Сумасшедший

Сергей Волконский

Сумасшедший

Василию Григорьевичу Есипову

Его слова хотя немного дики,Но не безумны.«Гамлет»

– Билетики ваши позвольте.

– Эти контролеры, кажется, только для того и существуют, чтоб будить людей; если не от сна будить, то отвлекать от размышлений. Все тебя возвращает в действительность. И непременно – в его действительность полезай. Точно другой действительности на свете нет. Наставление на путь истины. Все спит, можно сказать, в забытьи находится, а он… Вот, смотрите, ошибаюсь ли я…

– Вам, господин, в Козлове пересадка.

– Слышали? Что я вам сказал. Точно нет на свете другой истины, кроме его истины.

– Во-первых, не обижайте контролера, это не он вам сказал, а кондуктор.

– Даже второй кондуктор, а может быть, и третий, а может быть, провожатый, а может быть, истопник. Разве я могу расчленять это составное чудовище, которое с холоду вваливается – глазастое своими увеличительными фонарями – и не имеет другого назначения, как проверить, честный ли ты человек – не едешь ли даром, здравый ли ты человек – не едешь ли в обратную сторону, грамотный ли человек – умеешь ли читать, что написано на твоем билете… Ну-с, а во-вторых?

– Что – во-вторых?

– Я не знаю, что во-вторых, ведь вы сказали: «Во-первых, не обижайте контролера». Так я спрашиваю: во-вторых?

– Я, собственно, не имел в виду…

– Ах, не имели? Так в театрах в таких случаях возвращают деньги обратно, а в разговорах…

– Простите, я и не подозревал, что вы мне что-нибудь заплатили за случайно сорвавшееся слово.

– Я не платил-с, а я вам подарил-с – внимание свое подарил, а это есть нечто; во всяком случае, нечто такое, чем злоупотреблять считается неприличным-с.

– Позвольте, позвольте, я в мыслях не имел…

– Я, милостивый государь, не на вас. А я вообще. Вы что? Случайная встреча, пассажир. Вы знаете, что значит французское слово «пассажир»? Вот то-то и есть. Словами иностранными небось тоже стреляете, а чем патрон набить, не полюбопытствуете. Жуир знаете что значит?

– Ну, знаю, – вроде кутилы.

– Ну-с, а откуда?

– Что – откуда?

– Слово-то откуда?

– От французского.

– Сперва от русского – жуировать, а там от французского – жуир; понимаете – французский глагол «жуир». Ну и «пассажир» также – от пассажировать, французский глагол «пассажир»… Что вы так смотрите? Да вы, простите, может быть, по-французски не знаете?

– Нет, я знаю… конечно, не то чтобы… но…

– Ну да ведь тонкости-то мало кому и доступны.

– Но могу сказать, что понимаю.

– А понимаете, так должны вникать, иностранные слова чтоб не холостые заряды были. Ну-с, а вот вы говорите, по-французски знаете, а что значит: «Иль эм а се десинэ деван ле дам»? Не знаете?.. Не понимаете?.. Ну «десинэ» что значит?

– Рисовать.

– «Се десинэ» что значит?

– «Се десинэ»?

– Ну да, переспрос не ответ. «Се десинэ»? Не знаете? Ну слыхали же вы, про профиль горы, например, говорят: «Се десинэ сюр ле сиель».

– Ах да, это так.

– А что же не так? Все так, вы только не так. Ну-с, а теперь «се десинэ деван ле дам»?

– Я… право… не знаю…

– Чего же вы, например, не знаете? «Деван ле дам»? «Деван ле дам» не знаете?

– Послушайте, я не понимаю…

– Я давно вижу, что вы не понимаете. Так я вам объясню. Объясню вам, так и быть, чего вы не понимаете. «Иль эм а се десинэ деван ле дам» – это значит: «Он любит рисоваться перед дамами». Понимаете? Или вы, может быть, никогда не рисовались перед дамами? Вы, может быть, никогда не любили рисоваться перед дамами?

– Да нет же, пожалуйста, я вовсе…

– Ну так зачем же вы уставились? Или вы знаете французский язык, тогда нечего таращиться, или вы его не знаете, тогда поблагодарить надо, а не таращиться.

– Я, право, ничего, только…

– Ну-с?

– Я не знаю…

– Чего?

– Вы слышали?

– Чтобы так говорили?

– А вы разве слышали, чтобы кто-нибудь по-французски правильно говорил?

– Но откуда в таком случае…

– Что, милостивый государь? Вы позволяете себе сомневаться! Вы не только сами не знаете, вы позволяете себе сомневаться в знаниях других! Если ваши уши не верят тому, что вам говорят люди образованнее вашего, то, может быть, глаза ваши поверят тому, что печатают люди образованнее вашего. Уж я больше не буду… перед вами… метать-с… Нда-с, а приглашаю вас посмотреть русско-французский словарь Макарова, на слово «рисовать»… Да вы, может быть, и по-русски-то не умеете? «На шерамышку» что значит? «За счет приятеля», понимаете? – от «шер ами». Не знали? А «облапошить» что значит? «Ударить по карманам» – «ла пош», карман… Что вы кругом озираетесь? Не видали, на что похоже отделение второго класса в два часа ночи? Под потолком узлы, на полу корзины, фонарь завешен, на крючке качается дамская шляпка, а на всех диванах, каблуками вниз, носками вверх, торчат подошвы… Не видали? Никогда не ездили?

– Нет, я так… Душно…

– Ах да, вам вентиляции захотелось. Покорно благодарю! Двенадцать человек в отделении спят, можно сказать, в испарине, а оттого что вам одному не спится, они должны все простудиться! Наняли бы себе четырехместное отделение и царствовали в нем.

– Послушайте, вы знаете, с кем вы говорите?

– Нет, не имею… как говорится, не имею удовольствия.

– Ну так я вам посоветую умерить ваш нравоучительский тон.

– Да я не на вас. Я вам уже сказал, что я вообще. Вы что? Вы пассажир. Вы знаете, что такое французское слово «пассажир»?

– Знаю, знаю, вы же мне объяснили.

– А знаете, так что же вы ерошитесь? Мы все пассажиры. Для меня всякий человек на земле пассажир, ну и, конечно, всякий пассажир на земле человек. Я вообще признаю только человека, я людей не признаю. Я признаю человека и человечество. И когда я человека встречаю, я воспитываю человечество. Понимаете? Миссию понимаете?

– Трудная…

– А разве легкие бывают? Тогда они миссиями не называются. Они называются поручениями, даже особыми поручениями. Миссия – это когда человек себя по кусочкам раздает; понимаете, это насыщение, только не хлебами, а самим собой. Его не хотят, его не берут, а он все-таки отдает да отдает. Только тут маленькая тонкость: люди не берут, а человек возьмет. Вот отчего я человека люблю, а людей не люблю. «Ах, люди-люди, люди злые, зачем сгубили»…

– Что же остановились?

– Зачем сгубили вы себя!

– Себя?

– Не нравится «себя»? «Других» лучше? Ах вы! Альтруист!

– Да ведь в песне – «молодца».

– А люди не молодцы? Еще какие молодцы. Человек хочет закрепиться… Вы что, деревенский будете или городской?

– Городской.

– Ну так что значит «закрепиться», конечно, не знаете?

– Не знаю.

– Это кто из общинного владения на личную собственность переходит. Это значит, что его земля уже никогда в дележ не поступит, а перейдет его личным наследникам. Ну-с, так понимаете? Человек хочет закрепиться, а люди не хотят: им не на руку. И вот идет Молва. А Молва, вы заметили, всегда людям помогает – Молва человека не любит. Вот и идет Молва. «Идет-гудет зловещий шум». Все, что на этой земле родится, мол, не твое будет. Ты сеешь, убираешь, а хлеб в казну пойдет; твоя курица яйцо снесет, а цыпленок казенный. Корову к казенному бычку на случку поведешь, ан телок-то казенный. Вот, понимаете, с бычком-то какая выходит «решерш де ля патернитэ», «установление отцовства», только наоборот – «а ребур», как говорят в кадрилях. Да-с, сумасшедший того не выдумает, что Молва выдумать может, потому сумасшедший – это человек, а Молва – это с ума сошедшие люди, то единица, а то собирательная единица. Ведь вот люди: лопатой по ветру пустить – пыль одна, а в куче лежат – законодательствуют! Зато когда людям от человека достается, лучшего нет для меня удовольствия. Тоже из землеустроительной практики…

– А вы член землеустроительной комиссии?

– А зачем вам это знать? Сказано, пассажир, чего еще? Из землеустроительной практики. Целое село у нас одно порешило закрепиться. Ну, комиссия, инспектор, планы, столбы… Только приступать к межеванию, откуда ни возьмись, кавказец какой-то: «Я, говорит, вашего села, такой-то, ушел, а отец был собственник, и давность не прошла, пожалуйте и меня в дележ включить». Конечно, гвалт: тебя не знаем, жили без тебя. Он, недолго думая, – на сто рублей водки. Ему землю отрезали, он тут же ее за тысячу рублей продал и уехал обратно на Кавказ, «на тот погибельный». Вот за что я человека люблю, а людей не люблю. Лучше нет, как когда человек сжав губы стоит, а люди – разиня рот; люди – растопырив руки, а человек – скрестивши на груди. Вы что же молчите?

– Я вас слушаю.

– Надоело тоже противоречить? И правы. Не человеческое это дело – противоречить, это дело людское, а не человеческое. Человек людям «да», а люди ему «нет». Человек! Ведь человек все. Вы искусство любите?

– Люблю.

– Ну а что такое искусство? Толстой писал, писал, так и не написал. Что такое искусство? Человек. А что такое публика?.. Что такое публика, я вас спрашиваю?

– Публика?

– Ну да, публика, переспрос не ответ. Что такое публика?

– Люди…

– Вы как будто сомневаетесь. Положим, усумниться позволительно. Ну-с, а наука что такое?

– Человек?

– А то, может быть, люди? Галилея-то кто осудил? А Колумба в темницу кто посадил? А Пушкина кто убил? «Ах люди-люди, люди злые»… А стадо что такое?

– Домашний скот.

– А пастух что такое?

– Человек.

– Ну вот. И запомните.

– Билетики ваши позвольте.

– Опять!

– А этот что, по-вашему?

– То есть?

– Человек или…

– Вам в Козлове, господин, пересадка, подъезжаем.

– Что он такое, не знаю, а только произошел он, конечно, от людей, не от человека. Все чиновники произошли от людей. Что смотрите? Вы не знали, что все чиновники произошли от людей? А вы что же думали? От людей, могу вас уверить. Они от людей произошли, и потому не имеют генеалогии. То есть, может быть, и имеют, а только проследить нельзя, потому что во множестве нить теряется… Вот вы опять таращиться начинаете. А это проще простого. В Лондоне однажды преступника искали – оказался китаец. Стали следить, по улице за ним пошли; он в дом – за ним, он в квартиру – за ним. Входят в комнату, вся комната битком набита китайцами: который же? Все похожи. Нить-то и пропала. Так и с чиновником. Если захотите происхождение проследить… Что вы опять пошли таращиться?

– Я ничего… спать хочется…

– Если бы спать, то у вас бы глаза не таращились, а слипались… Так если захотите происхождение проследить, надо сперва… Виноват, мои калоши, кажется, под вашей скамейкой… Простите, благодарю вас… Надо сперва из людей его выделить… Фу ты черт, тормоз-то – тоже люди выдумали… и ведь всегда, когда стоишь на ногах да еще руки вещами заняты… Из людей сперва выделить, в человека превратить… Вот тебе на, билета не могу найти…

– У вас не отобрали?

– Кто же отобрали?

– Человек, тот, что проходил.

– Так тогда не «отобрали», а «отобрал»; а «отобрали» – значит, люди… Носильщик!.. Ни в одном слове, милостивый государь, такой разницы нет между единственным и множественным… Два места, два места и узелок… И в одном только значении единственное и множественное совпадают, да-с, – позорнейшее применение-с священнейшего слова… Что смотрите? Небось в ресторане обед заказываете, – кого зовете карточку подать? А у дворецкого какой-нибудь барыни спросите, – как в деревню ездите? Сами, скажет, в первом классе, а в третьем… Кто же в третьем-то? «Сами» – то что же, не люди, что ли? «Да на чреде высокой не забудешь святейшего из званий – Человек»! Шампанского!.. Позорно, милостивый государь, позорно-с… Вот билет, нашелся. Да не могли его у меня отобрать, – ведь я дальше еду. Не могли: ничего люди против меня не могут… потому что я не человек… но и не лакей-с… Приятного путешествия.

– Носильщик!

– Что прикажете?

– Этого господина знаешь как зовут?

– Обносков-с.

– Больной?

– Нет, зачем.

– Ближний?

– Не могу знать, на Тамбов ездиют.

– Хороший человек!

– Людей не обижает… Простите, барин, – дожидаются.

Павловка,15 октября 1911