Белоночные хроники. Достояние Атлантиды. Путешествия, приключения, мистика

Приход финно-угров, впрочем, в места своего нынешнего «коренного» обитания во времена бесписменной древности был, скорее всего, мирным. Это, вероятно, произошло, когда значительные массы арийского населения двинулось с Русской равнины на юг, в Индию, Иранское нагорье, Бактрию (совр. Афганистан). Ушло, преимущественно молодое мужское население. А финноугры пришли (так же, молодые и …налегке) на ставшие бесхозными территории и к …осиротевшим женщинам. Дальше – понятно. И вообразили их потомки себя (благодаря заблуждению Карамзина) по всей России – аборигенами. (Подобный, кстати, случай описан древнегреческим историком Геродотом. Крымские скифы ушли повоевать – куда поюжнее. Начали с Малой Азии. Но там они – только размялись. Решили (раз уж пошёл такой поход) прогуляться до Египта. Потом …ещё к кому-то зашли… в общем, 28 лет о них не было никаких вестей. Их жёны скоро перестали мужей ждать, решив, что они погибли. И понабрали себе в мужья – из того, что под руку подвернулось: из вассальных племён, из рабов… «Коренных» из их потомства, однако ж, не получилось, ибо через 28 лет скифы вернулись…).

…А от камня исходит тёплая энергетика. Но, никаких ясных, сюжетных «картинок» «артефакт», однако ж, не показал. Сколь ни старался я сосредоточиться. (Этим, кстати, не баловали меня и другие, виденные мною, петроглифы. Беломорские, Онежские… Возможно, это – их общее свойство: зашоривать сознание лишь на свои внешние изображения).

Зафиксировал в навигаторе координаты валуна. Чтобы отправить их Фёдору. Пусть он разбирается. И пошёл назад, к машине.

Янь, тем временем, уже перелилась через песчаную запруду. Вновь слилась с Онегою. Их идиллия была восстановлена. (Как говорится: милые бранятся – только тешатся). Мне пришлось переходить Янь вброд.

Глава 13

…День, тем временем, разгулялся. Сочная зелень берегов, блистающий в небесной сини Ярило, зеркальная, манящая гладь озера – вся окружающая природа нашептывали теперь одно слово: «РЫБАЛКА».

…Не стал противиться искусу. Вскипятив на газовой плитке чай и наскоро позавтракав, я снял с верхнего багажника надувную лодку, мотор и стал приводить всё это в функциональное состояние.

Развернуть, накачать лодку, установить пайолы, сиденья. Навесить двигатель, загрузить снасти… Всё это действо заняло минут сорок. Наконец плав-средство было готово к отплытию. Двигун, после долгой зимней спячки, запустился не сразу. Но, после нескольких попыток, ожил. Жизнерадостно затарахтел. Поехали.

Не зная, в общем, рыбных мест на Онежском озере, я поступаю просто. Плыву на лодке и смотрю, где, на дне, есть крупные камни. (Вода в Онеге чистая. Просматривается, вглубь, на несколько метров). Где камни, – там и рыба. На обед надёргаешь непременно.

…От берега отплыл, примерно, на километр, прежде чем нашёл перспективное место для рыбалки. Нацепил на спининг самый уловистый, по опыту прежних сезонов, воблер (зелёная рыбка, с ярко-жёлтым брюшком). Сделал первый заброс.

Крупный, очень тёмный окунь открыл счёт моей добыче. Дальше пошли – один за другим. Воблер, в прозрачной онежской воде, видно далеко. Вот он, играя, движется над валунами, покрывающими озёрное дно. Вот, откуда-то из валунов к нему стремительно бросается чёрная тень и, в следующий миг, чувствуется резкий рывок, изгибающий удилище спининга. Дальше – захватывающий процесс вываживания схватившей воблер рыбы.

…Часам к одиннадцати (и – к полутора десяткам добытых окуней) клёв прекратился. Да – больше и не надо. Ни водоёмами, ни рыбой Русский Север, пока что, не оскудел. На ужин наловим ещё. Где-нибудь по пути…

Смотал спининг, поднял якорь, завёл мотор, направился к берегу. От хорошего настроения, от отличной погоды, от неописуемых красот онежских захотелось прокатиться с ветерком. Открутил ручку румпеля до упора. Дал движку полный газ. Моя шхуна, вообразив себя глиссером, задрала нос и, поднимая волну, устремилась к берегу. Хорошо!… Вдруг я заметил, что валуны с озёрного дна стали …быстро приближаться к поверхности воды. Видимо, я отклонился от маршрута, которым плыл на рыбалку и, на обратном пути попал на мелкий (очень мелкий) участок озера. Я едва успел отклонить двигатель вперёд, вынув его винт из воды, и тем избежав кораблекрушения. В следующую секунду днище лодки прошуршало, проскользило по каменистому дну. Оно тут почти выходило на поверхность. Вода едва прикрывала камни. Несколько сантиметров глубины всего…

…Повезло. Вовремя среагировал. А ведь могло быть и хуже. Воображение нарисовало не случившийся, альтернативный вариант развития событий: …Стою я, значит, на этом …почти острове, по щиколотку в воде. Посреди озёрной глади. И смотрю в даль, на зелёный солнечный берег. До которого, от места моего стояния, – ещё – с километр, по воде… Мораль: не знаешь мелей – …не выпендривайся «с ветерком».

На берегу, на походной газовой плитке, жарю улов. (В своих путешествиях я почти не разжигаю костров. Везу с собой, на багажнике сверху, коробку газовых баллончиков и горелку. Готовить получается – быстро, удобно и экологично). Пока онежские окуни шкворчат на сковородке, размышляю, млея на полуденном солнце:

– А …случался ли когда-нибудь, в этих краях, голод? Возможен ли он вообще, при таком обилии рек, озёр, близости северных морей? При – столь богатом и стабильном рыбном пищевом ресурсе… Вот, …мифы и предания о некоей мудрой, совершенной, древней цивилизации существуют у разных народов. Гиперборея (где-то на Севере) Атлантида (вроде как, где-то на …планете Земля), Беловодье, – и т. д. … Вполне вероятно, что речь в них идёт об одном и том же явлении. В разных преданиях, разными названиями обозначенном.

И, если эта пра-цивилизация существовала на Земле, то ГДЕ она могла быть? И КАКОЮ была? Как говорят в …фольклорных Жмеренках, будем рассуждать.

Глава 14

Цивилизация, в моём представлении, это – понятие, подразумевающее, прежде всего, наличие некоего, духовного, интеллектуального поступательного процесса. Протекающего в среде людей, ею объединённых. А значит, минимально необходимы, для её возникновения, два условия: материальное благополучие (наличие пищи и относительная бытовая устроенность). И …наличие свободного времени, которое можно было бы посвятить размышлениям о более высоких, нежели пища и размножение, категориях.

Оба эти условия здесь, на Русском Севере, в глубокой древности, судя по всему, наличествовали. Начну со второго. (Его обосновать проще).

Как сказал один наш …импортный современник: «Россия, это, прежде всего, – долгая, холодная зима». А на Севере – тем более. Долгая зима. Короткий световой день. Т.е., – масса времени для …абстрактного мышления у горящего очага. Или – под северным сиянием.

Возвращаюсь теперь к постулату первому: Наш Север, это – леса, реки, морское побережье и …десятки тысяч озёр! Т.е., промысловый рыбный ресурс здесь был, практически, неисчерпаем на протяжении тысяч лет. Идеальные условия для охоты и рыболовства …БЕЗ КОЧЁВОК! Нет нужды менять место стоянки, как скажем, оленеводу, или даже земледельцу (Плодородие земли, при подсечном земледелии, быстро истощалось). Т.е., можно жить оседло, не будучи, при этом, земледельцами. А, значит, можно строить трудозатратный, тёплый, просторный деревянный дом, который прослужит потом нескольким поколениям рода. А – не временную землянку, чум или юрту.

(Может, в том – благословение Божие Северу: малопригодность его для земледелия. Русский Север практически не знал ни рабства, ни крепостничества. Завоеватели сюда, конечно, иногда проникали. Но, по большому счёту, – безуспешно. Порабощать ведь легче всего земледельческое население. На основе земледельческих культур, обычно, и возникали государства древности. А отдалённость, суровость климата и труднодоступность хранили Гиперборею от свирепых орд южных приматов).

Глава 15

Пообедав «чем Онего послал», стал собираться, продолжить свой путь. Уложил собранную лодку и мотор на верхний багажник. Собрал в машину своё походное хозяйство и двинулся далее. Теперь мне предстояло проехать большой полукруг, вокруг второго, по величине, из пресноводных европейских озёр. Чтобы оказаться на противоположном, восточном его берегу, в старинном городке Пудож. (А, кстати, первое по размеру, пресное озеро Европы, Ладожское, – неподалёку от второго, Онежского. Они соединены величественной, полноводною красавицей Свирью. Из Ладоги она вытекает уже с новым именем: Нева).

…Если не шибко наступать на педаль газа, можно ехать… – типа – на автопилоте. Т.е., управление машиной отнимает меньше внимания. Чаще можно смотреть по сторонам. Больше видеть… В этом – третья причина моих предпочтений – в пользу одиночных вояжей. Еду – по настроению, как хочу. Останавливаюсь, где мне глянется.

…Иногда меня спрашивают, почему я в одиночку путешествую по разным, нередко – труднодоступным, диким местам. Тому – «не меньше двух причин». 1. Не надо ни под кого подстраиваться. Искать взаимопонимания. И, 2. (Самое важное): Когда в такие уединённые, мало посещаемые места попадаешь один, «видишь», чувствуешь, замечаешь, понимаешь там гораздо больше. Восприятие более обострено. Никто не отвлекает, не стесняет…

Глава 16

…Неспешно, с остановками и фотографированием, я добирался до пудожского берега несколько часов. День, тем временем, притомился, угомонился и притих, осознав себя, по времени, белой северной ночью.

Ещё днём, на пути к Пудожу, я думал сплавать на Бесов Нос, к древним Онежским петроглифам. С целью – разведки для Фёдора. Но сейчас, подумав, решил от этого маршрута отказаться.

Мыс Бесов Нос известен своей галереей древних петроглифов. Изображений, выбитых на прибрежных гранитных скалах. Тысяч за шесть, примерно, лет, до наших дней. Как и беломорские наскальные рисунки. (Так, по крайней мере, официальная наука глубокомысленно речёт). Там я уже бывал. И, вроде как, ничего такого аномального, что могло бы заинтересовать Фёдора, мне в прежний заезд не попадалось. Во всяком случае, ничего подозрительного, заслуживающего повторного посещения, теперь не припоминалось. А добираться туда, от ближайшей деревни, до которой можно доехать на машине, – ещё километров 17. Либо – по реке, либо – по топкой, неусыпно контролируемой ордами комаров и оводов, экстремальнейшей …анти-дороге. (На НИВЕ – неча даже и соваться. Никакой, даже …очень пьяный трактор за вами туда потом не поедет).

Вариант – по реке – конечно, проще и легче. Потому, – предпочтительнее. Но, по-любому, на этот заплыв я б потратил, как минимум, день. С совершенно неочевидным результатом. С другой стороны, через Пудож проезжать приходится каждый белоночный сезон. А то и – не по одному разу. И, при необходимости, можно будет и потом выкроить день для петроглифов. В общем, отложив визит на Бесов Нос на какой-нибудь другой раз, я, в Пудоже, повернул на Каргополь. Поехал в Кенозерские пределы…

Глава 17

Из исторических городов Русского Севера, Каргополь – самый «глубинный». Добираться до него придётся – отдельным маршрутом. (Никуда – не «по пути». Кроме, как – на Кенозеро).

Добраться возможно с трёх направлений: – С шоссе Москва – Архангельск, через Няндому. (Приличный асфальт). – Из Плесецка. (Очень приличный асфальт). – С шоссе Вологда – Медвежьегорск. Через Пудож. (Частично – асфальт. И – …проходимый грейдер). Навигатор и карта предложат вам самый короткий вариант: начинающийся вдоль реки Кемы, от шоссейного моста через неё. Ездил. Не советую. Короткие на карте 23 км. до приличного грейдера …запомнятся вам надолго. Это – такой экстрим! На букву «п»… Вы сами удивитесь неожиданно откроющимся в вас, богатым познаниям в области русской ненормативной лексики. И, – далеко не факт, что вы эти 23 км. вообще преодолеете.

От Пудожа до Каргополя где-то – километров 160 будет. Дорога идёт какое-то время вдоль красавицы – Водлы, текущей в Онего-озеро из девственных водлозерских лесов. Хранящих, ещё со времён мамонтов, участки таинственной, реликтовой европейской тайги, не познавшей топора.

На живописном белоночном берегу Водлы я и сделал очередную остановку. Поупражняться в ловле рыбы, поужинать… Поспать. Позавтракать… И ехать, затем, далее.

Глава 18

Состояние каргопольской дороги оставляет желать лучшего. (Радует, однако, уже – одно то, что она, дорога, – вообще есть). И бОльшая часть пути – довольно однообразна. Пролегает среди лесов. Укутанных в болотные туманы.

У Лекшмозера – поворот на Морщихинскую. По замыслу, мне – туда. На Беломоро-Балтийский водораздел, Массельгу и далее, в южные пределы Кенозера. Но сейчас я этот поворот проезжаю. Сначала, в Каргополе, на автовокзале, мне нужно встретить Лену…

Не доезжая немного до Каргополя, имеется на этой дороге старинное село Гавриловское (Лядины). Интересно оно, прежде всего, своим деревянным храмовым комплексом Лядинского погоста. Увы, теперь уже – бывшем. После пожара, случившегося здесь в 2013 году, вследствие удара молнии, от ансамбля осталась лишь одна церковь. (Фото былого его состояния можно найти в интернете).

Ещё в Лядинах имеется очень интересный музей, созданный здешним энтузиастом. В местной школе (Тоже, увы, – бывшей). Энтузиаст, замечу, – этнический украинец. «Западенец». Служил, ещё – при СССР, в этих краях. Женился. Остался.

Экспозицию музея составляют, по преимуществу, экспонаты, – плоды творчества местных детей, из этой обычной сельской школы, закрытой ныне по причине сокращения количества учеников.

Дети сами выращивали лён. Обрабатывали его по традиционным народным технологиям. Ткали на деревянных бабушкиных ткацких станках. Вышивали изумительные, яркие, сочные картины, на сюжеты народных сказок. Даже не верится, что авторы этих картин – школьники младших классов. (Школа была начальной). Экспонаты эти не стыдно было б показать и на столичных вернисажах.

А, если ещё, чуть далее, по дороге к Каргополю, свернуть в Ватамановской налево, в урочище Красная Ляга, можно увидеть там изумительную шатровую Сретено – Михайловскую церковь середины 17-ого века. Стоит она, совсем одинокая, на обширной, заросшей высокими травами, луговине. Вокруг нет даже намёка на жильё. По местной легенде, храм этот стоял когда-то у озера. И было несколько сёл по берегам этого озера. Ныне, ни сёл, ни озера уже нет. Однажды оно …исчезло. Слились озёрные воды в подземные карстовые пустоты. А без озера или реки, на северАх – ну – никак. Люди разобрали дома, перевезли их на другое, новое место. (Ещё одно, кстати, преимущество рубленого дома: его можно разобрать и собрать потом на новом месте). А храм остался стоять на прежнем. Хранимый теперь лишь Богом… Теперь, на несколько километров вокруг него, – леса да заросшие поля…

От Ватамановской до благословенного Каргополя – уже близко, по северным меркам. Пара десятков километров. Преодолеваю их минут за двадцать.

Город стоит на Онеге – реке. С Онежским озером никак и ничем, кроме созвучия в названиях, не связанной. Течёт Онега на север, в море Белое.

Железной дороги в Каргополе нет. Бытует предание: якобы, ещё в славные и благополучные купеческие времена, отцы города дали, «кому надо», крупную взятку за то, чтобы строящийся на Архангельск железнодорожный путь …НЕ был бы проведён через Каргополь. Его и проложили через Няндому, что – километрах в восьмидесяти от Каргополя.

…А в граде Каргопольском, по ощущениям, до сих пор – …восьмидесятые. Национальная идентичность, менталитет надёжнее сохраняются и труднее меняются в отдалённых от центров провинциях и в среде сельской. Большие города, их население – гораздо более склонны к космополитизму. В них вырабатывается некий глобальный урбанистический психотип человека, стремящийся привлекать и изменять под себя ещё не урбанизированное население. С кем поведёшься, под того и …переформатируешься.

А в северных отдалённых провинциях жизнь меняется намного медленнее, обстоятельнее, неспешнее. Здесь, как на машине времени, можно почувствовать себя, вернувшимся на несколько десятилетий в прошлое. Северная провинция с мудрым консерватизмом присматривается ко всевозможным …достижениям прогресса. И принимает не всё подряд. А только то, что ей оказывается реально полезным.

Время основания города, видимо, – где-то в глубокой древности. Он возник на водно – волоковом пути к Белому морю. В дошедших до нас летописях упоминается впервые в 1380 году. В связи с участием дружины каргопольского князя Глеба в Куликовской битве.

Почтенная старина каргопольская дожила до наших времён в каменных колокольнях, церквях и соборах. Общее впечатление от архитектуры прежних времён – суровая тяжеловесность и мощь. Старинная колокольня, издалека показавшаяся мне маленькой, из-за своих пропорций, вблизи оказалась …приземистой. Но, весьма внушительных размеров. Внизу у колокольни – дверь на каменную лестницу, ведущую на верхние ярусы. И лестница эта – …внутри одной из четырёх ног колокольни. Такая вот она «маленькая».

Близ колокольни – мощный каменный собор, в строительных лесах. Реставрация этого храма явно подзатянулась. Леса уже почернели от солнца и дождей. Да – это ж – Север. Куда спешить?! Впереди – Вечность. Позади – Вечность…

А под собором – мрачноватые сводчатые подвалы, НЕБЕСА хранящие. О них, Небесах, надобно рассказать особо.

Традиционно, стены и купола православных храмов, изнутри, покрывают росписями на библейские сюжеты. А в деревянном шатровом северном храме роль внутренней поверхности купола играют Небеса. Это – перекрывающая пространство храма сверху, радиальная каркасная конструкция (опять же, конструктивно похожая на огромное ступичное колесо), на которой крепятся деревянные секторальные щиты с росписями. Небеса.

Храмов таких, по Северу, было много. Тысячи. Многие уже погибли. Многие …погибают. И, видимо, Небеса из таких храмов свозят сюда, в подвал каргопольского собора. Стоят они тут, в безвестности, вдоль стен, штабелями. Многие просто потрясают мастерством своих безымянных авторов…

В подвал Небеса свозят, наверное, в надежде, сохранить их для будущего. Будущего, пока, видимо, неясного. Неопределённого. Дай Бог, чтоб – светлого…

…А неподалёку, на Онеге-реке, – мостки. Там, как в былые, ДО – стирально-машинные времена, каргопольчанки полощут в реке бельё.

Зашёл в местный краеведческий музей. По-своему интересный. Смотрительница, в частности, упомянула немецкий десант, замеченный, во время ВОВ, в окрестностях города. (Ещё – след Аненербе? Фёдор, похоже, …серьёзно заразил меня своими детективными версиями).

…Но, подошло, однако, время прибытия архангельского автобуса в Каргополь. Я поехал на автовокзал. Встречать Лену.

…А – светлым белоночным летом, только годом ранее…

Глава 19

…После нескольких суток путешествия по восточным архангельским землям, доехал я до очень самобытного, старинного поморского села на реке Кимже, одного из левых притоков Мезени.

Село это тоже зовётся Кимжою.

Была уже глубокая ночь (по часам). И светло… И нигде не было видно ни души. «Тишь, безлюдье вокруг»… Только дизель-генератор сонно тарахтел в ангаре, на краю села. (Электроснабжение в Кимже – автономное. Федеральная ЛЭП сюда …не дотянулась). Я остановился на окраине. Вышел из машины. Пофотографировал местный колорит. Покосившиеся высокие старообрядческие кресты, старинные ветряные мельницы…

…А потом заметил одинокую женскую фигурку, идущую от околицы. Кому-то здесь, белой летней ночью, тоже не спалось…

Фигурка шла прямо в мою сторону. Я …двинулся ей навстречу.

Лена

«Девушка, а далеко ли отсюда до Северного Полярного круга?» – умничая, спросил я, чтобы …что-нибудь, этакое, спросить, для начала знакомства. «Километров 100, может, по меридиану, будет» – ответила она.

– Потрясающе! 100 км. До Заполярья. А у вас тут – мельницы. Значит, и хлеб здесь выращивали?

– Да. Это – самые северные в мире мельницы. Одна даже – полностью исправна. Может, в принципе, работать. А Вы откуда будете?

– Из Москвы.

– М-м! Далеко заехали. А …хотите, я Вас к обетному кресту отведу? (И, …мне показалось, что предложение это у неё уже было заготовлено заранее. Когда она ещё шла от околицы ко мне).

– Идём.

– …Километра полтора придётся идти. Через лес.

– Кишащий медведями?

– Есть, в принципе, и медведи в нашей глухомани.

– Тогда – тем более – идём. Только давайте уж, прежде, познакомимся. Пока мы с ними ещё не встретились. Вдруг потом …уже не получится? Я – Григорий по паспорту. А по жизни – просто – Григ.

– Очень приятно. А меня – Леной зовут.

Я запер НИВУ (Лену, похоже, это позабавило. Она чуть заметно, снисходительно улыбнулась. Как я узнал позже: в Кимже обычно ничего не запирают) – и мы потопали по лесной тропе.

Смелые, однако, тут, на Русском Севере, женщины. Вот она впервые меня видит. И идёт со мною без опаски, ночью по лесу. Впрочем, она ведь тут – дома. Чувствует себя уверенно. «А Вы хоть знаете, что такое: обетный крест?» – спросила меня девушка.

– Примерно. Но, готов послушать твоё объяснение.

– Ну, это – в прежние времена поморы, попав в какую-либо беду (погибая во время шторма в море к примеру) давали обет: в случае своего спасения поставить в благодарность Богу храм или крест. Таких крестов много поставлено по всему Северу. Но наш особенный. К нему люди издалека едут.

– Вот как? И чем же он особенный?

– …Силою. Способностью помогать.

Произнесено сие было приглушенно, благоговейным тоном. Но я значения сказанному ею не придал. Заговорил о другом.

– …А почему в ваших краях так много домов брошенных? Нет покупателей?

– Молодёжь, естественно, в города стремится. Уезжают. Но, дело ещё и – в том, что дома у нас продают, в общем, неохотно. Край ведь, по преимуществу, – старообрядческий. И дом здесь – не просто дом, а родовое гнездо. Вырастившее не одно поколение. Дом – хранитель духа поморского рода. И, кому попало его …далеко не всякий хозяин продаст. К покупателю долго будут присматриваться, оценивать. Продажу могут оговорить рядом условий (например: ничего не переделывать, не перестраивать) и потом будут приезжать с проверкой: как эти условия выполняются. И, если такого, заслужившего доверие покупателя, не находится, то дом предпочтут оставить умирать, но не продадут случайным людям, в негожие руки.

– …Жаль всё же, что такие дома пропадают. В центральной России в подобных усадьбах дворяне жили. А тут – простолюдины. (Вспомнил при этом дом Пушкина в Михайловском: очень скромный. Деревянный, одноэтажный…).

– А здесь, по сути, не было сословного деления. Не было и крепостного права. И бедности не было. Вы не найдёте здесь маленьких, тесных домишек, как в деревнях Центральной России. Дома все – большие, просторные. В два, а то и – три этажа. До революции здесь простые поморы, к примеру, пили регулярно кофе (старинные ручные кофемолки я потом видел в музеях Архангельска). Грамотность была почти поголовной. И в каждом доме была хотя бы одна книга. Большая, по тем временам, роскошь.

– ?! Да-а? Сразу же возникают вопросы: ЧТО это были за книги? И ГДЕ они сейчас?

– …Ну, я ведь уже говорила: край старообрядческий. И, если случалось, что книги или образа передать было не кому (а после революции это случалось и случается очень часто), старики, перед своею смертью, их сжигали.

– …Надо полагать: серьёзные и важные это были книги. Если уничтожить их – считалось меньшим злом, чем допустить их попадание в посторонние руки.

– Видимо – да…

(Позже я сделал несколько фото в молельной комнате. В доме старообрядцев. Образа там покрыты домоткаными, белыми холщовыми рушниками с северо-русской красной вышивкой. И вот на что я обратил внимание: в других регионах обычно вышивка на рушниках – лишь декор, украшение. Лютики там, цветочки… И вышитый рисунок на одном конце полотенца симметрично повторяется на другом. А ЗДЕСЬ НЕТ! Орнаменты на левом и правом концах – какие-то геометрические. Непонятные, таинственные. И – очень различные. Это, я полагаю, значит, что узоры эти, вероятно, несут в себе какой-то тайный, недоступный для непосвящённых смысл).

– А ты постоянно тут живёшь? – спросил я Лену.

– Нет. Я – не исключение. Живу в Архангельске. Сюда к родственникам приезжаю.

– А чем по жизни занимаешься?

– Художник-оформитель по диплому. А занимаюсь сейчас традиционным народным искусством. В основном – вышивкой. Маленькое ИП. Производим репродукции со старинных поморских оригиналов. Спрос – преимущественно у туристов. Охотников до местного этнического колорита. Небольшой, но стабильный доход. А ТЫ?

(…Вот, нарвался на вопрос! Ну, расскажи теперь ей, что ты живёшь на непостоянные заработки. Месяцами бродяжничаешь по всяким глухоманям от Баренцева моря до Байкала. От Северного Урала до Алтая. И воображаешь себя писателем. Которого, пока что, …почти не издают).