Так надо. Художественно-документальный роман

– Поезжай, сынок! Как же без образования-то? Мы тут без тебя справимся. Год не вечность, будем ждать, что поделаешь?

До отъезда еще целый месяц – можно поработать. А он ничего другого давно себе не мыслит. Ему нравится всё – даже усталость после рабочего дня. Вот идут они с дядей Колей по поселку – с поля возвращаются, и он горд и счастлив: день был хорош! А сельчане уважительно здороваются, руки жмут.

…У мамы с раннего утра глаза на мокром месте. Плача собирает сумку. Кладет в нее рубашку, майку, носки, бутылку молока, хлеб, вареные яйца.

– Отца твоего так же провожала, – говорит, едва сдерживая слезы.

Провожают их чуть ли не всем поселком. Девчонки целуют на прощанье, они смущенно краснеют. Мамы который раз напутствуют их, дают важные советы. Подъезжает полуторка, он и Лешка взбираются в кузов – и начинается путь в новый для них мир. Они впервые выезжают за пределы поселка…

Город удивляет: совсем не похож на их поселок. Асфальтированные дороги, высокие дома, широкие улицы, много машин. Их определяют в сельскохозяйственное училище. Свою будущую профессию он не сразу понял: механизатор широкого профиля. Что за профиль?

– Первым делом – в баню! – строго чеканит Федор Васильевич, воспитатель группы.

Федор Красюк потерял на войне правую руку до локтя. Манжету рукава он пристегивает на предплечье, и видно, что одна рука короче другой. Ему лет тридцать. В бане он так же строг, но при этом и внимателен.

– Мамок здесь нет, все придется делать самим, – говорит Федор Васильевич, но объясняет, с чего начинать и чем заканчивать эту процедуру.

После бани всем выдают обмундирование, почти как в армии: брюки, гимнастерки, бушлаты, сапоги. Теперь недавних деревенских мальчишек не узнать: блестят как новые монеты, повзрослевшие сразу на пару лет. Из бани они строем идут в общежитие. В каждой комнате по десять человек. Каждому показывают его кровать и тумбочку. Федор Васильевич, заметивший, что они с Лешкой все время держатся вместе, разрешает им жить в одной комнате. Кровати также оказываются рядом. Наблюдателен Федор Васильевич, ничего не скажешь. Хороший мужик, хоть и старается выглядеть грозным.

Умывальная комната и туалет – в конце коридора, одни на весь этаж. Школа и столовая в отдельном здании. Из общежития всех ведут в столовую. Наконец-то! Они с удовольствием уплетают неказистый борщ, котлеты с перловкой и (надо же!) компот. Царский обед!

Учеба в училище отличается от школьных занятий. Первую половину дня преподают теорию, а после обеда – практику. Практика проходит тут же, на территории училища – на площадках, где есть вся необходимая сельскохозяйственная техника. Лешка помогает ему в теории, а он ему в практике…

Жизнь в училище мало чем запомнилась. Да там ничего особенного и не происходило. Они все время находились то в классах, то на учебном полигоне, то в общаге. А развлечения… Иногда их водили в кино. Тогда они могли хоть город увидеть. Вот и все развлечения…

Послышался шум шагов. Виктор повернул голову. Кто-то шел по тропинке, ведущей к сторожке.

– Кто там? – спросил Виктор.

– Да я это.

Виктор узнал гостя по голосу: Сергей Иванович, директор совхоза. Все звали его просто Иваныч. Они пожали друг другу руки. Рука у Иваныча твердая, крестьянская. Он и сам словно выточен из куска скалы: плотный, высокий, чувствуется в нем сила, хотя ему уже за шестьдесят. Лицо крупное, с тяжелым квадратным подбородком и узковатыми, вечно прищуренными глазами. Взгляд твердый и в то же время спокойный, добродушный. На голове – всегда белая летняя шляпа с множеством маленьких дырочек, Виктор никогда и не знал, как она называется. И никогда не видел Иваныча без этой шляпы – кажется, он и на работе в ней сидит. Хотя вряд ли… Говорил всегда тихо, спокойно, но все его слышали. И слушали.

– Как дела? – спросил Иваныч.

– Да как? Нормально всё.

– Федя сказал, ты себя не очень хорошо чувствуешь?

– Да в порядке я!

– Ладно, ладно. Не заводись.

– Ты из-за этого пришел? Уже полночь, наверное! – Виктор посмотрел на часы, затем поднял руку повыше, чтобы разглядеть циферблат при свете луны, но стрелок не было видно.

– Ну почему из-за этого? Я только из конторы, домой иду, вот и решил по пути заскочить, посмотреть, что да как.

– А чего ты так поздно на работе?

Иваныч вздохнул:

– А потому, что бардак в стране.

Директор выругался.

– Это да, – согласился Виктор. – Случилось что-нибудь?

– Да теперь каждый день случается… Это уже норма… Начали с перестройки, а закончили развалом страны… Цены каждый день растут, связи разрушены, непонятно, что происходит. Мы целый день с бухгалтером пытались понять, как дальше жить. И полстраны по телефону обзвонили. По какой цене зерно продавать, чтобы не в убыток? Кому продавать, как вывозить… Э! Дожили…

Виктор молча смотрит в землю, кивая головой.

– Ладно, не бери в голову, – Иваныч по-дружески хлопнул Виктора по спине. – Вырулим… Как дома?

– Да все вроде нормально. Ну, не считая того, что в стране бардак, – Виктор улыбнулся. – От него ведь дома не закроешься.

Иваныч ухмыльнулся в ответ. Поговорили еще немного об урожае, о погоде, о чудной ночи, затем директор сказал «ладно, пойду» и протянул руку. Они попрощались, и директор ушел. Виктор вздохнул, почесал лоб. Хороший народ в поселке, но эта жалость достает. Каждый раз он чувствует себя глубоким старцем. Хотя, конечно, они недалеки от истины. Иваныч, вон, ровесник, а заметно моложе. А он… Вот и сейчас предательская слабость в ногах, во всем теле, и никуда от нее не деться. А ощущение такое, будто он разваливается потихоньку. Прямо как вся страна. То ли тема разговора повлияла, то ли жалость Иваныча задела, но на сердце стало еще противнее. Виктор вернулся в сторожку, нащупал в темноте кушетку и снова лег. В стране плохо, на сердце плохо, со здоровьем плохо. Вот как все обернулось!..

…Учеба позади, он снова дома! Сашка первый, кого он увидел. Стоял во дворе, словно ждал.

– Осторожно, раздавишь, – с наигранной натугой выдавливает он слова, оказавшийся в объятиях брата.

– Вырос-то как! Меня скоро догонишь!

– Постараюсь, – смущенно улыбаясь, говорит Сашка. – Пойдем, маму обрадуем.

Радость оказывается чрезмерной. Увидев его, мама охает и чуть не падает. Они едва успевают подхватить ее.

– Витенька, сыночек мой! Ты вернулся!.. Мой родненький!

Тут и Даша выскакивает из соседней комнаты. Все четверо обнимаются, кто плачет, кто смеется…

Он не может нарадоваться своему дому, ходит кругами, проверяет каждый уголок. Осматривает родное гнездо по-хозяйски, основательно. Руки так и чешутся. Петли на входной двери надо жиром смазать, скрипит нехорошо. В курятнике полки поправить… Дров наколоть побольше… Не откладывая, берется за дело.

Так незаметно пролетает неделя отдыха. Пора и за работу. Его ждут не дождутся в конторе.

– Та-ак, – протягивает директор совхоза Борис Сергеевич, разглядывая свидетельство. – Звучит-то как: механизатор широкого профиля! Прямо всезнайка! Очень хорошо! – Глядя в глаза, с улыбкой выносит решение: – Ну, механизатор широкого профиля, начни-ка, пожалуй, с ремонта техники. Запчасти уже завезли, так что действуй. Сначала надо привести в порядок трактора, комбайны, сушилки, веялки и там что-то еще по мелочи. Техника у нас вся барахлит, так что есть где показать всю широту этого самого профиля. Как тебе такая перспектива? – подытоживает директор.

– Хорошая перспектива! – улыбается он. – Мне самому не терпится теорию в практику претворять.

– Красиво говоришь! Молодец! Тогда вперед, к победе сам знаешь чего! Малышева… Как его имя, однокашника твоего?

– Лёша. Алексей…

– Алексея подключим, дам еще ребят. Нужно будет еще чем-то помочь – вот я.

Понеслись рабочие будни. Он уже не помощник, не подмастерье, а полноценный работник. На нем и на Леше держится вся техника хозяйства. Руки все время черные от мазута, постоянно приходится дышать керосином, целыми днями лежать под машинами. Рабочую одежду он оставляет в гараже: она стоит колом от всяческой химии и запахов. Стирать такую робу – легче выбросить! Непростая у него работа, но ему нравится. Уставший, но довольный, всегда с улыбкой, возвращается вечером домой, где ждет мамин душистый борщ, свежее молоко от собственной коровы и ароматный хлеб. Что еще надо?

На развлечения времени уже не хватает. Да и развлечений-то особых нет в поселке. Иногда привозят кино, по выходным в клубе танцы. Но ему все время некогда. В будни целый день на работе, а в выходные надо матери по дому помогать: то дверь в сарае поправить, то навоз убрать – да мало ли дел!..

– Тебе повестка, сынок!

Голос у мамы грустный. Он берет со стола желтоватую бумажку: «Явиться в военкомат…» и все такое. Понятно, что ж. Он молча переодевается, умывается, садится за стол. Молча берет ложку и принимается за ужин. Мама садится рядом и смотрит, как он ест.

– Не хочется? – спрашивает.

– Не в этом дело. – Служить-то надо. Просто хотелось в поле еще поработать. Я ж все время об этом думал, совсем про армию забыл… Думал, вот приведем в порядок технику – в поле попрошусь на время сева… Или уборки… Теперь только через три года…

…Провожают сразу пятерых ребят. На этот раз он расстается с родными на долгих три года! Лешка и он будут служить в разных местах. В военкомате на просьбу не разъединять их ответ по-военному короткий: «Отставить!». Они впервые будут не вместе. Новобранцы садятся в жесткие вагоны – и прощай, родина!

В переполненном вагоне ему достается верхняя полка. Всем выдают по матрацу, одеялу и подушке, без всякого белья. Ребята рассаживаются по своим местам. Теперь можно расслабиться, перекусить. Многие достают сухие пайки, выданные еще на станции, но тут по вагону проносится громкий окрик старшины:

– Отставить!!! Кто разрешал открывать консервы?!

Голос у командира зычный, по-военному жесткий.

– Значит так! Обед только по расписанию и по моей команде! Все поняли?

– Вот и перекусили, – бурчит один из его соседей – коренастый смугловатый парень, который до этой минуты все время молчал. – Команду жди! А жрать охота…

Другой сосед – полная противоположность молчуна. Худощавый, шустрый, общительный. Говорит с акцентом. Калмык или ногаец. Четвертый в их «купе» – белобрысенький паренек с большими, широко открытыми голубыми глазами.

– Ну что, познакомимся? – хлопнув ладонями, весело предлагает шустрик. – Я Рома. Роман.

– Дима, со Ставрополья, – отвечает белобрысый, пожимая руки.

– Да все мы тут ставропольские, – вновь бухтит молчун. – Когда будем ехать по Краснодарскому краю, будут с Кубани. Меня Мишей зовут.

– Витя.

– Ну, значит, будем друзьями, – заключает Рома.

– Если нас нигде не разделят, – снова возражает Миша.

– Интересно, куда нас везут? – после секундной паузы задумчиво произносит Дима.

– Так тебе и скажут, – философски замечает Миша, и все смееются.

Этот хмурый парнишка невольно снимает напряжение, царившее в «купе» с той самой минуты, как тронулся поезд.

Все ложатся на свои полки. Воцаряется тишина, лишь колеса громко и равномерно отсчитывают отведенное ей время. Каждый думает о своем. За окнами мелькают родные места. Он первый раз едет на поезде. И первый раз уезжает так далеко от дома. Нескоро увидит он эти поля, станицы. Нескоро вернется к своим тракторам да комбайнам, отведает маминого борща… Интересно, как там Лешка?..

– Обед!!! – раздается по вагону.

Все вскакивают со своих мест и кидаются к рюкзакам. Он давно не чувствовал такой голод. Видимо, как-то сказалось волнение. Рома достает перочинный нож и мастерски открывает банку – в ней перловая каша, сдобренная волокнистой говядиной.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.