Впереди веков. Историческая повесть из жизни Леонардо да Винчи

Лицо нотариуса покрылось мертвенной бледностью; глаза остановились в немом ужасе, и, забыв, что это – только картина, он начал креститься и пятиться к дверям, а потом изо всей силы пустился бежать по улице. На повороте его остановила чья-то сильная рука, и молодой смеющийся голос произнес:

– О отец, я не знал, что так напугаю тебя… Прости, но я достиг, чего хотел: она возбуждает ужас. Успокойся же: ведь это только картина, не более. Вернемся ко мне за нею: ты же сам заказал мне ее.

Синьор Пьеро, вытирая пот, обильно катившийся с его лба, пошел за сыном и, вместо ужаса, почувствовал восхищение перед дарованием юноши.

– Да, но ведь не могу же я от дать ее этому простофиле Джованни?.. Ну, ладно, – проговорил он через минуту, лукаво улыбаясь, – так я и отдам ему! Найду что-нибудь другое!

И нотариус купил в лавчонке старьевщика другую вывеску: на ней было изображено пылающее сердце, пронзенное стрелой. Джованни остался очень доволен этим подарком.

– Эх, ваша милость, – сказал он с чувством, любуясь вывеской, – и это работал наш маленький синьор Леонардо! Сейчас видно мастера: ишь как намалевал и стрелу и сердце! Недаром я всегда говорил, что из мальчика выйдет прок!

А страшное чудовище молодого художника в это время было уже продано нотариусом флорентийским купцам за 100 дукатов. Впрочем, купцы не остались в убытке, перепродав скоро картину миланскому герцогу втрое дороже.

V. Предложение Лоренцо Великолепного

Сумрак вечера надвигался. Леонардо сидел в мастерской учителя, погруженный в глубокую думу. Боттичелли читал ему книгу, и голос его звучал вдохновенно и страстно. Леонардо смотрел пристально, не отрываясь, в одну точку, и, когда Боттичелли опустил книгу, он не переменил позы.

– Я вижу Беатриче, – сказал он как-то странно, загадочно, – вот она, Сандро! Вот это неземное блаженное существо дантовского рая!

И Леонардо торопливо набросал рисунок на бумаге. Из-под его угля выходило странное существо, но замечательнее всего в этом существе были глаза, далеко отставленные друг от друга, с мечтательным неземным взглядом…

– Что она видит, Сандро?

– Она видит Бога, – отвечал убежденно Боттичелли.

Образы дантовской «Божественной Комедии» теснились в душе Леонардо беспорядочным роем. Давно уже Сандро ушел со своей любимой книгой, а Леонардо все сидел, глубоко задумавшись над бумагой, и делал наброски. В голове его родилась другая картина из того же Данте – «Воскресение Христа».

Картина вышла прекрасной, хотя и страдала исторической неточностью и несогласием с евангельским текстом. Для современного вкуса может показаться весьма странной идея сделать свидетелями воскресения Христа лиц католического духовенства в дьяконском облачении и благочестивую христианку, весьма мало похожую на женщин, сопутствовавших Христу. Но Леонардо взглянул на это иначе. В лице Христа он изобразил воплощение христианской идеи и хотел показать, что евангельское сказание о воскресении можно применить ко всякой эпохе, когда только существовали искренно верующие в это событие. Впрочем, в то время такие погрешности против исторической правды не казались странными: у всех великих итальянских художников мы видим то же самое. Лучшей частью картины является образ святой Лючии. Лицо ее, резкое, почти грубое, некрасиво, но чудное выражение глаз заставляет забывать это. Глаза святой Лючии – глаза мученицы, одухотворенной беспредельной восторженной любовью к Христу, которая заставила ее без трепета идти на смертную муку. Другая прикрытая фигура – патрона Винчи-Леонардо, выражающая твердую веру и радость. «Воскресение Христа» находится в Берлинской картинной галерее.

Теперь Леонардо был далеко не тот мальчик, который помогал когда-то учителю написать ангела для «Крещения Господня». Художник много пережил, многому научился. Целый ряд путешествий по Италии принес ему много пользы. Его тетрадки и альбомы были испещрены многочисленными набросками и заметками. Из рисунков сохранилось немного, но и по ним мы можем достаточно ясно судить, с какой тщательностью изображал Леонардо все, что обращало на себя его внимание: фигуры животных, деревья, от дельные листья кустарников, травы, различную утварь… Эти подготовительные работы принесли художнику много пользы. У Верроккьо Винчи пробыл после окончания учения еще около пяти лет.

На вилле Кареджи, около Флоренции, жил широкой жизнью Лоренцо Медичи, прозванный Великолепным. В его роскошном дворце пиры сменялись пирами; аллегорические процессии, устраиваемые лучшими художниками Флоренции, сменялись блестящими турнирами, гремевшими далеко за пределами Италии. На эти турниры съезжались все знатные гости итальянских государств, вельможи, герцоги, рыцари из далеких чужеземных стран.

Рисунок Леонардо да Винчи

Леонардо не пропускал турниров. Он любил этот блеск и шум, любил красоту, отвагу сражавшихся рыцарей. Он наслаждался зрелищем красивых движений, сверканием стальных лат и горящих отвагой глаз; он любовался лицами прекрасных дам, смотрящих с высоты своих почетных мест на бьющихся во славу их рыцарей; он любовался этими лицами, оживленными выражением то страха и скорби, то жгучего любопытства, то беспредельного торжества. И Леонардо неизменно вынимал свою верную спутницу – записную книжку – и заносил в нее портреты рыцарей и дам.

Еще в то время, когда Леонардо был учеником Верроккьо, он увлекался празднествами, устраиваемыми могущественным Лоренцо. Особенно памятен был ему знаменитый турнир, на котором участвовали все красивейшие юноши Флоренции. На этом состязании Лоренцо гарцевал перед прекрасной Лукрецией Донати, а покойный брат его, Джулиано, в серебряной кольчуге и шитом серебром и жемчугом костюме, в шапочке, осыпанной драгоценными камнями, красовался на своем горячем коне перед прелестной Симонеттой, которая была тогда ему дороже самой жизни… И Леонардо с увлечением нарисовал красавицу Симонетту и ее рыцаря – красавца Джулиано, который скоро пал жертвой кровавого заговора.

Во Флоренции, как и во всех итальянских городах того времени, между знатными фамилиями, желавшими первенствовать, шла вечная упорная борьба. Флорентийская фамилия Пацци давно уже враждовала с родственной ей фамилией Медичи и оспаривала у последних власть и могущество в родном городе. За эту вражду пришлось первому поплатиться жизнью Джулиано Медичи, когда-то изображенному Леонардо в момент высшего счастья: он пал, пронзенный кинжалом в сердце в храме Санта-Мария дель Фьоре во время обедни. Тяжело раненный Лоренцо укрылся тогда в ризнице, и это спасло его. После заговора флорентийцы пришли в неописуемую ярость. Имя Медичи сделалось для них священным.

– Смерть собакам Пацци! Смерть гнусным заговорщикам! – стоном стояло над городом.

Городской совет объявил 400 смертных приговоров. Заговорщики были подвергнуты пытке и повешены. Самый смелый из них, Бернардо Вандини, бежал в Константинополь, но был выдан султаном и казнен. И Леонардо, присутствовавший при казни, занес страшную картину в свою записную книжку.

Заговор Пацци только усилил могущество Лоренцо Великолепного, окружил его ореолом чего-то священного. Он употреблял все усилия, чтобы поддержать свое значение. Блеском двора он рассчитывал ослепить своих сограждан, прогреметь во всех христианских землях и показать народу свою благость и свое могущество. Лоренцо хотел доказать республике, что он необходим ей как правитель, и мало-помалу, распуская тонкие сети политической игры, стать неограниченным монархом Флоренции. С одной стороны, покровительствуя науке и искусству, собирая вокруг себя все, что было замечательного и талантливого, Лоренцо старался приобрести преданность лучших людей страны; с другой стороны, устраивая многочисленные празднества для простого народа, он покупал его рабскую покорность. Он окружил себя таким ореолом величия, что заставлял невольно преклоняться перед собой. Этот гениальный честолюбец, просвещенный тиран, и все-таки тиран, тонко и ловко забирал в свои руки независимость и свободу Флоренции. И таким образом он являлся настоящим монархом свободной республики. На вилле Кареджи постоянно принимались блестящие посольства; к Лоренцо стекались итальянские и немецкие вельможи, князья, герцоги; ему присылались богатейшие дары из от даленных государств Востока. Раз посольство от восточного султана преподнесло в дар Лоренцо Медичи множество драгоценных подарков и в числе их жирафа и прирученного льва. Лоренцо, любивший блеснуть перед толпой, устроил на городской площади оригинальную охоту. Дикие кабаны, лошади, быки, собаки, лев и жирафа, выпущенные на свободу, должны были вступить в смертельный бой… На знаменитый маскарад «Торжество Камилла», на который съехалось множество кардиналов, Лоренцо хотел достать у папы слона, но тот, вместо слона, занятого в это время в другом месте, послал Медичи двух леопардов и барса. При этом папа весьма сожалел, что его сан не позволяет ему явиться на это великолепное зрелище.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Муштабель – палочка с шишечкой на конце для поддержки руки во время работы художника. – Здесь и далее примеч. авт

2

Картина эта находится теперь в Флорентийской академии художеств.

3

Медуза – в древнегреческой мифологии одна из трех Горгон, сестер-страшилищ; вместо волос на голове у Медузы вились змеи, а взгляд ее превращал в камень все, с чем встречался.