Принцесса под прикрытием

За стойкой у входа сидела пухлощекая рыжеволосая староста, на бейдже которой значилось: «Элиза Лупер». Элиза приветливо улыбнулась и внесла Лотти в список проживающих. Вокруг нее витал явственный аромат имбирных пряников, а лицо, усыпанное веснушками, напоминало маленькую карту созвездий. В отличие от Фредди, встречавшего учеников в большом холле, Элиза действительно горела желанием быть полезной.

– Приятно познакомиться, Лотти! – сказала она, вручая Лотти небольшую брошюру, на обложке которой красивым каллиграфическим шрифтом было напечатано: «Расписание на семестр». – Это твой экземпляр. В нем указано, кто в твоей группе, то есть с кем вместе ты будешь посещать занятия.

Лотти кивнула. Она заранее навела справки, как строится учебный процесс в Роузвуде. На всех факультетах общий поток ребят одного года обучения разбивали на несколько групп, иначе говоря, классов, примерно по двадцать человек, большая часть уроков проводилась отдельно для каждого класса, и Лотти молилась, чтобы попасть в хорошую группу.

– Если планируешь получать и отсылать письма, твой личный адрес указан в стартовом комплекте, а посылки можно отправлять и забирать в почтовом отделении рядом с главным зданием Стратуса.

Лотти снова кивнула. Они с Олли тщательно изучили, каким образом функционирует школьная почта, дабы удостовериться, что смогут поддерживать связь.

– Тебя поселили в комнату номер двести двадцать один. Твоя соседка приехала полчаса назад. Она тоже новенькая, так что, если у вас появятся вопросы, обращайтесь, – сияя, подытожила Элиза.

Соседка! Слово тревожным звоночком отозвалось в голове Лотти. Как она могла забыть, что ей предстоит знакомство с соседкой по комнате, девочкой, бок о бок с которой она проведет как минимум два следующих года?

Лотти преодолела два лестничных пролета, прошла до конца по коридору и оказалась перед дверью с номером 221. Дверь была большой и белой, цифры блестели золотом. Собравшись с духом, Лотти повернула ручку.

Первым, что бросилось в глаза, был огромный размер комнаты. По сравнению с ней мансарда в Корнуолле казалась тесным шкафом. Здесь даже имелся балкон – преимущество третьего этажа. С обеих сторон у стены стояло по широкой кровати с металлическим изголовьем; между ними, ровно по центру на лакированном деревянном полу лежал большой персидский ковер лилового цвета. Как Лотти и ожидала, ее новая школьная форма из шотландки – тоже лиловой, по принадлежности к факультету Айви, – была аккуратно разложена на постели. Лотти порадовалась отсутствию декора на кровати и стенах: тем больше возможностей украсить свою часть комнаты по вкусу.

Тем не менее, она слегка насторожилась, обведя взглядом вторую половину нового жилища – уже занятую. Там было голо и пусто, и только на стене в рамке висел рекламный постер фильма «Бунтарь без причины»[4]. Соседка Лотти не потрудилась даже застелить постель выданным бельем, а просто лежала, вытянувшись на матрасе, с раскрытой книгой на лице.

Она, что… спит?

Лотти до сих пор ощущала перевозбуждение от чересчур насыщенного дня, а эта девочка преспокойно дрыхла! Ее охватило странное нетерпение. Конечно, тревожить спящую – нехорошо, но Лотти не удержалась: посильнее сжала ручку и громко захлопнула дверь.

Девочка резко села в кровати. Книга слетела с лица, открыв копну коротких черных волос и темные глаза, пронзительный взгляд которых, казалось, проникал под кожу.

Лотти застыла от удивления. Это была она, незнакомка с остановочного пункта.

-5-

– Это ты! – выдохнула Лотти.

Еще там, у ворот школы загадочная личность сразу привлекла внимание Лотти, но теперь, вблизи, она и вовсе напоминала живой ураган. От нее прямо-таки веяло юношеским мятежным духом. Хаос и анархия в человеческом обличье! Во всем, абсолютно во всем эта девочка представляла собой полную противоположность Лотти Тыквен, но при этом Лотти ощущала в ней что-то неуловимо знакомое и пугающе близкое.

Соседка держалась с завидной уверенностью и спокойствием. По сравнению с ней Лотти показалась себе робкой серой мышкой. А волосы-то у нее, скорее всего, выкрашены, подумала Лотти, – для натуральных слишком уж черные. Дерзкий макияж, футболка с эмблемой рок-группы, названия которой Лотти никогда не слышала… Ох, а может, следовало бы знать?

– В чем дело?

– Гм, прошу прощения… Привет, – запинаясь, произнесла Лотти в отчаянной попытке сгладить неловкость момента. – Мы… мы раньше не встречались?

Девочка прищурилась; на ее лице промелькнула странная гримаска, превратившаяся в усмешку – нахальную, почти высокомерную.

– Это крайне маловероятно, – ответила она, выгибая одну бровь, точно какой-нибудь кумир подростков из восьмидесятых.

Лотти немедленно залилась румянцем, хотя и сама не понимала почему. Девочка приветственно подала ей ладонь. Даже руки у них были разными! При виде потертых, драных напульсников и облупившегося черного лака Лотти отчего-то застеснялась своих розовых ногтей, накрашенных с превеликой тщательностью, и тонкого золотого колечка с бантиком на пальце.

– Я – Элли. Элли Вулф.

Лотти пожала протянутую руку и едва не подскочила: пальцы кольнуло сухой искрой статического электричества. Лотти поморщилась, хотя неприятно ей не было.

– А меня зовут Лотти… Тыквен.

– Тыквен?

Лотти внутренне приготовилась к шквалу острот по поводу своей фамилии – обычно она делала вид, что ей тоже смешно, – однако, к ее удивлению, Элли просто улыбнулась.

– Клево.

Солнечный луч, проникший в комнату через балконную дверь, осветил хрупкие ключицы Элли и отразился от серебряного медальона, который украшал ее шею. Медальон был выполнен в форме ромба; на его крышке Лотти рассмотрела геральдическое изображение головы волка.

Она снова вспыхнула и невольно опустила взгляд.

– Спасибо.

Комнату вновь заполнило молчание. Лотти сочла своим долгом его нарушить.

– Ты уже знаешь, в какую группу записана? – взволнованно спросила она, тут же приказав себе успокоиться, чтобы не выглядеть слишком заинтересованной.

– Кажется, в Эпсилон, – равнодушно ответила Элли, вываливая на кровать содержимое одного из своих чемоданов.

– Я ТОЖЕ!!!

Она ведь только что велела себе не проявлять лишней заинтересованности! Лотти мысленно себя выругала, но соседка лишь посмотрела на нее с кривоватой улыбкой, словно находя этот восторженный энтузиазм трогательным.

Лотти испугалась, что со стороны выглядит неотесанной деревенщиной, однако Элли уже принялась яростно рыться в своих вещах и больше не обращала на нее внимания.

На то, чтобы обустроить отведенную ей половину комнаты по своему вкусу, Лотти потребовалось совсем немного времени. Она всегда была отличным дизайнером – с детства увлекалась скрапбукингом, делала эскизы в альбомах. Обшитые дубом стены мансарды в Корнуолле были украшены всевозможными картинками, гирляндами полароидных фотокарточек на прищепках, китайскими фонариками и цветными флажками симпатичных пастельных оттенков. Чердак над пекарней служил ей уютной норкой, где она могла прятаться от всего и всех.

Отряхнув руки, Лотти довольно улыбнулась. Замечательно вышло! Розовые простыни, вазончики с декоративными розами, на подвесных полочках – свечи в хрустальных подсвечниках. Все прекрасно гармонирует с мебелью и отделкой в цветах факультета Айви – белом и лиловом, ведь Лотти разработала этот дизайн заранее, изучив онлайн-брошюру школы Роузвуд. Она позволила себе еще одну маленькую роскошь – привезла сюда самые дорогие сердцу вещи: красочные книги сказок в твердом и мягком переплетах, большой набор канцелярских принадлежностей и любимую мягкую игрушку, поросенка по имени мистер Трюфель, который чудесно смотрелся среди кружевных подушек. Итак, дело сделано. Она официально переехала на новое место жительства и сделала его своим домом…

Лотти обернулась и ахнула, обнаружив позади себя зону боевых действий. Хаос, разразившийся на другой половине комнаты, наводил на мысль, что здесь разорвалась бомба. Пол был завален грудами СD- и DVD-дисков. Неужели у кого-то еще сохранились CD-диски? Мятые вороха темной одежды соседствовали с горами потрепанных книг и измочаленных журналов. Большего беспорядка Лотти в жизни не видела, а ведь сегодня еще только первый день! Единственным предметом, которому Элли потрудилась найти место, была фотография в рамке, запечатлевшая ее с высунутым языком и в обнимку с каким-то хмурым мальчишкой в черном костюме.

А Лотти так тщательно разрабатывала дизайн своей идеальной комнаты! Ей и в голову не могло прийти, что соседка окажется… неряхой.

Посреди всего этого бардака, на незастеленной кровати, с голыми ногами, обутыми в тяжелые ботинки, преспокойно сидела Элли. Сгорбив спину, она разгадывала кроссворд-судоку; в одном ухе торчал наушник, пряди растрепанных волос падали на лицо.

– Интересный выбор декора! – Лотти попыталась произнести это непринужденно, а получился какой-то нервный писк.

Элли медленно подняла глаза, вытащила наушник и небрежно бросила на кровать.

– Что? Ого… – Она откинула волосы и, оглядев комнату, изумленно присвистнула. – Ты это все сама?.. – Голос Элли прозвучал скорее озадаченно, нежели восхищенно.

– Уют в комнате для меня очень важен, – негромко промолвила Лотти с явным – как она надеялась – намеком.

– Ха! – Элли свесила ноги. – Я так понимаю, мой эклектичный стиль тебе не слишком нравится? – В каждом ее слове сквозил неприкрытый сарказм, недавнее обаяние сменилось задиристым нахальством, внушавшим тревогу.

– Ну… – начала Лотти, не уверенная, как выйти из положения, когда на самом деле хочется сказать ровно то, что в подобной ситуации она сказала бы Олли: «Наведи порядок, животное!» – Если хочешь, я с радостью помогу тебе рассортировать вещи…

Элли слезла с кровати и встала перед Лотти, решительно скрестив на груди руки. Та, в свою очередь стояла, уперев руки в бока.

– Ты, видно, хочешь, чтобы я тут все убрала, – негодующе прошипела Элли.

– Вряд ли за тебя это сделают добрые феи, – парировала Лотти, удивляясь неожиданной и совершенно нехарактерной для нее язвительности.

Элли презрительно фыркнула.

– А если мне и так хорошо? – Ей определенно нравилось злить Лотти. Она подошла к безупречно застеленной кровати соседки и схватила мистера Трюфеля.

– Эй, поаккуратнее с ним! – предупредила Лотти.

– Тише, тише. – Элли швырнула мягкую игрушку за спину. – Воспользуюсь им, чтобы сгладить недочеты, а то, смотрю, моя эстетика тебя не вдохновляет. – Слово «эстетика» Элли произнесла медленно, изобразив согнутыми пальцами кавычки.

Лотти безумно боялась любых конфликтов, поэтому просто смотрела, как Элли водружает поросенка на кучу тряпок возле кровати.

– Та-дамм! – Соседка широко ухмыльнулась. – Вот тебе и идеальная комнатка.

Лотти глядела на нее разинув рот. Девчонка попросту над ней насмехается! К глазам подступили слезы. Она привыкла к издевкам и подначкам со стороны Биди, но и подумать не могла, что столкнется с тем же самым в Роузвуде. Лотти глубоко вздохнула и провела мысленный ритуал, который всегда ей помогал. Закрыв глаза, она представила, что на ней надета мамина тиара. Я буду доброй, храброй и несгибаемой. Она выдержит. Выдержит!

– Элли, это не смешно. – Лотти постаралась придать тону суровости, хотя не привыкла проявлять авторитет. Она протянула руку. – Верни игрушку.

– Сама возьми, – выгнула бровь Элли. – А лучше ныряй со мной в эту кучу шмоток, – добавила она, плюхаясь на пол и жестом приглашая Лотти сесть рядом. – Или боишься помять платьице?

Едкое замечание довершило расстройство Лотти. После комплимента Анастейши она так радовалась, что сумела накопить денег на покупку этого платья, а теперь радость померкла.

Демонстрируя привязанность к своим вещам, Элли улеглась на спину, раскинув руки и ноги в стороны: получилось что-то вроде «мусорного ангела».

– Элли, прекрати, ты сейчас…

Лотти опоздала с предостережением: локоть Элли задел груду барахла, которую венчал мистер Трюфель. Падая, игрушечный поросенок опрокинул банку колы, стоявшую на полу. Содержимое банки пролилось, превратив кучу сухих вещей в кучу вещей мокрых и липких.

– Ой-ёй! – Элли села и уставилась на темную пузырящуюся жидкость, которая ползла по деревянным половицам в сторону Лотти. Что-либо предпринять виновница происшествия даже не пыталась.

К ужасу Лотти, коричневые брызги попали на ножку мистера Трюфеля. Девочка быстро подхватила поросенка.

– Что значит «ой-ёй»? – вне себя от досады воскликнула Лотти. Внутри все клокотало. Раньше никто не вызывал у нее такой волны эмоций. Она вдруг осознала, что впервые после смерти матери позволила себе разозлиться. Казалось, все негативные чувства, которые скопились в душе Лотти, сейчас выплеснутся наружу.

Элли только плечами пожала.

– Ах, так? Ну, ладно! – Скрежеща зубами, Лотти ринулась в ванную и схватила полотенце. – Если ты не хочешь убрать за собой, это сделаю я!

Она принялась собирать пролитую жидкость полотенцем, подчеркнуто игнорируя безразличие соседки.

– Эй, расслабься. – Элли сгребла с пола одну из книжек, снова уселась на кровать, скрестив ноги по-турецки и небрежно отбросив с лица прядь волос. – У тебя же есть прислуга, вот она пускай и убирает, – захихикала она.

У Лотти похолодело в животе. Вон оно что. Значит, о ней уже составили мнение. Черта с два, Лотти не позволит судить о себе предвзято! При виде рассевшейся на кровати Элли она почувствовала, как внутри поднимается буря гнева.

– Послушай, не знаю, что ты там нафантазировала насчет меня, но мне пришлось изрядно попотеть, чтобы оказаться в этой школе. Платить за обучение мне не по карману, я постоянно должна доказывать свое право здесь находиться, так что меньшее, что требуется от тебя, – это привести в порядок свою половину комнаты в день приезда. – Она швырнула мокрое полотенце на кровать Элли. – Да, и ты права: я не хочу испачкать платье, потому что, в отличие от некоторых, не могу позволить себе роскошь перекладывать заботы на других.

Элли моментально перестала хихикать. Повисла долгая неловкая пауза. Лотти не помнила, когда в последний раз была настолько откровенной. Внезапно ей стало страшно: что-то теперь будет! Она покосилась на Элли и остолбенела, увидев на лице той искреннее сожаление.

– Я не… не знала. – Элли отвела глаза и пригладила шевелюру. Видимо, этот жест обозначал, что ей стыдно.

Лотти разжала кулаки – на нервной почве пальцы сжались в них сами собой. Взгляд упал на настенные часы: почти семь. До встречи с Биной всего пять минут!

Смущенный вид Элли почему-то ее тронул, она смутно поняла, что между ними только что произошло нечто важное. «Будь добрее», – напомнила себе Лотти. Собрав весь негатив в тугой комок, она избавилась от него одним длинным выдохом.

– Пойдешь смотреть фейерверк?

Элли удивленно заморгала, явно не ожидая перемены тона.

– Я иду не одна, мы договаривались раньше. Моя компания не будет против, если ты к нам присоединишься.

Соседка задумчиво посмотрела на Лотти, затем отвернулась. Волосы снова упали на лицо, закрыв глаза.

– Нет, пожалуй, я не пойду. Устала с дороги, да и… – она принялась теребить медальон на шее, – надо, наверное, все-таки немного тут прибраться. – Последние слова Элли произнесла с виноватой улыбкой.

Несмотря на неудачное начало знакомства, необходимость уйти и оставить эту девочку одну непонятно отчего наполнила сердце Лотти тяжестью. Несколько лет никто по-настоящему не выводил ее из себя, и она все еще подсознательно ждала, что новая знакомая отплатит ей за эту вспышку. Но вместо этого Элли устремила на нее взгляд, в котором сквозило понимание и от которого Лотти непроизвольно прижала руку к груди.

– Спасибо. – Услышав себя со стороны, она удивилась. Лотти сама не понимала, за что благодарит соседку.

В ответ Элли улыбнулась: молчаливое перемирие было достигнуто.

– Да нет проблем.

-6-

Как и было условлено, Бина встретила Лотти у ворот Айви-Вуда. Вместе девочки пересекли мост и направились к Волшебному шатру. Воспоминания о ссоре с Элли выветрились из головы Лотти; теперь ее занимала мысль о том, как признаться Бине, что она вовсе не иностранка и приехала всего лишь из Корнуолла, а исправить ошибку сразу помешала стеснительность.

К счастью, вечерние виды Роузвуда позволили отвлечься и расслабиться. В сгустившихся сумерках зрелище было еще более захватывающим: путь освещали свечи, расставленные вдоль дорожек и мерцавшие на ветру.

Дойдя до шатра, Лотти догадалась, почему его назвали волшебным: опорные балки были скрыты под множеством роз, отчего крыша словно парила в воздухе. У рядов с сиденьями Лотти приметила Лолу и Микки, которые лакомились леденцами на палочке, Анастейшу, даже в темноте не снимавшую солнцезащитных очков, и незнакомого темнокожего мальчика. Приближаясь к компании, Лотти расслышала, как он произнес:

– И все равно я считаю, что для десятиклассников комендантский час должен начинаться не раньше десяти вечера. Надо подать жалобу!

– Рафаэль, я тебя умоляю! – фыркнула Анастейша. – Ну, подай еще одну, а потом расскажешь нам, чем дело закончилось.

При виде Бины и Лотти оба умолкли.

– Лотти, приветики! – Лола подбежала к ней и крепко обняла, точно закадычную подружку, при этом Лотти ощутила сладкий аромат, похожий на запах детской присыпки.

– Лотти, это Рафаэль. Рафаэль, это Лотти, – представила Бина.

Темнокожий мальчик отвесил шуточный поклон.

– Приятно познакомиться, мисс…

– Тыквен, – подсказала Бина.

Рафаэль согнулся от смеха.

– Бина, для твоих странных шуточек еще не сезон, – сказал он, выпрямляясь. В его речи присутствовал едва уловимый американский акцент.

– Это и вправду моя фамилия… – промолвила Лотти, чувствуя, как щеки заливает краска. Только бы обошлось без вопросов!

– Короче, народ, – резко перебила Анастейша, – профессор Девайн выступает через двадцать минут, а Саския приберегла для нас хорошее местечко, откуда смотреть фейерверк, так что пошевеливайтесь.

Все подхватили рюкзачки и двинулись к месту обзора. Интересно, подумала Лотти, Анастейша специально сменила тему, чтобы отвлечь внимание от ее фамилии? Сделала это из тактичности?

По дороге к площадке для публичных выступлений Микки спрятал в карман палочку от съеденного леденца и тут же сунул в рот новый. Поймав взгляд Лотти, предложил:

– Хочешь? – Он извлек из кармана и протянул ей целый веер сосулек.

Лотти вежливо взяла одну конфету и положила в сумочку, а в следующий миг чуть не подскочила от изумления.

– Фабрика «Томпкинс», – зашептала ей на ухо Бина. – Леденцы… в смысле, Лола и Микки – они Томпкинсы.

Смысл слов Бины дошел до нее не сразу. Близнецы – те самые Томпкинсы? Корпорация «Томпкинс» – самая богатая компания по производству сладостей в мире, их конфеты – самые вкусные. Неудивительно, что Микки – сладкоежка. Лотти вдруг поняла, кого напоминают ей брат и сестра – белокурые, с нежной кожей и сочными алыми губами. Карамельные палочки, вот на что они похожи!

Пока Лотти переваривала информацию, вся компания остановилась, примкнув к толпе учеников. Среди них была и кудрявая блондинка, с которой днем обнималась Анастейша. Пышная шапка волос и стройная фигура делали ее визуально выше остальных, держалась она дружелюбно и в то же время с явным авторитетом. Повязанный вокруг шеи красный шарф с изображением медведя – талисмана факультета Конх – указывал, что она – староста класса. Изучив Лотти внимательным взглядом, девушка улыбнулась.

– Это и есть новенькая с Айви, о которой ты упоминала, да, Анастейша?

Должно быть, это Саския, догадалась Лотти. Любопытно, Анастейша что-нибудь еще про нее говорила?

Она любезно улыбнулась, Саския ответила тем же, затем протянула Лотти пакет с книгами и попросила:

– Подержишь секундочку?

– Гм, конечно.

Освободив руки, Саския порылась в кармане, вытащила оттуда визитную карточку и забрала пакет обратно.

Лотти мысленно застонала. Ей определенно тоже нужны визитки!

– Я – Саския. – Девушка протянула загорелую руку. – Староста одиннадцатого класса на Конхе. – Саския проговорила это будничным тоном, но Лотти знала, что должность старосты наделяет носителя большими полномочиями.

– А я – Лотти. – Она вдруг застеснялась.

– Красивое имя. – Саския покосилась на Анастейшу. – Надеюсь, Ани с тобой любезна? Мы дружим с детства, так что… – Договорить она не успела – Анастейша уже втиснулась между ними, встав рядом с Саскией. Та выразительно улыбнулась Лотти и хихикнула.

Когда все заняли свои места, Лотти обратила внимание на мужчин в черных костюмах, с серьезным видом стоявших по периметру там и сям. Уловив исходившую от них опасность, девочка почувствовала необъяснимый страх. Что они делают в школе?

– Кто эти люди в черном? – обратилась она к своим спутникам.

– А ты не знаешь? – У Рафаэля ее вопрос вызвал такое удивление, будто Лотти призналась, что не умеет считать до трех, но Бина быстро пришла на помощь:

– Это телохранители. Как известно, у нас учатся дети многих важных персон…

– Я слыхал, среди них есть преторианцы, – перебил Рафаэль.

Анастейша бросила на него короткий взгляд из-под солнцезащитных очков, но в следующий миг уже опять скрыла глаза за темными стеклами. Разумеется, Лотти не имела ни малейшего понятия, о чем идет речь.

– Преторианец – это кто? – осторожно поинтересовалась она.

Вопрос – казалось бы, невинный – вызвал у ребят очень странную реакцию: все пятеро одновременно повернули головы в сторону Лотти. У Микки в буквальном смысле отвисла челюсть, и его леденец упал на землю. Выглядело это весьма комично, однако в эту минуту Лотти было не до смеха. Саския с загадочным выражением изогнула бровь. Лотти напрягла мозг, лихорадочно ища выход из неловкой ситуации, но в голову, как назло, ничего не приходило.

– Откуда, говоришь, ты приехала? – небрежно спросила Анастейша.

Черт!

Лотти открыла рот, но слова не выходили. Ладони сделались холодными и влажными. Вот он, тот самый момент! Нужно признаться, что вышло недоразумение, и сказать правду. Давай, живо!

– Я не…

– Дорогие ученики! Добро пожаловать в школу Роузвуд! – Мелодичный голос, разнесшийся над толпой, моментально приковал всеобщее внимание.

Лотти обернулась и увидела миниатюрную женщину индонезийской внешности лет сорока пяти, в белом костюме с приколотой на лацкане брошью в виде лиловой розы. Она стояла на открытом подиуме с распростертыми руками, демонстрируя радушие. В жизни профессор Адина Девайн оказалась точь-в-точь такой, какой представлялась в воображении Лотти: невероятная и загадочная, она излучала ауру спокойной силы. В улыбке, которой профессор одарила всех присутствующих, было столько искреннего тепла, что Лотти не могла не почувствовать: эта улыбка и этот взгляд адресованы именно ей. В лучах прожекторов белоснежный костюм мисс Девайн будто бы светился в темноте, а вытянутые, пересекающиеся тени за ее спиной накладывались друг на друга, точно гигантские радужные крылья. Лотти покрутила головой: эффектный образ заместительницы директора впечатлил остальных не меньше, чем ее.

Слева от профессора Девайн стояла дама покрупнее с длинными струящимися волосами. Шею и пальцы дамы украшали многочисленные драгоценности, а на груди была приколота желтая роза. Место по правую руку мисс Девайн занимала высокая женщина с кожей цвета эбенового дерева, бритой головой, жгучими глазами и алой розой на груди. Деканы Стратуса и Конха, сообразила Лотти. Позади них в тени стоял плотный краснолицый коротышка, похожий на печеный боб. Лотти моментально его узнала: профессор Карк, директор школы и фантастически невыдающийся персонаж на фоне трех своих коллег, живых воплощений природных стихий.

Завладев вниманием аудитории, профессор Девайн начала свое выступление:

– Прежде чем мы продолжим праздничные мероприятия, должна сообщить, что открытый бассейн факультета Конх в настоящее время находится на реконструкции и откроется только после Рождества, поэтому приближаться к нему строго воспрещается. Нарушители будут строго наказаны. – Профессор обвела учеников суровым взглядом, как бы намекая на последствия. Удовлетворившись результатом, она продолжила: – Честность, упорство, находчивость – три основополагающих принципа школы Роузвуд, три столпа, каждый из которых служит опорой другим. В Роузвуд-Холле мы верим, что для достижения высоких результатов все ученики, преподаватели, группы и факультеты должны полагаться друг на друга. Каждый из факультетов нуждается в остальных, чтобы в полной мере раскрыть имеющийся потенциал, и только единство этих трех столпов поможет реализовать все наши устремления и приведет к процветанию.

Доброта, храбрость, несгибаемость. Честность, упорство, находчивость. Лотти невольно почувствовала, как перекликаются эти принципы. Желание добиться успеха в стенах Роузвуда разгорелось в ее душе еще сильнее.