Юбилейный обед в честь П. Д. Боборыкина

Аким Волынский

Юбилейный обед в честь П. Д. Боборыкина

29 декабря в ресторане «Медведь» состоялся обед в честь П. Д. Боборыкина, устроенный его почитателями и друзьями, в виду исполнившегося тридцатилетия его литературной деятельности. В обеде этом принимали участие представители разных журналов и газет, в которых сотрудничал и сотрудничает этот неутомимый писатель. Были М. М. Стасюлевич, K. К. Арсеньев, В. Д. Спасович, проф. В. И. Сергеевич, Д. В. Григорович, редактор «Края» г. Пильц, В. И. Немирович-Данченко и многие другие поэты, беллетристы и адвокаты, причастные к литературе. На обеде присутствовали и писательницы-женщины: С. И. Смирнова, О. А. Шапир, Е. П. Леткова, Л. Я. Гуревич и др. Обед этот, искусно и изящно устроенный известным всему литературному миру П. И. Вейнбергом, удался на славу и прошел шумно, весело, среди многочисленных речей, обращенных к юбиляру, проникнутых необычайною для торжественных случаев искренностью и тактом изысканной, но справедливой оценки личности и литературной деятельности П. Д. Боборыкина. Говорили Вейнберг, Григорович, Спасович, Пильц, Стасюлевич и многие другие, увлекаемые общим настроением и оживленными репликами юбиляра. Мы-бы с удовольствием воспроизведи некоторые из этих речей, но, отмечая обед под свежим впечатлением и в последнюю минуту, пред выпуском книги, мы имеем возможность включить в наш отчет только нижеследующее небольшое приветствие, сказанное от редакции «Северного Вестника» А. Волынским:

Многоуважаемый Петр Дмитриевич!

Задумываясь над тем, что собрало в этой зале тесным кругом всех, которые в настоящую минуту выражают вам свою искреннюю симпатию и глубокое уважение, я все яснее и яснее вижу основную черту вашего характера, составляющую вместе с тем типическую особенность вашего литературного таланта. Эта черта точно определяет ваше место в русской художественной литературе, богатой разнообразными творческими силами, не повторяющими друг друга. Есть люди – и таково большинство, – которые живут только непосредственно, так сказать, не задумываясь над жизнью, не проникаясь никакими сознательно поставленными целями. Жизнь этих людей, не представляя никакого движении, не влияет на умственную культуру общества, а в некоторых случаях, когда они сталкиваются с новыми явлениями истории, может даже служить препятствием для дальнейшего развития. Они не двигаются с места и никого не приводят в движение. Они растут и увядают, как трава, которую легко затоптать всякому прохожему. Есть таланты, которые живут и развиваются непосредственно и, заключая в себе множество природных, почти стихийных сил, воспитывают умы в эстетическом направлении, будят возвышенные настроения и безотчетные стремления к свету. Они растут, как могучие деревья, высоко, раскидисто, давая утомленным людям прохладную тень, шумя гармонически своими вершинами при дуновении освежающего ветра. Их творчество вдохновенно непосредственно, их произведения проникают в душу, не возбуждая в ней никаких определенных жизненных требований, не направляя их на определенные дороги.

Но есть таланты, но преимуществу проникнутые сознательностью, вступающие в мир с определенной задачею – будить сознательную жизнь в других и, зорко следя за историею своего времени, постоянно улавливать в ней то, что отличает сознательную жизнь человека от бессознательного процесса природы. Эти таланты, проникнутые живым темпераментом, инстинктивною потребностью содействовать развитию людей, вечно вдохновляемые зрелищем общественных превращений, постоянно являются энергичными деятелями в каждом обществе, в котором под омертвевшими формами исторического строя таятся живые умственные интересы, любовь к искусству и научно-философской мысли. Эти таланты не только живут, но и проповедуют жизнь, – жизнь во чтобы-то ни стало, с вечной борьбой против всякой косности, против всех устаревших форм, давящих молодые побеги. Они носят в себе пылкое убеждение, что жить надо, что страх перед неизбежной смертью есть удел дряблых натур, что жизненная эволюция должна поглощать все наши помыслы, силы и влечения. Этим талантам, призывающим к жизни и движению, дана в удел благодарная роль, особенно в эпохи, когда, по вине исторических обстоятельств, культура данного общества замерла в своем течении… К таким немногочисленным в России талантам принадлежите вы, Петр Дмитриевич. Вы вносите элементы брожения в слегка притихшее сознание, современного общества. Ловя и воплощая в живых образах сменяющие друг друга точения русской жизни, вы обнаруживаете перед обществом его последовательные видоизменения, сочувственно отмечаете все то, что обладает силою для будущего развития. Эта блестящая черта вашего художественного таланта сделала вас в последние годы особенно ценным деятелем в текущей русской литературе. Эта черта дала вам неиссякаемую жизненную силу работать в самых разнообразных областях, повсюду возбуждая живые вопросы и горячие споры, которые сами по себе имеют большое значение для развития общественной мысли. Эта черта сделала вас и вне постоянной сферы вашего литературного служения, вне художественной беллетристики, на поприще критики и научной философии, одним из самых интересных литературных деятелей. Во всем, что вы делаете, говорите и пишете, неизменно слышится бодрый призыв к жизни, к деятельности, к освобождению умов от всякой рутины, от гнета всяких искусственных шаблонов. Мне остается пожелать вам еще долго быть свидетелем русской жизни, увидеть и художественно отметить в ней какие-нибудь новые, серьезные видоизменения в различных её областях.