Девушка с Земли

– Это огромная честь для сектора Альфа – выступать хранителем человеческой культуры, – подала голос Далмора.

Плейдон проигнорировал ее реплику. Остальные секторы всегда немного завидовали тому, что все старинные артефакты достались альфийцам.

– Каждый университет хранит данные в собственном независимом архиве, и мы постоянно сверяем информацию на предмет обнаружения ошибок. Суть в том, чтобы никогда больше не потерять наше наследие, но в уже имеющихся данных есть огромные пробелы. И часть утраченных сведений по-прежнему может находиться где-то здесь, – преподаватель кивнул в сторону руин.

– С трудом верится, что здесь что-то могло уцелеть, – заметил Фиан.

– Мы находим самые невероятные вещи по чистой случайности, – возразил Плейдон. – В прошлом году, например, обнаружили оставшийся незатопленным подвал, набитый всякой всячиной. Даже пара настоящих книг попалась. Но чаще встречаются стазисные ячейки. Когда люди покидали Землю, они не могли запросто путешествовать между мирами, уходили и не собирались возвращаться. Так и появился обычай оставлять после себя «ячейки безвременья». Земляне прятали их в своих опустевших домах, сберегая личные вещи, сувениры и записи как память о тех, кто когда-то здесь жил. Такие ячейки все еще тут, мы по-прежнему их находим. И никогда не знаешь наперед, какой клад обнаружится внутри следующей, которая нам попадется. В две тысячи триста десятом году наука и техника достигли своего пика развития. Сейчас мы опередили предков в области медицины и перемещения посредством порталов, но в остальном, увы, по-прежнему существенно отстаем.

– Земляне были настоящими волшебниками, – произнесла я. – Только подумайте, какие великолепные города они построили! Нью-Йорк, Нью-Токио, Лондон, Москва, Сердце Парижа, Берлин, Эдем… теперь все это лежит в руинах, а мы по крупицам собираем то, что осталось от знаний предков.

– Именно. – В голосе Плейдона прозвучало удивление; я заметила, что преподаватель посмотрел в мою сторону. – Большая часть студентов выстрадает обязательный предварительный курс на раскопках, уедет и больше никогда не вернется на Землю. Но, возможно, некоторые из вас почувствуют радость от обретения утраченного прошлого – или хотя бы соблазнятся деньгами, которые за это платят, – и решат продолжить здесь свою карьеру.

Его голос явственно отражал его эмоции – и теперь настал мой черед удивляться. Плейдон относился к этим бескрайним руинам былых лет, к людям, что некогда здесь жили, и к ожидающим нас открытиям точно так же, как я. У меня никогда не получалось объяснить это Иссетт или Кэндис, и даже большинство ребят из школьного исторического клуба не разделяло моей уверенности, что прошлое все еще живо, но Плейдон меня понимал. Странно было обнаружить такую же страсть к доистории в крысе.

Мы еще долго стояли и молча размышляли каждый о своем. Наконец Плейдон снова заговорил бодрым голосом:

– Завтра работаем в секторе двадцать два, отправимся на раскопки вон по той трассе. – Он указал на ряд светящихся меток, уходивший вглубь руин.

Затем достал свой файндер, какое-то время с ним повозился, и через миг в воздухе перед нами повисла миниатюрная модель раскопок Нью-Йорка. Плейдон максимально увеличил изображение и навел резкость. Теперь мы увидели дорогу, пролегающую между руинами зданий.

– Вот здесь мы завтра и пойдем. Я получил это изображение из базы данных командного центра. Так выглядела местность во время последней аэрофотосъемки примерно десять месяцев назад. Мы можем рассмотреть ее в разных вариантах: как двумерное изображение, так и объемное, с разметкой опасных участков.

Картинка изменилась. Теперь она была испещрена квадратиками красного, желтого и зеленого цветов.

– Как всегда, – объяснил Плейдон, – зеленые сектора хорошие, в красных вас поджидает опасность, а в черные доступ запрещен. Но учтите: все эти расчеты риска – лишь приблизительные вычисления компьютерной программы. Я могу добавить информацию по тем участкам, которые уже проработаны, и они окрасятся в синий.

При этих словах несколько секторов поменяли цвет на синий. Неудивительно, что такие участки, как правило, располагались вблизи трассы.

– Обратите внимание: некоторые синие сектора мигают. – Плейдон указал на один из таких участков. – Значит, они частично разработаны, но все еще могут содержать в себе что-то интересное. Я могу запросить о них более подробную информацию. Обычно работу останавливают, если люди сталкиваются с неожиданным препятствием, но завтра мы отправимся в сектор, где группе просто не хватило времени все доделать. Они нашли одну стазисную ячейку и были уверены, что там есть еще и вторая, но не успели до нее добраться. Как правило, в таких случаях группа на следующий день возвращается, но первую ячейку нашли накануне Конца года, в последние сутки работы этой команды на Главном раскопе Нью-Йорка. Завтра мы разберем то, что они оставили. Будем надеяться, что насчет второй ячейки они не ошиблись.

«Отпад! – довольно подумала я. – Завтра мы отправимся на раскопки и, вполне возможно, найдем стазисную ячейку!»

Плейдон выключил файндер и повел нас обратно к куполу.

– Теперь вы представляете, с какими условиями вам предстоит столкнуться. После обеда потренируйтесь надевать костюмы. Я перешлю вам на файндеры все детали касательно фасонов и расценок на облипку. Если кто-то захочет ее приобрести – вечером дайте мне знать. Мы сможем оформить скидку на групповой заказ, обычно доставка занимает один день. На сегодня все, – подвел итог нашей вылазки преподаватель. – Завтра приступим к настоящей работе.

Мы направились в купол, по дороге устроив соревнование, кто быстрее выберется из бронекостюма и добежит до ванной. Я выиграла!

Глава 6

Следующим утром мы отправились на первые раскопки. Собирались снова медленно, потому что студенты все еще не приноровились к своим бронекостюмам. Наконец мы выбрались наружу, и Плейдон распахнул двери огромного складского купола, который возвышался рядом с жилым, словно старший брат. Преподаватель включил прожекторы, и они рассеяли тени и осветили просторное помещение. Здесь хранилось штук двадцать разных аэросаней – те, что стояли сзади, я даже разглядеть не могла.

– В нашем распоряжении есть несколько видов спецсаней, а также большие сани для перевозки пассажиров и оборудования. – Плейдон окинул нас взглядом. – Кто-нибудь из вас прежде управлял аэротранспортом?

Я подняла руку. В земном классе моему примеру последовали бы почти все ученики. А в этой группе – всего лишь половина. Полагаю, у крыс не так много аэросаней, как на Земле. Солнечных бурь у нас больше, и порталы блокируются чаще.

– Хорошо. – Плейдон делал пометки рядом со списком имен на своем глядильнике. – Научиться управлять санями несложно, но на первый раз постараемся, чтобы каждый делал то, что уже умеет. Ну, кто-нибудь уже водил перевозочные сани?

Я снова подняла руку. В этот раз «умельцев» оказалось намного меньше, но даже на Земле немногие способны управлять большими санями. На обычном аэротранспорте попасть в аварию можно, только если очень постараться, ведь он небольшого размера, прост в управлении и имеет противоударную защиту. А вот с перевозочными санями дело обстоит совсем иначе, учитывая их вес и инерцию. На Земле их разрешают водить только сдавшим тест, так что мало кто этим заморачивается. Да еще и возраст ограничивают: мне пришлось ждать шестнадцати, чтобы сдать экзамен. Терпеть не могу возрастные ограничения.

– Расскажите, когда и где вы управляли большими санями, – попросил Плейдон. – Крат?

– У отца. У него фирма по сбору и переработке мусора.

С разных сторон послышались смешки.

– Далмора?

– Я ездила с отцом на съемки, – ответила нам, простым смертным, дочь легендарного Вентрака Ростхи. – Иногда на площадке требовалось много оборудования, реквизита, костюмов…

– Амалия?

– На стройке, – отозвалась тихоня Амалия. – Я же из Эпсилона, уже который год их вожу.

Плейдон кивнул. Всем известно, что на планетах этого сектора строительство сейчас идет бурными темпами. Типичная шутка: желающим прошвырнуться по магазинам в Эпсилоне приходится сначала их построить.

– Джарра?

Мне показалось, или голос Плейдона прозвучал довольно прохладно? Мне это не понравилось, но ответила я спокойно и по-военному:

– Тренировочные рейсы, сэр. Перевозила людей и оборудование.

Парочка парней-гаммитов тоже умела водить большие сани. Плейдон сделал еще несколько заметок в своем глядильнике.

– Сегодня мы возьмем четверо спецсаней и двое перевозочных. Лучше иметь с собой достаточно транспорта, чтобы в случае поломки не возникло проблем. Подобное случается редко, к тому же существуют аварийные эвакуационные порталы, но дойти до любого из них в бронекостюме – нелегкая задача.

Плейдон внимательно нас осмотрел и поручил двум гаммитам управлять перевозочными санями, а затем назначил водителей на каждые из четырех специальных. Мы взяли с собой сани с сенсорами, страховочные сани и два тяжелоподъемника. Значит, работать будет только одна археологическая команда. Я понимала преподавателя, потому что даже с одной группой этих невежественных крыс у него будет забот полон рот. Но все же было обидно, что Плейдон не поручил мне вести транспорт. Неужели не мог доверить обезьяне управлять своими драгоценными санями, пусть даже самыми маленькими?

Водители осторожно вывели транспорт со склада, а остальные студенты – и я в их числе – загрузились на перевозочные сани. Оборудованы они были просто, без излишеств, вроде крыши от дождя или удобных кресел: впереди – панель управления и сиденье водителя, а за ними – огромная левитационная площадка с рядами скамеек и местом для оборудования.

Плейдон ехал на ведущих больших санях, за которыми следовали вторые, а потом – еще четверо маленьких спецсаней. Мы направились к краю развалин и двинулись вдоль трассы.

По групповому каналу раздался голос преподавателя. Те, кто ехал с ним, и так его слышали, а вот чтобы передать сообщение остальным, ему пришлось воспользоваться коммуникатором.

– Сейчас мы въезжаем на Главный раскоп Нью-Йорка, – сказал Плейдон. – Я сообщил о нашем появлении в командный центр. Эти люди следят за всеми группами на месте раскопок. Для разговоров с ними я использую специальный коммуникационный канал, поэтому вы нашей беседы не услышите. С этого момента вы должны прослушивать только групповую волну, ваш личный канал – на тот случай, если я захочу поговорить с кем-то из вас наедине – и трансляцию из командного центра, чтобы не пропустить информацию, предназначенную для всех групп.

От мысли, что мы вот-вот окажемся на Главном раскопе Нью-Йорка, я испытала радостное волнение. Летом я уже работала на Периферийном раскопе вместе со школьным историческим клубом. Впервые я попала туда в одиннадцать лет, а затем следующие два года мы посещали другие раскопки. Но я вернулась на Периферию, когда мне исполнилось тринадцать, и еще раз – в семнадцать. В этой зоне не осталось ни одной многоэтажки – все ровненько, поэтому относительно безопасно. Именно сюда приезжают на раскопки группы школьников и те, для кого археология – хобби по выходным.

Здесь вы не увидите учеников с других планет. Подобные вылазки слишком опасны, да и не желают крысы приезжать на планету обезьян. Они предпочитают остаться дома и проводить небольшие раскопки в поселениях не старше нескольких сотен лет. А вот группы из Военных школ – и даже из Военной академии – время от времени сюда приезжают. На Земле у таких студентов есть прекрасная возможность попрактиковаться в надевании бронекостюмов и управлении техникой. В то же время они еще и вносят свой полезный вклад в общее дело.

Я решила, что ничем не рискую, если расскажу группе, что была на Периферийном раскопе Нью-Йорка, потому что ребенок военных вполне мог там оказаться. А вот о некоторых подробностях моей деятельности лучше промолчать, особенно об удостоверении пилота, которое я там получила прошлым летом, потому как это уже нечто из ряда вон. Возможно, где-то за аэросанями на складе и припрятан обзорный самолет, вот только я не смогу им управлять, не разрушив легенду ДРВ.

Я слегка расстроилась из-за невозможности полетать, но воспряла духом при мысли о посещении Главного раскопа Нью-Йорка. По сравнению с этим Периферия – детская песочница. Я перелопатила горы информации и разузнала все истории о Главном раскопе – он гораздо интереснее Периферийного, и здесь спрятано намного больше стазисных ячеек. Но это место намного опаснее. Что бы вы ни делали, сюда не пускают лиц младше восемнадцати лет. Поверьте, я в свое время все перепробовала. Детям и любителям тут не место. Главный раскоп Нью-Йорка предназначен лишь для профессионалов. Я ждала такой возможности много лет, и вот я наконец-то здесь!

Плейдон пустился в объяснения:

– Мы движемся по трассе. Это так называемые свободные тропы через раскопки. Они были расчищены первыми археологическими командами сто пятьдесят лет назад. Каменные завалы на трассах расчистили, а иногда приходилось плавить некоторые валуны, соединяя их. Земля под ними устойчива и проверена на всевозможные опасности. Вы заметите светящиеся указатели по обе стороны трассы. Помните, в случае непредвиденной ситуации зеленые стрелки всегда выведут вас на короткую дорогу из раскопа. Они особенно полезны в условиях плохой видимости, например, если вдруг пойдет снег или опустится туман.

Все студенты рассматривали руины. Мы проезжали мимо потемневших рядов стен: некоторые из них заканчивались на уровне головы, а другие все еще возвышались на несколько этажей. Кое-где выпирали разбитые остатки полов. Вокруг лежали громадные куски цемента, словно позабытые игрушечные кубики, раскиданные обиженным ребенком-великаном, а у стены осталась огромная балка, порыжевшая от ржавчины, что копилась долгие годы.

– Здесь мы и остановимся, – объявил Плейдон по общему каналу, стоило нам доехать до местности поровнее. – Припаркуйте сани с этой стороны трассы на случай, если другим группам понадобится здесь проехать.

Я внимательно осмотрела нашу рабочую площадку. Группа, работавшая до нас, очевидно разрушила все опасные конструкции. Какая жалость! Взрывать стены так клево! Кажется, я даже догадалась, где они нашли стазисную ячейку. Вон там расчищенное пространство с углублением в центре – именно так хороший разметчик выкопал бы ячейку.

– Итак, – начал объяснять Плейдон, – в археологической команде существует пять ролей. Руководитель группы заправляет всем, так что, по понятным причинам, эту должность займу я. Остальные – это разметчик, страховщик, поисковик и грузчик. У разметчика самая опасная задача, потому что он единственный заходит в раскоп. Такие люди руководят работой на месте, решают, как расчистить завалы, ставят метки на камнях и направляют операторов подъемного оборудования.

Мне было известно все о разметчиках, потому что я всегда занимала эту должность в школьном историческом клубе. Правда, не с самого начала, потому что мой учитель истории наотрез отказался поручить такую ответственную работу одиннадцатилетке и отправил меня управлять тяжелоподъемником. Это, конечно, лучше, чем ничего, но мне пришлось ждать желанной должности два долгих года. Было так обидно смотреть, как разметкой занимается кто-то другой, а уж тем более следовать его инструкциям, особенно когда они ошибочны. Тем не менее я стала разметчиком в тринадцать и с тех пор всегда занимала эту должность.

Я и сейчас жаждала стать разметчиком, так как много лет трудилась, чтобы приобрести нужные навыки. Пусть я обезьяна, но все равно замечательный разметчик, и, если мне дадут шанс, Плейдон в этом убедится. Я переживала: а будет ли у меня вообще такая возможность? До меня дошла суровая истина: преподаватель не поручил мне вести сани и точно так же может не назначить разметчиком. Плейдон способен даже приказать мне оставаться на перевозочных санях и наблюдать за остальными не только в этот раз, но и во время других вылазок. И что мне тогда делать? Я же сойду с ума, день за днем наблюдая за студентами и ничего не делая.

Я не смогла бы возмутиться из-за дискриминации в среде нормалов и бросить курс. Я собиралась так поступить только после того, как докажу, что ничем не хуже их. Тогда моя затея завершится успешно. А если сделаю нечто подобное сейчас… То мне придется признать поражение.

– Следующее назначение – страховщик, – продолжал Плейдон. – Разметчик работает в опасных условиях, так что задача страховщика – обеспечить его безопасность. В ваших бронекостюмах сзади есть точка крепления. Проведите линию между лопатками, найдите место посередине – это она и есть. Страховщик направляет на эту точку на костюме разметчика страховочный луч. Мы часто называем его «спасательным тросом» – это понятие пришло к нам из доистории. Если вы видите, что разметчик сейчас ударится о камень, упадет в подземную дыру или им хочет полакомиться медведь, то ваша задача – с помощью закрепленного луча поднять напарника на безопасную высоту. Иногда от страховщика требуется молниеносная реакция.

Если мне доведется занять место разметчика, то, чувствую, со страховщиком возникнет проблема. Разметчик должен быть уверен в человеке, держащем другой конец спасательного троса, чтобы спокойно сосредоточиться на работе. Я здесь сама по себе среди кучки крыс, и доверять кому-то из них свою жизнь ой как не хочется. Но выбора нет. Либо это, либо придется наблюдать, как кто-то другой занимает желанную должность, а уж такого я точно не потерплю.

– Обычно назначают всего одного разметчика на конкретную территорию, – продолжал объяснять Плейдон, – потому что несогласованность действий двух разметчиков крайне опасна. Следовательно, и страховщик будет всего один. Еще одного человека, как правило, ставят на работу с сенсорными приборами. Он сканирует площадку на предмет опасных участков и, может быть, интересных находок вроде стазисных ячеек. Заметив какую-то неприятность, поисковик жмет тревожную кнопку, и страховщик быстро вытаскивает разметчика. И, наконец, один или несколько человек занимаются тяжелоподъемниками, которые с помощью лучей передвигают отмеченные камни. Большая часть нашего оборудования произведена военными, но такие подъемники обычно используются на стройке. И сегодня двое из вас будут ими управлять. Вопросы?

– Хм, я не понимаю… Я бывал на раскопках в Асгарде и… там все было иначе. Мы пользовались сенсорами, чайными ложками и маленькими кисточками, – нерешительно промямлил один из парней-гаммитов.

Несмотря на одолевшую меня нервозность, я не сумела сдержать смех.

– Что ж, – отозвался преподаватель, – там было немного по-другому. Если вы нашли очень редкое место с кучей драгоценностей, а времени – вагон, то можно и так поработать. На Земле ситуация иная. Вы не поверите, сколько здесь разрушенных городов! И мы ничего не накопаем в Нью-Йорке чайными ложками. К тому же у нас не хватит ни людей, ни времени. Только взгляните на это!

У меня не было нужды «на это» смотреть. Я все еще посмеивалась над мыслью, что можно раскапывать Нью-Йорк чайными ложками.

– «Когда б полгода семь девицВ семь швабр песок мели, —Прикинул Морж, – тогда б ониУправиться смогли».

Это произнесла Далмора, и я понятия не имела, с какого перепугу она вдруг вспомнила о моржах.

К моему удивлению, Лолия продолжила:

– «Едва ли, – Плотник отвечал,Сронив слезу в пыли»[2].

– Прошу прощения? – переспросил Плейдон.

– Это старинное стихотворение, – пояснила Далмора.

– Льюис Кэрролл, – подхватила Лолия. – Он потрясный! Моя школьная специализация – искусство речи.

– Понятно. – Судя по тону, преподаватель так же сбит с толку, как и я. – Ну, у нас нет времени на чайные ложки. Исследовать даже один город – колоссальная задача, а таких городов тысячи. Время работает против спрятанных сокровищ – даже у стазисных ячеек есть срок службы, так что нам нужно достать все, что сможем, пока не стало слишком поздно. Поэтому давайте приступим, – подытожил Плейдон. – Пятеро из вас будут заниматься делом, а остальные – сидеть на перевозочных санях и внимательно наблюдать. Кто хочет занять опасный пост разметчика?

Вот мой шанс. Я тут же подняла руку и быстро посмотрела вокруг, чтобы увидеть конкурентов. Но таких не нашлось. Больше никто не поднял руки, так что Плейдону не удастся меня проигнорировать, верно? А если он все же откажется, то все станет ясно: девчонке-обезьяне никогда не дадут шанса, что бы ни случилось, поэтому я могу сразу паковать вещи и уезжать.

– Ладно, – без особого восторга согласился Плейдон, – Джарра будет разметчиком.

Ура-а-а! Я разметчик!

Преподаватель достал из ящика с оборудованием маркер и левитационный ремень и протянул их мне.

– Это маркер, Джарра. Он выжигает электронную метку на камнях. Постарайся выбирать…

– Я знаю, сэр, – заверила я. Застегнув ремень, я проверила настройки маркера и закрепила его на поясе.

– Помни, что левитационный ремень удерживает тебя на определенном расстоянии от земли, но когда поверхность смещается…

– Я знаю, сэр, – повторила я.

– Тебе следует подойти к страховочным саням и подождать, пока страховщик…

– …зафиксирует точку крепления. Да, сэр. – Я активировала свой ремень и подлетела к страховочным саням.

Одна из дополнительных прелестей разметчика – вы получаете левитационный ремень, так что не нужно бродить по трассе. Создавая эти тропы, люди разгребли завалы, но поверхность не стала такой же ровной, как в поселениях. Идти по трассе всегда очень трудно.

После того как я умчалась, Плейдон тяжело вздохнул и продолжил говорить по групповому каналу:

– Кто-то уже работал с тяжелоподъемным оборудованием?

Пока я нетерпеливо ждала возможности хоть что-нибудь сделать, отбор кандидатов продолжался. Я с ума сойду, если придется слушать эту бесконечную болтовню. Я работала на Периферийном раскопе Нью-Йорка с одиннадцати лет. И семь долгих лет ждала возможности поработать на Главном раскопе. И вот теперь я наконец здесь, а приходится стоять и выслушивать объяснения Далморы о том, что она умеет обращаться с видеооборудованием, болтовню Фиана о том, как он помогал устанавливать машины в солнечной обсерватории, и бормотанье Крата о подъеме мусорных контейнеров.

Я хотела крикнуть им всем: «Слушайте, вы, недалекие нормалы, вы стоите на раскопе. Давайте-ка заткнитесь и копайте!» Но я этого не сделала. Я отчаянно хотела сохранить за собой место разметчика, так что нужно выглядеть и вести себя хорошо. Я знала, как это работает. Это проверка. Если я не справлюсь, Плейдон заменит меня кем-то другим. Справлюсь хорошо – стану постоянным разметчиком.

Обычно я чувствовала себя уверенно. У меня большой опыт, в отличие от других. Я должна была выглядеть впечатляюще, но сейчас скорее напоминала комок нервов из-за своей «обезьяньей» проблемы. Даст ли мне Плейдон шанс? С самого моего прибытия он заставлял меня демонстрировать военные навыки и знания, пытаясь выставить дурой перед всем курсом, но мы заключили временное перемирие, поясняя студентам, как надевать бронекостюмы. Это уж точно мне зачтется.

В мою пользу работало и кое-что еще. Возможно, преподаватель и не в восторге от обезьян, но только полный идиот поменяет хорошего разметчика на неумеху. Это всего лишь подготовительное отделение, а не исследовательская группа, но нашему курсу все равно необходимо отыскать как можно больше стазисных ячеек. В каждой из них, вероятно, найдутся жизненно важные сведения или артефакты. Любое полезное открытие не только помогало всему человечеству, но и щедро оплачивалось. И хотя мой школьный исторический клуб выбирался только на Периферийный раскоп, мы все равно смогли оплатить все текущие расходы с помощью нескольких щедрых выплат за найденные вещи. Курсы университета Асгарда также должны сами заботиться о финансировании.

Плейдон наконец поручил Амалии и Крату управлять подъемниками, а гаммита по имени Джот поставил по ту сторону моего страховочного троса. Далмора же будет помогать руководителю группы с сенсорными приборами. Нашему наставнику пришлось взять на себя роли и поисковика, и руководителя, потому что работе с сенсорами быстро не научишь.

Когда он распределил всех по нужным саням, то еще целую вечность объяснял студентам, как управлять техникой. Потом мы раскинули сенсорную сеть, что тоже заняло кучу времени, потому что Плейдон показывал, как установить сенсорные колышки, и сам установил все четыре. И все это время я с напряжением ждала возможности проявить себя.

И наконец Джот закрепил страховочный луч на моем костюме. Каждый раз, как на спине фиксируется точка крепления, у меня появляется странное ощущение между лопаток, словно в этом месте зудит от нестерпимого желания почесаться. Если я доверяю своему страховщику, то неприятное ощущение быстро проходит. А вот если моя жизнь зависит от крысы-новичка, то, думаю, я не избавлюсь от этого чувства. По правде говоря, оно становилось все сильнее. Я долго ждала возможности стать разметчиком на Главном раскопе Нью-Йорка и наконец им стала, но придется быть крайне осторожной. Зуд подсказывал, что на моего страховщика полагаться нельзя.