Рок Зоны. Адское турне

Мы дошли до первого барака. Сталкер показал рукой – за угол. Выбежали из-за кустов и нырнули за здание. Притаились в тени.

– Слишком тихо! – прошептал сталкер. – Куда все делись?

«Они вымерли. Вымерли!» – подсказал внутренний голос, но я поспешил заглушить его. В итоге стал урчать желудок.

Ожогин посмотрел на меня, переведя взгляд на живот. Скривил губы. Я пожал печами – дескать, что я могу поделать? Он сам по себе существует, меня не слушает.

– Прикрой меня! – он показал на дверь барака.

Сталкер вышел к ней и резко распахнул дверь. Я инстинктивно отшатнулся, видимо, ожидая, что сейчас на меня оттуда выпрыгнут сразу несколько зомбаков. А может – мутантов. Непонятно, что еще хуже.

Никто не выпрыгнул. Только запах. Потных носков и немытых тел, плюс к нему добавлялся еще один…

– Тут кровища повсюду, – прошептал сталкер.

Он показал на пол, но поздно: я как раз вступил в одну из лужиц, поскользнулся на ней и упал.

– Черт! – охнул я, распластавшись в луже крови.

Сталкер подошел ближе, но оружие не опустил.

– Живой там?

– Да, задницу только отбил, – прокряхтел я, пытаясь подняться, но пальцы снова скользнули по крови. Шлепнулся обратно.

– Ну ты и тюлень, – сказал сталкер, подав мне руку. – Надеюсь, нас никто не услышал.

Услышать было некому. По крайней мере здесь. Видимо, раньше это был бар для сталкеров. По правому краю барака-вагона тянулась длинная стойка с бутылками. Над ней – огромное отверстие в стене, его края в крови, рядом осколки бутылок. Тела бармена нет.

Сталкер даже перегнулся через край, чтобы проверить, – трупа не было и там.

– Черт, что здесь творится-то вообще? Вот же срань! – прошептал он.

– Гляди! – показал я ему на другую стену.

На ней красовался кровавый подтек. Словно кто-то, падая, пытался удержаться за стену. Но она была слишком скользкая, поэтому жертва стекла по железу на пол.

– Что же это такое? – прошептал сталкер.

– Его забрали, – ответил я ему.

– Он удивлено поднял бровь, но потом заметил, куда я смотрю. По полу тянулись следы – жертву утащили в соседнее помещение.

– Там что? – спросил я.

– Кухня… Была… – ответил сталкер.

Он снова поднял автомат и пошел к двери. Осторожно заглянул за нее.

– Что? Что там?

– Ничего! – ответил он.

Я выдохнул. Подошел и осторожно выглянул из-за плеча. Следы вели через кухню, тут же к ним присоединялись еще одни. Вместе они выходили за дверь. Та скрипела на ветру.

– Их вытащили отсюда, – констатировал Ожогин.

– Куда? Зачем? – спросил я.

Тот пожал плечами:

– Откуда же мне знать?!

– Черт! Зря мы сунулись…

И тут его взгляд упал на стену:

– А ведь нас ждали!

На стене у двери красовалась афиша с огромным логотипом «Рок Зоны», в котором узнавались хищные засечки фирменных шрифтов сразу многих металлических групп – от Iron Maiden до Metallica, но был еще добавлен значок радиационной опасности в центре.

– Стильно, – улыбнулся я.

– Да! Я ведь даже еще не видел готовый вариант, – произнес сталкер.

– И это тоже не видел? – спросил я.

Внизу – под лого и нашей фоткой было крупно выведено название гастролей: «Адское турне».

– Это не мой креатив, – ответил Ожогин таким тоном, что стало понятно – именно его слово в оформлении и стало решающим. – Я тут не при делах.

С улицы донесся крик Макса:

– Эй, народ! Вы должны это увидеть!

Мы переглянулись. Кто бы ни придумал название этого турне, но эти, мать их, креативщики как в воду глядели.

6

– Ты тоже это почувствовала? – Лена влетела на кухню, где Настя как раз готовила салат. Сейчас в окрестностях можно было найти даже землянику, поэтому салат почти целиком состоял из нее. А еще из ягоды, название которой она никак не могла запомнить. Она была терпкая и разбавляла вкус земляники. Сверху это блюдо было приправлено контрабандной сметаной.

«М-м-м, объедение!» – сказала бы Настя в обычное время, но сегодня ком застрял в горле. Она не хотела признаваться Лене, что тоже испугалась сейчас, когда волна страха прокатилась по телу. От макушки до пяток, которые еще и зачесались к тому же.

– Я?

– Да, можешь не отвечать. Знаю, что почувствовала, – ответила Лена. – Даже если бы не умела читать мысли, то все равно знала бы…

– Ты мои мысли не умеешь читать. Я – мутант, – ответила девушка.

– Да, я тоже, потому и не могу. Но у тебя, подруга, все на личике твоем прекрасном написано, – сказала она. – Знаешь, мы с тобой не так уж хорошо и ладим, но, мне кажется, нам надо сейчас вместе что-то делать.

– Что делать? Они – в турне. Им хорошо и без нас, – отозвалась Настя и стала снова мешать салат, который уже и так был перемешан до консистенции мусса.

– Ты разве не поняла? Эта… эта волна, она неспроста. Что-то случилось, – сказала Лена, сев за стол. Она достала сигареты и закурила. Она всегда это делала, когда волновалась. Хотя обычно старалась не курить в бункере.

– Сами виноваты, – буркнула Настя, но губы стала покусывать.

– Мне тоже не в кайф от того, что нас тут оставили… по хозяйству, – сказала она. – Но, может, именно сейчас им нужна помощь.

– Мужики же, сами разберутся, – ответила собеседница.

– Послушай, подруга, я Ожогину обязана всем. Он меня спас.

– Мы вместе тебя спасли.

– Хорошо, вы… спасли меня от Аида. От того поводка, который держал меня там, в подземном переходе. Но именно Кэп за мной вернулся, именно он… да, черт, люблю я его, понимаешь?

Настя посмотрела на женщину, которую многие мужики назвали бы шикарной. Глаза у нее были заплаканные.

– Ты же ведьма. Может, посмотришь в свой… эээ…

– Голубой шар, зеркальце? – прострекотала Лена. – Слушай, выбрось эту дурь из головы. Мы уже несколько месяцев живем под одной крышей, ты у меня видела все это? Нет! Потому что у меня этого нет… это только в сказках такая фигня нужна. Я мутант, такой же, как и ты. Только могу мысли читать – вот и вся разница.

– Так вот и прочитай! Их мысли! – возразила Настя.

– Не могу! На таком расстоянии не могу, – уточнила она.

– Но как мы тогда почувствовали?

– Не знаю, я ничего не понимаю. Я… – И тут Лена заплакала.

Настя склонилась, обняла ее.

– Хорошо, но давай подождем еще пару дней. Как раз они должны выйти на связь. Из этого… как там его? Лагерь, следующий за Филейкой.

– Болото?

– Да, оттуда. Тогда и будем решать. Хорошо?

Лена кивнула, но в ее глазах читался страх. Не за себя, за любимого человека.

И предчувствие ее не обмануло.

7

Мы вышли на улицу, уставшие и измученные от того, как все начиналось – вкривь и вкось. Вот так сюрпризы – приехали на концерт в богом забытый кабак в надежде разнести все в пух и прах, а тут до нас уже постарались, реально на кусочки разнесли. Никого нет – всех увели в неизвестном направлении. Хотя насчет увели я сомневался. Правильнее, наверное, было бы сказать – унесли.

– Что там у тебя? – раздраженно спросил Ожогин.

– Вон там, видите? – Макс указал в сторону небольшого пригорка.

Да, мы увидели. И это зрелище не столько нас удивило, сколько заставило почувствовать странную необъяснимую тревогу.

Из леса нестройными рядками шли мутанты и звери. Это не было охотой одних на других, напротив, живность передвигалась в одном потоке, не трогая друг друга, поспешно покидая давно обжитые места.

– Они уходят? – только и смог произнести я.

– Какая-то миграция? – предположил Макс.

– Никогда такого не видел! – сказал Ожогин, провожая взглядом двух упырей, мирно вышагивающих с кабанами. Когда такое еще можно будет увидеть? Чтобы вот так, не сожрав такого толстого, жирного хряка, мутанты шли прочь.

– С лесом что-то не в порядке, – выдохнул Леха.

– Не хочу вас пугать, парни, но нам именно в лес и надо, – нервно хихикнул капитан.

– В смысле? Зачем в лес? – спросил я.

– Это прямая дорога до нашего следующего пункта. Тут нам ловить нечего – сами видели, что творится.

– Что-то я не горю желанием идти туда, – фыркнул Макс.

– Горишь, не горишь – ерунда все это! – разозлился Ожогин. Он довольно быстро входил в роль нашего тур-менеджера и с нами уже не церемонился. – У нас план, все по минутам расписано, с людьми договорено. Ты только представь, что будет, если мы не выступим в положенное время перед толпой злых сталкеров!

– Что? – почти прошептал Макс.

– Нас же разорвут! Эти ребята шутить не любят. Коль пообещал им что-то – будь добр исполни! Иначе…

Ожогин многозначительно промолчал.

– Капитан прав, – как ни не хотелось мне этого произносить, но все же пришлось. – График составлен, даны обязательства, надо выполнять.

– И задаток получен! – поддакнул Ожогин.

– Когда это? – удивился я, с прищуром поглядывая на капитана.

«Вот ведь жук какой! Когда только успел? И ведь не сказал ничего».

– На неделе, – махнул рукой капитан. – Машину, как думаешь, на какие гроши сделали?

– То есть в случае чего и вернуть не сможем? – хмуро спросил я, понимая всю хреновость ситуации, в которую мы попали.

– Ага.

– А тут, в Филейке, выступить? – спросил Саня.

– А что в Филейке? Сам видел, что творится. И так понятно, что бойня была. Мутант какой-то напал и сожрал всех. Тел-то нет, перед кем выступать? Это уже считается неявкой зрителя на концерт – мы же прибыли. Так что не наши проблемы. Деньги за билеты не возвращаем.

– Да как же сожрал, если тут столько, как вы сказали, злых сталкеров обитало? – не унимался Макс.

– А что эти сталкеры? – развел руками капитан. – Напились как свиньи, а тот, кто на охране стоял, – вместе с ними. Да и заснули все. Вот и беда вся, из-за одного человека. В Зоне всегда начеку надо быть. Ну все, хватит базарить, давайте, ребята, в машину. Болото ждет!

8

Всю дорогу, что мы ехали к лесу, меня не покидало странное чувство тревоги. Версия Ожогина, что всех обитателей бара сожрал неизвестный мутант, меня не устраивала. Но чем именно – я не мог понять. Неувязочка. Мог ли один мутант сожрать столько людей? А почему, собственно, один? Может, их там целая стая была? Тогда что так смущает? Ответа я не находил, от того нервничал еще больше.

Мое напряжение передавалось парням, и все ехали, не проронив ни слова, уставившись в окна. Посмотреть было на что. Странной траурной процессией мимо нас шло зверье – белки, суслики, лисицы, волки, олени. Рядом, словно старшие соплеменники, мутанты: альфа-собаки, упыри, жировоски, выворотни и прочая нечисть, названия которой я даже не знал.

Ожогин то и дело дергался и хватался за автомат, примечая, как тот или другой мутант подходит чуть ближе к автотранспорту. Но мутант проходил мимо, даже не взглянув на потенциальную добычу. Это нетипичное поведение монстров не укладывалось в голове капитана, привыкшего, что любая живность в Зоне жаждет только одного – вцепиться в глотку человеку, и сильно сбивало с толку. Ожогин хмурил брови и курил одну сигарету за одной. Раньше за ним подобного не водилось, но вот Лена научила.

Наконец машина дернулась и остановилась.

– Приехали? – спросил я, поглядывая на Макса – сегодня он был за рулем.

– Нет, но дальше не стоит ехать, – с едва скрываемым страхом ответил водитель.

– Что там опять такое? – раздраженно пробубнил капитан и подался вперед – посмотреть, что случилось.

Я тоже глянул.

Увиденное мне не понравилось.

Впереди, насколько хватало зрения, распростерлась перед нами серая субстанция – даже не туман, а что-то, отдаленно напоминавшее желе. Муть, сквозь которую едва проглядывались темные длинные и угловатые тени. Желе подрагивало и издавало низкий гул, словно где-то рядом стоял трансформатор. От этого звука затряслись даже пломбы во рту, и я невольно поежился.

– Вы же не хотите… – начал Макс.

Но Ожогин перебил его:

– Жми на газ!

– Так ведь…

– Это просто туман, чего ты стремаешься?

– Да он весь какой-то… подозрительный.

– Подозрительный! – передразнил его капитан. – Это ты у нас подозрительный. Поверь мне, человеку, множество лет прожившему и исходившему вдоль и поперек Зону. Такое бывает, это обычный туман, просто чуть плотнее. Влажность, давление, все дела.

– Охрененный ты метеоролог! – с сарказмом заметил я.

Ожогин махнул на меня рукой, не желая продолжать разговор.

– Словно живое существо, – завороженно прошептал Саня, не в силах оторвать взгляда.

Я и сам невольно засмотрелся на это странное зрелище. Желе это и в самом деле было живым – подрагивало оно необычно. Я долго не мог понять, что в этом странного, как вдруг, пораженный своей догадкой, едва не упал с кресла – желе дрожало в такт моего сердцебиения!

Глянул на парней, начал говорить им о своем открытии, но они словно не слышали меня, не мигая глядя на загадочный объект.

Максим нажал на педаль «газа», и машина плавно двинулась вперед, прямо в серое вещество.

9

Когда-то его звали Юрием. Имя дал ему отец, в честь Гагарина, надеясь тем самым наделить мальчика хотя бы частью того успеха, которым обладал известный тезка. Так сказали в детдоме, потом что самого отца он в глаза не видел. Учеба на двойки-тройки, потом работа подмастерьем на СТОшке. Первый алкоголь, первые драки, первые приводы в милицию. Все шло к тому, что Юркин полет в жизнь будет не вверх, а по наклонной вниз. Если бы не Зона. Про нее ему рассказал приятель в один из дней, когда все уже было выпито, хотелось еще, а деньги – потрачены.

– Там можно на ровном месте заработать, сечешь, Юрыч? – просипел Гена Косой, облизывая потрескавшиеся губы.

– Че там? – Юрке было малоинтересно, он слушал вполуха, все больше поглядывая на проходящих мимо людей – не бортануть ли кого на деньги? Глядишь, и на полтораху пенного хватит, как раз подлечиться.

– Там какие-то штуки необычные есть, типа камней, их пацаны правильные собирают и барыгам толкают. А барыги за них нехилые бабки отстегивают.

– Что за камни такие?

– Да всякие. – Косой неопределенно пожал плечами. – У меня кент ходил туда часто. Когда возвращался – у него лопатник от денег пух!

– Врешь!

– За базар отвечу! Мы знаешь какие коньяки хлебали? За четыре штукаря! С горла! По батлу в рыло! Эликсир! – Косой мечтательно закатил глаза.

– Иди ты!

– Вот тебе зуб!

– А сейчас где твой кореш? – заинтересовался Юра. – Давай к нему сгоняем? Совсем ведь худо, к смерти тянет.

– Да нету его, – Косой поник. – Не вернулся с последнего рейда. Пропал.

– Ну и что мне с твоего кореша, если жмур он давно? – разозлился Юра. В желудке жгло, а голова раскалывалась от жары и похмелья.

– Да я не об этом, вообще говорю. В целом.

– Что в целом?

– Что туда надо лыжи вострить. На металлоломе мы много не подымем, так только, копейки, меди вон мало, а с черного – гроши одни. Лохов по подъездам тоже не всю жизнь щипать, могут и повязать. А там – все законно.

Юрка хотел обматерить приятеля, но задумался. Верно говорит, на подсосе не жизнь. Металлолом сдавать не хотелось – потом сильно болела спина, да и денег получалось заработать немного – едва двоим хватало пожрать один раз нормально и выпить. На завод идти? Да кто его возьмет с неоконченным образованием? К торгашам податься? Нет, зарежут – еще не утих кипиш с Бахой. Надо дело нормальное искать.

– Лопатник, говоришь, пух? – задумчиво переспросил он, вытирая пот со лба.

– Не застегивался даже! – закивал головой Косой.

– Это хорошо.

Тогда-то Юрка и решил свою дальнейшую судьбу. На следующее утро, немного отойдя от похмелья и приведя себя в порядок, отправился он на вокзал. Там выследил какого-то перца неместного, с виду богатого, хорошенько прижал в туалете, отобрал кошелек и купил билет в один конец.

Так началась его другая жизнь.

10

Холодец поглотил нас сразу: только мы находились у его границ как – шмяк! – и мы уже внутри.

– Ты уверен, что эта штука не опасна? – спросил я, ощущая, как все внутри сжалось от страха. Неприятное ощущение, словно кто-то чужой пристально глядит в спину, усилилось. Мне стало не по себе.

– Конечно, все будет нормально, – ответил Ожогин, но таким голосом, что я понял – он и сам боится.

Парни молчали.

Машина двигалась медленно, ежеминутно буксуя в мягкой податливой почве. Дорога отсутствовала. Мы двигались в серой дымке вслепую – свет фар не мог пробить пелену, словно она была сплетена из нейлоновых нитей. Макс напряженно вглядывался в окно, но ничего, кроме угловатых теней, то выплывающих, то исчезающих в этом молоке, разглядеть не мог.

– Надо было стороной объехать, – подал голос Саня.

– Не получится, – хмуро ответил капитан. – Только через это место. Оба объезда, которые были раньше, теперь сплошь покрыты аномалиями. Один путь и остался.

– И тот весь в этом молоке проклятом! – пробубнил Саня.

Я хотел поддержать друга и вместе поворчать на Ожогина, но вдруг почувствовал, как туман начал вновь пульсировать в такт моему сердцу. Мне стало плохо, голова закружилась. Едва не теряя сознание, я хлопнул Макса по плечу, шепнул:

– Тормозни!

– Что? Зачем?

– Леха, ты чего такой бледный? Совсем как этот туман! – забеспокоился Саня.

– Тормозни, – вновь просипел я.

Голова кружилась, а ноги стали ватными. Я едва держался, чтобы не вырубиться, и когда Макс, наконец, остановился, едва соображал, где нахожусь.

Открыв дверь, я вывалился наружу, готовый опорожнить желудок, но меня не тошнило. Едва глотнув свежего воздуха, почувствовал себя лучше. Ощущение пульсации тумана прошло. Я еще некоторое время валялся на мягкой дернистой почве, глотая холодный воздух и чувствуя, как организм начинает приходить в себя, потом решил возвращаться на сиденье. Оставаться тут не хотелось ни единой лишней минуты.

«Жуткое место!» – подумал я, поднимаясь на колени.

Плотный туман гасил любые звуки, создавая ощущение оглушенности. Вспомнилась вдруг статья в одном научном журнале, в которой рассказывалось о самой тихой комнате в мире, звукоизолированной таким образом, что начинаешь там слышать, как стучит собственное сердце, двигаются легкие или бурчит желудок. Долго в такой комнате находиться нельзя – можно сойти с ума. Вот здесь, в этом тумане, я почувствовал нечто сродни эффекту той комнаты. Плотная дымка сбивала зрительные ориентиры – ощущения далекого и близкого исчезали, а звуки гасились, наводя тишиной ужас.

«Надо валить отсюда, иначе…»

Я оглянулся и замер, пораженный новым открытием.

«Нет! Это как… Это почему так… Не должно…»

Слова тяжело складывались в голове, и было непонятно, думаю ли я это про себя или говорю вслух. В животе все стянуло в плотный узел, страх схватил клешнями за горло. Это что за шутки такие?!

В том месте, где еще минуту назад стояла машина, был только плотный серый туман.

11

На Зону Юрка пробрался окольными путями – соваться на заставу не рискнул. Едва не переломав ноги, пролез заборами на запретную территорию и двинул куда глаза глядят. Шел долго, устал и уже всерьез подумывал возвращаться назад, как из близлежащих кустов вышел незнакомец. Судя по огромному кровавому пятну, расползавшемуся у него на груди, жить ему оставалось считаные минуты.

– Приятель, помоги, – прохрипел раненый и упал к Юркиным ногам.

– Где тебя так, кореш?

– Охота за мной идет. Скоро тут будут.

– Ох ты ж! – Юрка аж подскочил на месте. – Легавые?!

– Нет, хуже. Ты не кипишуй. Им только я нужен, точнее, то, что у меня есть.

– Деньги, что ли? – насторожился Юрка.

Незнакомец хрипло рассмеялся, спросил:

– Тебе деньги нужны?

– А кому они не нужны?

Незнакомец сплюнул кровавый сгусток, спросил:

– Хочешь заработать?

– Говори.

– Надо одну вещицу человеку доставить. – Незнакомец болезненно сморщился. – Я все равно не жилец, а вещица позарез как нужна тому парнишке.

– Куда доставить-то?

– У меня в левом кармане карта есть, на ней все нарисовано. Возьми ее.

– Эй, приятель, ты погодь, мы еще ни о чем с тобой не дого…

Незнакомец вытащил из кармана пухлую пачку денег – стодолларовые бумажки, – перевязанную резинкой для волос, и кинул к ногам парня.

– Вот, держи. Доставишь штуковину адресату – еще столько же получишь от него.

– Ох ты ж! – Юрка дрожащими руками поднял увесистую пачку денег, быстро спрятал в карман.

Такую сумму ему еще не приходилось никогда держать вживую. Это сколько же медянки надо сдать, чтобы хотя бы половину от этой пачки заработать?

– Давай, что там доставить тебе надо? – почти шепотом спросил Юрка, внимательно глядя на незнакомца.

Тот попытался подняться, но сил у парня уже не оставалось.

– В кармане… возьми карту… – прохрипел он, бледнее на глазах.

Юрка присел на корточки поближе к лежащему и сделал, как он велел.

– Там красным кружком помечено.

– Вижу. А это что? – Юрка тыкнул пальцем в треугольники, криво нарисованные вокруг.

– Аномалии.

– Что еще за аномалии?

Незнакомец пристально поглядел на парня, спросил:

– Ты что, первый раз тут?

– Первый.

– Вот ведь черт! – незнакомец хотел в сердцах выругаться, но боль, прошившая грудь, не дала этого сделать. – Ладно, теперь все равно уже поздно что-то менять. Черт, как грудь больно! Недолго… мне осталось… ох…

– Эй, приятель, ты чего? – Юрка глянул в глаза раненого – они ему не понравились, какие-то совсем уж страшные, темные, словно ямы. – Ты чего? Какие аномалии? Ты чего молчишь?

Но незнакомец был уже мертв.

«Вот ведь как паршиво все начинается! – хмуро подумал Юрка, стягивая с мертвого автомат – незнакомцу он уже не нужен, а вот ему лишним не будет. – Хотя Косой и не врал – деньги тут и правда чуть ли не с неба сыплются».

Появилась шальная мысль забрать деньги и возвращаться домой, но жадность победила. Еще столько же сверху – это же можно оставшуюся жизнь ничего не делать! Сидеть, коньячок попивать, икоркой закусывать. Красота!

Мечты были нарушены шумом, донесшимся из кустов.

Юрка пригнулся, быстро обшарил мертвеца, нашел во внутреннем кармане куртки небольшой сверток.

«Наверное, это надо передать», – понял парень, перекладывая находку к себе в карман.

Совсем рядом что-то свистнуло. Юрка подумал, что пролетело насекомое, но когда за кустами грохнуло, понял, что все гораздо хуже.

«Стреляют!»

Не разбирая дороги и едва не выронив из рук автомат, Юрка бросился наутек.

12

Я сделал несколько неуверенных шагов в ту сторону, в которой, как мне казалось, стоял наш автомобиль. Но ничего, кроме тумана, не обнаружил. Я вернулся на то место, где совсем недавно валялся едва живой. Понимая, что терять его сейчас ни в коем случае нельзя, закричал:

– Парни! Я из виду вас потерял! Отзовитесь!

Тишина.

– Ожогин! Макс! Саня!

Но даже выдав всю свою мощь, какую не на каждом концерте выдаю, ответа не услышал.

Покрутившись на месте, я предпринял еще одну попытку поиска машины. Пара шагов вперед – да я дальше-то и не уходил, ведь выпал из автомобиля, а не выбежал, и он должен быть совсем недалеко…

Только его нигде не было.

Я вновь вернулся на прежнее место. И вдруг понял, что стою совсем на другом участке, абсолютно чужом, незнакомом. Вон там, на земле, камешек лежит, которого раньше не было, да и следов моих не видно. Я же мешком там валялся, четкий след от коленей и ног моих был. А теперь нет…

Паника затуманила разум; сделал шаг, еще один, а потом и вовсе рванул вперед, пытаясь отыскать друзей.

– Ребята! Вы меня слышите? Я потерялся! Эй, ребята! Отзовитесь! Если вы меня разыгрываете, то уже не смешно становится!

Это и изначально-то смешным не казалось, а когда в глубине тумана вновь показались угловатые тени, размером с фонарные столбы, не то что смеяться, даже улыбаться перехотелось.

Тени темнели все сильнее и сильнее – верный признак того, что их обладатели приближаются ко мне. Этого еще не хватало!

Я предпринял еще одну попытку отыскать машину. Рыскал в тумане, слепо тыкаясь то в одну сторону, то в другую и не находя никаких отличий в местности. «Буханки» нигде не было, она словно провалилась сквозь землю. Неужели парни уехали? Нет, не могли. Они хоть и любители подколоть, но не настолько. А может, что-то заставило их уехать? Например, те, чьи тени сейчас двигались на меня…

Отыскав взглядом на земле увесистый камень, я схватил его, намереваясь хоть как-то отбиться в случае нападения.

«Давай, рискни, тварь! Подойди! Я тебе живо башню раскрою!»

То ли страх подействовал на меня с новой силой, то ли какие-то ядовитые миазмы, присутствующие в воздухе, но я вновь почувствовал колебания тумана. Мне стало дурно. Перед глазами все поплыло, ноги задрожали, превратившись в вареные сосиски. Я безвольно осел на землю, камень выпал из рук.

«Пси-воздействие!» – понял я, ощущая, как голову сжимает железным обручем невыносимая боль.