Сюжет для небольшого обмана

– Папаша, домой! – вторично приказал голос в трубке.

– Не отключайтесь, – попросил он.

Из здания управы вышел Валерий Викторович Щеглов, направился к своему автомобилю, который стоял недалеко. Первый порыв Даниила Олеговича был броситься к нему, кричать: оцепи место, найди негодяя, который украл мою дочь, а может, и жену тоже, он где-то здесь, следит за мной! От глупого поступка удержала одна-единственная вещь: пока Даниил Олегович будет все объяснять Щеглову, негодяй уйдет. И что он тогда сделает с Лелькой? Нет, надо выполнить условие звонившего. Даниил Олегович завел мотор, торопливо выехал с места стоянки и снова поднес мобильник к уху, управляя одной рукой:

– Где моя дочь? У вас? А жена?

– Молчи, папаша, и все будет хорошо. А то твой треп будет дорого стоить.

– Где моя дочь и?..

Звонивший отключился от связи. Даниил Олегович поехал, куда ему приказали, то есть домой. Спутником его был совершенно дикий страх, доселе незнакомый ему. Даниил Олегович ощущал физически присутствие страха, плотную и невидимую массу, заполнившую салон и вытеснившую кислород. Он задыхался, машинально включил кондиционер. А страх не отпустил, продолжал сжигать воздух, тогда Даниил Олегович открыл окно… стало немного легче, но совсем чуть-чуть, будто появился узкий и длинный тоннель, куда он сможет нырнуть в случае опасности, однако это был обман. Даниил Олегович хотел сорвать галстук и расстегнуть верхние пуговицы рубашки, полагая, что душит его туго затянутый узел и ворот, а галстук вообще не надел и пуговицы были расстегнуты. Этот чертов страх уселся на грудную клетку, как мерзкая жаба, и давил, и душил…

Даниил Олегович резко остановился и заглушил мотор, после чего оглянулся – никого. Если за ним следили, то обязательно на машине. Район, в котором он жил и в котором возвел маленький дворец, глухой, дома здесь частные, одно- и двухэтажные, у него же терем из трех этажей. Улицы узкие и почти всегда безлюдные. Не увидев ни одной машины и ни одного человека, Даниил Олегович распахнул дверцу и откинулся на спинку сиденья. Так, полулежа, провел много времени. Поза была расслабленной, а мозг сконцентрировался на поиске выхода. Тщетно. Должен же быть какой-то выход! Почему его нет, почему? А какой выход, в чем он?

– Надо сначала определиться с целью, – пробормотал он вслух. – А цель – найти Лельку… Как же это сделать? Где искать? Кто звонил?

Даниил Олегович так и не выпустил из руки телефон, крутил руль, а трубку держал в руке. Вот-вот, надо позвонить. А кому? Кто способен помочь в том, чего он не понимает? Сын!

– Роман, – сказал он шепотом, почему-то казалось, что за ним и здесь следят, но невидимки. – Роман, срочно приезжай ко мне… срочно. Есть новости о Лельке.

– Еду, – отозвался Роман.

– Погоди! Я жду тебя недалеко от дома… в машине… то есть на параллельной улице.

– Не понимаю…

– Потом объясню. Выезжай! Срочно!

Переговорив с сыном, Даниил Олегович упал головой на руль и ждал. Изредка он нервически оглядывался, но, не заметив никого из людей, снова падал на руль. Вечерело. Роман приехал через сорок минут, остановил автомобиль напротив, Даниил Олегович ринулся к нему, сел в машину:

– Не будем разговаривать в моей машине.

– Папа, ты не того?..

– Я не идиот! – прошипел папа. – За мной следят.

Рассказав о странном звонке, Даниил Олегович ждал, что скажет Роман, ждал идеи, от сына должно поступить дельное предложение, как быть дальше. Не бросит же Рома родную сестру на произвол судьбы, а у самого Даниила Олеговича идей не имелось, лишь паника и страх охватили всего. Довольно скоро он понял, что Роман в том же состоянии шока, потому и молчал так долго.

– Как думаешь, – не выдержал напряжения Даниил Олегович, – зачем он увез Лелю? Что он хочет?

– Во-первых, не он, а они, – натужно начал сын. – Их как минимум трое. Двое вырубили ребят и втолкнули Лельку в машину. Уехали мгновенно, значит, за рулем сидел третий. Во-вторых, я не знаю, чего они хотят. Обязательно скажут, уж поверь, раз затеяли похищение. Ну, первое, что приходит в голову… потребуют выкуп.

– Выкуп?! – обалдел Даниил Олегович, затем беспомощно хохотнул. – Нет, это… бред. Украли Лельку с целью получить выкуп? Веришь в такие сказки?

– Отец, где живешь? – покосился на папу сын, изобразив лицом сочувствие, какое выражают смертельно больному. – Ты телевизор смотришь, газеты читаешь? Похищение ребенка – один из способов отнятия денег.

– Нет, но обычно похитителей находят, судят…

– Кто тебе сказал? – хмыкнул Роман. – По статистике достаточно большая часть преступлений не раскрывается. Ну, если даже десять процентов или, к примеру, двадцать, да хоть тридцать. Ты хочешь попасть в эти проценты? И никто не хочет. Может, они по другой причине украли Лельку?

– По какой? – встрепенулся Даниил Олегович.

– Второе, что приходит в голову, – месть. Но в этом случае опасность для Лельки увеличивается вдвое. Кого ты нагрел? Вспоминай.

– Так сразу не припомнишь… – растерялся Даниил Олегович.

– Значит, такие люди есть?

– Да откуда я знаю! – взорвался папа. – Бизнес не гладильная доска, по которой легко скользить утюгом. Ну, приходилось иногда идти на крайние меры…

– Ты, отец, кидал людей?

– А ты никого не кидал?

– Видишь ли, папа… – назидательно начал сын: он явно испытывал удовольствие, поучая отца. – Я дорожу своей бесценной жизнью, это ты думаешь, что родился бессмертным. А по последним данным в нашем регионе убивают чаще тех, кто кидал своих партнеров. Вспомни плиточника, его убили по этой причине, вспомни директора рынка, своего друга Хусаинова. С ходу могу назвать человек пять-шесть. Поэтому я, папа, стараюсь нагреть только одного товарища – любимое государство. Да и то, когда на сто процентов уверен, что меня оно не поймает. А с людьми, папа, надо осторожно обращаться, иначе пулю заработаешь.

– Хорошо, но почему тогда украли мою дочь, а не меня… – Не повернулся язык сказать: «Почему меня не прихлопнули?»

– Этого я не знаю. Наверное, чтобы больней было.

– Третье что приходит в голову? – с надеждой спросил Даниил Олегович, которому два первых варианта очень не понравились.

– Больше версий нет. Кстати, Ева вернулась? – Папа лишь отрицательно покачал головой. – И что ты думаешь по этому поводу?

– Ничего, – хмуро сказал Даниил Олегович.

– М-да… – протянул Роман, уставившись в лобовое стекло. – Дело дрянь. Придется ждать, что они нам приготовили.

– Ждать? – расстроился папа. – Сколько ждать? Это невозможно! Представляешь, что творится с Лелькой? Она ведь совсем юная! Ей страшно. Я не знаю, где Ева, может, тоже у них… Ведь обе пропали вчера вечером. Давай подумаем, что мы можем сделать?

– Ничего, – обрубил надежду Роман. – Нам найти похитителей Лельки и отнять ее у них не под силу, ты должен это понимать. Надо обратиться в милицию, прокуратуру…

– Ни за что! – воскликнул Даниил Олегович. – Он мне приказал: не ходи туда. А я собрался идти к Валерию Викторовичу. И еще он сказал, чтобы я молчал.

– А ты и не ходи, пригласи его домой…

– С ума сошел?! Они следят за мной, возможно, прослушивают дом…

– Папа, – протянул Роман. – Это обычные бандюги, а не разведывательный центр. Нет у них прослушивающих устройств, пеленгаторов и прочей атрибутики шпионов.

– Думаешь? – с сомнением спросил Даниил Олегович, тот кивнул, мол, уверен. – Все равно мне не по себе. Как же встретиться со Щегловым?

– Ну, раз ты так боишься…

– Я перестраховываюсь, – уточнил Даниил Олегович.

– Давай съездим к нему домой. Или сделаем так: я сам к нему съезжу, а ты жди моего звонка. И запомни, матери ни слова.

– Идет, маме не скажу, – согласился он. – Но я поеду с тобой.

Даниил Олегович поставил свою машину в гараж, выждал время, за которое переоделся до неузнаваемости, и созвонился с соседями:

– Меня атакуют неизвестные выродки, а я хочу выяснить, кто это. Могу ли воспользоваться вашим выходом? Я перелезу через ограду и выйду от вас.

– Разумеется, всегда рады помочь.

По-другому и не должно быть, соседи обязаны помогать друг другу. Оставив в доме свет, он вышел через соседний двор в надвинутой на лоб кепке, в куртке с поднятым воротником и быстро зашагал, ссутулившись, вдоль тротуара. Да, меры предосторожности – сейчас наиглавнейшая вещь.

Щеглов выслушал все о похищении Лели, о странной, необъяснимой пропаже Евы и предупреждении «не ходить туда». Его грузное тело находилось в покое, а лицо в напряжении – он грозно хмурил брови, поджав губы. На столике стояла водка и закуски, но никто не притронулся ни к еде, ни к выпивке.

– У нас в год несколько случаев увоза девчат, – сказал Щеглов. – Дела заводили по факту изнасилования, в основном их отпускали…

– Что значит «в основном»? – насторожился Даниил Олегович.

– Это значит, что были случаи… убийств. Не пугайся, – поспешил он успокоить Даниила Олеговича, – ни в одном из происшествий в нашем городе родственникам похитители не звонили. О вчерашнем похищении я в курсе, а Ева, говоришь, тоже вчера пропала?

– Да.

– Ее родителям звонил?

– Ой, нет, боялся, – встрепенулся он и кинулся к телефону. – Алло… Это Даниил Олегович, здравствуйте. Ева к вам не заезжала?.. Да нет, просто жду ее, она к подруге поехала, пока не вернулась… Что вы, еще не поздно, девяти нет. Извините, пойду, выкачу машину из гаража, думаю, придется ехать за ней.

Даниил Олегович положил трубку на телефонный аппарат и сник, повесив голову. Дополнительных слов не нужно было, Евы у родителей нет.

– Заявление о пропаже принимают только через три дня, – сказал Щеглов. – Так что в любом случае придется ждать.

– Чего? – понуро спросил Даниил Олегович.

– И трех дней, и звонка тех, кто требовал от тебя, чтобы ты не ходил в управу, – объяснил Валерий Викторович. – Теперь о том, что я могу сделать. Во-первых, поставим на прослушивание твои телефоны, во‑вторых, подготовимся к условиям.

– К каким условиям? – Даниил Олегович выглядел болваном, задавая примитивные вопросы, даже сын поморщился.

– Нил, те парни, что увезли Лелю, не насильники, понял? – сказал Щеглов. – Нет, я не исключаю подобный вариант, в то же время думаю, у них какая-то другая цель, иначе не звонили бы тебе. Позвонят еще, будь уверен, им что-то нужно, проклюнутся в ближайшее время. Работаем тихо, завтра я переговорю с Мокрицкой и попрошу ее взяться за поиски…

– С кем? – в самом вопросе Романа звучал протест. – С бабой? Да что она смыслит в этих делах?

– Не руби с ходу, – осадил его Щеглов. – Работала она в крупном городе аналитиком при уголовном розыске, соображает неплохо. Это не женщина, а… сам узнаешь. К тому же в милиции она новенькая, ее мало кто знает, перелетела сюда случайно, потому что замуж вышла. Вот так любовь ломает карьеру. Сейчас Мокрицкая на должности дознавателя, у нас ведь нет ставки аналитика, но занимается уголовными делами вместе с сыщиками. Подстегнешь ее рублем, Нил, и ребятам, которые с ней будут работать, кинь сколько-нибудь, чтобы стимулировать. Один человек с таким делом не справится, к тому же время не терпит. Надеюсь, она скоро выйдет на похитителей, ну а потом мы бросим все силы, чтобы забрать Лелю. Теперь давайте выпьем.

В десять Даниил Олегович и Роман вышли от Щеглова.

– Ты сейчас куда? – спросил отец сына.

– К маме. Она одна, ей нужна поддержка.

Даниил Олегович покивал, не смея сказать сыну, что ему тоже нужна поддержка, что он боится возвращаться домой. Еще поднимет на смех: жениться на молоденькой девушке не побоялся, а в доме находиться один боишься. К сожалению, между ними образовалась широкая и глубокая пропасть. Даниил Олегович прилагал старания, дабы вернуть расположение сына, сблизиться с ним, как было раньше, но… Роман при каждом новом шаге отца навстречу делает два шага назад, не подпуская его к себе. Проводив тоскливым взглядом авто сына, Даниил Олегович вошел в пустоту.

Дом, в котором было так уютно и мило, показался не только пустым, но и опасным. Никак не мог избавиться Даниил Олегович от ощущения, что не один в своей крепости. Не один! От этой мысли кидало в пот. Не один! А оружия он не имел, завтра же надо купить хотя бы пистолет. И автомат! Дома держать автомат, а при себе всегда иметь пистолет. Охрану бы неплохо нанять, нормальные люди давно живут с охраной. Фу, как противно одному!

Даниил Олегович взял в кладовой топор – все же оборонительное средство – и обошел все комнаты, заглянул в каждый угол… Звонок мобильника.

– Слушаю…

– Где ж ты был, папаша? – услышал тот же мужской голос, а определитель не показал номер звонившего.

– Вы?! Это вы?.. Где моя дочь?

– Если вякнешь кому, то найдешь свою дочь с перерезанной глоткой.

– Значит, она у вас? Дайте ей тру…

Гудки. Даниил Олегович стремглав кинулся вниз, намереваясь убраться из дома, но на лестнице замедлил шаг, а потом и вовсе остановился. Нет, сначала он позвонит сыну.

– Роман, ты?

– Конечно, я, – раздраженно сказал тот в трубку. – Что стряслось?

– Он звонил мне! Мужчина, который звонил днем.

– И что? Что сказал?

– Чтобы я не вякал, иначе Леле… глотку перережут.

– И все?

– Все. Они следят за моим домом.

– Давай переспим с этим, я чертовски устал, а думать будем завтра. Не бойся, если они и следят, то где-то снаружи, в твой дом просто так не пробраться.

– Кто тебе сказал, что я боюсь? Или ты считаешь отца трусом? – В следующий миг Даниил Олегович перешел на шепот: – А если у них Ева? У нее есть ключи.

– Поставь замки на предохранители, – рявкнул родной сын в трубку, не проявляя никакого сочувствия.

Попрощались. Только Даниил Олегович двинул к двери, как вдруг снова поступил звонок на мобильник, который он держал в руке.

– Папаша, сынка я тебе прощаю. А больше никому ни слова.

И все. Что это значит? Даниил Олегович действительно не один в доме? Но ведь проверил все комнаты, углы, щели… А если они изобретательны, как фокусники? Если умеют отвлечь внимание, переключить его, например, на гвоздь в стене, а сами тем временем к нему подбираются? Вдруг они уже в доме?

Не в состоянии больше оставаться в любимом гнезде, Даниил Олегович сел в машину и помчался в офис – там и сторож есть, и диван мягкий, и замки с сигнализациями. Туда мышь не проскочит – сто пудов. В конце концов, ему тоже надо выспаться, а то дуба даст запросто.

5

На следующий день в одиннадцать утра в кабинет дознавателя Мокрицкой заглянул Тимофей, улыбнулся:

– Мадама, вызывали-с?

Он один из немногих, кто по-настоящему уважал ее за ум, за бойцовский характер, за умение выглядеть стопроцентной леди, а шутливое «мадама» лишь подчеркивало дружеское отношение.

– Приглашала, – пропела Кристина, улыбаясь приветливо, можно подумать, она с нетерпением ждала свидания с ним. – Заходи, не стесняйся, располагайся.

Тимофей уселся напротив и поднял брови, мол, чего изволите? Кристина некоторое время рассматривала его круглое симпатичное лицо простака, наконец спросила:

– Как дела? Как Алька? Почему на свадьбу не приглашаешь, мерзавец?

– Ты оборзела? Позвала, чтобы это спросить?

– Нет, конечно, – полушутя ответила она. – Не хочешь поучаствовать в одном, думаю, интересном и негласном деле?

– Кого пришили? – заинтересовался Тимофей, подался корпусом к ней, положил на стол руки. А руки у него далеко не интеллигента, пальцы короткие и толстенькие, да и сам не худенький, крепкий, как кокосовый орех.

– Пока никого, – сказала Кристина. – Украли дочь одного мясника…

– Не, это неинтересно, – откинулся на спинку стула Тимофей. – Я люблю горы трупов, загадки и удары по нервам. Трупов нет? Значит, мне делать нечего.

– Тимочка, я тебя уже заказала.

– Шутишь? И когда намерена кончать?

– Прямо сейчас. Это личная просьба Щеглова, ну а я выдвинула ультиматум: работать буду только с тобой, если понадобится, то второго оперативника подберешь ты. Так что придется без трупов обойтись, хотя они не исключены. Не дай бог, тьфу, тьфу, тьфу, – постучала она по столу.

– Без меня меня женили, – вздохнул Тимофей.

– Как же, тебя женишь! Раз на свадьбу не позвал, значит, до сих пор не женился. Я бы давно тебя бросила.

– Давай по существу, – кисло сказал Тимофей. – Что там есть?

– Да пока ничего. Позавчера, то есть второго июня, примерно в половине двенадцатого ночи семнадцатилетняя Леля Жало…

– Это что, у нее фамилия такая? – сморщился Тимофей.

– Фамилия, – кивнула Кристина. – Фамилию сменит, когда выйдет замуж, если доживет до этого счастливого дня. Девочка вышла из клуба, ну, что в сосновом бору.

– Знаю, знаю, там ни одной сосны нет.

– Есть две чахлые елки, как раз перед входом в клуб растут. С нею были два паренька. Подъехал автомобиль, из него выскочили двое и врезали мальчикам по физиономиям. Девушку затащили в автомобиль и укатили. Это мне из протокола известно.

– Знаешь, я пару раз сталкивался с подобным похищением. Один раз насильников нам не удалось найти, во втором случае девушка забрала заявление и переселилась в квартиру со всеми удобствами, я имею в виду и мебель. По слухам, от нее откупились родители насильников, а я как пес гонял, не ел и не спал.

– Да ознакомилась я, только факта изнасилования в нашем случае пока нет. Отца предупредили по телефону, чтобы он молчал. Да, кстати! У этого же гражданина пропала жена в тот же вечер, когда увезли дочь, о местонахождении жены ничего не известно. Между прочим, с Даниилом Олеговичем Жало у меня назначена встреча, поэтому я вызвала тебя, поедем вместе. Придут два жала – Жало-отец и Жало-сын, от них узнаем подробности. Встреча назначена в кафе, потому что за Жалами следят и не разрешают к нам заглядывать даже на чай. Выметайся, едем.

Кристина закрыла кабинет на ключ, указала подбородком на выход. Она села за руль, рядом устроился Тимофей, тронулись в путь, ибо свидание назначено на окраине. В управе Кристину многие, особенно женщины, считали мужиком в юбке. Да, она строга, часто резка, иногда врежет языком – лучше бы по роже съездила. Но Тимофей отлично ладил с ней, потому что Кристина свойский парень, никогда не продаст, не подложит подлянку. Как это другие не видят – он недоумевал, зато остальные недоумевали, как он с ней может сотрудничать.

– Значит, папа у нас мясник, – сказал Тимофей. – Мясом торгует?

– Торгуют другие, а он заправляет, – прекрасно управляя автомобилем, ответила Кристина. – Сын тоже мясник, очевидно, на паях с папой, потому что выпускают они одну и ту же продукцию: полуфабрикаты, колбасы, копчености, торгуют и сырым мясом на рынке, короче, клан Жало.

– Не любишь предпринимателей, – констатировал он.

– Не люблю, – созналась она. – Там, где бешеные бабки, идет дешевая и грязная война. Мясо дает колоссальные прибыли, значит, пострадавшие граждане далеко не бедные люди, отсюда напрашивается известный вывод. И вообще, Тимочка, с нормальными людьми ничего экстремального не случается, а с жировиками через одного что-нибудь да происходит. Девочку жалко. Нехорошо, когда во взрослые игры вовлекают детей.

В кафе они прибыли раньше Жал, что с неудовольствием отметила Кристина, садясь за столик:

– Опаздывают. Ты голоден? Можешь заказать.

– За чей счет банкет? – схватил он меню со столика.

– Разумеется, не за наш. Кстати, нам обещано вознаграждение.

– Тогда я готов, а то у меня бабок мало. Так-с, посмотрим, чем тут травят…

Он сделал заказ – мясо и чай, Кристина заказала только кофе, его успели принести, а тут и два Жала нарисовались.

– Можно? – взявшись за спинку стула, спросил Даниил Олегович, которому Мокрицкую описал Щеглов.

– Садитесь, – указала жестом на стулья Кристина.

Пока два Жала рассаживались, Тимофей изучал обоих: сын удивительно похож на папу, просто клон какой-то, только молодой. Переведя взгляд на Кристину, он ужаснулся: она тоже изучала отца с сыном, но взгляд… ничего хорошего не сулил, начала она с замечания в резкой форме:

– Вы опоздали на двадцать минут.

– Извините, – сказал Роман, – мы специально кружили по городу, чтобы проверить, едут за нами или нет.

– В следующий раз будьте добры выезжать на двадцать минут раньше, – отчеканила Кристина. – Так. Обстоятельства нам известны, вы захватили фотографии?

– Конечно, – полез во внутренний карман пиджака Даниил Олегович, положил на стол несколько фотографий.

Кристина взяла снимки, разложила их, при этом лицо ее ничего не выражало. Подняв глаза на Даниила Олеговича, спросила:

– Кто из них кто?

– Вот, вот и вот… это дочь, – сказал тот смущенно. – А на этих жена.

Кристина никак не отреагировала на его слова, только рассматривала снимки, затем выбрала два и передала их Тимофею. Ну, а тот, едва увидев разные, но близкие по возрасту личики, выразил удивление, опустив углы губ вниз и вытаращив глаза. Потом взглянул на отца-мужа, его молчаливый вопрос гласил: вы не ошиблись, одна из этих девочек точно ваша жена? Кристина наступила ему на ногу, мол, ведешь ты себя хуже некуда.

– Моему отцу вчера звонили два раза, – доложил Роман. Кристина вскинула на него глаза цвета болотной тины, лишенные каких-либо признаков жизни, это не глаза, а протезы. Роман намеревался подробно рассказать о вчерашнем дне, но когда на тебя смотрит инквизитор, всякое желание пропадает. – После первого звонка отец позвонил мне, а как только переговорил со мной, они ему опять позвонили.

– Еще раз и подробнее, – сухо сказала она.

Никаких расшаркиваний, мол, извините, я не совсем поняла, кто и зачем звонил. На этот раз Тимофей слегка надавил краем кроссовки на носок туфли Кристины, намекнув: будь с клиентами понежнее. Лично он бы на месте мужиков бежал от такой следовательницы, ну совсем нет у барышни обаяния. Впрочем, Тимофей не прав, с ним она очень даже обаятельная, просто сейчас играет роль неприступной амазонки. К сожалению, люди не всегда правильно воспринимают участие и бесхитростное отношение, случается (и нередко) так: стоит им почувствовать себя на равных, как они тут же начинают демонстрировать право первой дуды в оркестре.

– Вчера я приехал домой от Валерия Викторовича Щеглова, – вступил Даниил Олегович, видя нежелание сына продолжать. – Мне позвонил парень, который запретил идти в милицию еще днем. Он спросил, где я пропадал. Мне стало понятно, что он ведет наблюдение за моим домом. Естественно, я сразу же позвонил сыну, рассказал о звонке. И тут парень опять позвонил, сказал: «Сынка я тебе прощаю, а больше никому ни слова». У меня сложилось мнение, что я не один в доме, после этого уехал и ночевал в офисе.

– В таком случае мы поедем с вами, проверим дом на предмет прослушивающих устройств. И проверим, откуда вам поступали звонки.

– Знаете, я, честно говоря, боюсь, – признался Даниил Олегович. – Он угрожал, если расскажу кому-нибудь, то есть органам, он… перережет горло моей дочери.

– Ему от вас что-то нужно, поэтому звонит и запугивает, – сказала Кристина. – Думаю, будет шантажировать, точнее – вымогать деньги, следовательно, вреда не должен ей причинить. Допустим, он следит за вашим домом, а у нас на лбу не написано, кто мы есть. Поезжайте первыми, чтобы не вызывать подозрений у похитителей, а мы приедем чуть позже, так сказать, в гости пожалуем.

Отец и сын расплатились и удалились, оставив фотографии. Тимофей, перебирая снимки, произнес, стараясь не обидеть Кристину:

– Ты бы хоть немножко проявила сочувствие к отцу и брату.

– Обойдутся. Почему-то с ними эта история приключилась, значит, неспроста. Как тебе девочки? Ты понял, кто дочь, а кто жена?

– Да обе вроде одного возраста.

– Недавно у папы Жало был юбилей, полтинник с пятаком стукнул, и произошел там курьезный инцидент. На праздник прибыла бывшая жена и устроила скандал в ресторане.

– Откуда знаешь?

– Ой, Тимофей, ваш город – большая коммунальная квартира, все становится известным. Ну, если честно, Щеглов сегодня поведал, когда просил заняться этим делом, он был удостоен чести присутствовать на банкете. Короче, папа Жало развелся с женой, чтобы жениться на этой куколке, – ткнула Кристина пальцем в один из снимков.

– Что она в нем нашла? – поднял плечи Тимофей.

– Большую и красивую душу, – съязвила Кристина. – И маленький кошелек.

– Уж не думаешь ли ты, что первая жена, мечтая досадить бывшему мужу, наняла парней, а те выкрали дочь? Жену – да, могла заказать, раз бесится. А дочь…

– Для того чтобы думать, надо знать цель похитителей, а цели мы не знаем, – покусывая чайную ложку, сказала Кристина. – Давай-ка сначала изобразим гостей и обшарим дом, а потом будем думать, что и как. Кого берем в помощники?

– Зураб подойдет? Он молодой, но ответственный и исполнительный.

– Отлично. Звони ему, пусть прихватит «щуп», но обязательно замаскирует, мы заедем за ним.

Давно не случалось, чтобы отец и сын ехали в одной машине, казалось, похищение Лельки вернуло человечность их отношениям. Это было бы неплохо, так как Даниил Олегович жаждал если не идиллии, то хотя бы призрачной гармонии. Роман, выкручивая руль, постоянно смотрел, едут ли за ними, но машин, преследующих его «девятку», как будто не было. Он успокоился, поехал неторопливо, все же не забывая смотреть назад, и ворчливо заявил: