, – начал говорить Майкл, проталкивая свое тело в люк. Прямо в воздухе он перевернулся и после нового толчка устремился дальше, скользя в невесомости как рыба в воде. Я же старался просто не отставать. – Точнее, вначале уничтожим обнаруженные системы коммуникации. Это нас обнаружит, конечно, но и так незамеченными мы бы не проникли на станцию. Далее все просто – уничтожаем все системы защиты, приземляемся на спутнике и зачищаем базу, по возможности оставляя ее в более-менее сохранности.

– Осилим? – спросил я и тут же себя поспешил поправить. – Хотя какие еще варианты? Значит, осилим.

– Именно, – оскалился Майкл, останавливаясь в складе. Его жажда действия словно передалась мне и окончательно выбросила из головы любые сомнения. Справимся, тем более на нашей стороне удача. А напарник уже открывал ящики с боевой броней для космических схваток, быстро сбрасывая с себя легкий скафандр. Мне снова пришлось поторопиться, чтобы не отстать от Кронта.

Уже привычная после многих симуляций броня легко приняла меня в свои недра. Не такая массивная, как та, что была у меня на Гемини, она при этом за счет более продвинутых технологий предполагала гораздо большую защиту. Первым слоем служил обтягивающий цельный костюм со снимаемой маской. Тут я с некоторой завистью посмотрел на абсолютно безволосого Майкла, который натянул все с легкостью, когда мне пришлось поправлять отросшую челку. Сделать ту же операцию, что и он? Что-то не уверен.

Сам костюм служил дополнительной броней, по типу той, что позволила выжить Кронту во взорванном броневике, а также служил термоизолирующим слоем. Поверх этого уже была сама боевая броня. Обладающая похожим конструктивом, что и защита разведчика, она состояла из множества небольших треугольников по всей поверхности, под которыми пряталось то самое вещество, гасящее повреждения. Способ его производства был засекречен и доступен только для элитных армейских подразделений и Службы Безопасности. Хотя стоимость в этом деле играла не меньшую роль, ограничивая возможность обеспечивать всех в нужных объемах.

Под всем этим были еще слои, обеспечивающие спокойное нахождение в агрессивной среде, даже при пробитии наружной защиты. К тому же броня обладали мышечными усилителями, приличным запасом кислорода, вырабатываемого в процессе специальной химической реакции, и многим другим. В этой модели все вооружение было внешним, но были и более тяжелые варианты со встроенной плазменной пушкой.

Броня плотно обхватывает не только тело, но даже и голову, слегка ограничивая движения, но давая в то же время чувство собственной мощи. Рядом уже стоит Майкл, прикрепляющий специальные управляемые заряды осколочных гранат ТРГ17 на предплечья, а свой любимый теса, на пояс. В креплении за спиной зафиксирована магнитно-импульсная винтовка, а под ним небольшой контейнер для патронов и разведывательных дронов. Я поспешил вооружиться вслед за ним, попутно захватив еще «открывашки» – специальные плазменные бомбы, быстро вскрывающие закрытые перегородки там, где можно было не переживать за шум и сохранность всего. Создающие специальную высокотемпературную смесь внутри себя, они выбрасывали ее в нужном направлении, выжигая препятствие даже при отсутствии кислорода.

– Готов? – обратился ко мне Майкл, когда я уже заканчивал тестирование всех систем и подключал оружие под мои биометрические показатели, не давая возможность стрелять из него кому-либо еще. Шлем внутри выводил всю необходимую информацию – от количества зарядов в винтовке и в запасе до изображения окружающего пространства в объемной карте, выводимой моментально по желанию. И это, не считая данных по температуре, силе тяжести и другим показателям, которая умная броня могла отследить. Все управление осуществлялось глазами – датчики в шлеме отслеживали, куда был направлен взгляд, и выводили нужное меню. Чтобы не мешать бойцу, все данные были вынесены на периферию зрения и после некоторого привыкания становились легко доступными.

– Конечно, – произнес я, когда последняя система показала готовность. Спустя две минуты мы уже сидели в креслах, и Майкл сильно сдерживался, чтобы не заржать еще раз. А все почему? Первый же мой толчок в невесомости включил в работу усилители мышц брони, и я со всего размаху врубился головой в переборку, не успев сориентироваться. Так что некоторое время мне пришлось выслушивать вначале смех, а затем и несколько подколок от напарника. Причем это вышло настолько глупо, что в очередной раз заронило в меня мысль о том, что моя удача работала странно, бросаясь в диаметрально противоположные стороны. Но благо Майкл все же успокоился, настроившись на серьезный лад, и я выкинул это из головы. Пора за дело.

– Стартую, будь готов открыть огонь, – скомандовал напарник, отключая автопилот и берясь за штурвал. На виртуальном экране моментально всплыла картинка окружающего пространства с множеством отметок, где по расчетам потенциально могли расположиться системы защиты.

Я же просто кивнул, переключая на себе системы управления огнем. Пока мы летели, напарник устроил мне интенсивное обучение по управлению кораблем, заставив шесть часов без отдыха отрабатывать разные ситуации, пока я не заслужил его оценки – «нормально с учетом автоматических систем». Поэтому прямо сейчас, особенно пока свежи воспоминания, я уже имел представления, что делать.

Плазменная пушка пока не понадобится – уж слишком далеко мы были, но вот две остальные – вполне. Пока Майкл программировал цепочку действий после выхода из-за спутника, я выставлял метки для стрельбы. Первыми шли системы коммуникации – два найденных цилиндрических ретранслятора, один из которых был явно на виду и выглядел полностью заброшенным, а второй отслеженный после взлома первого. Далее уже шли потенциальные места нахождения систем защиты. Из нескольких сотен меток я случайным образом выбрал с пять десятков, сильно надеясь, что удача не подведет.

– Начали, – коротко бросил Майкл, активируя двигатели в ручном режиме. Корабль резко дернулся, выдав целую серию мощных импульсов. Разведчик чуть ли не моментально выскочил из-за спутника, открывая себе вид на целый перечень целей. Выставленные в автоматический режим пушки моментально нашли первые из них, открывая огонь. Разогнанные ракеты начали неуправляемыми снарядами вылетать из пушек, чтобы уже по приближению к целям внезапно включить двигатель и по хаотичной траектории поразить их, избегая быстрого обнаружения и, соответственно, контрмер.

Мы успели выстрелить все пять десятков снарядов, прежде чем враг начал противодействие. Сразу три десятка точек внезапно засветилось на схеме виртуального пространства, окрашиваясь в красный и сигнализируя об ответной стрельбе.

– Ни черта себе, – ругнулся я, тут же включая новые цели в список для поражения. Вывожу себе сбоку виртуальную проекцию первых целей и вижу, как оба ретранслятора разрывает на части выпущенными снарядами. Расположенные ближе всего, они имели мало шансов на избежание попадания. А вот остальные цели…

– Включай систему противодействия, – снова бросил Майкл, выстраивая сложную траекторию полета. Я тут же подчинился, меняя снаряды в пушке на новые. Выставляю метки на выпущенные по нам заряды, быстрый отстрел, затем снова смена снарядов и отстрел.

– Слишком много целей, часть из них точно фиктивные, – бросаю я, краем глаза отслеживая результат первого залпа. Ретрансляторы уничтожены, а вслед за ними в указанные координаты врезаются новые ракеты. И из шести точек идет отчет о поражении автоматизированных орудийных систем.

– Конечно, где бы они достали столько ресурсов, – коротко отвечает Майкл, периодически внося случайные переменные в траекторию полета разведчика. Корабль и так двигался по какой-то сложной спирали, но время от времени его двигатели вспыхивали мощными импульсами, смещавшими его в сторону, мешая ракетам врага отследить точный маршрут. – Но все же фиксирую запуск трех сотен.

Я же вновь принялся за отстрел ракет по точкам. В запасе еще осталось сто десять штук наступательных, и бессмысленно тратить их я не был намерен. Такой мощный вражеский же ответ был только на радарах, а в реальности их было явно меньше. Большая часть ракет просто создавала в пространстве обманку, заставляя системы корабля тратить контрмеры и на них. А потом первая моя волна противоракетных средств достигает вражеской волны. Множество точек гаснет, пораженных или просто фиктивных.

– Есть контакт, осталось восемьдесят семь. Черт, новый залп. Снова три сотни, – говорю я Майклу, сосредоточиваясь на своих выстрелах. Пальцы скачут по виртуальным приборам, вбивая новые команды. Я скорее представляю, чем чувствую, что разведчик снова вздрагивает от залпов. И через полминуты будет повторный залп по тем же координатам, вот только в этот раз двигатель в ракетах включится при прохождении девяносто пяти процентов пути, при том что в первом это произойдет на семидесяти пяти. А часть ракет я вообще навожу не по точным координатам, а просто рядом, действуя по внезапно пришедшему наитию.

Притихший Майкл так же молча забирает на себя контрмеры, сосредоточенно выстраивая защиту, видя, что я начал не успевать. Моя вторая выпущенная волна средств противодействия распадается на части прямо перед вражескими, проецируя в пространстве эдакую обманку. И на ней почти сразу детонируют заряды противника. Разведчик все сокращает пространство, рвясь к нужному нам спутнику. В космическом пространстве периодически происходят столкновения управляемых ракет, а на поверхности глыб образовываются новые кратеры от попаданий.

Еще почти пять минут в кабине царит напряженное молчание, изредка прерываемое короткими фразами. Но когда наш корабль уже почти зашел в плотную атмосферу спутника, все автоматические точки защиты были уничтожены.

– Фух, прорвались, – протянул я, будто выдыхая накопленное напряжение. Переключаю управление на плазменную пушку, уводя остальные в автоматический режим. – Как-то не очень зрелищно прошел бой в космосе. Одни сплошные наборы команд и без особого ощущения риска. Просто точки против точек на виртуальных экранах. Хотя расстояния-то…

– Не сглазь, – бросает Майкл, перебивая меня, сосредоточенно корректируя траекторию нашего корабля. Разведчик уже начинает потряхивать от сопротивления воздуха за бортом, а на нас потихоньку наваливается тяжесть. Я пытаюсь не обращать внимание на происходящее и думаю о том, что по нам даже не попали, но внезапно на выводимой карте вокруг вражеской базы появляются сразу три точки. Кронт тут же пытается бросить разведчик в сторону, но мы уже зашли в плотный слой атмосферы спутника.

Резко потяжелевший корабль с трудом реагирует на команды, неповоротливым телом падая к поверхности. Чувствую, как наваливается еще большая тяжесть и все начинает сильно трясти. Пушки, выставленные в автоматический режим, блокируются электроникой, не дающей выстрелить в текущих условиях. Разведчик все же поддается напарнику, внезапно рывком переворачиваясь влево, отчего в голове проносится ругательство, а я к тому же непроизвольно нажимаю на спуск.

Кое-как выставленный Майклом боком корабль снова дергается, и заряд плазмы устремляется к поверхности. Но вражеские снаряды быстрее. Простые металлические болванки без капли электроники, они тупым молотом врубаются в нос разведчика. Сила удара такова, что я чувствую его даже сквозь мой скафандр, словно на полном ходу я врезался в бетонную стену. Корабль словно содрогается в агонии, а его уже сносит прямо под второй заряд. Попавший в пробитую броню, этот проникает внутрь, и от нового удара гигантской кувалдой нас закручивает прямо в воздухе. Наваливается дичайшая перегрузка, а я подсознательно жду третьего удара, уже финального для нас. Рядом ругается Майкл, пытаясь выпрямить корабль, но тщетно. Нас хаотично вращает, и от нового рывка я прикусываю язык. Тяжесть давит, вжимая в кресла даже в скафандре. Вибрация по корпусу нарастает, и я с криком начинаю хаотично нажимать на спуск плазменной пушки, отчаянно надеясь попасть хоть куда-то.

Успеваю сделать всего два выстрела, как наш разведчик на полном ходу влетает в землю. От мощнейшего удара меня бросает в фиксаторах вперед, и только благодаря боевой броне я не ломаю себе шею от резкой остановки. Но даже так тело отдает болью, а кресло чуть ли не срывает с креплений. На мгновение в глазах темнеет, но я дергаю головой, словно сбрасывая навалившуюся слабость. Виртуальная панель звуковой трелью отчаянно сигнализировала о критичных повреждениях, а рядом по внутренней связи ругался Майкл, повисший, как и я, в фиксаторах, лицом к поверхности.

– Твою мать, попали все же, сволочи. Я же говорил, не сглазь, – злой голос напарника был на грани рычания, пока он выводил карту окружающего пространства. Я же молча сосредоточился на изучении повреждений после всего двух попаданий.

– Нам нос раздолбали, и им же мы врубились в поверхность. Склада, как и всего вооружения, нет. Благо, хоть ничего не взорвалось. Черт возьми, а ведь так хорошо начали, – замечаю я, пытаясь расстегнуться. Рядом уже копошится Майкл.

– Зато мы все же благополучно врезались в саму базу, а твои случайные выстрелы из плазмы повредили это их чертово орудие, – рядом кряхтит напарник. Слегка перекошенный фиксатор поддается, и его тело чуть не срывается вниз, прямо на панель управления. Агент все же успевает зацепиться рукой и медленно спуститься вниз. Я тут же следую за ним, аккуратно ставя ноги. Но именно в этот момент наш корабль, видимо, решает, что ему надоело стоять вертикально, и обрушивается вниз. Опора резко уходит из-под ног, и я со всего размаху влетаю спиной в кресло, окончательно доламывая его.

– Да что ж такое-то, – пытаюсь встать, но надо мной уже склоняется Майкл, вытягивая руку. Резкий рывок, и я уже на ногах, потираю поцарапанную броню после этих столкновений. Без нее явно что-то себе поломал бы, если вообще смог выжить.

– Надеюсь, что дальше нам все же повезет больше, – сухо замечает Кронт, поворачиваясь в сторону размещенного на потолке люка. Короткое движение, и вниз выезжает лестница, предусмотрительно спрятанная в специальной нише. Напарник тут же начинает подниматься по ней, и мне ничего не остается, как последовать за ним.

– С кораблем будем разбираться потом? – спросил я, когда мы уже выравнивали атмосферу с внешней средой. – Хотя, что это я, враги же ждать не будут.

Глава 5

Спутник с длинным названием из ряда букв и цифр встретил нас абсолютно негостеприимно при входе в свою атмосферу, продолжив аналогичное отношение и на своей поверхности. Сильный порывистый ветер практически сразу начал сносить в сторону. Густой белесый воздух заволакивал окружающее пространство, скрывая все из виду уже на расстоянии пяти метров. А внезапно потяжелевшая боевая броня ощутимо давила на тело, замедляя движения.

Замерший возле меня Майкл отдал короткую команду на закрытие люка и бросил мне по внутренней связи, резко ускоряясь в сторону проделанной дыры в базе:

– Дроны не выпускай, их снесет…

Я только скривился – и так понятно. Тем более общие очертания базы встроенный сканер в броне сумел определить, попутно построив на основе обычных конструктивных решений предполагаемое расположение помещений внутри. И, невзирая на отсутствие нормальной видимости, это абсолютно не мешало ориентироваться и отслеживать угрозы. Словно в подтверждение, справа от нас в туманной дымке внезапно нарисовался красный контур врага, и я тут же приседаю на колено, разворачиваясь на противника. В руках уже давно зажата винтовка с импульсно-магнитным ускорителем, стреляющая умными патронами. Прицел, выводимый в шлеме, моментально находит цель. Электронный спуск как всегда чувствителен после определенного усилия, и из дула с негромкими хлопками выплевываются заряды.

Красный контур человека в броне ловит пять попаданий в одну точку в районе груди. Фигура врага несколько раз содрогается от ударов и, замерев буквально на полмгновения, падает лицом на поверхность. Настороженно осматриваюсь, но спустя секунду контур перекрашивается в черный, символизирующий уничтоженную цель, и я поднимаюсь на ноги, с трудом удерживая равновесие от нового порыва. Брошенный короткий взгляд на винтовку, и на ее корпусе дополненная реальность рисует количество оставшихся зарядов в обойме – 45. Хватит.

– Чего застыл? Ходу, – командует Майкл, уже спрыгнувший через дыру в потолке в один из небольших коридоров вражеской базы. Пытаюсь оправдаться, что враг, но сам же себя останавливаю – ну и что, он же был один всего. Тем более нашим технологиям сложно противостоять. Маскировочное покрытие на броне, создающее помехи в объективах камер. Умные патроны, которые могут после попадания первого заряда сами корректировать свою траекторию для поражения одной точки, причем при этом учитывая внешние условия – от состава атмосферы и порывов ветра до силы тяготения с большим числом других показателей. Правда, противники тоже могли обладать чем-то похожим, пусть даже не на том же уровне.