Персональный миф. Психология в действии

– Вот дурак! Меня же контракт заставили подписать специально на случай увлечения. Да и Аня, что говорить, – хороша. Глаза у неё чёрные, большие, шея – как колонна. А про грудь… про грудь и речи нет. Пышная, большая при умеренных формах. Ну и волосы тёмными волнами на белой коже. Она любит делать прическу, когда конский хвост спускается на плечо сбоку.

В мечтах оба и не заметили, как пришло время прилёта рейса «отче и иже с ним». И Ирина переодевалась судорожно, когда услышала звук тормозящего у дома такси.

Сперва из такси вышла женщина, ей из глубины машины подали ребёнка. А потом вышел среднего роста жилистый мужик, и они с водителем стали вынимать сумки из багажника. Ирина увидела, что им навстречу идёт потрясённый и растерянный Олег. Он с трудом переставлял ноги, пытаясь выработать систему поведения в неожиданных обстоятельствах. Что и говорить, малыш в этой ситуации был непредвиденным фактором.

Ребенок, судя по всему, спал. Его жёлтая одёжка фосфоресцировала в свете фонаря над машиной, отбрасывающего свет и на дорожку, ведущую к дому.

Женщина тащила его привычно, правильно. Олегу она улыбалась дружелюбно. Ему ничего не оставалось, как обойти её, умирая от любопытства, и подойти к отцу, чтобы помочь с сумками. Отец его обнял радостно и крепко. Олег ответил тем же. Ребёнок их примирил, сделал невозможным возврат к прежнему. Ирина поспешила в прихожую и широко распахнула дверь навстречу молодой матери.

Анна вошла, не без любопытства взглянув на Ирину. Личико узкое, глаза бледно-голубые, почти белые. Волосы русые, зализанные. В ней чувствовалась некая глуповатая инфантильность, пока она не прошла в спальню Ирины, куда была открыта дверь, и не положила малыша на кровать.

Грудь её была и впрямь выдающаяся – далеко. Но и вся фигура оказалась после родов и кормления чуть оплывшей.

– Располагайтесь, – сказала Ирина приветливо, – ванная справа от вас. У каждой спальни своя, так что можете искупаться одновременно, – сообщила она тоном радушной хозяйки. Так уж вышло, что самой ей коротать ночи придётся в гостиной. Не устраивать же сцену молодой мамаше, мол, забирайте своего ребёночка – и в холл. Про себя она эгоистично вздохнула. Но показывать недовольство не стала. Пошла на кухню. Сумки мужчины уже занесли в комнату Олега.

– Здравствуйте, добрая самаритянка, – комплимент со стороны «Отче» был весёлым и непринуждённым.

Олег вспомнил, что не назвал имён.

– Ирина. Макар, – он по очереди указал на обоих.

– Какие у вас… – застопорившись взглядом на глазах Ирины непроизвольно вырвалось у Макара, – шкафы на кухне красивые. По ним вы целый сад нарисовали, – чувствовалось, что начал он говорить про синие очи, но одернул себя: незнакомая женщина, может, у них что с сыном наметилось. Стушевался ловелас. Его нельзя было назвать старым. Лицо как из камня высеченное, глаза пронзительные, непонятного цвета и глубоко посаженные. Так представляла себе в детстве Ирина рыцарей-крестоносцев.

– Сама садик я садила, и не надо поливать, – отшутилась Ирина. – Это пока всё, что я успела сделать в доме после покупки. На счёт дома для вас мы договорились сегодня (или уже вчера, раз перевалило за полночь) о просмотре на двенадцать дня.

На кухню пришла явно побывавшая под душем Анна. Она выглядела измученной.

– Ну что, к столу?! – глядя на Макара спросила Ирина. – А то я наготовила – съесть без вашей помощи мы с Олегом не сможем.

– Я – как волк. Я – есть что я ем, – заявила Макар.

Анна же смущённо промямлила:

– Разве что салатик попробую.

Олег стал вынимать из холодильника чашку с салатом и тарелку с котлетами.

Женщины доброжелательно поглядывали друг на друга. Отец и сын словно насмотреться друг на друга не могли. Наверное, раньше, до этого разрыва, они в полной мере не знали, до какой степени любят друг друга. Оба люди критичные, остроумные. Таким и в голову не приходит на американский манер изъясняться в родственных чувствах. Вообще, как-то у нас не принято говорить родне объяснения в любви. Об этом очень ёмко написала в своё время в рассказе «Свои и чужие» королева русской сатиры Надежда Тэффи. Вкратце смысл рассказа – если чужой говорит, что простудился, – ему вежливо сочувствуют, если на простуду жалуется свой, то его ещё и обругают, что ходил без шарфа, да ещё добавят, что сам виноват.

За весь ужин они не произнесли ни слова. Потому что появление ребёнка требовало указания времени его рождения: кто этот малыш – сын Олегу или брат? И удастся ли это установить в принципе, даже генетический тест не обязательно внесёт полную ясность. Ведь во многом у них одни гены. Но разные фены.

Ирина расспрашивала Анну о смешных случаях с малышом. Молодая мать рассказывала весело, но на сленге. Было видно по теням на лице, что её слова-паразиты типа «в натуре», «легко», «по жизни» слегка раздражали обоих мужчин. Тени пробегали по их лицам. Словно Ирина была неким критиком, который как раз сейчас оценивает их родственницу. Нет, Аня явно не была деревенской или провинциальной девочкой. Скорее родом она из какого-нибудь пригорода Москвы, например Люберец. Её совершенная красота лица и тела немного упрощалась её словарным запасом, как у Эллочки Людоедки. Ну, может, чуть больше. Ирине молодая женщина нравилась. Похоже, Ваняткой она занималась страстно, читала разные книжки, как его развивать. Но её интерес к прочим делам намного снизился. К Макару она стала относиться с долей скепсиса, он уже не казался ей всесильным. Всё это Ирина поняла, когда она обронила в сторону гражданского (а может, и законного) мужа фразу:

– Не налегай на ужин, с твоим-то дырявым желудком.

В тоне сквозила не забота, а снисходительное указание на возраст, в котором муж уже нуждается в ограничениях. Лицо Макара слегка перекосило, но он промолчал. И Ирина подумала, что в психологическом плане иметь дело с более молодыми и здоровыми людьми, чем ты сам, чревато уколами по самолюбию. Даже когда они не говорят этого напрямую, то в некоторых фразах отсутствует то уважение, которое невольно сквозило, когда нынешние люди преклонных лет были в силе или у власти. Конечно, любые муж и жена через три года перестают друг перед другом «крутить рекламный ролик». Все маски уже сорваны. А если нет, то кто-то из них наверняка брачный аферист или законченный идеалист. Только эти два типа людей говорят партнерам только то, что те хотят услышать.

Впрочем, все эти мысли мелькали у Ирины в голове как бы между прочим. Ей было жаль, что отец ел молча. Магия его голоса не рассеялась, а укрепилась при встрече. И она решила взять инициативу на себя.

– Макар, вы хотели бы переночевать в комнате с сыном или туда перенести из моей спальни вашего Иванушку?

– Нет-нет, буду спать в комнате сына. Мы так долго не виделись.

– Тогда я на пару ночей перейду в гостиную на диван. Надеюсь, вы купите дом уже завтра.

– Ой, простите меня, это я перейду на диван, – Аня даже покраснела за свою невольную неловкость.

– Ну что вы, малышу тоже нужно место. Давайте сделаем из чего-то барьер. У меня есть материал для москитной сетки, её пока на окна не установили. Пойдёмте, примотаем его к спинкам кровати с одной стороны.

Но Макар тут же встал с места, уже стоя допивая чай из мяты.

– Что вы, тут нужна мужская сила. Сын, пойдём твоему сынишке обустраивать ночлег.

Поднявшийся было на ноги Олег от этого заявления буквально рухнул на стул обратно. То, что он был изумлён и растерян, читалось сразу. Но обрадовало ли его известие, что Ванюшка его сын? И поверил ли он в это.

Но отец протянул ему руку и помог подняться, улыбаясь заговорщицки.

– Да, я был бебиситтером не у сына, а у внука. И эту покупку дома я задумал, чтобы поселить молодую семью, – Макару нравился произведённый эффект. Видно, эту реплику он готовил тщательно. И не прогадал со временем.

Олег протянул отцу руку и встал. Они так и пошли в спальню Ирины не разжимая рук. Так, наверное, в детстве Макар тащил малыша Олежку в детский сад. Только теперь сын стал на голову выше отца.

Ирина тоже растерялась, но она ведь оказалась права на счёт того, что Макар привёз Аню, чтобы вернуть её сыну. Да ещё не одну.

Ирина посмотрела на Анну, её вся эта сцена растрогала. Но рада ли она тому, что случилось?

– Анечка, вы решили вернуться к Олегу? И как вы жили всё это время без него?

Анна молчала. Она делала вид, что собирает посуду.

– Аня, я умираю от любопытства. Я написала книгу с психологическим анализом моей жизни. Но такой ситуации, как из мексиканских сериалов, не было даже у меня, безумной.

Аня явно испытала облегчение, когда Ирина обозначила свой интерес не как личный, а как научный.

– А вы будете против того, чтобы Олег вернулся ко мне? У вас с ним что-то было? – Все же она хотела расставить точки над «и». Ирине благо скрывать было нечего.

– Что вы! Мне пятьдесят восемь. А ему лет двадцать пять?

– Двадцать четыре, – поправила Анна. И засмущалась. – Я ушла от него к Макару за два месяца до нашего разрыва. Но когда осознала, что беременна, срок был три месяца. И с этого момента Макар перестал со мной спать. Он стал относиться ко мне, как к дочери. Кормил, отвозил к врачам.

Всё стало ещё хуже, когда ребёнок родился. Ну, я имею в виду, что Макар отдалился ещё больше: нанял Иванушке ночную няньку. Сам стал только завозить продукты раз в неделю. И всегда делал вид, что торопится. Наверно, у него уже был кто-то ещё.

– Надо было спросить.

– Говорит, что нет. Мол, у него теперь чувство вины, что из-за своей прихоти он потерял сына. Не хочет усугублять ситуацию. И, оказывается, когда родился Олег, он с женой тоже не мог спать – у него к ней появилось чувство, будто она стала матерью не только Олегу, но и ему самому. Он, видите ли, не может сексуально покушаться на Мадонну с младенцем.

– Это комплекс. Или фобия. Но не выдумка для отмазки, раз и с женой не спал.

– Говорит, тогда-то и привык иметь пару вариантов на стороне. Благо деньги появились.

– Ну а вы сами, Аня, вы к нему что чувствуете теперь.

– Да ничего. Благодарность разве что. Он вписал имя Олега в свидетельство о рождении Вани. Много раз порывался позвонить сыну и всё рассказать вместо меня. Но не решался. И только когда ему сказали, что Олег уехал на лето пожить у знакомой, он испугался, что вы тоже забеременеете и это всё осложнит. Вот и решил подыскать тут дом и заодно разрушить стену молчания. Мы собрались за день. Дом и правда обещал купить. Нам с Олегом. Или нам с Ванюшкой, если Олег нас с ним не простит или не поверит.

– Он, Аня, всё ещё влюблён, злится. Но я ему всё объясню завтра за работой.

– Думаете, есть шанс, что он вернется ко мне? Я так настрадалась без секса, без моральной поддержки.

– Зато теперь Олег может на вас жениться, не опасаясь измены в своей семье.

– Да я вообще…

Но Ирина жёстко пресекла готовую вырваться клятву.

– Не надо ничего обещать. Жизнь длинная и непредсказуемая. Пойдёмте-ка все спать. Завтра у вас день обретения собственности. Независимо от всего остального это событие грандиозно само по себе.

Олег с отцом быстро натянули сетку. Отец прикрыл дверь. И сказал, не глядя в лицо сыну:

– Я трахался с Анькой всего пару дней после твоего отъезда. А потом – ни-ни. Оказалось, что у неё срок беременности на месяц с лишним больше, чем срок, когда мы с нею переспали. Ваня – твой сын. Я жил отдельно, только помогал ей материально и в оргвопросах.

– Оргвопросах? – зло хмыкнул Олег.

– Я дал взятку, чтобы сына записали на твоё имя. Платил няньке и привозил еду. Анькина мамаша сказала, что раз дочка в подоле принесла, то пусть несёт мимо их двери. Даже встречать из роддома вместе со мной отказалась. Но отец пару раз тайком забегал на внука взглянуть.

– Так чего ж ты раньше мне всё не рассказал?

– Решил вместо тебя тянуть лямку в первый год после рождения внука. Чтобы расплатиться за своё желание перещеголять молодёжь в вопросах секса.

– Ну и дурак, – непонятно о ком высказался Олег. Не то о себе, не то об отце.

– Я ведь так страдал. А ты…

– Думаешь, ты смог бы или захотел бы помогать девке, которая тебя бросила? Подумал бы, мол, зачала непонятно от кого – от меня или от тебя, а возможен и третий участник. Ведь окончательно всё стало ясно после рождения Ваньки. Согласись, малыш в тебя и твою мать удался, а не в Аню или меня. Не просто красивый малыш, а ещё его внешность – алиби для деда!

Олег очень хотел поверить отцу. Это сняло бы груз с его души. Хотя… всё равно ведь измена и подлость со стороны двух самых важных в тот момент для него людей были. Да, раскаялись. Да, поплатились. И, что говорить, любовь не прошла. Но из неё навсегда исчезло доверие.

– Отче, я всё понимаю – головой. Да и Ирина мне предсказала, что ты приехал Аню мне вернуть. Но это означало бы, что ты ею вроде украл, попользовался, а потом решил вернуть.

Макар сидел на краю кровати, сцепив руки в замок. А теперь ещё и голову опустил.

– Согласен. Так оно и есть. Я – эгоист, я плохой человек, я стареющий донжуан, поспешивший подгрести под себя как можно больше тел и душ. Заодно и Анькину. Но я понял, что тебя я боюсь потерять больше, чем всех остальных вместе взятых. Ну, за исключением Иванушки, само собой. Да, он – следующее звено в цепочке моего эгоизма. Я люблю тебя, как часть себя, а его – как часть тебя. Хорошие люди, наверное, как-то по-другому любят.

– Об этом тебе с Ириной нужно поговорить. Она как раз написала книгу по психологии. Причём пытается найти в собственной биографии проявление разных там теорий, течений. Я ещё мало прочёл. Но понял одно: все мы крепки только задним умом. Что толку копаться в прошлом. Его мы мысленно отредактировали, вымарали всё нас перед собой унижающее, идеализировали и подогнали.

Макар с надеждой посмотрел на сына. Тот говорил с горечью, но сцену закатывать не стал.

– Слушай, а у тебя с этой Ириной – что?

– Опять… думаешь, если она моя – захочешь её отбить? Должен тебя разочаровать. Нас связывает её работа. И мой отдых здесь «на халяву», за небольшую помощь. Ирине нужно мнение молодого поколения о её книге. Думаю, она хочет научить нас жить в том смысле, что на своей практике убедилась, что из теорий имеет отражение в практике, а что – туфта для гонорара. И обращать на всякие техники личностного роста, как и на фрейдизм, внимания не стоит. Быть или казаться и всё такое…

Макар прислушался к приглушённым голосам женщин на кухне.

– Пошли ещё чаю с мятой выпьем. Больно уж красивая она, Ира-то.

– Ира?! – Олег ткнул отца в бок. – Она старше даже тебя намного.

Макар приостановился и практично уточнил:

– На сколько?

– Ей пятьдесят восемь. А тебе – полтинник. Но она… она какая-то… не старая. Хоть особо и не молодится.

Макар встал с постели и потянулся.

– Давай глотнем горячей мяты – и в койку. А то проснётся твой Ванька-встанька и начнет вякать, опять не выспимся. Он так шалил в самолёте – вы с ним ещё сами наплачетесь. Юла, а не мальчик.

Глава шестая

Все проспали на следующий день, даже малыш. Поэтому завтракали, стараясь умять всё быстрее, чтобы успеть подкрепиться перед осмотром дома.

Вечером диспозиция прояснилась. Никого уводить не надо. Противник сдался добровольно.

Поэтому утром у Ирины была не нанесена косметика – и краситься перед походом к страстному армянину Ирина уж точно бы не стала.

Деревья на той улице, по которой они двинулись кавалькадой, смыкались высоко над головами и пахли как-то… лечебно. Шли медленно, наслаждаясь красотами, – Олег с Аней по очереди несли малыша. Он всё время тянул ручки к тому родителю, который его только что отдал. Олега как чужого он не воспринял абсолютно – что значит голос крови.

Впереди них шли Макар с Ириной. И оба испытывали неловкость. Макару надо было придумать, что рассказать, а что нет Ирине. Он же не был в курсе, что ей легко удалось расколоть Аню вечером. А Ирина думала о том, как бы сейчас предупредить Макара, что он ей – муж: она ведь соврала вчера приставале, что приезжает её муж с невесткой. Если Анне с Олегом дом не понравится, то положивший на неё глаз сосед захочет зимой положиться себя полностью на одинокую дамочку, которая, конечно, за счастье почесть должна.

– Как странно растут деревья на этой улице – как иголки у ежика на спине.

– Так ведь тут параболой изгибается местность.

– А удобно ли тут катить коляску?

– Вы стали настоящим отцом, которого волнуют странные для мужчины вещи.

– Да нет, нормальным дедушкой. Теперь по выходным даже бывшие плейбои не стесняются выгуливать «породу».

– А я вот дважды не доносила детей.

– Что ж, скоро обзаведетесь внебрачным внуком, – засмеялся Макар своим призывным смехом.

– В смысле?! – Ирина подумала, уж не делает ли он ей предложение так – с бухты-барахты.

Макар откровенно хохотал.

– Да не пугайтесь вы так. Жениться я на вас не собираюсь. Я про то, что вы подружились с Олегом и Аней. Думаю, что время от времени они будут скидывать на вас Ваньку-встаньку. Хотя бы когда он уснёт. Оба слишком долго не занимались сексом, начнут навёрстывать.

Ирина была слегка уязвлена таким категоричным отказом жениться. Она слишком привыкла, что все мужчины более-менее подходящего возраста стремятся с ней жить. Хотя бы вежливей выразился, что ли. Но она решила использовать его промах специально, чтобы рассказать о своей лжи во спасение.

– Конечно, вы не собираетесь на мне жениться. Ведь мы уже лет двадцать пять, как в браке с вами. Я так сказала приставучему соседу, что приезжает мой муж с невесткой, а Олег – мой сын.

Макар оторопел и расхохотался ещё громче.

– Тогда нам нужно срочно перейти на «ты». Мы ведь уже на подходе. Издали вижу любопытный нос продавца дома в окне.

И Макар… притянул Ирину к себе и впился ей в губы. От неожиданности и болезненности поцелуя она вырвалась из объятий.

Макар снова обнял Ирину и сказал на ушко:

– Чуть меньше удивления от почти невинной ласки. А то наблюдатель решит, что я импотент, раз жена так удивляется тому, что муж её целует.

Ирина изобразила улыбку, отстраняясь, и посмотрела на мужа кокетливо.

Армянин сменил диспозицию и уже, широко распахнув дверь, вышел на крыльцо. Рубаха была не застегнута, и под ней кустилась шерсть, перелезая на шею. Зато на голове волос было не так уж много. Вот уж точно говорят, что лысина вытирается об чужие подушки.

– Добро пожаловать, дорогие покупатели! – с акцентом восточного базара пропел Карен. – Я уж и чемодан упаковал.

– Ну, мы вам ничего не обещали. Деньги-то муж даст или не даст, – Ирина мимолётно прижалась к плечу Макара и просящим взглядом посмотрела ему в глаза.

– Куда я денусь с подводной лодки, – довольно ухмыльнулся Макар, – своё, родное – оно должно жить лучше всех.

Карен довольно потёр руки, пропуская покупателей внутрь. На кухне стояла какая-то пышнотелая женщина с русой косой. Но она шмыгнула в другую комнату. Видно, статус её в доме был промежуточным между уборщицей и любовницей, а от хозяйского пока ещё далёк.

Комнаты очень понравились Ане. Малыш загугукал на руках одобрительно, желая поползать в новом доме. Макар же оглядывал всё цепким взглядом, не гнушался и пальцем штукатурку потереть.

– Венецианская штукатурка, – тут же пояснил как ценитель ценителю Карен.

– Вижу, – суховато отбрил его попытку сближения Макар.

– Сколько лет дому? – уточнил он уже нейтральным тоном.

– Три года. Себе строил. Да жена не хочет тут жить, вернулась в Ереван. Города ей не хватает. Магазины не те, – снова интимным тоном поделился с Макаром Карен. – А твоя, смотрю, наоборот – к морю до тебя перебралась. Везёт же людям.

– Зато я вынужден в Москве крутиться. Разве что на праздники смогу сюда приезжать. Хорошо, что сына с невесткой тут поселим, Ирочке моей не скучно будет. Да и не начнут разные ловеласы подъезжать, – Макар посмотрел на Карена с такой грозой, что тот даже попятился.

– Ну, дом продам – уеду. Не могу я к красавице не приставать, – с искренним сожалением сказал любвеобильный армянин. – А она тебе нажаловалась, да? Ладно, больше не буду, – последнюю фразу он обратил к Ирине. Та покраснела.

– Знаю я таких, как ты, – парировала Ира. – «Больше не буду. Но и меньше не буду!» – она пародировала манеру говорить армянина очень смешно. Все рассмеялись, кроме озадаченной словом «жена» Ани. Её, видимо, Олег забыл предупредить на счёт коллективной лжи Карену о том, что Ирина – жена Макара уже двадцать пять лет.

– Быстро это вы пожениться решили, – с некоторой ревностью произнесла она, разрушая тщательно возводимую картину семейной жизни старшего поколения.

– С первого взгляда и до последнего вздоха, – Макар обернулся к «жене» и впился губами Ирине в губы снова. На этот раз поцелуй ей понравился. Она будто и впрямь привыкла к таким выражениям чувств.

Олег же быстренько схватил Анну за подол платья.

– Посмотри внимательнее санузел, удобно тут будет тебе малыша купать? – уводя её сказал он. А уж там на ушко рассказал Анне смысл сцены, разыгранной для одного зрителя.

– Тогда уж и ты меня так поцелуй. Мы ж с тобою тоже якобы женаты.

Олег отодвинул головку малыша и, обняв их обоих, поцеловал Аню. Её чёрные глаза вдруг сделались лучистыми и бархатистыми, чуть прикрылись от удовольствия.

– Я люблю тебя, – дрогнувшим голосом сказала она. А Олег пожал плечами и молча поцеловал её снова.

– У меня сохранилось кольцо, которое я купил, когда собирался сделать тебе предложение, а ты сказала, что уже два месяца у вас секс с моим отцом, – сдавленным голосом сказал Олег. – Хочешь его получить в пользование? – он с трудом поднял глаза на Аню. Она стояла – похожая на Мадонну с малышом на груди и плече.

– Боюсь, ты меня не простил, – сказала она обречённо.

Олег вздохнул глубоко, как перед прыжком в воду. Но решил, что тянуть дальше не получится.

– Не простил. Но и не разлюбил, – будто клятву произнёс Олег. – Но буду жить с тобой. Вот только верить, прости, не получится…

– Давай сделаем так: я сегодня куплю кольцо и попрошу тебя стать моим мужем, – сказала Аня. – Только в тот момент теперь уже ты не скажи, что спал с этой Ириной.

– Конечно, не спал. Но проникся к ней… не знаю чем. Теперь, когда ты будешь слушать её книгу, надеюсь, вместе со мной, ты поймёшь.

Аня уложила малыша и вышла в гостиную.

Макар посмотрел на неё.

– Так что вы решили, молодые? Подходит вам гнёздышко?

– С милым рай везде, – сказала Аня искренне и растроганно.

– Покупай, – кивнул Олег отцу. Все, кроме хозяина дома, поняли, что это больше, чем приобретение недвижимости.

– Ну, тогда вы все – свободны, идите купаться, а мы с Кареном начнём оформлять сделку.

– Вах! – обрадованно вскрикнул Карен и схватил из буфета коньяк. – Мы должны это отметить.

В крошечные пыльные рюмки он плеснул по глоточку для всех из бутылки с виноградной кистью из стекла. Не отказалась даже Аня.

– Я освобожу дом к вечеру. Можете сюда перебираться. Мебель – дарю. – И он полез целоваться со всеми, особенно задержавшись на Ирине.

Макар прервал его лобзания.

– Зачем же дарить – куплю имеющиеся вещи. Да и дело с концом.

– Хорошо, – обрадовался Карен. – Слова мужчины.

Оставив мужчин «ударить по рукам» официально, остальные побрели к дому. Там взяли всё необходимое и отправились к морю. Всю дорогу молодые страстно целовались. Так что Ирина сочла за благо взять Ваньку на руки. Он стал пристально разглядывать её лицо. Глаза его – такие серо-голубые в рамке очень чёрных ресниц чем-то были похожи на её собственные, только синие.

– Неужели ты будешь моим внуком? – спросила она ребёнка. И тот кивнул. А потом положил голову на плечо и прикорнул.

Ванька проснулся на полотенце, лежащем на песке. Прямо перед ним было что-то огромное и синее, и оно было всё время неровным и шипело. Он тут же пополз к морю. Молодые целовались самозабвенно. Так что не мать с отцом, а Ирина поползла за ним. Мальчик протянул руку морю, словно хотел поздороваться. Волна лизнула ладонь. Ванька издал непередаваемые ликующие звуки.

«Наш человек!» – подумала Ирина. И перед её внутренним взором развернулись все возможности вхождения в семью. Радужные были первыми. Но потом она подумала, что Макар так и будет бегать за молоденькими «сосками», как их очень точно называют в народе. И как это будет противно – слушать ложь – ведь менять дислокацию с ухоженного жилья и вкусной еды на салатный лист в холодильнике и секса среди раскиданных вещей ему всё же не захочется. И Ирина решила, что Ваняткой будет любоваться, когда молодые Семёновы будут приезжать в свой дом у моря. Благо, всяко-разно это лето тоже только началось. И про себя решила не допустить сближения с Макаром. Хотя его шарм и не померк. И целоваться он умеет. Но боль и тоска измен для неё непереносимы. Так что и думать долго не надо – буду искать дальше. Идеал – и только мой. Такой результат показал Ирине тест в интернете на тему, какой тип мужчины её. А поскольку идеалы маловероятны в природе, лучше быть одной. Ну то есть с собакой и кошкой. Их любовь после инфаркта более полезна для здоровья и менее травматична для израненного органа.