Время Скорпиона (сборник)

Иосиф

Ну, вот и я, Nataly. Добрый день.

А теперь к нашей, скажем так, дискуссии. Общение на расстоянии действительно приводит к некоторым недоразумениям. Короче говоря, Ваша интерпретация моей реакции на «мазерати» и иже с ними даже близко не лежит к истинной причине моего сарказма. Может, я Вас этим несколько расстрою, но ни Ваш чудак с букетом в зубах, ни его палисандровые аппликации меня не интересовали. И даже мой слегка ядовитый скетч по поводу падкости женщин на всякие «примочки» не был основной причиной моей, честно говоря, легкой разочарованности. Я не люблю агрессии. Делал людям больно когда-то. Именно от надменной агрессивности. Кичился в молодости интеллектом. Пока не дошло, что это демонстрация собственных комплексов. Взрывами гнева страдаю и сейчас, но куда реже. Я далек от мысли утверждать, что Вы в принципе агрессивный человек, но все эти национальные комментарии… Я встречал людей, которых бессовестно «кидали» армяне, видел в Москве дикую поножовщину татар с цыганами, нас с женой игнорировал в таллиннском ресторане плебей кельнер (там я действительно впал в бешенство), а здесь слышал, как двум русско-немецким переселенцам в спину послали: russische Schweine – русские свиньи. Они вечером прогуливались в тренировочных синих рейтузах (пом ните, продавались такие в советские времена?). Но именно они хотя бы пару книг прочитали, благодаря совдеповскому образованию, а даже средний немец (француз, португал, да кто угодно, об американцах и говорить нечего) думает, что каталог «Товары – почтой» – это книга. Я здесь на себе ни разу не почувствовал, хотя по глазам видел: хочет гавкнуть, но глотает. Так что у меня на все эти национальные комментарии аллергия. В Армении 98 процентов армян, мы ко всем снисходительно относимся, к самим себе и даже к господу Богу. А что нам, мы самые древние христиане на земле… Так, все – стоп. Не обессудьте, это не обвинение, а объяснение. Каждому свое… У меня сложилось впечатление, что у Вас синдром соперничества: «соперник, друг, возлюбленный» – уже второй или третий раз. Ах, сударыня Наталья, если Вы считаете меня соперником, то я лучше поскорее сложу оружие – так и заколоть недолго, ненароком.

P.S. И не сердитесь, а напишите уставшему Скорпиону милое кокетливое письмо без всяких там объяснений к вышенаписаному

P.P.S. Устал, сударыня, прощаюсь… видите, какое объемное письмо, после некоторого перерыва… А, что-то еще хотелось сказать? Ну, в другой раз… чувствую себя китайцем на рисовом поле. Знаете, по рисинке, по рисинке, метр за метром, целый день.

Nataly

Здорово Вы меня… я хотя бы с мыслями должна собраться, чтобы не отвечать с налету… а то опять… чего-нибудь напишу…

Иосиф

Nataly, отнеситесь к моему письму философски, а к себе не очень серьезно. И сделайте одолжение, перечтите последний абзац моего письма… на него как раз не жду ответа. На этот раз мне достаточно, что Вы его прочли.

* * *

Январь 2009 года. Клиника

– Алло, Осик дорогой, как ты? Каринка сказала, что все хорошо, врачи довольны. Я с ней позавчера говорил после операции. Она сказала, что через пару дней можно уже тебе позвонить… Ну, как ты? Немного отошел?

– Колюня, привет. Да все ничего, нормально, вроде прихожу в себя. Врачи действительно полны оптимизма – это радует… Ты же знаешь… – я здоровый парень, серьезнее насморка ничем не болел… Спина – проблема, но это уж моя вина, а откуда вдруг такая пакость – ума не приложу.

– Ну, ладушки, будем надеяться, что все позади. Долго ты в клинике пробудешь?

– Сейчас недели две, наверно, а потом – химиотерапия, и в марте – на месяц в сана торий. Хорошо, что с перерывами, хоть как-то с делами разберусь. От каких-то заказов придется отказаться, студентов моих кому-то пристроить… ну а что уже в печати, смогу, может быть, закончить и сдать.

– Как там у тебя условия? Карина с тобой?

– Условия потрясающие, но лучше сюда не попа дать. Каринка все три дня здесь была, сегодня утром уехала. В выходные приедет, хотя это и не нужно. У хаживают за мной, как за принцем крови… Но это не оттого, что я такой прекрасный, а просто за всеми такой уход.

– Отрадно слышать. В Москве это проб лема, вот уж здесь точно лучше не попадать в больницу. Ну не буду тебя утомлять, через пару дней позвоню. Отдыхай, набирайся сил… Я очень рад, что ты молодцом… Обнимаю.

– Спасибо, Колюнчик, и я тебя обнимаю.

* * *

Nataly

А я-то уж было собралась отвечать именно на последний абзац Вашего письма, а все остальное пока просто принять к сведению… Про рисинки – спасибо, а в глубине души тихонечко себе говорю: но ведь если мой собеседник это делает, значит, ему это все-таки нужно?

Даже в мыслях не держала Вас за соперника! Отдаю пальму первенства безоговорочно. В эпистолярном жанре мне трудно с Вами тягаться. Не лишайте же меня, Иосиф, своего общения! Ваши письма для меня, как глоток чистого воздуха. Отрезвляющие и мудрые, жестокие и ироничные, насмешливые и откровенные, язвительные и добрые… Среди всего мусора, что ежедневно приходит на мой почтовый ящик, они как легкое касание пальцами клавиш старинного рояля, как музыка, тих онько звучащая в ночи, как невесомое прикосновение губ, шепчущих: «А сейчас помолчи немного, просто послушай, что я скажу…»

Спасибо… Редко кто мне говорит такие вещи, хотя я их заслуживаю. Я не агрессивна, честно-честно! На самом деле я очень романтична и сентиментальна, что старательно пытаюсь скрыть, опасаясь показаться смешной и наивной.

Ну вот, опять не получилось ничего кокетливого, разве только локон, накручиваемый на тонкий палец.

Иосиф

Конечно, Вы заслуживаете всех этих рисовых полей, милая Nataly…

Спасибо за откровенность, но неделя сложно началась, пока до приличествующего письма не дотянусь, мозги другим отягощены.

Не обращайте внимания и пишите мне, Nataly.

Nataly

Когда я учила португальский, то с удивлением обнаружила, что слова «ад» и «зима» отличаются здесь только одной буквой. Это настолько совпало с моим ощущением зимы… Зима – просто мертвое время для меня. Все мысли только в ожидании весны.

И вообще – многое пришлось принимать и понимать по-новому, но я знала, что здесь меня никто не ждет. Сама решила уехать, и самой приходится расхлебывать заваренную кашу. Если бы пришлось сделать это повторно, не знаю, рискнула бы или нет. Одиночество – тяжелая штука, но порой она приносит столько возможностей реализоваться. Заняться тем, что от нехватки свободного времени и боязни выглядеть смешной никогда не получалось прежде.

За окном мелкая морось, ветер и Вертинский в наушниках…

Кофе-пауза закончилась, поработаю еще немного… может быть, потом напишу что-нибудь более оптимистическое…

Иосиф

По поводу зимы у меня то же самое. Южанам это противопоказано. Понятие «холодно» переходит из физического состояния в психологическое. Хотя, как Вы Питер вспомнили как-то, так я Москву Коломенское, слепящий снег… Это нужно иног да, как баланс, но не постоянная мерзлость, слякоть и серое давящее небо.

Вам повезло: Вы полюбили свою, как говорят немцы, «выбранную родину». Все правильно – эмиграция учит, я научился в Германии жесткости в работе, но принять ее, как Вы приняли Португалию, было сложно. Слишком велика разница между моим менталитетом южанина и северным, в частности немецким. К тому же там, где я живу, армян, да и каких-либо эмигрантов моего круга, практически не было, так что как в холодную воду головой… Не зная языка и духовной структуры местного люда… С немецким, несмотря на всю его сложность, оказалось проще, для меня это был вопрос чести – через три года я уже преподавал корпоративный дизайн. С менталитетом оказалось сложнее. Хотя все милые, вежливые…

Nataly

Два года назад была в Париже. В двух шагах от отельчика на Монмартре маленький армянский магазинчик. На рецепшен сразу предупредили, что там говорят по-русски и с удовольствием общаются с хорошенькими женщинам. Хозяйка, очень красивая дама за пятьдесят, и два ее сына. Действительно обаятельные молодые люди.

Снабдили меня картами, схемой метрополитена и даже провели экскурсию по вечернему Парижу с заходом в маленький армянский ресторанчик своего родственника. С ними было очень легко, очевидно, это и есть менталитет южанина…

Nataly

Здравствуйте, Иосиф!

Как Ваши дела? Или совсем не дают возможности для общения?

Иосиф

Здравствуйте, Nataly!

Упрекаете? Напрасно. Вот немного освободился и сразу пишу Вам. Кроме всех тягот жизненных – совершил непостижимое: разобрался с бумагами всяческого происхождения. Заняло целую неделю! Вот такой архив накопился за семнадцать лет жизни в этом городе. По сравнению с этим уборка и стирка были увеселительной прогулкой. Когда закончил, сверху спустились два ангела, поразились и предложили нимб последней модели – отказался. Во-первых, сам себя знаю, чего высовываться, во-вторых, работать неудобно – в мониторе отражается. У меня сейчас серьезная дилемма: писать серьезно или нет? Ну, так, самую малость, на большее ни прав, ни претензий не имею… Я мудрый и обуглившийся на своих ошибках Скорпион, знаю, что вы, женщины – это нечто. Люблю я вас, но дозированно, поскольку все остальное заканчивается кровопийством. Причем чисто женским, хотя в результате – она всегда невинная жертва.

Nataly

Не льстите себе! Ангелы были либо падшими, либо слепыми. Нимб?! А крылья? Больше всего Вы напоминаете мне Воланда, мессир. Может, в этом и заключается секрет Вашей молодости и мудрости?

А что касается Ваших опасений… Я стараюсь не давать свободы своим чувствам, не умею их дозировать, поэтому не хочу доводить ситуацию до того, чтобы она «заканчивалась кровопийством».

Иосиф, я помню все Ваши письма, у меня отменная память: «Не старайтесь отстаивать свою женскую независимость, Nataly, мне она, во всяком случае, не понадобится» – и это я тоже помню, давно я ничего подобного не слышала. А как иногда хочется забыть про всю эту самонадеянность и самоуверенность, за масками которых проходит вся жизнь. Хочется на деть туфли на высоченной шпильке и знать, что тебя поддержат и проведут по тонкому мостику за руку не дав покачнуться… Хочется зажечь свечи, заварить крепчайший кофе и в молчании посидеть за столом на уютной кухне… И не потому, что сказать нечего и все уже переговорено, а потому, что все и так понятно без слов. По-моему, самое большое взаимопонимание возникает тогда, когда можно молчать, находясь рядом с близким человеком и не испытывать при этом скуки и неловкости, а только безграничное доверие, любовь и нежность…

Иосиф

Вот мы юбилей проморгали: сотое письмо? Уму непостижимо. Интересно, кто его написал, я или Вы?

Nataly

Сто писем!!! Это просто невероятно для меня, думаю, и для Вас тоже… Я так боюсь потерять это удовольствие нашего общения! Сотое было Ваше. Пару раз возникало желание Вам позвонить, просто услышать Ваш голос, но что-то останавливало… Кстати, почему Вы думаете, что я хочу жить воспоминаниями?

Иосиф

«…почему Вы думаете, что я хочу жить воспоминаниями?» А с чего это Вы, во имя всех моих рисовых полей, думаете, что я так думаю? Где это Вы вычитали? Зря я стараюсь? А «…полные чувственности письма…»? Это Ваше… нечего удивленно бровки поднимать. А что? Мне понравилось… А я, душа Наталья, стилистически точен, а когда утрирую, не перегибаю. А все, сударыня, от любви и уважения к адресату, к Вам то бишь. Захотелось – позвоните 0049… Все гениальное просто. А я этому гениальному буду очень рад.

Nataly

«А с чего Вы, во имя всех моих рисовых полей, думаете, что я так думаю? Где это Вы вычитали?» В Вашем письме, разумеется. Мессир, отдаю должное Вашему интеллекту, но мы оба умеем читать между строк и обращать внимание на детали, которые кем-либо иным были бы пропущены…

Nataly

Милейший Иосиф!

У нас дожди и «фаду» под белое вино с жареными каштанами… все признаки португальской зимы. Да и Вы пропали…

Иосиф

Ездил в Мюнхен, подруга защитила докторскую. Отошел душой. Собрались в основном армяне, устроили типичный ереванский шухер: бредовая смесь из музыкального коктейля армянских песен и джаза, из граничащих с идиотизмом интеллектуальных тостов и пары тысяч новых анекдотов, ни одного не запомнил… И безумного количества вкуснейших б люд, изготовленных деланно недовольными армянскими кокетками, смертельных обид на пять минут и еще более коротких флиртов. Пара затерявшихся среди нас немцев, согнувшихся под нашим энергетическим полем, никак врубиться не могли, как можно в этом диком шуме и хохоте что-либо понять. Можно, сказал я одному. Если сделать ему переливание крови и по держать на тридцатипятиградусной жаре, ну, скажем, лет пятнадцать. Он меня не понял, хотя сделал вид.

Так что – оттянуло. На какое-то время хватит. А сейчас снова – неоплаченные счета и вежливые выяснения отношений с клиентами. Вы знаете, Наталья, что все суета сует и томление духа. А впрочем, это зима. Настроение меняется – любая капризница позавидует. Мне серое небо противопоказано.

Nataly

Все перепутано в этой Португалии… ни зимы тебе со снегом, ни осени с ее долгожданной депрессией, которая свойственна всем разумным представительницам прекрасной половины. У меня депрессия началась после непрекращающейся череды новогодних праздников… Не знаю, что накатило, почувствовала себя сорокадвухлетней, хотя раньше больше двадцати пяти себе не позволяла! Ну да Бог с ним, все это временно… Уже завтра синоптики обещают небывалые холода, идущие к нам из Европы, придется пить горькую для согрева и закусывать горячими закусками, по рецепту профессора Преображенского… А это так бодрит! А еще окунуться с головой в работу и терпеливо ждать весны, которая уже на под ходе… Не пропадайте, Иосиф, глядишь, вместе и доберемся до весны…

Иосиф

Ну-ну, выше прелестную голову, умница Наталья!

Я тоже никак не выползу из построждественско-новогодней апатии. Голову вроде выпростал, а другие конечности увязли. Хотя вроде все хорошо. Работать-то надо… по этому поводу переговоры, и большей частью – приятные, если все получится, конечно. Автосалон в Женеве опять же… ездил с дочкой.

Вчера в джаз-клубе был «горячий» концерт. Ребята выложились на все сто. Настроение поднялось несказанно. А после восторженная дура-красотка ляпнула глупость… и как серпом по голове. Утолите душу скорпионову, да неприкаянную, прелестница Наталья, расскажите, что не жалко.

Nataly

Ах, милейший Иосиф!

Ну не скрыть Вам Вашу «ангельскую» скорпионскую сущность в эпистолярных экзерсисах, весь сарказм и ирония проявляются с лучшей стороны: «восторженная дура-красотка»… Обидно, что почему-то этот стереотип так прочно укоренился в сознании половины человечества, не всегда обоснованно считающей себя сильной… Сразу же начинаешь думать, а что лучше в глазах уверенного в себе «мачо»: красотка или умная? А про себя-то точно знаешь, что сама пока еще и то и другое… И некому провести за руку по тонкому мостику…

А женевское небо более приветливо, чем эрфуртское?

Иосиф

Рад был прочесть Вас, душа На талья! В Женеве было солнечно и на удивление тепло. Но у дочки разболелось горло, так что мы промчались по Автосалону галопом, коротко заглянули на стенд, который я оформил, а оставшееся до ночного экспресса время лечились горячим супом и какао вперемешку с чаем. По поводу «дуры-красотки»: напрашиваетесь, красотка Наталья, ох напрашиваетесь… Сами знаете, что исключение из правил, его же и подтверждающее, но услышать еще раз, ну ах как хочется…

Но заслуженно, чего уж там… Вы ручку-то подайте, тут темно, склизко, не ровен час… Мостик уж, поди, вечность не ремонтировали, куда только деньги идут?.. Ну, всюду коррупция… Дерево вон прогнило все, а если обвалится, то что?.. «Вот не удержал, а еще сильная половина, в грязи извалял, платье новое загубил, последнее было моего размера, нет чтобы на руках вброд перенести, с взором лучистым»… Эх, лукавая да нелегкая…

P.S. Я сам, дай Бог, исключение, вот только правило к себе никак не придумаю.

Все, закругляюсь, а то такое наворочу опосля греческого красного – поди, расхлебай потом.

* * *

Март 2009 года. Москва.

– Алло, Колюнчик дорогой, здравствуй!

– Осик, дружище, привет! Рассказывай, как ты?

– Звоню из санатория, чувствую себя прекрасно, хочется, чтобы все это поскорее закончилось и можно было жить в обычном ритме.

– Ну, ну, не торопись. Работа, сам знаешь, не волк…

– Кто бы говорил! Господин трудоголик… Нет, как раз моя работа может и убежать. Мне надолго из обоймы выпадать нельзя – конкуренция… молодые, способные – подметки режут на ходу.

– Что врачи? Довольны тобой?

– Пока да. Тьфу, тьфу… В начале июля на до будет лечь в клинику на обследование. Через полгода после операции… Так что до июля я в подвешенном состоянии. Ничего не могу планировать с работой, от хороших предложений приходится отказываться – сердце кровью обливается. Из университета звонили: беру ли я с осеннего семестра курс? А что я до июля могу сказать?

– Перестань, Осик, выздоровеешь окончательно – все наверстаешь! С твоим-то упорством – какая конкуренция?..

– Ну, хорошо бы так… Да, Колюнчик, в Ереван поеду в мае. Решили с Каринкой ехать по отдельности в этом году Пока у меня свободное время, я смогу подольше остаться… и в Москве спокойно, не торопясь, побуду…

– Ну и замечательно, повидаемся, все обсудим… Я тебе книжек приготовил про чудо-настойки. Будешь лечиться «сабельником и золотым усом». Все хвори как рукой снимет. Я как раз тебе настоечку-то к маю и закажу у травника.

– Ну, если чудо-настойка, тогда я за себя спокоен…

– Не иронизируй, голубь мой, будешь пить как миленький! Хорошо, что в Ереване поживешь подольше… Как мама твоя, знает?

– Нет, ничего не говорил. Она и так после смерти отца сдала… сестра-инвалид, о ней заботиться на до… Зачем я еще буду добавлять переживаний? Авось обойдется – они и не узнают…

– Конечно, обойдется, даже думать не смей о плохом… ты знаешь, что мысль материальна…

– Да стараюсь не думать, но все же это июльское обследование как дамоклов меч над головой. Боюсь думать о будущем, планировать что-то… Вот в Лиссабон хотел поехать, сейчас думаю до осени отложить…

– Роман-то твой в письмах продолжается, или вы уже перезваниваетесь?

– Нет, письма… И прекрасные письма, они мне скрашивают вот эту теперешнюю бесприютность.

– А ей ты написал о своей операции?

– Нет, ну что ты, зачем? Я в письмах этакий уверенный в себе герой-соблазнитель, на плечо которого может опереться нежная одинокая женщина… Какие уж тут болезни…

– Ну ладно, поживем – увидим. Я очень рад, что ты в Москву приедешь, буду ждать.

– Пока, дорогой, обнимаю.

* * *

Иосиф

Nataly, у меня на компьютере накрылся жесткий диск и пропали все данные. Пришлите мне на мой mail Ваш телефон. Обяжете бесконечно. Я.

Nataly

Мои телефоны кто-то обещал вырубить на стене, если память, конечно, не изменяет.

Иосиф

Выбил, разумеется… Как на колонне Траяна – благородной антиквой. На последней цифре стена этой ответственности не вынесла – обвалилась и пришибла соседского мопса во время сиесты. Суд меня оправдал, но стену пришлось строить заново. Но больше решил не рисковать: соседи купили бульдога.

Nataly

Добрый день, Иосиф!

Что-то Вы молчите? И телефон мне ничего нового о Вас не рассказал, тоже молчит… Хотя я всю последнюю неделю провела дома, написала две статьи, которые откладывала до последнего момента. Тема не очень интересна мне, но материал заказной, а кушать хочется… Пришлось себя заставить. Зато сегодня вечером устрою себе маленький праздник… Пойду с друзьями в самый старый и знаменитый джаз-клуб. Тусовка своя, но чужаков принимает…

Иосиф

Не сердитесь, душенька Наталья.

Бегал, высунув язык. На этой неделе лечу в Москву а оттуда в Ереван. Поездка продлится больше двух месяцев, поэтому «подчищал хвосты», доделывал неоконченное, встречался с людьми и прочее разное… Очень надеюсь до среды застать Вас дома. На всякий случай посылаю еще раз основные адреса, где меня можно застать.

Иосиф, тот самый.

Иосиф

Не-по-вез-ло… Звонил три раза и не застал…

Иосиф

Здравствуйте, душа моя Наталья!

Время летит стремительно, скоро возвращаться в мою одинокую берлогу, а не хочется… К хорошему, как Вы правильно изволили заметить, привыкаешь быстро. Не могу корить Вас за молчание, поскольку в водовороте встреч и событий стал небрежен в переписке. Но я отнюдь не забыл Вас, прекрасная Натали, и о многом хотел бы написать… но чуть позже… Не сердитесь? Ну и правильно. Я знаю, Вы – умны, добры и великодушны.

Три недели в Москве пролетели весело благодаря моим друзьям и довольно плодотворно, имея в виду переговоры о работе и перспективы.

А в Ереване отогреваюсь душой на долгие месяцы вперед. И щемящая грусть – вот и еще день прошел… Еще неделя и уезжать… Здесь отключился от всех забот, тревог и суеты. Другие запахи, другие звуки… Разнежился я, что не есть хорошо, но приятно… Ладно, покайфую еще недельку и вперед… труба зовет… «Покой нам только снится…» Или как там еще: «Душа обязана трудиться и день, и ночь…» Зато в Эрфурте будут Ваши письма… надеюсь, будут? Не правда ли, Наталья? Не забывайте Скорпиона, милая, нежная…

Иосиф

И где Вас, душечка Наталья, носит нелегкая? Не дописаться, не докликаться, на мейлы не отвечаете… В разгул никак ударились, мирские соблазны одолели… Ну, просто-таки и оставить Вас нельзя без присмотру! Воздержание! В нем одном спасение души заплуталой и плоти грешной! Воз-дер-жа-ние! Эх, утехи мирские…

Стакана никак не найду, ишь, запропастился куда-то, зараза…

Nataly

Честно говоря, я настолько воздержанна, что аж самой иногда противно. На юг ездила по работе, совместила приятное с полезным… вот уж где со стаканами проблем не было. Неделя пролетела, как один день, суетная и суматошная… И тут Ваше письмо! Обрадовалась. Очень. Немного соберусь с мыслями и напишу Вам, милый Иосиф.

Завтра дам отдых мятущейся душе: поеду за покупками. Что-то маловато у меня черных платьев в гардеробе…

Иосиф

Ну как, удачно «отоварились»? Жаль, что не был очевидцем пополнения Вашего гардероба. А «милый Иосиф» все ждет обещанного письма…

Nataly

Виновата, но два дня просидела, заканчивая статью…

Мой опустошительный набег на магазины, устроившие грандиозную летнюю распродажу, завершился вакханалией покупок и покупочек, подарков для себя, любимой, и для всех близких. Комната похожа на склад небольшого торгового центра…

Сортирую черные платья и не менее черные туфли и пытаюсь все это упихнуть в шкаф, который категорически отказывается закрываться.

Я рада, что Вы вернулись, Иосиф. То есть понимаю, что после праздника духовного и душевного общения с друзьями, родными и любимым городом Вам немного одиноко сейчас одному в квартире… Но я рада за себя: Вы вернулись, и опять начались письма… Мне их так не хватало… Ну не буду гладить Вас по шерстке, а то загордитесь и будете лениться писать. Уф, жара несусветная… поздний вечер, а никакого намека на прохладу. Сижу за компьютером в одних шортах и пью ледяную воду с лимоном, и все равно никакого облегчения… Нет, это невозможно, пойду под душ…

Спокойной ночи.

Иосиф

Нет, это действительно невозможно! И она еще желает мне спокойной ночи! Чисто женский садизм! Представляю себе эту картину: красотка Nataly в одних шортах за компьютером! С ума сойти! Эти «гладко забранные назад» волосы, загорелая прямая спина, переходящая в шорты, запотевший стакан в тонкой руке…

Прекратите, Наталья, это – безобразие… пощадите одинокого холостяка… Еще и в душ она пойдет! Это уже просто верх неприличия! Свят, свят… Сейчас мне впору схватить топор и выбежать во двор – колоть дрова, как Челентано в старом добром фильме.

* * *

Июль 2009 года. Москва

– Алло, Коля, привет. Это Диана…

– Диночка, привет, дорогая, как ты?

– У меня все нормально… с Осиком плохо… метастазы пошли… в общем, до такой степени плох о, что врачи не видят смысла оперировать…

– Не может быть! Дина, да он же в мае здесь был – здоровый, веселый… говорил, что прекрасно себя чувствует… Так ведь не бывает! Болезнь как-то должна проявляться, не может такого быть!